Узумаки:
Насколько плохо я написал контрольную?
На наказание заработал?
Учиха: Хорошая порка тебе никогда не повредит. Набрал сообщение Саске, и скрипя зубами, пока не передумал, нажал отправить.Ответ пришёл следом.Узумаки:
Тогда я могу рассчитывать, что вы лично займетесь моим воспитанием,
сегодня,
Саске-сан?
Вот же ж! Да он бы с радостью, и не только выпорол бы, но и жёстко трахнул бы. Но он же чёртов подросток, сын лучшего друга, он — Узумаки, его ученик, отчего-то разум и осознанность вернулись при этих мыслях, а в животе отдалось тепло. Вместо ответа на вопрос, Саске просто отправил Боруто адрес своей квартиры. Не поведёт же он явно напрашивающегося подростка в семейное гнёздышко. Тяжело выдохнув, он набрал Наруто. Это был последний рубеж, который ещё как-то заставлял неприступного и несгибаемого Учиха держать последний пункт обороны с наглым подростком. Пока ждал ответа, притянул к себе тетрадь Боруто. — Саске? — удивлённым голосом поприветствовал старший Узумаки. — Привет, Наруто. Сразу к делу. Ты поговорил с сыном? — А? Что? О чём? — Наруто! Ты же обещал, что поговоришь! — Учиха закатил глаза. — Да, чёрт, о чём же? Ну я забыл, Саске, напомни, — моляще попросил Наруто, ответив не сразу. — О его сексуальных предпочтениях. — Чёрт, ты сейчас серьезно? Я думал, ты шутил, — как-то напряжённо ответил Узумаки. — Шутил? Сколько же я шутил? Я несколько лет тебе талдычу, что твой отпрыск ведёт себя слишком неоднозначно! — тяжело выдохнув, мужчина потёр переносицу, раздумывая, а стоит ли вообще уже поднимать эту тему, если Узумаки-старшему всё равно. — Ну, ему шестнадцать, у него гормоны… — начал было Наруто, но Учиха не дал ему договорить. — Да плевал я, и что ты предлагаешь? Он мне сейчас в открытую говорит, что хочет, чтобы я выпорол его, — Саске так и видел эту картину, как Боруто сидит перед ним, на коленях, и покорно ждёт приказа. А когда он слышит его, повинуется, и в тот же момент, ложится поперёк его коленей, опускаясь животом на диван. А Учиха гладит его по ягодицам, время от времени нанося удары, раскрашивая мальчишескую задницу в красный. Раздался громкий смех Наруто: — Ну так выпори его, что же здесь такого? Саске молчал слишком долго, пока через призму его видения, до него не дошёл-таки смысл сказанных другом слов. В голове что-то перевернулось. Он словно получил добро на свою фантазию. — Боже, Узумаки. Ты глупый, да или да? — Саске, ты слишком много значения придаёшь его баловству. — Наруто был недоволен и, как всегда, отвлечён от всего в пользу работы. — А, то есть ты хочешь сказать, что его посягательства на мужика, который ему в отцы годится — шалости? Да он из себя мою жену строит! Таскает мне кофе каждое утро, когда я в школу прихожу. Замучил уже, со своим «Саске-сан, а вы обедали?», — он передразнил голос подростка, тепло улыбнувшись, чтобы он ни говорил, а забота Боруто ему была приятна, несмотря на показное раздражение, — А его расшаркивания? Лезет вечно вперёд меня дверь открыть. — Учиха поднял глаза к потолку, а вот это искренне раздражало, — Всем вокруг может хамить, но стоит мне оказаться рядом — замолкает, и сразу перестаёт кого-либо замечать, кроме меня. А что он мне пишет — это вообще отдельная история. Боже, — Саске опустил глаза в тетрадь, смотрел на свой портрет облокотившегося на стол ягодицами, смотрящего в окно, и задумчиво держащий стаканчик в руках, набросанный ручкой, и приписку на полях. — Твой сын нарисовал меня в своей тетради вместо контрольной и написал: «А вы красивый, Саске-сан». Тебе сфоткать? Наруто, какие ещё тебе нужны доказательства?! Или ты начнёшь головой думать, только когда я не выдержу и что-то сделаю с ним? Это уже просто ни в какие ворота! Пять лет, Наруто, он это делает уже пять лет! Я не железный, знаешь ли, — голос не дрогнул, а внутри всё ходило ходуном. «Ну всё, чудовище, ты напросился!». Он чуть не облизнулся. — Ну… — протянул Узумаки, — не волнуйся ты так. Это подростковая влюблённость… в тебя? Ну, я даже могу его понять, Саске. Ты сам-то давно в зеркало смотрелся? — мужчина, резко изменившись в голосе, озвучил именно то, что хотел от него собеседник. — Боже, как мой сын докатился до такого? — Всё же, Наруто осознал всю ситуацию. Как же долго до него что либо доходит, если речь не о работе! Теперь уже Учиха не сдержался, подперев лоб рукой, видимо, проигнорировал всё, что было по ему мнению «не в тему», ухмыльнулся. — Дошло наконец-то, друг мой? Я уже устал говорить тебе про это! А ты глухой. Он сегодня завалил итоговую контрольную работу. И сделал это явно специально. Потому что я пригрозил ему, что, если он завалит, я буду с ним заниматься вне урочного времени. Я заставлю его учить предмет, не могу же я ему годовую двойку поставить. Он все контрольные пишет на два, хотя я знаю, что он прекрасно знает материал! Так что если сегодня он не придёт домой, я не виноват. И если ты уж даёшь добро, то я и выпорю его с пристрастием, — не однозначно скривил губы Учиха. Он уже был не столь рад, что Наруто всё-таки спохватился и всё понял. Ибо теперь, в случае чего, скрывать будет сложнее. А скрывать уже видимо будет что. Конечно, он же остановится после порки. А Наруто на то и Наруто, что даже не почуял или сделал вид, что Саске только что сам себе дал добро на всё, что произойдёт вечером. — Да, конечно, он заслужил за такое поведение! Вправь ему там мозги. А насчёт «не придёт домой», я не понял. Ты хочешь его заставить всю ночь повторять материал? А как же спать? — как-то это прозвучало не однозначно. Учиха так и увидел, как друг почесал затылок с глупой улыбкой. Саске потёр переносицу, друга он, конечно, очень любит. Но Наруто порой такой чуткий, сейчас строит из себя просто идиота. Или всё же наоборот? Чуткость для него что-то из разряда необычного? А вот такое «непонимание» — норма? «Ага, будет он спать, конечно, я ему не дам!», скользнула липкая мысль в голове. Откинув её, он пробормотал. — Не заслужил. — Ну ладно…смотри там, Саске. Давай, тут Шикамару пришёл — мне пора, опять документы тащит. Как же я устал! Видимо, завтра опять работаю, очередной раз в очередные выходные, — тяжело вздохнул Наруто. — Я понял, пока, — скинул звонок Саске. Зажав телефон в опустившейся руке, он задумался. После этого разговора на душе было как-то мутно. Словно Наруто, что-то скрывает или упорно пытается обойти эту тему. Ощущения чего-то неверного лишь опутывало и вызывало скрытую тревогу. Телефон завибрировал в руке, и Саске, бросив взгляд, увидел, что от Боруто пришёл ответ.Узумаки:
Эм, так мы не у вас будем?
Саске хмыкнул. Но отвечать на вопрос не стал, а вместо этого, сфотографировал рисунок и дописал: Учиха: А ты красиво рисуешь. Отправил. Ехидно улыбнувшись, представил, как на щеках Боруто появился румянец. И сразу так захотелось увидеть это воочию, погладить пальцем по щеке. Он закрыл тетрадь Узумаки, подтянул тетрадку дочери. Всё, как всегда: чинно, аккуратно и правильно. Саске становилось как-то не очень комфортно, слишком правильная. Но пролистав ещё несколько листов, заметил какую-то перечёркнутую надпись на полях. Он недовольно поморщился. Он же учил дочь, как правильно зачёркивать, чтобы нельзя было прочесть. Эх, видимо не подумала, что кто-то увидит. Эх, Сарада, Сарада, ты же Учиха, учись прятать себя и свои эмоции. Ведь Учиха славится тем, что их род всегда остаётся с холодной головой, всегда думая наперёд, всё просчитывая, и всегда из всего извлекая пользу. Он сам — признанный именитый педагог. Его брат — известнейшей и богатейший мужчина — модель планеты. Отец — один из самых известных бизнесменов. А про дедушек и иных родственников тоже думать не приходится. Поэтому и дочь он воспитывал как благородную, добивающуюся целей девушку, но видимо, и у неё была слабость. Под несколькими перечёркнутыми линиями, он чётко прочитал «Боруто» и явное сердечко. Забавно, что эта слабость у неё с отцом одна — какой-то наглый и юный блондинистый школьник. Хорошо, что дочь этого не узнает. Но ей придётся забыть о своей слабости. Саске не был тираном, но во всём старался найти выгоду. В данном случае считал, что отказ в её любви от Боруто послужит для девочки толчком в какую-либо сторону. Научит её быть сильнее. Мужчина выдрал этот листок, положив в карман, занялся остальными тетрадями. Когда он проверял последнюю, телефон вновь сообщил:Узумаки:
М-м-м.
Саске-сан, хочу видеть вас вечером таким.
Вы же сделаете это для меня?
Саске нервно сглотнул, Боруто прикрепил новый рисунок. Явно нарисованный давно, кропотливо и очень бережно в цвете. Чёткие и плавные линии, тени, яркие цвета, переходы тонов и полутонов. Рисунок просто поражал воображение. Мужчина почесал лоб, осознав, что их мысли и желания с подростком сходятся. Узумаки нарисовал их в квартире Учиха, судя по обстановке, в гостиной. Саске — полностью одетого, в любимой подростком чёрной рубашке, он не раз говорил об этом, скрытно или в открытую, с закатанными рукавами, штаны, похожие на те, в которых он сейчас, а ремень — явно принадлежащий мужчине — свисал с шеи младшего. Учиха был изображён стоящим на заднем плане лицом к зрителю, ехидно ухмыляющийся. С сузившими глазами, гордо стоящим и с высока смотрящим на сидящего на полу мальчишку. Боруто изобразил себя спиной, склонившего голову, в покорной позе. Его куртка и футболка валялись рядом. Штаны ещё были на нём, но на спине отчётливо виднелись кровавые следы. С силой сжав зубы и тяжело выдохнув, Саске потёр виски. Он долго раздумывал над ответом. Всё что он писал и стирал — так или иначе выдавало его, что тоже хочет подростка. И откинув телефон на стол, так ничего и не написав, он встал, принеся свой портфель — небольшой, рассчитанный на формат для бумаги А4, закинул в него тетрадь Узумаки и положил его на стол. Сам зашёл в лаборантскую за пальто, вернулся за портфелем и телефоном. Всё же придумал, что написать Боруто. Учиха: Хм, а ты практикуешь BDSM? Дойдя к моменту ответа к своей машине, и положив портфель на сидение рядом. Он прочёл:Узумаки:
Я — ещё нет.
Но Вы — я уверен, что да.
Вы же хотите это сделать со мной?
Дочитав строки, Саске прикрыл глаза, тяжело выдохнул, ощутив, как от слов накатило слабое возбуждение. Он не сразу понял, а лишь когда пришёл в себя, что с последним сообщением, Боруто прикрепил очередной рисунок. Та же гостиная, та же одежда. Те же герои. Только позы другие. Саске сидит на диване, широко расставив ноги, а Боруто лежит на его коленях сверху. Его руки связаны за спиной, ремень так и висит на его шее, но почти, что сползший. Но эмоции, замершие на их лицах — просто чудесны. Саске закусил губу, видимо, только что ударил ладонью ягодицу. Узумаки же весь вытянулся и рот его открыт в немом крике, а глаза… Непередаваемые. Яркий всплеск бури уже начавшийся сменяться на подобие кайфа. Учиха кинул телефон на сидение рядом. Закрыв глаза, он попытался выровнять дыхание. Этот мальчишка… Он слишком многое себе позволяет. Но то, что он это делает, заставляет Саске сильнее его желать. Требовать. Он ощущает просто необходимость сделать что-то с ним. Несколько успокоившись, он ничего не пишет. Но бойкий малыш не дает ему окончательно выдохнуть.Узумаки:
Саске-сан, я не дождусь назначенного времени…
Я так нетерпелив. Я так хочу увидеть Вас скорее.
Тихо выдохнув, Учиха заводит машину. И не отвлекается больше на телефон. Но думать ни о чём, кроме подростка, не может. Всё, что он хочет — научить малыша слушаться. Но его заводит непослушание Боруто. Так что он сам себе противоречит. На каждом светофоре он проворачивает в голове различные варианты того, что он хочет сделать с Узумаки. Одно он знает точно — сегодня им обоим будет не до сна. Подъехав к дому и припарковавшись, Саске вновь берёт телефон в руку. И читает.Узумаки:
Саске-сан? Вы меня игнорируете?
Или пытаетесь выбрать, как наказать меня?
— Чёрт, какой же ты, а… — откинувшись и подняв глаза к верху он, кидает телефон в карман, хватает портфель и выходит. Но остаётся у машины. Достаёт сигареты. Курит. Он видит, что голубоглазый подросток сидит, скрестив ноги в позе лотоса, а на коленях лежит планшет, на котором карандашом Боруто усердно выводит линии, от усердия высунув язык. Но он быстро мёрзнет, и мальчик возвращает его на место. Докурив, Саске выкидывает окурок. Но не сдержавшись, делает фотографию Боруто, прикрепляя её, пишет. Учиха: Ты сексуален, когда сильно увлечён чем-то. Мысленно Саске себя уже распял. Он, блядь, сам соблазняет и пишет мало того, что подростку, так ещё и своему ученику, такое. Да какой он учитель после этого? Но это же его мальчик… Он мотает головой, что ещё за «мой мальчик?». Отправляет. Подходит ближе и уже может разглядеть набросок. И чёрт! Он ему безумно нравится. Боруто изображал их секс. Мужчина трахал мальчика. А он выгибаясь голый, сидел сверху, на полностью одетых бёдрах Учиха. Саске наблюдал, как расплылся мальчик в улыбке, а щёки его покрыл лёгкий румянец, когда он смотрел в телефон, видимо читая Учиховское сообщение. Но до парня доходило долго. Или он давно знал, что Учиха рядом? Саске остановился в паре шагов. — Ты так хочешь, чтобы я сделал это с тобой? — подал голос Саске, наблюдая, как Боруто поднимает голову и его глаза загораются чертями, когда он видит, кто стоит перед ним и о чём его спрашивает. — Сплю и вижу, — отвечает он, не сводя глаз. Учиха не отвечает и не продолжает эту тему. — Я назначил тебе занятие на семь. Сейчас ещё рано. — Если вы не позволите подняться к вам сейчас, я подожду здесь. Возможно, успею закончить хотя бы набросок. — Покажешь мне свои рисунки? — Ох, вы так хотите узнать, чего ещё я хочу от вас? — ехидно щуря глазки, интересуется Боруто. — За мной, — приказывает Саске. Узумаки тут же подрывается с места и бежит следом. — Ты хочешь быть моей собачкой? — зачем-то спрашивает Саске, придерживая подростку дверь в подъезд, улавливая ассоциацию с молниеносной выполненной псом командой, когда Боруто через минуту оказывается стоящим рядом. — Собачкой, игрушкой, любовником, которого вы будете прятать под кроватью и звать только когда пожелаете — кем угодно. Лишь бы с вами. Боруто останановился в узком косяке, и смотрит в глубокий чёрный омут нечитаемых глаз. — Вперёд, поднимайся, — фырчит Саске, когда подросток зашёл и остановился, от чего Учиха стал зажат Боруто с одной стороны и с другой — дверь подъезда. Подросток повиновался и пошагал вглубь. Зайдя в лифт и нажав нужную кнопку, Саске стал скользить взглядом по стоящему рядом парню. Он делает шаг к Боруто, тянется рукой, но чёртов лифт привёз их слишком быстро. И Учиха делает вид, словно ничего не произошло, выходит и идёт открывать дверь. Боруто следует за ним как тень. В коридоре Саске не раздеваясь садится на порожек, который разделяет квартиру на две зоны. Боруто, не долго думая, садится сверху, разводя колени в разные стороны кидая сумку и планшет с рисунком рядом. — Мы одни? — шепчет подросток. — Ты ничего не попутал? — спрашивает Учиха, а сам выпускает из рук портфель и ключи на пол. Но несмотря на свой же вопрос, лезет руками парню под куртку хватая его за бёдра, чуть надавливая, отчего тяжесть подростка на себе ощущается сильнее. Боруто склоняется над его лицом, щекоча кончиками волос щёки, смотрит так пристально, положив руки на плечи расстегнутого пальто. — Я повторюсь. В квартире может кто-то быть? — Нет, — сдаётся Саске. А потом мотает головой, сбрасывая с себя наваждение, спихивает с колен обиженно закусившего губы Узумаки, который попытался было поспорить с учителем и сильнее сжать его ноги своими бёдрами. Но куда мелкому подростку тягаться с большим, сильным мужчиной? Саске снимает ботинки, под обиженным взглядом голубых глаз и молча встаёт, вешая пальто на вешалку, а после уходит вглубь квартиры. Боруто ничего не остаётся, как повторить за ним. Раздевшись и пройдя за учителем, парень оказывается в большой и светлой гостиной. Саске стоит в двух шагах от него, закусив губу, и о чём-то усиленно думает, не обращая внимания на подошедшего Узумаки и не вытаскивая напряжённых рук из карманов штанов. Боруто смотрит на него долго не отрываясь, полностью поглощённый его красотой, задумчивым взглядом. Ему так хочется подойти и поправить прядочку, упавшую учителю на глаз. Не успев себя одёрнуть, Узумаки уже поправляет волосы, нежно улыбаясь, вытянувшись: Саске высокий. Учиха приходит в себя, ловит его руку, которая медленно скользит по его лицу, уже готовая улизнуть, но не успевает. Саске с силой удерживает руку, поднимая её вверх. Боруто морщится, ему приходится встать на носочки, чтобы не чувствовать давящую боль в запястье. Учиха смотрит ему в глаза, видит, как боль пробежала по лицу подростка, когда мужчина дёрнул руку ещё выше. Чего он хотел добиться он сам не знал. Но от того, что Боруто молчит, лишь подчиняясь его движениям — накатывало возбуждение. Мысли, лихорадочно бившиеся в голове, окончательно пустились в пляс. Учихе захотелось проверить, как же далеко готов зайти его ученик? Правдивы ли его слова о его чувствах. На что же он готов, чтобы Саске был рядом? И как надолго хватит мальца, чтобы удержать его внимание на себе — дольше пару месяцев ни у кого не хватало. Конечно было исключение — Сакура. Ей удалось удержать его внимание на себе, но не любовью, не вожделением, не просто сексуальным интересом, а лишь банальным бесящим его фактором — она залетела от него по его же глупости. Поэтому Саске очень боялся себя. Боялся, что если подпустит подростка ближе — обрежет его крылья. Он не верил, что малышу удастся, хотя бы неделю удержаться рядом. И что делать в таком случае? Он его педагог. Он будет обязан продолжать обучать его. Смогут ли они вернуться к прежним отношениям? А какие они — эти прежние отношения? Боруто уже пять лет делает всё, чтобы доказать — я смогу. Смогу удержать твоё внимание, ведь пять лет я это делал. Ведь так? Но Саске чувствует — не должен. Он не должен уничтожать этого светлого малыша. Но…? О, как же он хочет увидеть его на своих бёдрах! Покорного, готового принять от него всё — всё, что тот захочет дать ему. Это завораживает? Однозначно. Заставляет желать? А Учиха и желает. Сильно желает. Что же делать? Ведь малыш сам не отстанет. Он слишком упрям. Он скорее будет до конца жизни мучить Саске, чем признается себе, что устал от невзаимности, и найдёт другого человека. Так что? Путь один? Дать малышу почувствовать всю боль? Он же так рвётся за ним. За тем, кто столь извращённо мучает его и наслаждается этим, до последнего издеваясь даже сейчас, когда смотрит в голубые глаза и, отпустив натянутую руку, стучит двумя пальцами по плечу Узумаки, намекая. Боруто не разрывает зрительного контакта, опускается на колени с вызовом в глазах: «Что, Саске-сан? Вы думали, я шучу? Ан, нет, я с удовольствием спущусь к вашим ногам». Саске старается себя ничем не выдать, когда в его груди что-то набухает и ему становится тяжело дышать, когда он замечает, как подрагивают руки у младшего от нетерпения и как встаёт его собственный член, просящий продолжения. Вызов с которым Боруто смотрит на него, снизу вверх — очень сильно подогревает Учиха. Чувство, будто это Узумаки сидя на коленях перед ним, с закинутой головой — ведущий в их дуэте. Больше не в силах совладать с собой, Саске хватает Боруто за волосы и прижимает к себе, лицом к своему набухшему члену. Шумно выдыхая через рот, ощутив как парень довольно улыбнувшись, оглаживает горячим ртом через тончайшую ткань штанов с упоением, прижимая его к паху и смотрит с тем же чёртовым вызовом во взгляде. Не в силах держаться, Саске рычит, отрывая подростка от себя и спускаясь к нему, заглядывая глубоко в голубые глаза — Боруто послушно ждёт. Но Учиха чувствует, что темп задаёт не он. Жёстко удерживая его волосы — Саске ощущает, как возбуждение срывает остатки здравомыслия. Выражение глаз, лица Узумаки — Боруто возбуждён. Он хочет его так сильно, что Учихе кажется, что держится он из последних сил, чтобы не перехватить инициативу. Мысль и понимание этого — просто шокируют. Какой-то подросток может перехватить инициативу у него? У Саске? Это невозможно. Учиха по-прежнему смотрит в этот горящий океан. Боруто как-то слишком легко, одним движением, оказывается сверху. На чужих бёдрах. Он не использует силу. Саске не понимает, как оказался на спине. А руки его, раскиданы над его головой. Узумаки ведёт по ним линии, внимательно следя за его глазами, он опускается. Сейчас это не покорный подросток, готовый терпеть и верно ждать своего господина. Сейчас это сам господин, от которого так и разит уверенностью и твёрдостью в каждом его движении. Саске задерживает дыхание, смотря в голубые глаза. Кажется, они стали тёмно-синими, жёсткими и требовательными, но по-прежнему они переполнены жгучим желанием. Боруто ведёт линии по его рукам от запястий и останавливаясь на рёбрах. Он удерживает руки там, а Саске завороженно смотрит, как «малыш» — трудно так назвать человека, к которому начинаешь испытывать желание подчиняться, не отрывается от его глаз. Узумаки не сильно сжимает пальцы, позволяя ощутить свои касания сильнее. Ведёт ладони ниже, вызывая мурашки, по всему телу. Каждое движение подростка выверено, оно тягуче-медленное, желанное. Саске удивляет, как его тело реагирует на каждое касание. Оно отдаётся и тянется к этим не большим, но таким тёплым рукам. Боруто наклоняется к нему. В миллиметре от учиховского лица, он жадно облизывает свои губы. Наблюдая, дразня и издеваясь. Саске смотрит на его влажный язык, смачивающий пересохшие губы, он — покорённый, приоткрывает свой, словно молчаливо прося о поцелуе. Но Боруто вопреки всему не наклоняется к его губам, а склоняется ниже, ведя языком горячую линию от шеи через подбородок и уводит её за ушную раковину. Неосознанно Саске выдыхает чуть громче, и это нравится Боруто — он улыбается. Опускаясь от уха, через горло на плечо, в ворот раскрытой рубашки, Узумаки еле-еле сжимая зубы прикусывает кожу на плече, оставляя, лишь ощутимую свою первую метку на дорогой для него коже. Спустя столько лет, он наконец-то дорвался до тела любимого. И сейчас уже, Боруто не позволит ему дать заднюю. А Учиха и не рвётся. Всё, чего Саске желает сейчас, — это продолжения. Вырисовывая руками уверенные и лёгкие линии, очерчивающие фигуру любимого учителя, подросток склоняется к его шее, ведя носом по её изгибам, вдыхает одурманивающий аромат дорого парфюма. Пытается, наполняя лёгкие, надышаться им, силясь различить нотки создающие аромат. Он непередаваем. Но теперь, просто ощутив его рядом, Боруто поймёт, кто его обладатель. Ведь он сам полностью окутан этой нежнейшей вуалью из прекрасного, терпкого миндаля и яркого кофе с пряной корицей, что с такой заботой приносит ему Боруто, которые, сливаясь и проходя через диффузию, создают новый, неповторимый аромат, которого Узумаки отныне никогда не забудет. Боруто касается губами шеи, пытаясь испить столь вкусное для него соцветие запахов. Он не отрываясь, тянет рукой вниз, сжав пальцы на бедре, чуть ниже талии. — Как жаль, что я не могу оставить на Вас свой след, — тихо шепчет Боруто, щекоча нежную кожу учителя. Саске откидывает голову, но упрямо молчит. Ему самому не верится, что он позволяет Узумаки вести. Но стоит признаться себе — ему нравится. Первый раз в жизни мужчина желает этого. Вплетая свои пальцы в мягкие, «так вот значит, какие они у тебя», блондинистые пряди, Учиха сам прижимает его волосы ближе к себе, изучая его аромат. Такой близкий, знакомый, нежный, как сам подросток — лакрица. Приторно сладкая, но отдающая свежей ванилью. Но с ванилью не так всё просто. Эта не та, привычная в быту горьковато-сладкая белая субстанция, а насыщенная, терпкая, плотная, словно ликёр. Мужчина покорён сочетанием, оно кружит голову, его сладость и терпкость не дают мыслить. Он ранее ощущал его, но не так сильно, как сейчас, когда он уткнулся в его источник. Вторая рука сама ложится на дрогнувшую под ней поясницу. Подросток прогибается, прикусив губу, ощутив, как по его коже порхают длинные, изящные пальцы учителя. Боруто замирает, вздрагивая всем телом. Ладонь мужчины забравшись под задравшуюся футболку даёт ощутить себя, почувствовать, как сильные пальцы сжимают талию. Иная рука отпускает щекочущие шею волосы, и повторяет за первой, устремляясь к ней, с другой стороны хватаясь за крепкие мальчишеские бёдра, заставив выдохнуть их обоих. Учиха прижимает подростка к себе, сжимая в своих руках. Они жаждут большего. Хочется сильнее, быстрее, больше, резко и более властно. Саске мало, он понимает, что Боруто итак полностью и давно принадлежит ему, но это не насыщает, это лишь раззадоривает аппетит. Узумаки не поднимает голову от его шеи, мужчина чувствует как парень начинает дрожать. Он понимает, что подростка разрывает. Он хочет подчиняться, но с каждой пройденной секундой сил терпеть не остаётся. Но ученик старается, он кусает губы, держа в голове лишь одну мысль «не вгрызаться, нельзя его кусать, нельзя оставлять следов». — Саске-сан… — жалобно зовёт парень, приподнимая голову, силясь найти чёрные глаза. Но понимает, что не только он на грани. Глаза Учиха блестят, выдавая и его жажду. «Нельзя!» — Саске-сан! — малыш не сдерживается, прогибаясь в пояснице, вскидывая голову, когда большие ладони обхватывают его ягодицы поверх одежды, и сжимают, не отрываясь от его порозовевшего лица. От неимоверного желания, кровь прилила к щекам, окрашивая их в соблазнительный нежно-розовый окрас. — Да? — с силой выдыхает Саске и не узнаёт свой наполненный желанием и похотью голос. — Боруто? Подросток вновь склоняется к нему, шепча в пересохшие губы: — Я безумно хочу Вас. Нет сил больше сдерживаться. Боюсь, что не рассчитаю силу, и оставлю на Вас свой след. Не могу больше. Несколько раз нервно сглотнув, подросток облизывает губы. Он не лезет. Не смеет поцеловать сам. Ждёт. Он не может принять этого решения. Оно должно поступить от Саске-сана. И только тогда, когда Учиха примет его, у них возможно будущее. Иначе у мужчины останутся на руках моральные карты, что ему навязали. Боруто это чувствует остро. Как бы ему ни хотелось сейчас повести самому, резко меняя скорость и такт движений и действий, не может. Ждёт, пока любовь его жизни, осознает, что это не просто секс, а подросток и правда сможет сделать его счастливым рядом с собой. Саске мечется. Он осознаёт, что сейчас осталась последняя стена. И когда она падёт, пути назад не будет. Сейчас ещё есть призрачная возможность всё остановить, повернуть назад и навсегда удерживать себя в рамках, не позволяя Боруто приблизиться, обрекая их обоих на самую несчастную судьбу. Но ему-то не привыкать, он столько лет живёт в болоте лжи, где нелюбимая жена, которая всегда пытается выстелиться перед ним, а ему тошно на неё смотреть, лишь дарит эти лживые улыбки. Дочь, растущая в атмосфере этого обмана, где каждый понимает, что счастья тут не существует, но делают вид, что всё прекрасно. И Боруто… Голубоглазое чудо, при виде которого, тепло на душе. Хочется быть рядом. Саске хочет заботиться о нём. Хочет помогать. Он хочет окружить его своей заботой, создать для него лоскутное одеяло из своей паутины, которая позволит ему одарить подростка счастьем рядом с собой. Оберегая и грея его и его душу. Смотря в преданные глаза, мужчина видит себя старше, а рядом — носителя голубых очей, с его улыбкой, нежной заботой, с которой он по-прежнему смотрит на него, с тем же восхищением, которое дарит и сейчас, молча кусая губы и ожидая долгожданного ответа. Саске боится лишь одного — себя. Ведь он жесток, груб и надменен. Сможет ли этот нежный малыш ужиться с ним? Будет ли ему комфортно в его ежовых рукавицах? Сможет ли быть счастлив рядом с таким тираном как Учиха? Мужчина очень этого боится. Поэтому набирает в лёгкие побольше воздуха, готовый огласить свой вердикт. Свой отказ. Он не может позволить этому горящему факелу сгореть из-за него. Он себя не простит. Всё-таки он хочет надеяться, что подросток просто перегорит в своих чувствах к нему. Хоть и понимает, насколько тщетны и наивны его надежды. Парень взращивал эти чувства пять лет. Что помешает ему пронести их через всю жизнь, так и умерев в одиночестве? Саске выдыхает. — Боруто… Учиха морщится, а парень вздрагивает. Из коридора доносится треклятый телефон. Мужчина злится. Он откидывается на пол, прикрыв глаза ладонью, пока телефон разрывается. Саске проклинает звонившего. — Саске-сан? — тихо зовёт парень. Учиха открывает глаза, Боруто задумчиво смотрит на него, он не сильно двинувшись, поёрзал по чужим бёдрам, ощущая самый лучший для себя комплимент — вставший член в штанах учителя. Подросток глупо улыбается, надавив своим тазом сверху. Саске, смотря на своё чудо, плюёт на всё. На себя. На страхи. На свою недосемью. В эту самую минуту, он хочет быть счастливым рядом с Боруто. Учиха хватает парня за футболку и тянет к себе, второй рукой сминая ягодицу. Но за несколько секунд до желанного касания в квартире начинает орать какофония из звуков. Разрывающийся мобильник, который благополучно игнорировался и звонок в квартиру. Саске напрягся, очень удивившись, и отпустил подростка. — Встань с меня, — тихо и коротко приказал. Но в этом не было нужды, парень, как только почувствовал, что его отпустили, вскочил на ноги, и оглядывал мужчину. В дверь начали ещё и стучать, очень настойчиво и, видимо, ногами. Боруто выдохнул, попытавшись успокоиться. — Саске-сан, ваша рубашка. Поправьте, — посоветовал подросток, разглядывая растрёпанного учителя. Учиха кивнул, застёгивая пуговку и расстегнув под поедающим взглядом голубых глаз ремень и ширинку, заправил рубашку на место. Поднял глаза на облизывающегося подростка. Ухмыльнулся. Боруто не отрывал от учителя глаз. Смотрел пристально. Стучать стали сильнее и звонить в дверь не переставая, телефон к слову тоже не замолкал. Но Саске… Притянул к себе Узумаки, и невесомо коснулся его губ, резко отстраняясь и чуть не смеясь, когда шокированный парень, приложил к горящим губам пальцы, очерчивая место касания. Внутренний змей Саске-сана был удовлетворён. Направившись к коридору, Учиха потащил за собой не соображающего Боруто. — Саске-сан, это… Значит, да? — не веря, уточнил Узумаки. Учиха неопределённо хмыкнул. Всучив, парню в руки его рюкзак и шепнул. — Я позвал тебя заниматься, сделай пожалуйста вид. Мне кажется, я знаю, кто к нам ломится, — тихо произнёс он парню на ухо. Боруто удивлённо приподнял брови, но когда Саске развернул его и толкнул в спину понёсся обратно в гостинную. — А ну, открывай! Я… — её голос потонул, когда Саске открыл дверь. — Сарада? Какими судьбами? — холодно спросил он у ломившейся в его квартиру дочери. — Так это всё правда?! — воскликнула она, попытавшись отодвинуть отца в сторону и протиснуться в квартиру, но Саске перекрыл ей проход. — Что тебя привело? — холодно спрашивает. — А ну пусти меня! Я знаю, что ты изменяешь маме! Ты развлекаешься тут с любовницей! У её отца брови на лоб полезли. Он шагнул в сторону, впуская дочь. Успокоит он её в квартире, нечего соседям слышать всякие нелепые сплетни потом придумывать начнут. Этажом выше жила самая главная сплетница дома. Сарада плюхнулась на порожек, скинуть обувь, но её взгляд упал на чёрный знакомый планшет. Она потянулась его поднять, но отец оказался быстрее. Подняв, забрав из-под него лист, свернув его, положил себе в карман. А с ним пошёл на кухню, но заглянув в гостиную, оценил созданную Боруто легенду. Парень сидел с открытым учебником по физике в руках, и либо действительно читал его, либо делал вид, тетрадкой на столе и рюкзаком у ножки столика перед диваном, на котором он сидел. Взглянув на учителя и планшет в его руках, по лицу парня пробежал страх, но Саске ободряюще улыбнулся и Узумаки тут же расслабился, взяв себя в руки. — Давай, прервёмся и выпьем чаю. Сарада пришла, — как ни в чём не бывало, буднично сообщил Саске, — пойдём на кухню. И Учиха вышел из дверей. Парень, положив тетрадку в учебник, где читал тему, на которую завалил контрольную, вышел в коридор и нос к носу столкнулся с названной девушкой. — Б-Боруто?! Какого чёрта ты делаешь у моего отца в квартире? Что? Так он тебя трахает? Боруто опешил. И что она себе придумала? Что происходит? Сердце парня бешено стучало. Всё, о чём он сейчас мечтал, не подставить Саске, спасти его репутацию и защитить. — Сарада? Ты в своём уме? — Боруто похлопал ресницами, — Я, конечно, очень уважаю Саске-сана, но ты вообще понимаешь, что ты несёшь? Я для него такой же ребёнок, как и ты! Стал бы он трахать детей? Он что педофил?! Да что за бред? Почему ты вообще вдруг решила, что ему может понравится мало того, что парень, так ещё и такой неказистый, как я? Учиха же, наливший чайник, доставая посуду и сладости, прислушивался к каждому слову подростка. Тепло разливалось внутри. Он почему-то сомневался в парне, не думал что подростку понравится скрываться. Это тяжело, не иметь возможности поцеловать, обнять, в открытую прижаться к тому, кого любишь. Быть вроде вместе, но всегда на расстоянии. Но почему-то с каждым словом Боруто, Саске начинал понимать, что он это делает для него. Он любит его и поэтому до смерти будет его защищать. Как и он мальчишку. Возможно, он всё же поспешил, с принятием решения. Отказаться от него? Возможно, существует мизерный шанс, что они смогут быть счастливы друг с другом? Девушка смутилась. Эта ситуация была для неё очень неприятной, если она права в своих выводах, то её ужасный отец, ещё и посмел напустить свои грязные пальцы на парня, которого она считала своим. А то, что они ещё не встречаются — дело времени. — Тогда какого хрена ты делаешь в этой квартире? Про которую никто, кроме отца, не знает? — выпалила девушка, закусив губу. Наверное, вот именно сейчас она мечтала, чтобы она ошибалась! — Так я контрольную завалил, а Саске-сан предупреждал меня, что два мне поставить не сможет, иначе я на второй год останусь. Вот заставил учить темы, и на следующем уроке сказал, что переписывать буду, — грустный вздох, был настолько натуральным, что даже сам Саске захотел пожалеть своего мальчика. — А ты что здесь делаешь, если этот адрес никто не знает? — с подозрением уточнил Боруто. Учиха не перестаёт радоваться своему не по-детски умному и расчётливому ученику. Голос его, когда он спрашивал про адрес, был очень требовательным, холодным. Девушка несколько минут молчала. — Сарада? Я жду ответа! — сощурившись, потребовал Боруто. — Из-за отца мама постоянно плачет. Но она не признается, что этот козёл… — Ты охренела, так к нему обращаться? — опешил Боруто, перебивая подругу. — Он уважаемый человек, а мы с тобой — дети. Чтобы я больше такого не слышал! Учиха поджала губы, продолжила: — Он не приходит домой. Я вскрыла его стол дома. И нашла счёт, а там этот адрес и его имя на документах. Я уверена, он сюда кого-то водит. Я узнаю, я выведу его на чистую воду! Боруто потёр виски. — Сарада, это не твоё дело. А дело твоих родителей. Почему ты лезешь туда, где детям не место? — Я бы посмотрела на тебя, если бы твой отец себя так повёл. Наруто-сан, прекрасный человек, и никогда так не поступит. Боруто хмыкнул. — Я тебя разочарую, моя дорогая, мои родители развелись пять лет назад. Саске замер с ложкой в руке, которой насыпал себе кофе. В смысле Наруто развёлся с Хинатой? Когда он это пропустил? Пять лет? Что? — Чего? То есть как? — удивлённо моргая ресницами, уточнила Сарада. — Ну, вот так. Видишь, никто этого не знал, включая меня. Но всё, что тайно, рано или поздно становится явным. — Как ты узнал? Что случилось? — видимо Учихе совсем не верилось даже в возможность данной ситуации, ведь Наруто-сан… Он такой… — Прости, я не могу сказать. Это дело родителей и моего отца в частности. Я люблю их, и если они так решили — это их выбор. А хочешь узнать, сама спроси. Я уверен, своей любимой «Сараде-чан», он с радостью расскажет. У девушки покраснели уши. Саске так и стоял, не донеся ложку до чашки. Сарада мыла руки в ванной, а Боруто войдя на кухню, тепло улыбнувшись, подошёл и мягким движением забрал у него из рук чашку и ложку с кофе. — Саске-сан, позвольте мне поухаживать за Вами с Сарадой, — его улыбка была такая нежная и тёплая, что Саске бы ему сейчас на всё ответил согласием. Учиха сел в тот момент, когда Сарада-таки вошла на кухню. — Отец, — начала девушка. Он кинул на неё быстрый взгляд и отвёл его в окно, — прости меня. Я была не права. Это правда, не моё дело, что происходит между вами с мамой, но я ваша дочь и мне больно видеть, как она плачет. Саске повернулся к ней, изучающе скользнул по лицу. Не сильно кивнул. Поднеся к губам чашку любимого напитка, мужчина и не сомневался, что его мальчик сделает его идеально. Для него же старается. Но теперь у него появилось слишком много вопросов. Пять лет. Что-то не так. — Сарада, тебе чай или кофе? — Боруто отставил свою налитую чашку с кофе. Огляделся в поисках ещё каких-нибудь напитков. — Что-нибудь, — потерянно ответила девушка. Она до сих пор не пришла в себя. Ей казалось, что Наруто-сан и Хината-сан — идеальная пара. Идеальные муж и жена. Она же была в гостях в то воскресенье. И как можно так сыграть семью?! — Она любит какао, — подал голос Саске, отпивая почти половину. Глаза у девочки на секунду загорелись, она кивнула, а после вновь взгляд стал потерянным. — Рядом с холодильником вон в том шкафу, — дал указания Саске. Боруто тут же метнулся исполнять. Пока парень тянулся до верхней полки, Учиха не мог оторвать глаз от его напрягшегося тела. На спине мышцы очертили фигуру, по руке на которую был взят упор, вздулись венки. Саске спрятался от дочери в своей чашке, но в том не было нужды, она всё ещё не могла справиться с осознанием ситуации. А Саске не мог отвязаться от навязчивой идеи подойти к Боруто со спины и нагнуть парня над столешницей, перехватив его руки, удерживая их, сжимая в своей ладони, в это же время вторую руку запустить под ремень и мять упругую ягодицу. Вновь. Но без одежды. Видеть, как на коже парня, остаются следы от его рук. Учиха понял, что он попал. И вообще с концами. Он не может оторваться от задницы своего ученика. Но если бы мог, давно бы понял, что Боруто нужна помощь, он не дотягивается. — Саске-сан, простите, но не поможете ли мне? — повернув голову через плечо просил парень. Но сладко улыбнулся, поняв, что Сарада смотрит в стол, отклячил зад, чуть прогнувшись. Заставив Саске вздрогнуть и перевести взгляд на его глаза. Учиха осознав просьбу, встал, но не смог не прижать Боруто к столешнице, потянувшись за какао не с боку, а рядом с ним, на секунду вжимая подростка в тумбу. Боруто закусил губу, откинув голову и смотря учителю в глаза, когда Саске опустив руку с банкой, на секунду замер, растворившись во взгляде голубых глаз. Отойдя к столу, Учиха поставил её на стол, а сам сел обратно. «Она уйдёт, и я его возьму, а потом узнаю, что там случилось. Нет сначала узнаю, а потом возьму его. Я больше не выдержу его намёков. Но чёрт, надо ещё с её чувствами разобраться. А после всего, нужно встретиться с чёртовым Наруто!» — раздумывал Учиха, наблюдая, как Боруто задумчиво вылизывает ложку от какао. Пока делал его Сараде, он ложку сухого порошка закинул в рот. Вот же несносный ребёнок. — А вот и твой какао, Сарада, — наигранно, но правдоподобно улыбнулся парень. — А, да, — девушка словно очнулась, — простите, я до сих пор поверить не могу… Что Наруто-сан, развёлся. — Ну насчёт официальной составляющей, я не в курсе. Но ушёл он пять лет назад, хоть и старается в выходные быть дома. С нами. Мама держит его в курсе всех дел, успехов или проблем в семье. Вот, как-то так. В общем, мы с Химавари, не страдаем. Да и Хината тоже. Девушка потянулась к любимому напитку, на пару минут повисла тишина. И Саске почему-то решил, что сейчас наилучшее время, чтобы учить дочь уму-разуму. — Сарада, скажи мне, что это? — он достал из кармана оба листа, под изучающим взглядом парня, белый, явно с его рисунком вернул обратно в карман, а в клетку, развернул и положил перед дочерью. Боруто подался чуть вперёд, чтобы увидеть, что там написано, но не успел. Сарада покраснела, и схватив, смяла его. — Это… Ничего не значит, — щёки горели, а глаза девушки бегали, она не могла сейчас посмотреть ни на одного находящегося в этом помещении. Боруто тяжело вздохнул, он понял свою ошибку. Ему не стоило играть чужими чувствами и, видимо, именно этому, хочет научить его учитель прямо сейчас. — Дай, угадаю, Сарада, там очередное признание в любви? — опустив глаза в свою чашку, совершенно не смущаясь взгляда своего любимого мужчины на себе, спросил Боруто. Саске хочет преподать урок? Хорошо. Парень его выучит. — Нет, что ты, — наигранно, улыбнулась девушка. Боруто ей не поверил. — Сарада. Прекрати витать в облаках. И пожалуйста услышь, наконец. Я тебе — не пара. Я не смогу сделать тебя счастливой. Пожалуйста, я всегда готов тебя поддержать и помочь, и ты дорога мне, но лишь как друг. Не более. И это никогда и не при каких обстоятельствах не изменится, — он оторвал взгляд от Сарады, которая по-прежнему боялась поднять намокающие глаза и пристально уставился Саске в очи. — Даже если, тот, кого я люблю, никогда не будет со мной, — голос его дрогнул, но парень был столь же уверен в себе. — Я не хочу полжизни прожить как мой отец, а лишь после тридцати понять, что наконец-то могу быть счастлив и свободен от когда-то сделанного неверного выбора, о котором пожалеешь сразу же. Его мальчик окончательно покорил его. Боруто даже не испугался его взгляда, смотрел открыто и без тени сомнения в собственных словах. Сарада хлюпнула носом, отставляя пустую чашку. — Знаете, извините меня, я наверное пойду. Вам заниматься надо, второй год не круто, — она встала из-за стола и решительно ушла из кухни, а через несколько минут, хлопнула входная дверь. Саске демонстративно допил остатки кофе поставил пустую чашку поднялся и подойдя к Боруто, который стоял со своей почти полной кружкой в руках, между холодильником и кухонной тумбой, облокачиваясь на неё. Учиха, под заинтересованным взглядом, забрал чашку из его рук и отставил в сторону. — Мальчик мой, я покорён, ты сделал это красиво, я сомневался… — тихо, но тепло произнёс Саске и с гордостью увидел, как по Узумаки прошёлся нервный импульс, который заставил подростка вздрогнуть, — а теперь, расскажи мне. Боруто сразу понял о чём речь. И не мог не повиноваться. — Он ушёл, пять лет назад, — ровным голосом начал Боруто. — Я один знаю об этом. Сестре не говорили. Он живёт с молодым парнем, чуть старше меня. Он работал на него. А теперь вроде как отец не разрешил ему работать на себя, и Каваки… — Саске дёрнуло, он знал этого парня. Наруто их знакомил. Похоже, пытался сказать. Даже намекал, а он как-то едко и нехорошо тогда ответил, видимо, поэтому Наруто и не решился всё-таки рассказать ему. Понял, что Учиха не готов к столь сильным переменам своей жизни, и возможно, является гомофобом. Может, поэтому он и игнорировал его возмущения? Просто чувствовал, что Саске для принятия решения нужно гораздо больше времени? Поэтому Узумаки так спокойно и относился к влюблённости своего сына? Знал, что наследственное? Но ведь он смутился лишь тогда, когда Саске сказал ему время. Пять лет. И только теперь Саске вдруг осознал: да Наруто всё прекрасно понимал и знал, всё это время… Он давал другу столько времени, сколько ему нужно, для принятия настолько сложного решения в его жизни. И это не Узумаки потребовалось пять лет, это ему — Саске, потребовалось столько лет, чтобы осознать себя, свой внутренний мир и Боруто. Ведь не исключено, что отец, поддерживал сына весь этот период. Или хотя бы часть? Учиха хотел схватиться за голову, но вместо этого обнял Боруто, не давая ему продолжить. В принципе, Саске уже плевать, что там и как случилось. Ведь он понял главное, Наруто всегда осознавал любовь своего сына, и относился к ней спокойно. Почему же он тогда не может принять себя, его? Парня, который столько времени упорно твердит ему, как они нужны друг другу? Ведь Саске уверен — он испытывает ответные чувства к этому почти совершеннолетнему подростку. Боруто скоро стукнет восемнадцать. Парень хочет быть с ним. Вероятно, когда Узумаки закончит школу, их отношения смогут стать открытыми. Он наконец-то разведётся с женой, и даст ей возможность перестрадать и вновь строить свою жизнь. Дочь он не оставит. Ей придётся найти для себя иную любовь. И со временем, она сможет принять Боруто, как его парня. А пока… — Боруто, я говорю тебе да, — поцеловав парня в висок, шепчет Саске. — Вы не шутите? — Узумаки не мог поверить, что спустя столько лет он всё-таки смог это услышать. Притянув парня к себе за шею, фиксируя его голову, Учиха склонился над ним, прикусывая желанные, пухлые губы. Боруто шумно промычал, ощущая горячий, властный язык, который с издёвкой дразнил его. Саске проскользнул им вглубь, мешая думать, но создавая и поощряя его мычание. Отстранившись Учиха схватил парня за руки, развернул его, перехватывая его запястье в одну свою ладонь, укладывая парня животом на столешницу сверху, как он и хотел. Узумаки склонил голову, уложив её на локти, открывая свою шею. Саске воспользовавшись этим, прикусил кожу в её основании, ощутив, как отзываясь на его действия парня выгибает, а тело его вновь дрожит. Чувство дозволенного застилало глаза, Саске хотелось его всего и побыстрее. Но понимание, что Боруто, возможно, мог оказаться девственником, отрезвляло. Спрашивать сейчас — не было никакого желания. Отпуская ненадолго его запястья, Учиха тянется к его пуговице на джинсах, пропуская руки между чужими бёдрами и тумбой. Боруто не удерживается, приглушив свой же стон, зажимает руки учителя собой. Парень вскрикивает под довольную усмешку себе на ушко: — Какой нетерпеливый мальчик. Учиха сжимает ладони, прижимая чужие бёдра к собственному стоящему члену, вырывая из Узумаки громкий и тяжёлый выдох, словно кожей ощущая, накатывающую волну возбуждения, которая пробежала по телу подростка, когда парень не сдержавшись, дрожа, поднялся и прижался спиной к тёплой груди, потеревшись ягодицами, заглядывая горящим голубым пламенем в непроглядную тьму чёрных глаз. — Са-аске-сан, — на выдохе срывается с пухлых губ Боруто, когда учитель, не отрывая своих глаз, спустил его штаны сразу с бельём. Подросток вздрогнул, выгибаясь в горячих руках, когда не отпуская бёдра, в которые вцепились сильные пальцы, заставляющие задыхаться от столь желанных и нужных касаний. Парню безумно нравилось тонуть в крепких руках, которые с такой уверенностью двигались по его телу, лишая остатков одежды. Чёрные глаза горели, Узумаки отчётливо читал в них отражение собственных потаённых желаний. Но если он всё не мог определиться, как ему бы хотелось и где, обладатель обсидиановых глаз явно уже давно определился, как и где он хочет своего мальчика. Ощущать себя голым рядом с полностью одетым Учихой, Боруто понравилось безмерно, как он и думал. Это было странное, ни с чем не сравнимое чувство превосходства учителя над ним; парень в его руках — действительно как хрупкая, фарфоровая игрушка. И лишь Саске-сан, знал, как можно ею играть, как не сломать, но получить удовольствие, сладкое, граничущее с запретным. Казалось, что мужчина восхищается им, изучает, исследует его тело руками. А ощущение члена под совершенно не скрывающей его тонкой тканью брюк, лишь заставляло выть, от неимоверного желания, которое в Узумаки граничило с животной потребностью — Саске. Учихе самому хотелось ощутить себя как можно скорее внутри парня. Хотелось взять его грубо, быстро так, как только возможно. В этом состоянии крайнего возбуждения находились оба. Ощущения голого тела в своих руках, завораживало кровь, заставляя чувствовать себя скультуром, создающим шедевр. А понимание, что Боруто — мальчишка, наоборот, как-то непонятно заставляло дёргаться ноющий и томящийся член. Нутро всё сводило, когда его мальчишка вжимался в его бёдра, изгибаясь, осознанно или нет — уже не важно. Но всё же небольшой страх присутствовал в Учихе, он боялся навредить подростку, не сдержав себя. Боруто будил в нём какого-то безумного зверя, который только и хотел наброситься и взять, без каких-либо игр и прелюдий. Интересно, что ощущает сам подросток в его руках? — Боруто, — Саске облизал пересохшие губы, опуская свою руку на дёрнувшийся в ней член парня, потянув на себя за волосы, заставляя подростка вскинуть голову и смотреть в его глаза. Учиха хочет видеть, как плавится его мальчик, хочет понимать и ощущать каждую эмоцию Узумаки. Вглядываясь в растекающегося в его руках парня, Саске теряет голову. Он хочет не то, чтобы выть, он хочет рычать громко, властно, победоносно, когда, ведя рукой по аккуратному, средних размеров члену, парень дрожит. Боруто очень отзывчив, на каждое движение Учихи, его потрясывает. Перенапряжённое тело, видимо, настолько уже требует разрядки. Перехватив парня рукой поперёк груди, удерживая на ногах, прижимая к себе, Саске замирает. Безрезультатно пытаясь собрать мысли в кучку. А что, собственно, ему делать дальше с Боруто? Парень, ощутив секундное замешательство учителя, обхватил своими маленькими ладошками его большую, которой мужчина ласкал его член, потащил к себе в рот. У него было больше времени, чтобы разобраться в виде секса, который присущи для них — двух мужчин. Учихе же, как ни странно, несмотря на все сплетни вокруг его персоны, как таковой секс вообще был слабо интересен, это его малыш каким-то образом вытаскивал наружу его животную сущность, заставляя желать его, как никого, своей покорностью, поддатливостью, страстью. Под пристальным изучающим взглядом чёрных глаз, Боруто самозабвенно обводил языком длинные пальцы, всосав несколько из них в плотный кокон из припухших от укусов губ, но чуть не задохнулся. Саске вставил их глубже, имитируя поступательные движения. Парень инстинктивно прикрыл глаза, ощущая, как мужчина вновь вернул к себе инициативу. Всё, что ему оставалось, не задохнуться, когда Учиха второй рукой с силой схватил его за бедро, сжав и отпустив; рука скользнула обратно на его член — пальцы двигались в одном такте, заставляя Узумаки окончательно потерять способность мыслить. Не имея больше поддержки, ноги парня согнулись, в тот момент, когда Учиха сделал шаг назад. А подросток, оказавшись на коленях, вновь Саске не понял, как оказался прижат к тумбе, осознал себя лишь в тот момент, когда прорычал, за волосы натягивая и направляя горячий рот подростка на свой, выпущенный из тесных объятий одежды орган. Узумаки не расстёгивал его ремня, дёрнул собачку вниз, спустив бельё, и без раздумий прижался, ощущая глубоко в себе дёрнувшийся от болезненного желания член и последовавший за ним, громкий полувскрик-полустон, сорвавшийся с пересохшего горла учителя. — Бо-оруто, — промычал Саске, фокусируя свой взгляд на мутных голубых глазах. Услышав своё имя, парень, напряг горло, заставив его сжать, итак, плотно держащий в себе член. Саске зарычал, ослабив пальцы на светлых волосах, давая подростку кислород. Несколько раз вздохнув, парень вновь сжимал своими губами чужой пах. — Что же ты творишь негодник? — прорычал Саске, не соизмеряя силу, с которой дёрнул подростка на себя, отпуская влажный рот со своего члена, швырнув чуть обмякшее тело обратно на столешницу. — Маленький бесёнок, — прошептал он, заставляя подростка нагнуться на тумбе, и улечься на неё грудью, — хочешь меня? — требовательно поинтересовался он. — Саске-са-ан, — простонал подросток, чувствуя, как желанный член трётся об его сжимающееся кольцо, — вы тиран! — прохныкал парень, отклячивая задницу, в желании насадиться. Учиха хмыкнул: — Ты только сейчас это осознал? Серьёзно? Отводя головку вверх, потёршись о ложбинку, не позволил ей проскочить внутрь, но нужно было торопиться, слюна — смазка плохая. Она итак почти высохла, а лубриканта, как назло, в доме не было. Но не потянуть этот момент — моральное убийство для Учиха. Чувство, когда он окончательно осознаёт, — Боруто его. Полностью. От и До. Парень хнычет, прося, ёрзая, разочарованно постанывая. Это заставляет мужчину чувствовать себя превосходно — заводит, возбуждает его так сильно, что становится физически больно. Наверное, это он идиот, что тянул так долго, с тем чтобы натянуть этого мальчишку на свой, такой желанный для него, член. — Пожалуйста, Саске-сан, — еле слышно, повернув голову с мольбой смотря в увлечённое лицо Учихи, который продолжает свои муки, любуясь, как его член скользит постоянно в непосредственной близости от желанного, но поймав этот обезумевший умоляющий взгляд, он сдался. — Ещё немного, — бросил Саске, пытаясь сообразить, а есть ли в его доме презервативы? Этот мальчишка так сильно заставил его забыться, что только сейчас он смог вернуть себе контроль. В целом, было плевать, он хоть сейчас готов его трахнуть. Но осознание, что парень под ним — Боруто, останавливал. О нём хотелось заботиться. Он испытывал страх навредить, он ведь его почти насиловать собрался, через боль. Смазки нет, растягивать он тоже не стал, но подросток и не просит. На то он и подросток, чтобы доверять Учихе. Саске верил, что, если он прикажет ему терпеть и принять его — парень подчинится, и ему будет совершенно плевать на всё. Вот таким он видел Узумаки в своих руках. Что и было истинно. Это вызывало и осознание собственной значимости для Боруто, и безграничную нежность в желании никогда не предать его слепую веру в себя. Парню хотелось соответствовать, быть рядом с ним, его личной скалой, которая защитить и спасёт его мальчишку от всего на свете. Саске был так поражён новым спектром открывшихся чувств, что просто принял их, ещё не доконца осознав, как ему дальше с ними жить. Терпение Боруто подходило к концу. Он чувствовал, насколько сильно Саске хочет его, но совершенно не понимал, почему тот тянет. Нет, сначала он видел безумный огонёк, который разливался в чёрных глазах от его реакций, но сейчас что-то явно завладевало мыслями мужчиной, но только он не мог понять что. И понемного беспокойство стало находить на него. А вдруг Саске решить дать заднюю? А вдруг просто передумал? — Возьмите уже меня, — уверенно прорычал Боруто, — или я сам это сделаю. Узумаки знал своё тело лучше, и уж учителю явно невдомёк, сколько он играл с ним, представляя, как его трахает Саске-сан. А Учиха почему-то не сомневался, что подростку хватит наглости сделать это, перед его глазами. И что же тогда останется Саске? Просто смотреть как подросток удовлетворяет себя сам, сидя на его члене? Ну уж нет, не в этот раз! Откинув от себя не нужные сейчас, лишь мешающие мысли, он подставил ладонь под губы парня, дождавшись пока тот вылижит её широкими мазками языка. Намочил его слюной головку и подставив к отверстию, ощущая, как на выдохе подростка, кольцо чуть расслабилось, он скользнул внутрь. Узумаки охнул, кусая губы, чувствуя, как болезненно и неприятно растягивая мышцы, член медленно входит, а Учиха словно нарочно, делал это настолько неторопливо и осторожно, что хотелось дёрнуться, насадившись за раз. Но парень в этот, как и в любой другой момент, решил довериться своему любимому учителю, сдерживая свой порыв. Саске боялся вздохнуть: Боруто был настолько узким, что он заволновался, что рваным движением может порвать его. В груди поднимался трепет, безграничная нежность, но эта смесь неизведанных для него чувств, никак не мешали охватившему его безумному желанию сорваться со всей силы и скорости втрахать парня в тумбу, поддавшись возбуждению и невозможному желанию сдерживаться. Когда-нибудь он обязательно так его поимеет, но не в первый их раз. Скрипнув зубами, дойдя до середины, Саске аккуратно сдал назад, склонившись над дрожащим, но молчаливым, лишь закусившим ладонь Боруто. Он отвёл его руку от рта, поменяв на свою, проведя по влажным губам пальцем, прикусил кожу на шее, заставив Узумаки промычать. Оставив внутри только головку, он вновь двинулся вперёд, на сей раз, сжимая пальцы на мальчишеской талии. Боруто застонал, откинувшись и насаживаясь полностью на член. Саске ладонью ощутил, сорвавшиеся с его глаз слезинки. — Малыш, посмотри на меня, — позвал его Учиха, напрягшись. Боруто выдохнул, нехотя подчинился, задрав голову. — Я в порядке, — выпустив пальцы изо рта, подросток тепло улыбнулся. Уверенная, пусть и обманчивая фраза Боруто, стала для мужчины спусковым механизмом. Подхватив парня под живот, прижимая к себе и удерживая с силой за бедро, на котором после обещали расцвести синяки, Учиха дал себе волю. Парня трясло в его руках. Громкие болезненные стоны бились об стены, разнося эхо по всей квартире. В какой именно момент, к тупой тянущей боли стали примешиваться иные ощущения, подросток сказать не мог. Лишь зажмурил глаза, силясь сосредоточиться на них, но через несколько толчков их стало так много, что они не просто перекрыли всё — они стали главными, и за ними парень уже ничего не ощущал. Лишь громче стонал, почти срываясь на крик. Вжимая крепкую мальчишескую задницу в свои бёдра, Саске терял счёт времени. Нежные упругие стенки любовно обволакивали член со всех сторон, создавая неповторимые ощущения. Анального секса в его жизни не было не потому, что его не просили или он не хотел. Мужчина думал, что разновидности секса, кроме сугубо вагинального, в принципе не про него. Они не были ему интересены, он считал, что на сексуальные подвиги можно идти лишь с тем, кто разжигает тебя, заставляя и без секса гореть. Но никто не вызывал в нём такого жгучего желания, как парень, который выгибался сейчас под ним, и так сладко стонал, каждый раз, когда его орган внутри задевал стенку простаты. Учиха чувствовал, что его малыш близок к оргазму — внутри стало пульсировать, а подросток потянулся к своему члену, но мужчина перехватил его руку. — На поясницу их положи, — приказал он, и дождавшись исполнения, взял его запястья в свою руку, крепко зажал их. Боруто дёрнулся, прогнувшись в спине, рёбрами прижимаясь к тумбе, силясь поднять зад. Саске инстинктивно понял его, подхватив поднятую парнем ногу, коленом закинул на столешницу, прижав к его рёбрам. Парень взревел, затихая, а следом за ним и Учиха, ощутив, как внутри мальчишки всё сжалось, отпустив руки, он перехватил его за горло подтянув к себе, пока парень приходил в себя. Саске совершенно не думая, вгрызся зубами в мышцу на плече, в последний момент, выскользнув из подростка, обильно кончил ему на ягодицы. Боруто закусив губу, разочарованно обернулся и поймав затуманенный оргазмом взгляд чёрных глаз — надул губы, ощутив себя преданным. Почему пришло такое чувство, когда Саске кончил не в него, он и сам сказать не сможет. Вот ощутил себя так, испытав горькое разочарование, этот жест испортил ему всё. В секунду всё счастье словно растворилось. Учиха нахмурил брови, совершенно не понимая реакции. — Что-то не так? — осторожно спросил он. — Я чувствую себя использованным, — закусив губу, озвучил подросток осторожно. Их взгляды пересеклись на белёсой жидкости, блеснувшей в свете люстры. Саске вообще не понимал, как реагировать на такое заявление. Но вопрос сам сорвался с губ. — Ты бы хотел, чтобы я кончил в тебя? — он вообще не понимал, что здесь происходит. Почему этот безумный подросток, такой не понятный? — Да или в рот. Учиха обречённо выдохнул — этот парень точно сведёт его с ума. Схватив висевшее рядом полотенце, Саске стёр свою сперму с него и помог парню аккуратно встать на пол — ноги у подростка дрожали. — Боруто, мы придём к этому, я тебе обещаю, но… Глаза подростка расширились: — Саске-сан, только не говорите мне, что у Вас никогда не было анального секса. Учиха хмыкнул, почесав лоб, поддерживая парня под локоть, дождался, пока он отклеится от тумбы, и подхватил его на руки, под заливистое хохотание Боруто, с которого в раз, как камень упало мерзкое чувство брошенности. Дотащив парня до кровати, Учиха положил его и сам навис сверху, разглядывая голубые глаза. — Саске-сан, я обещаю Вам, Вы со мной скучать не будете. Мы опробуем всё, что только можно и нельзя, — его задор сменился напряжённостью. — Ведь мы теперь вместе, да? — Да, Боруто. Теперь ты — мой, — ехидно улыбнулся Саске, подминая парня под себя. — Ну что, начнём исполнять твоё обещание? — Чёрные алчущие глаза блеснули во тьме, — Но контрольные ты мне все перепишешь! Ответ Узумаки потонул в довольном стоне.