Глава 1. Нью-Йорк Csokolom — Amari Szi, Amari (Slow Version) ***
Вечерний свежий ветер шевелил белый полупрозрачный тюль и едва трогал более тяжёлую ткань штор в небольшой комнате, где в полумраке, при слабом свете прикроватных торшеров говорили двое. — Будет специфично, но я клянусь, я найду то, что тебе понравится. Выбор просто огромный. Ты главное в лоб не отказывай сразу — это там сойдёт за оскорбление хозяев праздника, — Фрэнк поймал встревоженный взгляд Джи и успокаивающе улыбнулся. — Просто покивай и отставь в сторону чуть позже. Они сами поймут и заберут нетронутое блюдо, никто силком кормить не станет. Последние два часа они ещё раз — господь, в сотый раз — проговаривали все нюансы предстоящего праздника. Так уж вышло, что их пригласили разделить радостное событие с двоюродной сестрой Фрэнка — её свадьбу. Да не абы какую, а роскошную цыганскую свадьбу в Венгрии, откуда была родом невеста и вообще вся семья самого Фрэнка по материнской линии. Они получили приглашение ещё полтора месяца назад, но говорить об этом с Джерардом, измучавшим его за это время своими вопросами и по крупицам выпытывавшим у него, что и как, Фрэнк согласился совсем недавно, чтобы не разводить заранее панику на пустом месте. Впрочем, не особо-то это и помогло, так что этим летним вечером, сидя на постели в их квартирке в центре Нью-Йорка, Джи вновь завёл этот «что-ещё-я-должен-знать?» разговор. Фрэнк и правда не мог понять, к чему нравиться всей доброй сотне его дальних родственников? Его мама, кажется, была от Джерарда без ума, папа тоже тепло его принял (по мнению самого Фрэнка, шансов не влюбиться в его обаятельного и вежливого Джи у них и не было), а большего было и не нужно. Однако, вопрос заключался вовсе не в этом: с его родителями, работа которых не позволяла поехать на свадьбу всем вместе, Джерард был знаком уже больше года. Но остальная родня… Джи никогда не встречался с ними. И теперь Фрэнк в который раз получал подтверждение тому, каким предупредительным и заботливым, но до чего же дотошным был его муж, похоже, всерьёз решивший узнать о свадебных традициях ромэнса всё, что может, чтобы произвести хорошее впечатление и на всех остальных его многочисленных родственников. Привалившись плечом к подушке Джерарда, Фрэнк растянулся на заправленной кровати по диагонали в одних боксёрах и футболке, потому что, как бы ему ни хотелось ещё позависать и лечь позже, завтра предстояло встать с первыми лучами солнца перед ранним вылетом, и он терпеливо дожидался, пока обеспокоенный грядущим днём любимый наговорится, сидя по-турецки в изножьи постели в домашних шортах и точно такой же парной белой футболке с пучеглазым крабом (купленной им же самим на какую-то не самую примечательную их дату, вроде трёх месяцев отношений или, может, вообще на Национальный день крабового мяса*? — Фрэнк не помнил), и угомонит уже свои нервы. Сегодня был и так чересчур суетливый день в преддверии поездки, и с каждым новым озвученным им фактом об их обычаях Фрэнк всё больше терял надежды, что они улягутся раньше, чем через вечность. Он зачесал назад длинную тёмную чёлку небрежным жестом и смачно потянулся, возвращаясь к разглядыванию напряжённого мужа. Тот нервно покусывал большой палец, всё это время молчаливо слушая и бросая неоднозначные взгляды. — Боже, Фрэнк, я же буду белой вороной там… — вдруг отчаянно простонал он, закрывая лицо ладонями и немного горбясь. — Не будешь. Не будешь, Джи, чего ты? — подтянулся к нему Фрэнк, поглаживая его открытую голень. — Всё так сложно. Это не делай, туда не смотри, сюда не ходи… Я просто опозорюсь. И тебя опозорю! — продолжал с тем же запалом брюнет, отняв руки от лица и с сожалением глядя теперь в ответ. — Брось, ну. Расслабься, мы же отдохнуть туда едем: поесть, потанцевать. Познакомиться с моей культурой, — Фрэнк ободряюще улыбнулся, поднимая брови. — Вот увидишь, тебе понравится. Но, похоже, Джи не был настроен так оптимистично. Его брови были печально нахмурены, а в глазах блестело беспокойство. Нужно было отвлечь его от этих тревожных мыслей, пока он не утонул в этом беспричинном самоедстве. — Знаешь, что недавно услышал от ба Ружи? — вдруг переключаясь на другую тему и заставляя Джерарда как-то тоскливо-вопросительно качнуть головой, интригующе начал Фрэнк. — «Наш Фрэнки крутит шашни с американцем!», — он хохотнул, шутливо распахнув глаза, а затем демонстративно провернул большим пальцем золотое обручальное кольцо на левой руке. — Это мне Сабина передала её слова. Старушка будет в шоке, когда узнает, что её инфа очень устарела, а? Джерард чуть нервозно улыбнулся, начиная поддаваться обаянию возлюбленного и его попыткам разрядить обстановку. Его мужу хорошо это удавалось: он, словно опытный укротитель диких зверей, в конце концов мог приладить как надо каждую взбунтовавшуюся в нём струнку своей улыбкой и ласковым взглядом. Они были женаты вот уже как почти полгода, а жили вместе около полутора, и Джерард не солгал бы, если бы сказал, что это было прекрасное время, о котором ему не приходилось пожалеть ещё ни разу, несмотря на то, что, когда обоим уже по двадцать пять и оба давно самостоятельные люди, не так-то просто с наскока подстроить друг под друга свои жизни. — Тем более, белой вороной ты уж точно не будешь: знаешь, как много тех, кто пришёл в ужас вот от этого в прошлый раз? — продолжил Фрэнк и постучал пальцем по тоннелю в мочке левого уха, а затем обвёл пальцем пирсинг в носу и губе, выглядя, вопреки сказанному, довольно расслабленно. Похоже, его совсем не волновало предстоящее событие и то, что подумают о нём люди — его семья. — Уверяю, они просто будут пялиться на мой высветленный висок или татушки, а вероятнее на всё сразу, и весь вечер осуждающе галдеть об этом за моей спиной, — продолжил он и подвинулся ещё ближе, поднимаясь и садясь поближе к Джерарду, хотя вся постель была в его распоряжении. — В последний раз я был на семейном празднике с таким количеством родни года четыре назад, и тогда мне отчаянно сватали одну знакомую девушку, потому что та «засиделась что-то», да и мне «пора». И тут я, вот такой, с парнем, нет — мужем! Пф, ты чего, хватило бы времени, чтобы до тебя добраться за всем этим. Джи смешливо хмыкнул, глядя ему в глаза и чувствуя невероятный прилив любви просто оттого, что Фрэнк был таким, какой он есть. Была ли в этом заслуга романо рат, что текла в нём благодаря его матери, или просто вот таким он стал, выросши под свободным флагом с пятьюдесятью звёздами? Он не знал. Но поддержка и умение рассмешить, когда нервы брали верх, — это то, что Джи особенно ценил в нём. — К тому же, все остальные у нас уже спокойно смотрят на «межнациональные» браки, не переживай. Правда. Я ведь выбрал тебя, я буду там вместе с тобой, никто тебя не обидит, — Фрэнк привалил его к себе, приобнимая одной рукой за плечи и немного тормоша. — Да-а, вот знали бы они ещё, что за сюрприз их ждёт, кроме меня самого… — задумчиво хмыкнул Джерард, опуская ладонь на футболку, под которой скрывалась главная причина, по которой он так переживал из-за этого события: их с Фрэнком пятнадцатинедельный малыш, столь неожиданно, но решительно отвоевавший себе место в их жизни. Фрэнк усмехнулся и положил ладонь поверх его руки, сжимая пальцы. Смешной. — Ты даже не представляешь, какое это радостное событие для всех — пополнение в роду ромов, — покачал головой он, но, заметив то, каким обеспокоенным вновь стало лицо супруга, добавил: — Если захочешь кому-то рассказать, конечно. Потому что если нет, я пойму, но отклонять тосты будет проблема. Придётся сказать, что ты на антибиотиках или что-то такое. Джи поднял голову, отвлекаясь от их соединённых рук, и сталкиваясь с его внимательным взглядом. — Ладно… — вздохнул Джерард, шевельнув пальцами под ладонью мужа, и тот мягко усмехнулся. — В конце концов, это не их дело — только наше с тобой, — резюмировал Фрэнк, зная Джи вдоль и поперёк: тому нужно было услышать тысячу, а затем ещё один раз, что всё в порядке и под его контролем. О легонько боднул его головой в висок, чтобы вызвать ещё одну улыбку и поставить уже точку в этом разговоре.***
Но точка ставиться не желала, и, похоже, заверений Фрэнка было недостаточно, так что через час, когда постель уже была расправлена, а все рутинные ритуалы вроде чистки зубов или попыток безнаказанно хлопнуть друг друга по заднице, оставив за собой последнее слово, были завершены, они уже готовились ко сну, но Джерард всё не мог расстаться с мобильным, расхаживая с ним по комнате в одном белье из стороны в сторону в поисках дополнительной информации о жизни ромов, которую мог забыть сообщить ему муж. — Тут написано, что у вас нет баронов — что это предрассудки. Бред, да? — покусывая губу и не поднимая головы от телефона, сосредоточенно пробормотал он, делая очередной неторопливый поворот в не слишком большой комнате. Фрэнк, уже лежащий в постели и как раз собиравшийся поторопить с этим и Джерарда, глянул на часы — ну, конечно, почти девять — и скептично поднял брови, складывая руки на оголённой груди. Подъём в четыре не выходил у него из головы, и беспокоился он совсем не о себе. — Джи, ты в какие-то дебри уже полез. Какое это-то отношение имеет к свадьбе? — подал он голос, заставляя Джерарда остановиться посреди комнаты и наконец оторваться от текста. — Я думал, надо понравиться барону… — как-то рассеяно ответил он, явно не думая об этом с такой стороны, впрочем, видимо, совсем не шутил. — Так что? — Ну, вообще их и правда нет, — хмыкнул Фрэнк, а затем задумчиво нахмурился, на пару секунд погружаясь в мысли. — Хотя, не знаю, вроде у кэлдэраров ещё остались… Так, нет, — резко прервал он сам себя, потому что муж, похоже, серьёзно собирался вовлечь его в новое обсуждение, связанное с ромá, вместо того, чтобы лечь уже спать наконец. — У кого? — настойчиво переспросил Джи. Он был полон решимости выведать все ответы, что не успел до этого. — Это… Чёрт, не заморачивайся, — отмахнулся Фрэнк, хлопая по месту рядом с собой, чтобы Джерард забирался в постель. — Нет, мне интересно, правда, — игнорируя его покрытую татуировками кисть, покоющуюся теперь на его половине кровати поверх одеяла, ответил Джи, тоже бросая взгляд на часы. Ничего, сейчас он ещё немного почитает и… — Всё, не бери в голову. Никому специально нравиться не нужно, — повторил Фрэнк. — Боже, почему я так мало интересовался всем этим раньше… — пристыженно вздохнул Джи, проводя ладонью по лицу и убирая за ухо чуть вьющиеся тёмные локоны. Правда, ведь была же возможность всё разузнать. Достаточно было только начать расспрашивать подробнее, когда Фрэнк вскользь упоминал в своих историях про поездки в Венгрию на летних каникулах, пока учился в школе, и визиты на особо большие семейные праздники, ради присутствия на которых приходилось пересекать океан. То, насколько «американизировался» Фрэнк, переехавший в США с родителями благодаря отцу-американцу, когда ему было всего четыре, отчего-то затмевало в восприятии Джерарда другую немаловажную часть его жизни, и сейчас он чувствовал себя так, словно упустил что-то очень важное в становлении личности любимого, а времени, чтобы это наверстать, оставалось всего ничего. — Потому что я сам особо не говорил об этом, — ответил Фрэнк. Он всё ещё не считал большим делом то, что Джерард не потрудился узнать о его прошлом заранее, ведь не за это же он его полюбил, в самом деле. — И так вышло, что в моей семье тоже уже все далеки от этой культуры. Забей. Тебе не нужно знать всё, я же буду там с тобой, — преисполняясь вторым дыханием, терпеливо пояснил Фрэнк. Хорошо, ладно, ещё пять минут, — последние! — и он утащит этого зануду в кровать силой, как бы тот ни сопротивлялся. — К тому же всё узнать нереально. Ты же в курсе, что ромов целая куча? В каждой стране своя этническая группа, а те, в свою очередь, делятся на ещё более мелкие, — он жестикулировал руками, ещё не понимая, что этими словами делает только хуже, пока лицо мужа, очевидно, не слишком-то вдававшегося в эти тонкости до сих пор, менялось на глазах. — У всех свои диалекты, заморочки по жизни… — Ты серьёзно? Нет, мне придётся всю ночь штудировать Википедию… — обречëнно опуская телефон и делая несколько шагов к Фрэнку, потёр глаза другой рукой Джерард. Он выглядел уставшим, чуть сутулясь в приглушённом свете прикроватного торшера. — Ну ага, конечно. Мы с ним ложимся спать, да, приятель? — Фрэнк перекатился к краю кровати, протягивая руку, и погладил слегка выступающий живот Джи, обращаясь к ребёнку и привлекая этим внимание к небольшой округлости, а затем протяжно зевнул так, что аж челюсть щёлкнула, и потянул любимого на себя, побуждая лечь в постель. — Давай, пора отдыхать. Но тот не хотел сдаваться так просто, уперевшись одной ладонью в его плечо, чтобы оставаться на ногах, и упрямо принялся вновь всматриваться в мерцающий экран. — И какая… группа у вас? — сосредоточенно спросил он, пролистывая что-то с внимательным видом в телефоне. — Лимп Бизкит, — выдал Фрэнк первое, что пришло в голову. — Фрэнк, да я серьёзно! — оторвался от мобильного Джи, и просящая складка залегла меж его бровей. — Ловáри. Я тебе когда-то говорил, ты забыл просто. Всё, теперь спим? — выжидающе уставился на него Фрэнк. Ну, пусть теперь попробует… — Я только… — попытался вернуться к очередной статье Джерард, но Фрэнк поймал его за запястье той руки, в которой был телефон. — Джи, умоляю, тормози. Ты и без этих всех познаний прекрасно впишешься. Они застыли, глядя друг на друга, каждый не желая уступать, и Фрэнк отчётливо видел сомнения в глазах мужа. Нет, правда, с чего он так накрутил себя? — Ладно, давай честно, — Фрэнк медленно сел, укрытый по пояс, тяжело вздохнув с весьма серьёзным выражением лица, и выпустил из несильной хватки его руку. Джерард почувствовал, как ускоряется в волнении собственное сердцебиение. Его муж был совсем неконфликтным человеком, и ему было несвойственно быстро заводиться, но отчего-то сейчас он почувствовал, что терпение Фрэнка на исходе, хоть внешне тот оставался невозмутим и даже не хмурился. — Я надеялся, что если буду морозиться с этим до самой поездки, то у тебя не останется времени так заморачиваться, но стало только хуже: ты теперь как сумасшедший студент накануне экзамена! — взмахнул рукой Фрэнк, но продолжил более спокойно, смягчаясь, потому что увидел сползший в расстройстве в сторону уголок губ: — Я уже всё, вот всё, что тебе могло бы пригодиться, рассказал. Серьёзно, никто не будет тебя мучить ни с какими обычаями ромов или что ты себе там напредставлял. Максимум спросят, кем ты работаешь или как мы познакомились. Никому неинтересно проводить тебе какое-то тестирование на чужой свадьбе: все будут пить, танцевать, сватать своих детей и обсуждать насущные проблемы — всё. Поверь. Джерард вздохнул, вглядываясь в его светящиеся настойчивостью и заботой глаза, наконец молча признавая своё поражение. Фрэнк всегда был благоразумен и из раза в раз становился для него островом спокойствия и стабильности, когда в такие моменты, как этот, он не мог остановиться. Джерард усилием воли заставил себя погасить экран с целым ворохом вкладок об особенностях цыганской жизни и медленно забрался в кровать, переползая через препятствие в виде знакомых ног и устраиваясь под одеялом на своей половине, пока муж выключал торшер со своей стороны. Спустя мгновение Фрэнк лёг позади него, прижимаясь со спины и утыкаясь носом в его голое плечо. Прислушиваясь несколько долгих секунд к дыханию Джи, он потёрся о выступающую косточку чуть щетинистой скулой, чтобы убедиться, что тот не обижается, и, получив миролюбивый «хмык» в ответ, лёг на подушку, прислоняясь чуть выше лопатки мужа лбом и перекидывая через него руку, чтобы погрузиться в долгожданный сон. — Чёрт, я боюсь лететь… — внезапно простонал в темноте Джерард, когда Фрэнку уже стало казаться, что у них появился реальный шанс уснуть. Джи на самом деле боялся, он знал это: он не единожды слышал от него возмущения, как можно было просить его подняться на высоту в тридцать тысяч миль, где от тебя ничего не зависит, и при этом сохранять спокойствие. И вот сейчас тот вновь завёл знакомый разговор. Ощутив, как напряжена спина Джерарда, Фрэнк беззвучно выдохнул и заговорил тихим успокаивающим тоном, отвлекая его от внезапного приступа аэрофобии: — Ну ладно тебе, всё будет хорошо. С врачом посоветовались, костюмы и всё остальное упаковали, но я потом ещё раз всё перепроверю, чтобы ты не дёргался. Билеты на руках. Документы, справки все оформили. Что ещё нам нужно? Мы друг у друга есть, не потеряемся. Его забыть так и вовсе нереально, — Фрэнк провёл по низу живота Джерарда, улыбаясь ему в шею и чувствуя, как откидывается назад, чуть расслабляясь, тяжело вздохнувший муж. Тёплая ладонь неглубоко нырнула под кромку белья и осталась там, чтобы в утешающем жесте успокаивать и заполошное сердце. — Не знаю. Ощущение, что мы всё равно что-то не сделали… — в сомнении протянул Джи. — Всё мы сделали, клянусь. Всё супер-организованно! Я по времени чётко рассчитал: сначала в аэропорт, долетим без проблем, там нас встретит Сабина и Мик… — начал было он перечислять то, что Джерард вроде и так знал, но был им перебит. — Сами? Им нечем заняться накануне свадьбы, что ли? Я думал, знаешь, может есть кто-то, кому они это поручили, — удивлённо пробормотал Джи, уютно пристроившись в руках мужа и не оборачиваясь. Тот повёл головой, убирая длинную чёлку, чтобы не лезла в лицо. — Так и есть. Тётя Лаверна такого же мнения, но ты же знаешь Саби — когда бы она сделала, как мать сказала? Та прямо в отказ. Сказала, что нас она встретит лично. Очень хочет с тобой увидеться, — Фрэнк мягко улыбнулся, вспоминая, какой решительной и нетерпеливой звучала по телефону сестра, когда речь зашла о том, чтобы встретиться с его половинкой перед свадьбой, в более неформальной обстановке. — Из-за малыша, наверное, — смущённо улыбнулся Джерард, кладя свою руку поверх кисти мужа, греющей его живот, и чувствуя спиной его горячее дыхание. — Ну, я не думаю, что только из-за него. Вероятнее потому, что ты ей ещё тогда понравился. Тогда… Он виделся с двоюродной сестрой Фрэнка всего раз, по крайней мере вживую, — чуть больше полугода назад, когда его свекровь собирала самых близких на Рождество в своём доме. В числе приглашённых гостей были, конечно, сами Джи и Фрэнк — только-только обручившиеся спустя полтора года отношений — и тётушка Лаверна с мужем и дочерью Сабиной. Весь вечер та, бедняга, только и делала, что слушала материнские вздохи о том, что в свои двадцать шесть («непростительная легкомысленность!») она ещё не замужем, когда сама-то тётя Лаверна стала замужней женщиной в пятнадцать, на что девушка отмахивалась, что времена сейчас другие, а потом курила на заднем дворе вместе с Фрэнком и стоящим за компанию с ними Джи, бойко отбиваясь ругательствами в сторону смеющегося Фрэнка, то и дело в шутку напоминающего ей, что женщине их круга не пристало курить в присутствии мужчин. Она ему понравилась. Весёлая, уверенная в себе, непокорная. Свободолюбивая. Они с Фрэнком были сильно похожи, хотя тот и был всё же гораздо уравновешеннее. Но в них обоих текла одна кровь, и, только увидев их вместе, Джерард впервые понял, что такое из себя представляют корни мужа. Сабина была одной из первых, кто узнал о самом важном событии в новоиспечённой семье Айеро — вообще одной из немногих (из родных Фрэнка по факту были в курсе только его мама и папа, да Сабина со своей мамой и женихом), — притом совершенно случайно: они с Фрэнком как раз созванивались по видеосвязи, обсуждая запланированную ещё зимой поездку на свадьбу, когда на заднем плане в сторону ванной пронёсся окунувшийся в только набирающий обороты токсикоз Джерард, зажимающий рот ладонью для верности, потому что желудок решил, что завтрак ему больше не пригодится. Естественно, наспех скроенному объяснению Фрэнка, что виной всему кишечный грипп, она совсем не поверила, и так их тайна раскрылась ещё для кого-то, кроме мамы Джерарда, узнавшей второй, после самого Фрэнка. Конечно, девушка очень обрадовалась, особенно когда узнала, что для Джи и брата событие желанное, пусть и неожиданное. И теперь она явно так рассчитывала увидеть их троих на своей свадьбе в Венгрии, откуда большая часть семейства Фрэнка и была родом. Оставалось только уложить одного неугомонного человека, чтобы это всё же могло случиться. — Всё, спи, Джи. Иначе я тебя завтра соскребать буду с кровати, — проворчал пригревшийся Фрэнк, почёсывая нос о его плечо и укладываясь поудобнее. — Уже в любом случае будешь. Надо было десять часов назад ложиться, чтобы я смог сам встать в такую рань… — пробормотал Джерард с закрытыми глазами, потому что в самом деле была пора перестать сопротивляться и позволить дню, который так его волновал, просто наступить. Фрэнк хмыкнул в его волосы, аккуратно подтягивая крепче к своему животу не сопротивляющегося мужа, зная, что шансов у него и не было: завтра правда всё утро благодаря соне Джи пройдёт в борьбе за то, чтобы вообще успеть на самолёт.*** Csokolom — Amari Szi Amari
Новый день встретил Фрэнка ожидаемыми испытаниями. Сварганив на скорую руку завтрак на двоих (свою долю которого он сразу же съел), проверив весь их багаж на предмет забытых вещей и в последний раз пройдясь по документам, он, по факту почти собранный, решительно направился в спальню, чтобы выполнить свой долг. Ему, отвечающему в их маленькой семье за ранний подъём, всегда приходилось расталкивать засоню Джерарда, который как обычно долго согласно мычал из кокона одеяла на всё подряд, и даже то, что теперь он не работал в удобные для него ночные смены из-за беременности, не приучило его вставать рано. Ничего особого, садясь на упругую постель в полутёмной тишине, Фрэнк не ждал и ложных надежд тоже не питал. — Ну, я тогда один полетел? — спустя минут десять в который уже раз, применяя нечестную игру (которая, впрочем, не срабатывала), уточнил он. Всё это время Фрэнк нетерпеливо вздыхал, перемежая это короткими репликами, взывающими к мужу, спящему так сладко, что и тревожить его не хотелось, и взглядами на неумолимо бегущие стрелки на часах, сидя рядом с неподвижным Джерардом. На руках его, что ли, отсюда выносить?.. — Мгм, — раздалось из-под одеяла. Оттуда едва ли торчала лохматая макушка Джи, укрывшегося от занимающейся зари, пробивающейся из-за раздвинутых Фрэнком — в надежде, что солнечный свет как-то поспособствует пробуждению, — штор. Крайне наивно, конечно. — Ну то есть вообще один лечу, ты остаёшься? — снова предпринял попытку Фрэнк. — Мгм, — повторилось безразличное гудение, и размеренное сопение возобновилось. Парень снова вздохнул, в ожидании прикусывая губу, и несколько долгих мгновений задумчиво скользил взглядом от своего скетчбука с эскизами на угловом столе к кружке недопитого вечером Джи ягодного чая, затем к тёмной крышке матового ноутбука и их совместному фото из сада живых бабочек, куда его затащил муж спустя месяц отношений, с энтузиазмом взявшись заполнять пробелы в его культурной жизни: Джерард определённо был жаден до новых впечатлений и хотел разделить как можно больше из них с Фрэнком. В памяти всплыл диалог, завязавшийся у них на кухне не так давно. Тогда, почти месяц назад, Джерард был в хорошем настроении — ещё не такой нервозный, скорее, любопытный — и только и делал, что праздно отлынивал в этот день от домашних забот, устроившись за столом и зачитывая вслух особенно интересные выдержки, касающиеся новой страны, в которой предстояло оказаться весьма скоро, и нового для себя из жизни ромá, пока муж был занят делом. — Только не говори, что собираешься рассказывать каждый чёртов факт о Венгрии мне! — возмутился Фрэнк, обернувшись на секунду с вымытой тарелкой в руках и влажным полотенцем на плече, но звуча при этом не то чтобы слишком недовольно, даже как-то неправдоподобно ворчливо. По правде говоря, ему нравилось слушать Джи и обсуждать с ним что угодно. Тот только рассмеялся: — О, ещё как собираюсь! — и неумолимо продолжил, откидываясь на спинку стула и устраивая ноги на соседнем, развлекая мужа, пока тот намывал посуду: — Ты вот знал, что ромá — самое многочисленное меньшинство в Венгрии: почти пять процентов населения! — Знал-знал, — добродушно хмыкнул Фрэнк, вновь занявшись посудой и повернувшись к любимому спиной. — А что вообще ромы произошли из северо-западной… — Тоже, — откликнулся он, перебивая. — Ты даже не дослушал! — беззлобно пробурчал Джерард, вызывая у мужа улыбку. — Ты выбрал слишком простой факт, — хмыкнул Фрэнк. — Ладно, тогда-а… — протянул Джерард, принимаясь бегать взглядом по строкам в смартфоне, сосредоточенно покусывая губу. На десяток секунд повисло комфортное молчание, в котором Фрэнк успел ополоснуть и протереть две тарелки, а затем раздался такой же увлечённый, почти по-детски торжествующий голос: — А что прямо перед моим Днём рождения, восьмого, Международный день цыган? Фрэнк удивлённо обернулся, вскидывая брови и оглядывая довольное выражение лица Джи, и пенная вода с тарелки неприятно закапала на босые ступни, заставляя поторопиться и скорее занести руку обратно над раковиной. Об этом он не думал. В самом деле, соседние дни. — Ох, так теперь есть объяснение, почему я с тобой, — шутливо кивнул сам себе Фрэнк, уже зная, какая реакция последует. — Засранец, — возмущённо усмехнулся Джерард и, схватившись за край круглого стола для равновесия, чуть наклонился в сторону и несильно щипнул его туда, докуда дотянулся, — а именно за бок. — Трудись, лучше. Весь пол залил… — Эй, давай не балуйся, — даже не увиливая от шутливого наказания, дëрнул головой Фрэнк, чтобы Джи занял нормальное положение за столом, что тот и сделал, довольный своей маленькой местью и заботой мужа. Вероятно, скоро ему станет сложновато так нагибаться… — И оставь себе немного интересных фактов для перелёта: он будет чертовски длинным… — посоветовал Фрэнк, впрочем, ожидая, что Джерард всë равно не отступится от своей исследовательской деятельности вплоть до самой свадьбы. Внезапно лицо Фрэнка, вернувшегося из собственных воспоминаний, просветлело: кое-какая идея пришла ему в голову. Он чуть склонился над мужем, чтобы быть уверенным, что тот услышит сказанное даже сквозь пелену поверхностного теперь сна. — Хэй. Информацию всю ты перерывал просто так, знаешь? Билет твой и деньги за него пропадают… И выходные ты подгадывал зря, — вкрадчивым тоном принялся перечислять, загибая пальцы, Фрэнк, сидя на краю постели рядом с накрытым Джерардом. — С семьёй моей ты не знакомишься, Сабину не поздравляешь… Джи только сопел из одеяла, пока он всё продолжал, невольно убаюкивая его этим монотонным бормотанием ещё сильнее, хотя рассчитывал на обратный эффект. — И знаешь, что? — решил применить он последний козырь. — Я окажусь в толпе незамужних девушек. Один. И некому даже будет сообщить им, что я вообще-то уже занят, — с напускным сожалением вздохнул Фрэнк. Один глаз мужа вдруг открылся, и с подушки поднялась взлохмаченная голова, недовольно взирая на возмутителя её спокойствия. — Дошутишься, — хрипло проворчал Джерард, облизывая пересохшие за ночь губы, и прищурился в направлении часов — так и есть, времени вообще не осталось. — Вставай, Джи. Правда, пора. И так дал тебе лишние полчаса, — переставая подтрунивать, попросил Фрэнк, прекрасно видя, как тяжело ему даётся пробуждение, но вариантов не было. Джерард простонал, опускаясь обратно лицом в подушку, и Фрэнк сочувственно погладил его по голове. Пожалуй, это было самым сложным в каждом дне его мужа — просыпаться. Джи был совой, но с беременностью его график совсем сошёл с ума, и он укладывался раньше привычного, а утром всё равно не мог подняться без стенаний и помощи Фрэнка. Подъём в четыре утра, чтобы успеть на самолёт, был для него вообще за гранью реального, пусть он и лёг вчера в девять.***
Так что, когда в коридоре их квартиры с чемоданом у ног, увесистым рюкзаком за спиной и связкой ключей в руках Фрэнк дожидался своего мужа, тот пребывал в сонном и не самом хорошем расположении духа, хоть и был уже собран: пошатываясь на одной ноге в попытке надеть кеды, с накинутой на плечи джинсовкой, потому что раннее утро в Нью-Йорке даже летом могло заставить поёжиться того, кто ещё каких-то полчаса назад нежился в тёплой постели, и с солнцезащитными очками в волосах, Джи страдальчески вздыхал, пытаясь мысленно настроить себя на позитивный лад. Приключение, да. Их ждало увлекательное приключение — первая такая значимая совместная поездка. Он ведь очень любил новые впечатления, не сидеть на месте, куда-то выбираться — это было его. Всего-то и нужно было пережить перелёт и не ударить уже там, на свадьбе, в грязь лицом. Уж это ему под силу, верно? А сейчас всего лишь надо не уснуть стоя и попасть уже наконец в обувь ногой. Он разогнулся, едва не снося плечом вешалку, и неловко подцепил рюкзак, подготовленный им с вечера на тумбочке, чтобы не забыть. Фрэнк протянул руку и зачем-то забрал его у Джи, а затем, взвесив в руке, одобрительно хмыкнул, возвращая его ему обратно. Совсем лёгкий. — Нормально, не тошнит? — вдруг спросил Фрэнк, хотя токсикоз у Джерарда кончился вот как пару недель назад, но бледное лицо мужа натолкнуло его на такое предположение. Джи только вяло покачал головой, выглядя как-то растерянно и устало, и потёр глаз. — Спать хочу только, — вздохнул он. — Ладно, немножко потерпи. Сейчас вздремнёшь ещё в машине, а потом в самолёте будет куча времени для этого, — кивнул Фрэнк, напоследок проходясь блуждающим взглядом по прихожей: чемодан, рюкзаки, ключи, документы, билеты, костюмы, деньги — вроде всё взяли. Едва ли муж способен был проконтролировать что-то сейчас, как это обычно бывало. Но мог же и Джи когда-то расслабиться и не быть за-всё-отвечающим-старшим-администратором-отеля, верно? Они покинули свою квартирку, почти сразу ловя такси, несмотря на ранний час. Так было выгоднее: цены на парковку на территории аэропорта всегда были просто бешеные… В машине Джи и правда уютно приткнулся на заднем сидении в объятиях Фрэнка, моментально отключаясь от мира, хоть куда его увози. И Фрэнк тоже позволил себе вздремнуть урывками по пути в аэропорт, поглядывая за временем и сопящим на его груди мужем, пока такси катило их в косых лучах утреннего солнца сквозь уже приличный трафик шумного, но такого родного города.***
Они хотели взять ночные билеты, но врач настойчиво рекомендовал Джерарду не находиться столько времени в неподвижном состоянии — по его словам, при беременности долго сидеть было нежелательно, — так что в итоге вылетели утром, чтобы он в течение дня мог размяться. В самолёте приземление Джи проспал на плече мужа, сморенный недосыпом и лёгкими седативными, на которые дал добро врач (потому что уж лучше они, чем бесконечные нервы), бодрствуя только в середине восьмичасового перелёта, чтобы поесть и несколько раз пройтись по салону. Последнюю часть полёта Фрэнк, уже бодрый и вполне отдохнувший, сидел, подставив плечо и изредка поглядывая на мужа, грея в своей ладони его ладонь, пока смотрел в наушниках на смартфоне баскетбольный матч в прямом эфире. — Малыш, сели, — Фрэнк поцеловал мужа в лоб, чуть шевеля затёкшим за последние два часа под его головой плечом, когда шасси покатило их самолёт по взлётно-посадочной полосе, пока ещё достаточно быстро проносящейся в иллюминаторе. — Если бы я знал, что после таблетки буду так хорошо спать… — Джерард приподнялся, сонно потягиваясь и осматривая салон, полный тоже приободряющихся пассажиров. — Как себя чувствуешь? — поинтересовался Фрэнк, специально обходя вопрос об аэрофобии, хоть они уже и были на земле. — Лучше, — Джерард глянул в незашторенный иллюминатор, поправляя чуть сползшие на животе спортивные штаны. — Отдохнул? В конце ты так быстро вырубился… Я даже пошевелиться боялся, — поделился Фрэнк под щелчки расстёгивающихся, вопреки указаниям светящихся панелей над головами, ремней безопасности. Все вокруг оживились, потягиваясь и разминая шею, принимаясь громче разговаривать, оглядываться и планировать, сколько времени может занять получение багажа и на чём лучше добираться туда, куда им нужно. Джерард сонно засмеялся. — Прости. Да-а, прям полегче. И мы выжили, юху! — с улыбкой резюмировал он, вновь оборачиваясь к всё замедляющей бег разметке в иллюминаторе самолёта, доставившего его в незнакомую страну, где он был со своим мужем впервые. Фрэнк укоризненно покачал головой. Ну что за глупый… — По шампанскому в честь этого? — поступило неожиданное предложение, и Фрэнк насмешливо изогнул брови: — Ты «на антибиотиках», забыл? — Ах, ну да, — подыгрывая ему, с улыбкой пробормотал Джи, вновь оглядываясь на озарëнную сияющими, точно звёзды, огнями полосу и угадывающиеся в сгущающихся лиловых сумерках очертания здания аэропорта — здесь уже стемнело. Его настроение улучшилось от одной только мысли, что они наконец прилетели и сейчас окажутся на свежем воздухе. Раньше, когда ещё учился в школе, Фрэнк ездил к своей романской родне каждое лето, но потом взрослая жизнь закрутила его так, что вырваться куда-то стало очень проблематично, и за последние восемь лет он был в Венгрии всего несколько раз. Он знал пару фраз на языке, хоть и не говорил на венгерском как следует. По его словам, тебя вполне поймут и на английском, «ты всё же в Европе», а в кругу семьи и вовсе между собой говорили на романи́ — цыганском языке. Так что сложностей с ориентированием не возникло, и они весьма быстро разобрались с багажом в по-больничному пустынном терминале — на ночь все магазины закрывались, а свет оставался только в зоне прилётов, что было чудно́ после всегда многолюдного и бурлящего жизнью Кеннеди. Они прошли вперёд, издалека заприметив ожидающую их пару — крепко сложенного мужчину в джинсах и светлой рубашке и достаточно хрупкую на вид девушку в пастельных тонов тонкой блузке и летних брюках палаццо, с собранными в хвост тёмными волосами. Они были похожи на брата и сестру, но Джерард сразу признал Сабину, которую не видел вживую полгода, догадываясь, кто с ней рядом. — Приве-ет! — с лёгким венгерским акцентом воскликнула жизнерадостная девушка, как только они поравнялись, тут же заключая в быстрое, почти дежурное объятие Фрэнка, а затем переключаясь на Джерарда — оглядывая его с ног до головы, с особым вниманием высматривая незначительные изменения в фигуре, потому что в последний раз, когда они виделись вживую, беременностью тут и не пахло. — Ну как вы долетели? Не дожидаясь ответа, Сабина приблизилась к нему, выглядя немного взволнованно, точно в некоем предвкушении. — Хорошо, — недоуменно выдохнул Джерард, когда та вдруг склонилась к его животу, любовно погладив по нему поверх футболки пару раз, и растерянно улыбнулся мужу, как раз жавшему руку высокому мужчине — парнем его язык бы не повернулся назвать, — жениху Сабины, с которым Джи виделся впервые. Заметив, что происходит за спиной, Фрэнк хмыкнул, удобнее перехватывая рюкзак, и смешливо прищурил один глаз, почти сразу переходя к защите любимого: — Долетели в спячке, я бы сказал… Саби, да не мучай ты его, что ты как наши мамы. Те тоже теперь не могут не здороваться отдельно с Джи и отдельно с его животом, — он разграничил пространство перед собой ребром ладони. — Прости, — засмеялась распрямившаяся девушка, быстро обнимая Джерарда за плечи и отпуская его поздороваться с её возлюбленным. Джи добродушно покачал головой в ответ, получая более аккуратное, чем для Фрэнка, рукопожатие от Михайло. Он привыкал к тому, что малыш теперь интересовал всех, кто был в курсе его положения, пусть беременность особо ещё и не была заметна. — Так что, это всё у вас? — деловито осведомилась Сабина, осматривая багаж гостей. — Ага, чемодан и пара рюкзаков. Честно говоря, я бы и того меньше взял — на несколько дней-то, — сказал Фрэнк, взъерошивая длинную тёмную чёлку, на что получил красноречиво молчаливый взгляд от мужа. В самом деле, они тут были ради свадьбы — буквально три дня: больше отпускных им состыковать было бы сложно, — но разубедить Джерарда в том, что им всё это нужно, было нереально. — Тогда идём, устали же. Мы припарковались тут, совсем близко, — Сабина оглянулась на двери терминала, который покидали редкие пассажиры. Рейсов ближе к ночи было мало, и скоро аэропорт вновь должен был опустеть. — Нет, погодите. Мики, — позвала она своего жениха на западный манер, — возьмёшь у него рюкзак? — она указала на Джерарда. — Да он не… тяжёлый, — попытался возразить Джи, оставшись внезапно с пустыми руками. В его рюкзаке вообще-то была только уже не нужная джинсовка — погода в Будапеште была чуть теплее (при приземлении сообщили, что температура за бортом 22 градуса, несмотря на поздний час); пачка кислых «Скитлс» — на случай, если будет тошнить; солнечные очки и книга, которую он так ни разу и не открыл за весь перелёт. Но кого это интересовало, когда Сабина надумала позаботиться о своих гостях? — Спасибо, — в итоге просто поблагодарил он. Они вчетвером направилась к выходу из сравнительно небольшого терминала, больше похожего на маленький, закрытый сейчас для посетителей торговый центр. Фрэнк сплёл пальцы с пальцами Джи, свободной от чемодана рукой беря его ладонь в свою, так что тот почувствовал нагретый металл его обручального кольца, и улыбнулся ему, одним взглядом спрашивая, всё ли хорошо, и получая усталую улыбку в ответ. Джерарду всё ещё не верилось: они были за несколько тысяч километров от дома, в другой, новой для него стране, где меньше чем через два дня ему предстояло так же бок о бок с Фрэнком появиться на грандиозном событии, где он никого не знал, но очень надеялся сойти за своего.