Фокусник из Страны Чудес

      Толстенький, коренастый человечек в излюбленном красном камзоле с золотыми пуговицами, что в традиции всех владельцев цирка, сидел в своём уютном трейлере, который явно выделялся на фоне остальных своей новизной, и подсчитывал недельную выручку. Нелегко быть главным, это большая ответственность. Пипистрелло, а в простонародье Новачек, сам когда-то был простым уличным фокусником, волей судьбы его однажды пригласил в цирк друг отца, он получил серьёзную травму во время выступления, на него упала лошадь, что вывело его из строя на несколько недель. Сэм блестяще провёл вечер и Дейв оставил его себе на постоянной основе. Шло время, маэстро старел и терял хватку, а замены ему не было, он был одинок, вот тогда-то Новачек решился на отчаянный шаг и согласился занять его место, с условием, что будет присылать проценты от гастролей своему наставнику. Дейв Стравинский обучил его всему, что знал сам о непростом деле управляющего цирком. Сложнее всего — это набрать нужных людей. Составить программу, чтобы это всё смотрелось и вызывало трепет и восхищение со стороны. Много лет Пипистрелло собирал свою труппу, многие уходили или получали серьёзные травмы, однажды он потерял очень талантливого гимнаста с удивительной гибкостью, его сценический псевдоним Ртуть полностью соответствовал, этот гаденыш ушёл в цирк Монте-Карло, ему видите ли надоела такая жизнь. Да любой мечтать только мог о месте в его программе, самые большие сборы, хорошие гонорары, что им ещё нужно. Больше всего директора подкосила потеря друга Илайи, этот удар он едва перенёс. Дело было не только в том, что канатоходец стоил целого зоопарка, так сказать, а ещё и в том, что это был прекрасный человек — добрый, умный и талантливый, с ним ушла душа из этого места. Пипистрелло чуть не растерял всех во время своего месячного запоя и неспособности работать и соображать. Он кричал на всех, чтобы труппа убиралась куда хочет, рыдал и пил, вёл себя как последняя свинья, и одному богу известно, как этот человек только не упился в усмерть. У каждого есть кто-то очень дорогой сердцу, таким для Сэма был Илайя. Он не верил, что юный канатоходец станет достойной заменой. Не представлял, что всего лишь через три месяца тренировок на грани жизни и смерти, Вилли Вонка сделает казалось бы невозможное, сам станет лучшим из всех артистов и побьёт все гонорары предыдущих выступлений. Как завороженные зрители будут смотреть на высокую стройную фигуру под куполом, жонглирующую факелами и шагающую не по канату, а казалось, по широкой дороге, так изящно и красиво выходило всё у юного гения. В конце выступления Вилли спустится с высоты на перекладине над головами зрителей и эффектно достанет белого кролика из шляпы. Этот номер станет самым лучшим, что когда-либо видела жадная до острых ощущений публика. Сам же директор, подобрав челюсть, словно получив удар под дых с того света, навсегда забудет как выглядит алкоголь. Его звезда никогда не притрагивался к спиртному, как и его умерший наставник. Поездка в Америку ещё больше убедила Пипистрелло в том, что Вилли достойная замена даже самому незаменимому. Беспокойство вызывал этот странный во всех смыслах парнишка, Грэй. Сердце наливалось грустью, когда он вспоминал, при каких обстоятельствах нашёл его. Директору очень захотелось дать шанс этому чудному человеку, который как будто жил не в этой реальности. Возможно в чём-то он видел себя, такого же потерянного, как сломанная игрушка. Сэм знал цену боли, испытывал её в детстве и без ошибки распознавал в людях. Его родную сестру жестоко изнасиловали и убили, а потом выкинули её тело на помойку. Там они и нашли её с отцом. После произошедшего отец помешался и долго лечился. Гениальный театральный актёр окончил свои дни в психушке, его выпускали пару раз, но начинался рецидив, и Новочека-старшего возвращали на лечение. В один из дней посещения он разбил себе голову в уборной о писсуар, только бы не видеться с сыном. Умирая он написал кровью на полу дрожащей рукой «Я ВИНОВ…». Это всё, что увидели санитары и двадцатисемилетний парень. Поверить в то, что отец насиловал, а потом задушил его сестру он боялся и хотел верить, что это было чувство вины. У полиции так и не нашлось улик, указывающих на причастность отца к их семейной трагедии. Скелеты висят у каждого в шкафу на резном тремпеле, мы достаем их из года в год, стряхиваем с них пепел и пыль прошлого, а потом старательно запихиваем обратно в самый дальний угол. Сэм многое бы отдал, чтобы узнать правду, но прошло тридцать долгих лет, а ответа он так и не знал.       Воспоминания и меланхолия охватили его этим утром. Юный Вонка тревожил уже немолодое сердце, директора цирка. Что-то особенное было в этом молодом мужчине. Толпы обожателей, что появлялись рядом с ним не вызывала доверия. Его размышления прервал стук в дверь его дома на колёсах. Многие уже выехали со стоянки, маршрут был знаком. Сэм задержался только из-за сведения бухгалтерии. Он прекрасно знал все места стоянок его подопечных и не переживал особо об этом. Поспешно закрыв кассовые бумаги и выписанные чеки в небольшом сейфе, Пипистрелло поправил свой костюм и открыл дверь. Там стояли двое совсем молодых полицейских, явно после ночного дежурства. Глаза обоих были в красных жилках, а форма изрядно помятая в тех местах, где она соприкоснулась с сидением машины.       — Вы директор этого балагана?! — нагло и как-то резко спросил один из них.       — Да, я! Простите, чем обязан, мальчики?       Оба сморгнули и переглянулись. Лица их были такими тупыми и даже глупыми, что Сэм пожалел потраченное на них время. Он уже вовсю костерил себя за свою глупость, но делать было нечего.       — Мистер, мы тут вот по какому делу, — нашёлся один из них, — вчера в этом районе сумасшедший мужик убил свою жену и ребёнка. Мы обязаны допросить всех, кто находился рядом с его домом.       — Вот и допрашиввйте, а я вчера спал. У меня тяжёлая работа, знаете ли.       — Ага, знаем — знаем, своим шумным балаганом людей развлекать. Эка невидаль, — ляпнул второй.       — С кем имею честь говорить-то, вы не представились! — раздражение директора цирка возрастало с каждой минутой.       — Констебль, Дингл!       — Инспектор, Салливан!       Они с гордостью достали свои новенькие документы, явно полученные совсем недавно. Пипистрелло демонстративно надел очки и с невозмутимым видом бывалого человека осмотрел их очень внимательно и с явным недоверием. Ну что они могут знать-то? Чëрт бы их побрал обоих и Лондон вместе с ними.       — Хорошо, уважаемые, если ко мне нет больше вопросов, то уверяю, мне нужно ехать. У меня сумасшедший график гастролей. Если я останусь, кто мне оплатит неустойку? А кто заплатит моим подопечным? Уж явно не вы!       Оба молодых полицейских поняли, что ловить тут явно нечего, а половина цирка уже и вовсе разъехалась. Всё, что им оставалось — попросить директора подписать протокол, что он и его труппа весь вечер были заняты цирковым представлением, и ничего видеть не могли. Заставить вернуть хоть кого-то они явно были не в состоянии, да и факты убийства были слишком очевидны. Единственное их волновала пустая кроватка ребёнка и разбросанная посуда по всему дому предполагаемого убийцы.       Как только эти молодчики покинули обитель Пипистрелло, он выдохнул и превратился в старика Сэма с самым усталым лицом. Что-то подсказывало ему, что здесь не обошлось без Вонки и мистера Грея. Эта парочка любила встрять в неприятности. Его радовало, что их трейлер уехал и уже рассекал просторы скоростной трассы. Взглянув на часы, директор цирка сел за руль своего передвижного дома и со спокойной душой отправился в путь.

***

      Ровная линия скоростной трассы убегала под колёса своеобразного каравана из фур и домов на колёсах «Страны Чудес». Первая остановка намечалась в одном из маленьких английских городов перед переправой через Ла-Манш. Они планировали двигаться около десяти часов кряду, с перерывами на отдых и обед. Члены цирковой семьи ещё даже не догадывались, что у них есть новая будущая звезда. Скоро, ой как скоро начнётся невероятное обучение самого необычного мальчика. Чарли ещё не знал, насколько ему повезло.       Весь день Грей и Вонка провели за рулём, меняя друг друга и заботясь о малыше. Заправки и остановки у придорожных кафе, где мужчины ели не самую здоровую, но сносную еду, которую хотел попробовать малыш. Он с любопытством тянул к ней ручки. К счастью, этим двоим хватило ума не дать ему это. Правда Роберт не удержался и таки дал откусить куриное крылышко ребёнку. Чарли не понравился вкус специй, что обожгли язык, и он заплакал на всё кафе. Добродушная официантка в белоснежном фартуке принесла ему стакан молока. Эта еда была понятна такому крохе, и он сразу успокоился. Мисс Фанни отругала нерадивых «папаш» и рассказала им как и что правильно дать, если ребёнок случайно съел перец или пряность. Чарли вообще от своей природы был тихим мальчиком, иногда родители не могли понять спит он или играет. Но в присутствии Роберта Грея этот малыш вёл себя иначе, как будто что-то чувствовал или знал. Как ни странно, но буквально за один день этот нелюдимый по жизни тип, в отличие от своего персонажа, с первых минут и всю дорогу не мог оторваться от Чарли. Он чаще всего мог скорее напугать ребёнка, чем развеселить, но на этого конкретного мальчика всё это не действовало. Чарли смотрел на Роберта с таким детским любопытством, что не заметить это было просто невозможно. Под конец пути, вечером, Вилли уже испытывал дискомфорт от такого изобилия нежности от Грея. Это он нашёл мальчонку и ещё может сесть за похищение, а внимание полностью досталось клоуну. Но что поделать, когда Чарли тянется к Роберту и ластится к нему, как котёнок. Они припарковались в одном из трейлерных парков. Все трое, порядком усталые, забрались в свой домик на колёсах. Остальная труппа заночевала тут же. Глупп с гимнастами ушёл гулять по городу, дрессировщики и всадники занялись своими животными. Женщина с бородой и карлик вообще уединились, сняв номер в отеле, а сам мэтр, если верить выключенному свету в трейлере и вовсе лёг спать. Никому сейчас не было дела до того, что Вилли и Роберт теперь обзавелись ребёнком. Тут Вилли вспомнил про то, что вчера недополучил гонорар, из-за того, что Пипистрелло не свёл какие-то финансовые вопросы с местными ведомствами. Он обещал пересчитать утром остаток выручки. Вонка вышел на улицу и, пройдя в конец стоянки, постучался к директору. Пипистрелло был совсем не в духе, проведя четырнадцать часов за баранкой, он явно хотел только одного — спать. На нём были халат и пижама, а на ногах домашние туфли.       — Гмм… Вилли, я помню, что должен тебе денег, но из-за какого-то убийства утром у меня не хватило времени всё досчитать. Проходи ко мне, я сейчас закончу. — Сэм Новачек не отличался особой любовью к порядку. Всё, что не касалось его работы, вечно напоминало хаос или взрыв. Будучи очень рассеянным, он вечно терял личные вещи и мог не доделать повседневные дела, касающиеся личной жизни. Многие удивлялись этой двойственности и безалаберности, но к работе это не имело отношения. Все имеют право на личное пространство и какое оно никого не касается. Некоторые люди работают в стерильных помещениях, блюдут чистоту и порядок, а на поверку хранят свои грязные носки на подоконнике или в чайнике. Посудомойки могут не мыть дома свою чашку или тарелку, а строгие учителя выращивают из собственных детей жутких избалованных поросят. У каждого свои тараканы в голове, но в то же время это не мешает им поддерживать видимость респектабельного человека.       Как много дней и часов Вонка провёл в этом месте. Илая всё время общался с их директором, а он по большей части жался к своему другу и наставнику. Вилли нравились тихие вечера в компании двух взрослых. Они учили его многому, но также делились с ним своей мудростью. Как-то раз, мужчины взяли его на карнавал, проходивший в Венеции. В то лето они плодотворно отработали и позволили себе двухмесячный перерыв. Труппа готовила новые номера, ремонтировала реквизит перед серьёзными гастролями в Арабских Эмиратах. Шейх пригласил Пипистрелло к себе во дворец на целый сезон. Там Вилли и расцвёл, как юная звезда. Но то лето он помнил лучше всех и сегодня. Илайя заботился о нём, баловал и делал наверное те вещи, которые и должен делать любой отец. Но это не касалось отца самого Вилли. Молодой человек не знал как рассказать Пипистрелло о маленьком мальчике и своих мотивах. Пока его наставник занимался финансами, он раза три прокрутил в голове, как вообще всё объяснить. И если перед Греем он вёл себя очень развязно, то на деле от какого-то внутреннего волнения даже вернулась старая подруга, его косноязычие.       — М… мэтр, мне нужно с вами кое о чем поговорить. Эмм… я сделал кое-что.       — Вилли, мой хороший, и что же ты сделал? — Пипистрелло оторвал голову от тетради с расходами, и очень внимательно взглянул на него из-под старого пенсне.       — П-понимаете, мэтр, я… вообще там был ребёнок.       — Где там? Что ты несёшь, Вилли?!       — Вообще, — Вилли выдохнул, и сцепил пальцы в замок перед собой, — я вчера был свидетелем того, как один м-мужчина убил свою жену, и он бросил одного в доме мальчика, совсем маленького. Я не знаю что на меня н-нашло, но я решил зайти туда и забрать его.       — Вилли, дружок, уж не хочешь ли ты сказать, что наша семья увеличится? — Пипистрелло задорно заулыбался. Он всегда был рад смелым решениям. На его немолодом лице появился тот самый задор, присущий совсем молодым людям.       — Мэтр, так вы не осуждаете? Право, я удивлён этому.       — Если бы я что-то осуждал, тебя бы здесь никогда не было. По закону, я обязан был сдать тебя властям или передать родителю, — лицо директора Страны Чудес стало очень серьёзным. — Я не считаю, что если детям не нравится родитель или место их прибывания, то он обязан там жить. Это не значит, что я не волнуюсь за тебя или за этого ребёнка. Волнуюсь, но думаю, что ты способен быть ответственным. Тот парнишка, Грей, ты очень хорошо влиял на него, думаю ему лучше в твоей компании. Уже поздно, я устал, весь день в пути. Завтра познакомь меня с нашим новым участником представления.       — Но-но, он совсем малыш, я не думаю что он сможет быстро что-то сделать.       — О! Поверь мой хороший, он всё сможет. Дети быстро учатся.       Попрощавшись с мэтром и получив остаток немалого гонорара, Вилли поспешил к себе, а вернее сказать к Чарли. Этот малыш занял весь его мозг. Никогда ему не хотелось быть с кем-то рядом двадцать четыре часа. Чарли вызывал интерес и какую-то незнакомую нежность к грубоватому и пропитанному сарказмом Вилли. Всё это было ново. До Чарли ему хватало Грея.       Зайдя в трейлер он обнаружил Роберта и малыша, сидящих за столом, и поедающих йогурты из цветастых баночек. Чарли сидел у парня на колене и был уже весь в сладкой субстанции, ротик и ручки липкие. Кошачьи глаза клоуна сейчас стали такими весёлыми и улыбка светлой. Глядя на них, Вилли подумал, что Грей опять выглядел до неприличия счастливым. В основном этот парень довольно мрачный тип, с которым вечно что-то происходит малоприятное, а тут вдруг само обаяние и веселье. Вдруг Чарли обернулся к нему и с улыбкой выдал:       — Вилли, это и плавда Стлана Цудес. Мне так нлавится с Лобелтом.       — Хоть кому-то он нравится, — пробурчал под нос Вилли. Почему-то эта сцена его задела. Это его малыш, чëрт бы побрал Роберта. Это он, он, Вонка, звезда цирка, а не этот дефективный придурок, спас ребёнка от не пойми какого существования. Так почему его так задело это всё?! Что это за чувство-то такое?       Так Вилли узнал, что такое ревность. Впервые в жизни ему стало по-настоящему трудно делить кого-то важного для него, с кем-то ещё. И не важно, что этот кто-то ещё тоже стал пока ещё неосознанно важен. Запутавшись в этом окончательно, он незаметно для себя сел рядом с Чарли, и вдруг его начали кормить с ложки. От удивления Вилли съел предложенное ему лакомство и понял, что ему очень хорошо. Чарли вдруг потянулся к нему и погладил по волосам липкой ручкой. Вопреки себе, Вилли не только не отпрянул брезгливо, а наоборот склонился ближе и задорно мурлыкал, изображая кота.       — Вил, — Роберт обеспокоенно посмотрел на него, — ты волнуешься о чём-то. Как прошло со стариком?       — Эм… ну не знаю, что и сказать. Сдавать не станет, он по-моему даже рад новому человеку в наших рядах.       — Ты ему всё рассказал, и он не взбесился?       — Нет и я был в этом уверен, — тон Вонки опять стал прежним, немного заносчивым. — Он хочет познакомится завтра с Чарли, думаю всё хорошо.       — Он милый. Я никогда не думал, что мне понравится возиться с ребёнком. Хотя, возможно это только с Чарли.       Мужчины провозились с малышом дотемна, а потом по очереди приняли душ и, наполнив большой пластиковый таз, искупали Чарли. Малыш играл с пеной и долго не давался вымыть голову. Вилли с трудом уговорил его. Потом вытер огромным полотенцем и одел новую ярко-жёлтую пижамку с гребешком цыплёнка на капюшоне. Усталость накатила тяжёлой волной. Через, примерно, полчаса возни вся компания мирно уснула. Завтра будет ещё один длинный день в пути и знакомство с мэтром, а потом и с остальными членами их большой цирковой семьи.