Свет Великой Силы

Феликс сдержал слово и спустившись из окна первым, подал руку Асоке, предлагая зацепиться за свою верёвку вокруг пояса. Она предпочла бы спуститься самостоятельно, используя Силу, но не зная о том, как Феликс на это отреагирует, да и потом, отец предупреждал, что люди могут использовать её дар в корыстных интересах, решила не выдавать себя. Поэтому, приняла предложение обаятельного бандита. Но прежде, чем сделать шаг вниз, тогрута замешкалась, впервые осознав то, что вот, сейчас, её давняя мечта исполнится. Она столько раз думала об этом, мечтала о том, что будет, когда ступит на землю и вот сейчас... И чтобы снять напряжение, Асока начала петь: - Нужно шагнуть мне в мир, это так непросто, Мир этот так велик, и страшно мне. Но я всё равно должна, хоть мне и сложно... Может... Нет! И я лечу... Ааааааахххххххх! И крепко вцепившись в верёвку Феликса, Асока стремительно спускается вниз и весь полет из её горла рвался наружу этот испуганно-волнующий крик. Но стоило им достигнуть твёрдой поверхности, как былые сомнения вернулись к девушке и она на миг замерла над ней, потом нерешительно опустила ногу и робко коснулась земли. Это опьянило лучше любого вина, заставив кровь быстрее бежать по сосудам, а её саму встать и начать творить то, чего она никогда раньше не могла себе позволить и теперь наслаждались вовсю. Асока валялась на траве, каталась по ней, как зверёк, потом бежала по ней, с восторгом брала в ладони воду и плескала вокруг, при этом мурлыкая с блаженной улыбкой: - Вот этот час пришёл, свобода и мечты... Я словно вижу сон великой красоты... Свободна наконец-то, только мир и я... Здесь можно бегать, и прыгать, и лазать, и падать... Скакать, и резвиться, летать, и носиться... Плескаться, умчатся и всей душой знать, что вот жизнь моя пришла! Феликс стоял неподалёку и смотрел с умилением на то, как Асока знакомится с тем, чего никогда не видела. Он ей не мешал, за то заметил, как вдруг в один её настроение изменилось. Ещё секунду назад она бежала по траве с радостным оживлением во взгляде, и вот уже сидит на ней крайне печальная. Подойдя поближе, Феликс расслышал: - Если отец узнает, то очень расстроится. Возможно, даже умрёт от горя. Хотя, он же ничего не узнает, значит, с ним ничего не случится! И уже снова Асока со смехом несётся вперёд, собирая цветы и бросая их вверх, как салют. Но вот опять стоит у дерева, а в глазах печаль всего мира: - Я не дочь, а просто чудовище, отец меня не простит... Потом, уже с вершины дерева: - Как же здорово! Ни за что не вернусь домой! И так ещё раз десять, в очередной период грусти и сомнений, Феликс не выдержал и решил вмешаться: - Прости, что прервал твой увлекательный монолог, но, позволь узнать, какую цену готова ты заплатить за свою мечту? - Совершенно любую, о чём ты спрашиваешь? - с готовностью ответила Асока. - Тогда, что же ты сейчас сомневаешься? - покачал головой Феликс - Да, всё, что ты сказала, это правда. Твой отец ужасно расстроится от твоего поступка, возможно, даже заболеет от горя. Но, такова цена взросления, признания того, что его дочь выросла и больше не нуждается в его каждодневной опеке. Да, это больно, но неизбежно, каждый родитель проходит через такое и ни один не умер при этом... Асока молча слушала, продолжая идти рядом с Феликсом, при этом было видно, что в её голове происходит тяжёлая работа, с названием Переоценка ценностей. Да, любая мечта имеет цену и платить её не всегда бывает безболезненно. Надо это понять и идти дальше, либо отказаться от мечты. Тем временем Феликс, истолковав её молчание по-своему, сказал с долей сочувствия: - Ты знаешь, а давай я освобожу тебя от сделки, хочешь, провожу тебя обратно? Я верну свою сумку, ты - доверительные отношения с отцом, а то, что этому предшествовало, просто забудем, словно и не было... Идёт? - Нет, я пойду до конца, отец со временем меня поймёт и простит, я знаю, и больше ни слова об этом, - заявила Асока с удивившей её саму жёсткостью. - Я понял, про отца лучше не спрашивать, - опасливо замахал руками Феликс - Про детство тоже, а про канарейку и вовсе лучше молчать. - Это филин, - уточнила Асока, погладив по голове сидевшего на плече Морай. - Не суть, кстати, не хочешь ли перекусить? - внезапно предложил Декстер - Я знаю одно очень милое место, называется Пушистый порг, тебе понравится, я знаю! - Ну, я, вообще-то, люблю поргов, - с сомнением протянула Асоки и услышав за кустами какой-то шорох, резко дёрнулась и нырнула за спину Феликса, с огромными от испуга глазами. - Что ты так испугалась? - искренне удивился Декстер - Это всего лишь лотальский котик, но не переживай, в том баре их не будет, там вообще чудесно, спокойнее места не найти. Асока понемногу вышла из-за его спины и Феликс в который раз понял, что правильно решил позвать Асоку именно в этот трактир.

***

Палпатин уже успел пройти довольно большое расстояние от башни и по пути к кораблю размышлял, как быть дальше с Асокой. Что если приурочить предложение руки и сердца к её совершеннолетию, тем самым приподнеся ей самый необычный подарок? И было бы неплохо, в дополнении к желанной краске купить для Асоки ещё и кольцо. Самое красивое, что только попадётся. Да, точно, так и надо будет сделать, ведь Асока и так уже любит его, а теперь её любовь просто примет иную форму. Ничего страшного в этом нет, а он, Палпатин, со своей стороны сделает всё, чтобы она не разочаровалась в нём и поняла, что только он способен сделать её счастливой. Но тут, услышав какой-то странный звук, похожий на ржание, мужчина обернулся и увидел большого темно-коричневого бога, на попоне которого изображался знак королевства. Палпатин понял, что это не просто так, слишком хорошо он знал нравы королевства, чтобы допустить мысль о том, что зверь пришёл сюда просто пощипать травки. А ещё через миг Палпатина пронзила ещё одна догадка: Асока! Это явно по её душу! И не думая больше ни о чём, Палпатин развернулся и стремительно побежал обратно, забыв о том, что мог бы взять спидер. Впрочем, волнение сделало движения стремительными и менее, чем через полчаса мужчина уже был на вершине башни. Он впервые вошёл в неё сам, сорвав пломбу с забитой навеки двери и поднявшись наверх, увидел то, чего так опасался - комната была пуста! - Удрала-таки, паршивка! - сказал Палпатин со злостью и заметив, что тумбочка переставлена, заглянул под неё и увидел небольшую сумочку, в которой оказался венец и смятая листовка, на которой был портрет довольно красивого юноши и подпись: разыскивается. Что ж, теперь ему всё было ясно.