Ты, вроде, нарциссы любишь).

       Третье марта - праздник в Японии, посвященный особям женского пола, в который принято дарить цветы, подарки, конфеты и прочую муть. В общем, очередной бредовый выходной и суетящиеся целый день люди, топлы в торговых центрах и очереди в цветочных магазинах. Тетта никогда не понимал смыслов подобных праздников и такого трепета во время подготовки, да он, в принципе, смысл каких-либо праздников толком не видел. Возможно, дело было в том, что эти дни в его семье были такими же, как и другие: серые, скучные, ничем друг от друга не отличающиеся. Семья Кисаки никогда не отмечала новый год, день рождения (исключениями становятся какие-нибудь крупные шишки, как-либо влияющие на материальное благосостояние), каких-нибудь успехов в карьере, учебе - это было для них настолько обыденным, что было сравнимо с походом за покупками или выгулом собаки, которой у них не было, как и других домашних любимцев.        Поэтому звонок в дверь, в районе часа дня стал для младшего представителя семьи неожиданностью. Дома, кроме него, никого не было - родители никогда не сообщали куда уходят, да и сам Тетта не горел желанием знать это - поэтому первой мыслью было возвращение тех, что была откинута почти сразу же. Во-первых, они так рано никогда не возвращаются, а, во-вторых, у них есть свои ключи. Тогда очкарик действительно заинтересовался нежданным гостем, вернее его личностью, посему начал неспеша подходить к двери, в которую уже начали стучать. Взглянув в глазок, это ему особых результатов не дало: кто-то закрыл его букетом белых нарциссов. Окей, это начало немного напрягать. Скорее всего, это была какая-нибудь доставка цветов и кто-то ошибся адресом, или может какой-то умник решил отправить его матери букетик, но этой женщине нравились розы, тогда первый вариант был более подходящим. Решив помочь промахнувшемуся бедолаге, Кисаки отворил дверь.        Почти сразу же этот самый букет, что был не особо большим, но все ещё довольно массивным, оказался в руках блондина, отчего тот знатно опешил. Придя в себя, мальчишка поднял взгляд на дарителя, коим являлся Ханма, что улыбался во все тридцать два. Ладно, теперь все более менее объяснимо. - Что ты здесь забыл? - спустя несколько секунд молчания спросил Тетта. - Ну сегодня же праздник, все дела. Вот тебе подарочек небольшой. Я точно не знал, какие сладости ты любишь, поэтому решил ограничиться таким скромным букетиком, - почесал затылок Шуджи, продолжая глазеть на младшего сверху вниз. - Идиот, я тебе не девочка, - прошипел парень, поправляя чуть спавшие очки. - Да? А я все это время думал, что общаюсь с очень страшненькой девчонкой, - показушно вздохнул татуированный, ловя на себе недовольный взгляд, - Не хмурься, морщины раньше времени появятся и будешь ещё страшней, - посмеялся Ханма, получая слабый пинок в ногу. - Иди нахуй, - чертыхнулся очкарик, уже собирающийся закрыть дверь. - Да ладно тебе, Кис, шучу я. Ты в последнее время ходишь весь такой хмурый, как туча, решил тебя немного встряхнуть. А ты говорил как-то, что тебе нарциссы нравятся, ну и вот, - начал рассказывать шпала, опираясь на дверной косяк. - Ты же знаешь, что есть куча других способов? - вопросительно изогнул бровь Тетта, поудобнее перехватывая букет. - Они все неинтересные. Да и посмотреть на твою недовольную рожицу хочется, на собачонку маленькую похож. Ой, только не надо во мне дыру прожигать, собирайся лучше, пошли прогуляемся, у меня на сегодня куча планов. - А если я не хочу? - Ой, что ты ломаешься, Кис, ты все равно целыми днями дома, выйди, проветрись. Тебе понравится. - Нет, - отрезал коротыш, закрывая дверь. У него вообще-то дел выше крыши, и он будет самым настоящим придурком, если примет его приглашение.        Кисаки не придурок. Именно поэтому он сверлит напротив сидящего на байке Ханму, что всем своим видом насмехается над парнишкой, но говорить вслух не будет, мало ли, передумает ещё. Шуджи готов долго наблюдать за насупившимся подростком, тихонько хихикая в рукав куртки: нечасто увидишь, как Тетта перешагивает свои моральные принципы, тем более ради "отброса", как часто выражался сам очкарик, вроде него.        Но тем не менее, тот спустя время что-то бурчит себе под нос, усаживаясь на пассажирское сидение, обхватывая своими худощавыми ручонками торс курильщика, сжимая пальцами куртку того в мерах безопасности, ибо не по слухам знает, как старший любит гонять. Но тем не менее, Кисаки целый день тратит на прогулку с Ханмой, слушая его глупые анекдоты, стараясь не прыснуть со смеху, бегая за тем по какому-то скверу, когда он забрал у него очки, после пытаясь восстановить дыхание на какой-то хлипкой скамейке, а вечером, когда на дорогах уже не так много машин, кататься на мотоцикле по ночному Токио - пожалуй любимая часть блондина в их прогулках: прохладный ветер, дующий в лицо, растрепывающий уложенные ранее волосы, забирающийся под куртку, заставляющий прижаться к чужому телу больше, оправдывая это "большей безопасностью"; узел где-то внизу, образовывавшийся от прилива адреналина, что тянул приятной негой. Ради этого парень готов простить татуированному любую колкость, сомнительную шутку и пакость.        По приезде к дому Кисаки юноши ещё какое-то время смотрели друг на друга, ничего не говоря: пока один не знал, что говорить, второй не видел в этом смысла, только глядел на первого, хитро прищурившись. - Ну... Пока..? - попрощался тот, уже собираясь развернуться и пройти к себе домой.        Но в последний момент Ханма взял младшего за руку, притягивая к себе и впиваясь своими потрескавшимися и сухими губами в чужие, искусанные, отдающими вишней: Тетта довольно часто пользовался гигиенической с этим вкусом. Поцелуй был невинным, лёгким, даже детским и, соответственно, долго не продлился. Спустя буквально секунд пять, Шуджи отстранился, облизывая свои губы и отпуская руку очкарика. - Пока, Кис, - махнул на прощание парень, словно не он мгновениями ранее поцеловал кого-то, и через пару секунд уехал, скрываясь за близлежащими домами, оставляя Кисаки наедине со своим смущением.        Ещё долго голубоглазый ходил по своей комнате туда-сюда, переваривая случившееся сегодня. Щеки все ещё предательски горели пунцовым румянцем, что раздражало парня больше. Он точно когда-нибудь задушит этого придурка. Да даже при их следующей встрече. Сначала обматерит, потом задушит. И только пусть попробует что-то против сказать! Гений даже забыл о том, что с самого утра ничего не ел, настолько его мысли были забиты Шуджи и его идиотским поступком.        Даже уже лёжа в постели, Тетта долго не мог уснуть, ворочась в разные стороны, в попытках найти более удобную позу или самую оптимальную по температуре зону - ничего не помогло. Сон одолел мальчишку только ближе к трём ночи, когда глаза уже сами слипались, а организм так и выл о надобности отдыха и восстановлении сил.        Тетта никогда не понимал смыслов подобных праздников, но приятный запах стоящих в вазе на прикроватной тумбе нарциссов, что, словно туман, повис в комнате, являясь новой отметкой в календаре, который парень будет хранить и с теплотой внутри вспоминать каждый из выделенных дней.