Смотрю на часы

– Пиздец, – Вася выключает смартфон. Лёша молча сводит брови под прямым углом. – Нет, ты меня не понял, – Вася качает головой. – В натуре пиздец. С большой буквы П. – Это меня лично касается? – Лёша аккуратно насаживает кусочек картошки на вилку. – Это касается ЦСКА, а значит и тебя, – Вася поучительно грозит пальцем брату и по совместительству главному тренеру армейцев. Лёша медленно отправляет картошку в рот: – Ты не испортишь мне обед, зря стараешься. – А это не я постарался. Тут скандал с объявлением турецкого новичка. Соцсети бурлят. – Иди нахуй, Вася. Вася демонстративно наморщил нос: – Моё дело – тебя предупредить, чтоб ты был готов, когда к тебе полезут с просьбой прокомментировать ситуацию. – Тогда тем более дай пожрать спокойно. Я тебе не Акинфей. На пустой желудок я комментировать могу только матюками. Василий недоверчиво смотрит на вилку в его руке. Юсуфа привозят к отелю поздно вечером. Здание сияет изнутри тёплым медово-жёлтым светом. На вывеске написано, что это спортивный центр для игры в гольф, но Юсуфу и в темноте видно, что футбольное поле совсем рядом. Не успевает он закатить чемодан в холл, как с дивана навстречу ему поднимается мужчина с сединой в волосах и грустью в глазах: – Hello! I’m Max. Выясняется, что это переводчик и специалист по международным отношениям. Юсуф заранее узнавал, сколько в новом клубе иностранцев и, если честно, был впечатлён. – Игроки почти разошлись с ужина, – говорит Макс, провожая его в номер. – Познакомишься с ними завтра на второй тренировке. – А утром? – А утром у тебя тесты в спортзале. Вот расписание. Дашь мне свои контакты, я тебе его пришлю. – Хорошо. А сегодня я могу увидеть тренера? – Да, конечно. Макс снимает трубку телефона, стоящего в комнате, тыкает по кнопкам и что-то коротко спрашивает. Юсуф различает своё имя. – Зайдём к ним, прежде чем я отведу тебя в ресторан. – К ним? – В ЦСКА по факту два тренера – братья Березуцкие. Юсуф рассмеялся. «Beresuzki brothers» прозвучало как название кинокомпании или фирмы. Он даже представил логотип из двух В, развёрнутых в противоположные стороны, как в зеркальном отражении. – Они близнецы, – добавляет Макс. Юсуф всё ещё улыбается, а в груди у него холодеет, и эта туманная тревога смешивается со сладостным предвкушением чего-то необычного и опасного. Посреди тренировки с отработкой дальних ударов Вася подбегает к Лёше и пихает его в плечо: – Видал, как мяч по углам укладывает? Лёша одобрительно цокает языком: – О, да. Ни тот, ни другой не уточняет, о ком речь, хотя на поле вся команда. Вася вкрадчиво продолжает: – Хорошее приобретение. – Ещё пока не приобретение, – поправляет Лёша. – Но ведь надо брать? – Возьмём, – сухо произносит Лёша. – Но сначала посмотрим на него в деле. – Ну, разумеется. Вася отходит к игрокам, а Лёша остаётся стоять на бровке и надвигает кепку пониже. Тощий парень с камерой на шее возле дверей отеля приветственно машет рукой: – Good morning, Yusuf! Юсуф машет ему в ответ. Парень показывает нашивку на своей куртке: – Я – фотограф ЦСКА! До вчерашнего дня был на больничном, теперь выздоровел и вот здесь. – Аааа... – Меня зовут Денис. «Deniz – море», – автоматически переводит для себя Юсуф. – Или просто Дэн. – Приятно познакомиться, Дэн. – Можно тебя сфотографировать? – Конечно, не спрашивай, это же твоя работа. И моя работа тоже. Дэн берёт Юсуфа за локоть и ведёт к кустам вдоль дорожки: – Вот сюда, тут замечательное место... Юсуф растерянно скалится в объектив, не понимая, что там такого особо замечательного, но Дэн, сделав несколько кадров, подходит к нему и демонстрирует снимки на экранчике камеры: – Прикольно – куртка такая же розовая, как цветы. Юсуф смотрит – получилось действительно красиво, пурпурные пятна идеально гармонируют с униформой. – Круто! Можно я тебя попрошу мне это фото прислать? Я сейчас тебе номер телефона дам... И вообще, если не трудно, присылай мне мои фото. Я маме буду отправлять. – Без проблем. – Хэй, Дэн! – донеслось сзади. Фотограф и футболист обернулись. К ним шли тренеры. Юсуф не мог не отметить то, как они похожи и в то же время неуловимо отличаются. Футболисты ЦСКА говорят, что близнецы очень разные, старожилы команды утверждают, что не перепутают Березуцких даже со спины, но Юсуфу до такого далеко. Как-то на днях он с помощью Макса спросил у Акинфеева, сколько он сыграл на поле с братьями, и Игорь криво ответил «Very very much». Заба, свидетель этой сцены, дружески хлопнул Юсуфа по шее и сказал по-английски: «Мы с тобой ещё не родились, а они уже играли вместе». Юсуф проверил потом по Википедии и узнал, что это не совсем так, но ошибка составила всего несколько лет. Зато при слове «Трабзонспор» Дзагоев, Набабкин и Щенников оживились и снабдили его информацией и своими впечатлениями от давнего матча, и Юсуф тоже что-то вспомнил. По нагугленным данным, тогда Березуцкие играли. Значит, он их когда-то видел, ого... Братья жмут фотографу руку, перекидываются с ним какими-то весёлыми фразами по-русски и улыбаются. Один из близнецов в кепке – как Юсуф заметил, кепку чаще носит Алексей, чем Василий. – Hi, boss, hello, boss. Легионерам проще звать их обоих «босс», так все делают, даже не новички, это удобно. – Опаньки, Дэн только приехал и уже прилип к Языджи, – обратил внимание на сценку у выхода Лёша. – Не нам его осуждать, – ехидничает Вася. – Ой, не нам, – соглашается Лёша. – Надо спасать парня. – Которого из? – Я нутром чую, что в твоих словах есть какая-то подъёбка, но анализировать это не собираюсь. – Какая-то?! – возмущается Вася. – И отнюдь не одна. – Поторопимся, а то, не дай бог, Дэн ему фотками лягушек хвастается, – пробормотал Лёша. – И меня ещё называют пошляком, – охнул Василий и крикнул: – Хэй, Дэн! – Здорово, Денис! Как отдохнул? – поддерживает его Лёша. Они подходят ближе. Вася с Денисом радостно чирикают, а Алексей, прищурившись, из-под козырька кепки рассматривает турка. Тот явно чувствует его интерес, смущается, нервным движением распускает собранный резинкой на затылке хвост и встряхивает головой: – Hi, boss, hello, boss. Длинные тёмные пряди падают на глаза. Радужка кажется то серой, то коричневой. – Твою мать, – Вася озвучивает Лёшины мысли и громко сглатывает. – Отличный кадр, – говорит Денис. «Они сегодня что, соревнуются в похабщине?» – Лёша засовывает кулаки в карманы штанов и намекает, что пора положить конец этой порнографии: – Hello, Yusuf, see you on the pitch. Языджи облизывает тонкие бледно-розовые губы, такие нежные на контрасте с его небритостью, и закручивает волосы обратно. Лёше стоит невероятных усилий выудить руку, чтобы посмотреть на часы: – In five minutes. Вася смеётся и смотрит на свои часы: – In four. Языджи стартует с места в карьер и по пути обгоняет гольф-кар с Васиным за рулём. – С вами шутки плохи, – говорит Денис. – А это прям для кого-то новость? – подтрунивает Вася. – Пошли на поле. – Без нас не начнут, – вздохнул Лёша. – Ты же пообещал – пять минут. – Да иду я, иду. Пяти минут для Лёши катастрофически мало, чтобы отважиться снова поглядеть на Языджи, но выхода у него нет. – А ты сразу понял, что это твой клуб? – спрашивает Юсуф у Хёрдюра за обедом. Ему нравится этот позитивный исландец, к тому же имя «Хёрдюр» имеет какой-то турецкий оттенок, а в команде его все зовут прозвищем по сокращённой фамилии «Мага». Сидящий рядом Хесус Медина, такой же новичок ЦСКА, как и Юсуф, тоже прислушивается к рассказам бывалого. – Да, – говорит Хёрдюр. – Было странно, как будто после долгого отъезда вернулся домой... Но я до этого приезжал в Россию со сборной во время чемпионата мира, а затем перешёл в ЦСКА. – Вау, – тянет Медина. – А через несколько недель они подписали ещё одного исландца, молодого мальчишку, и пришлось взять его под опеку как младшего брата. И тогда ощущение семьи и чего-то родного усилилось. Это Юсуфу было хорошо знакомо. Ему повезло, что в «Лилле» к моменту его появления уже был Зеки Челик, а потом к турецкой диаспоре добавился Бурак Йылмаз, с которым ему довелось год поиграть в «Трабзонспоре», а когда-то и просить автограф как фанат. – Отсюда прозвище «Мага-мамочка»? – полюбопытствовал Юсуф. Он не раз это слышал в адрес Магнуссона от русских. – Ну да, есть немного. А как бы ты поступил на моём месте? Арнор ведь совсем пацан, ему в Москве буквально поболтать не с кем было. Чахнет теперь в аренде в Италии... Скорее бы его назад забрали. – А братьев игроками ты не застал? – допытывается Юсуф. – Не-а, они как раз до этого весной закончили с футболом. – А в сборной Исландии ты против них не играл? – Нет. С русскими в сборной не пересекался. – А я играл, – говорит Юсуф. – Первый раз, когда перед мундиалем Турция с ними в Москве товарняк гоняла. Игорь играл, и Дзагоев тоже. И Марио в конце вышел. Юсуф перед трансфером освежал свои познания о русских. В Москве он отыграл первый тайм, один раз заскочил в офсайд, заработал штрафной, сам же и пробил, но неудачно, гораздо выше ворот. О том, что последних надежд на ЧМ Турцию лишила как раз Исландия, Юсуф не напоминает – матч в Эскишехире в октябре семнадцатого с тремя безответными голами гостей он просидел на лавке. А вот Магнуссон тогда точно был на поле. В сборной Исландии полно светловолосых, но таких ярких блондинов, как Хёрдюр, ещё поискать, а с исландцами за несколько лет турки встречались почти так же часто, как и с русскими – и в квалификации к чемпионатам, и в новоиспечённом турнире. Юсуф продолжает: – И в Лиге Наций после чемпионата мира, про это, наверно, многие слышали – стадион перед игрой завалили конфетти и блёстками, и их в перерыве лопатами убирали. – Да! – закивал Магнуссон. – Я фотки видел. Опупеть. – Это домашний стадион моей первой команды в Трабзоне, «Шенол Гюнеш». – Турецкие стадионы – просто отвал башки. Мы как-то раз чуть не оглохли на «Тюрк Телеком». – А это одна из самых громких арен на планете. – Было страшно. Хесус слушает их, раскрыв рот. – Я знаю, – хищно улыбнулся Юсуф. Магнуссон толкнул его ногой под столом и тут же обнял: – Мы с тобой играли друг против друга в сборных? – Несколько раз. Вы нам потом отомстили в аэропорту Рейкьявика, три часа на таможне держали, а в завершение – ёршик для унитаза. – Блять! – Магнуссон упёр руки в боки.– Ёршик для мытья посуды, не для унитаза! Это вообще турист какой-то был, даже не исландский! – Да брось ты, – Юсуф боднул его в плечо. – Я лишь хотел сказать, что один раз играл против Игоря. Не забил, конечно. – Игорь после ЧМ завязал со сборной, как я понял, – объяснил Магнуссон. – Много лет в обороне ЦСКА и сборной России их было четверо – Игорь, Василий, Алексей и ещё Сергей Игнашевич. – Повтори по слогам. Знакомое. Хёрдюр повторяет, Юсуф вбивает в Google, насколько может разобрать. – Он сейчас во второй лиге тренирует. А братья сначала были помощниками у бывшего коуча ЦСКА Лео Слуцкого. Очень неординарная личность – тренировал в Англии и в Нидерландах. А потом они были при другом коуче ЦСКА, Викторе, у нас. Угарный мужик. Как он вопил на бровке! А на дерби однажды чуть тренеру соперника морду не набил... Юсуф находит в Википедии Игнашевича – в ЦСКА с 2003 по 2018. Ничего себе, пятнадцать лет, это уже не просто самая сыгранная оборона в мире – это семья. Да, он вспомнил Игнашевича. Мирча Луческу тогда про него много говорил – про него и про Головина. Они тоже принимали участие в товарняке в Москве. Головин конкретно работал по тому же флангу, что и Юсуф, и вовсю жёг и пепелил. Вскоре его купил «Монако», а Юсуф перебрался во Францию через год. В конце декабря «Лилль» играл с «Монако» в гостях два раза за неделю, в Кубке победили, а в чемпионате проиграли. Те матчи Юсуфу трудно было забыть – в последнем из них он порвал кресты, а затем у него ограбили дом, началась пандемия коронавируса, Лигу 1 так и не возобновили, и выйти на поле он смог только в августе. Зато в следующем сезоне «Лилль» выиграл чемпионат, обойдя «ПСЖ» ровно на одно очко, чёртов «Монако» стал третьим. Хёрдюр запалил, про что он читает: – Русские про них шутили, что люди в браке столько не проводят, сколько они сыграли вместе. – С ума сойти, – ахает Хесус. – Это правда. Чё ты ржёшь? – косится он на Юсуфа, дочитавшего англоязычную статью про Игнашевича. – Про волшебную ногу Акинфеева слыхали? – спрашивает Юсуф. – Отбил ногой в серии пенальти в игре с испанцами на ЧМ, – говорит Хёрдюр. – Ну! В том же матче ему этот Игнашевич автогол организовал. Представляю лицо Игоря. – Не представляй на ночь, – советует Хёрдюр. Теперь за столом ржут все трое. На ночь Юсуф гуглит видео не про ногу Акинфеева, нет, он изучал это в рамках подготовки к трансферу, Игорь – легенда, он знал это и раньше. Юсуф гуглит про братьев Березуцких. Он хочет посмотреть, какими они были на поле. Это кажется ему очень важным. Может, так он скорее научится их различать... Когда перед ним ставят маленький тортик со свечками, а из-за плеча повара Николая маячит оператор с камерой, для Юсуфа это сюрприз – он не ожидал чего-то большего, чем поздравление на словах от коуча на тренировке. Все аплодируют, и на душе теплеет. После ужина к нему подходят оба Березуцких, обнимают, хохмят, как всегда. – Если не секрет, что загадал? – интересуется один из них через переводчика с турецкого, которого в команде завели специально для Юсуфа. – Чтобы все были здоровы, – отвечает он. – Самое главное. – Правильно, – говорит второй из братьев. – Хватит пандемии. – Главное, – возражает ему первый брат, – это мир во всём мире. Вот что надо было загадать. – Я лучше попрошу Бийола загадать, чтоб ЦСКА стал чемпионом. – И киндера нашего тоже попроси, у него тоже на сборах день рождения... Переводчик торопливо переводит их шутливую перебранку, а Юсуфу жжёт бедро ладонь тренера, но он никак не вычислит, какого именно. И только когда они отходят, ему удаётся заметить, что это была рука с чёрными часами. Щёки горят, сердце колотится как бешеное, и Юсуф прижимает к лицу стакан с холодной минералкой – его переполняет смятение. По телевизору в массажной комнате идёт «Australian Open». Играет российский теннисист, многие игроки и сотрудники болеют за него, поэтому Юсуф не удивлён такому выбору программы. Он распластался на кушетке лицом вниз и по звукам из телевизора и интонациям массажистов пытается угадать, как у этого русского идут дела, но потом ловит себя на том, что задрёмывает. Коуч по сну разрешает поспать после обеда, мол, не помешает, да и до выхода на пик формы есть время в запасе. Чьи-то пальцы властно сжимают лодыжку и скользят по голени. Это не массажист, он сейчас занят спиной. Юсуф испуганно вскидывается под его руками и оборачивается. – Напугался? – спрашивает по-английски тренер. Юсуф понимает, что вскрикнул: в горле трепещут связки, на языке тают отголоски возмущения. Все в комнате смотрят на них, кроме лежащего ничком Бохинена. Северный темперамент, наверное – кажется, он даже не дёрнулся. – Да, – выдыхает Юсуф. – Извини. Рука с белыми часами мягко поглаживает его по ноге. По спине бегут мурашки, предплечья покрываются гусиной кожей. Юсуф должен успокоиться, но он наоборот разволновался ещё сильнее. – Ты знаешь, – как бы невзначай бросает Вася Лёше. – У него ноги выбриты как у девочки. Ни волоска. Прямо лазерная эпиляция. Лёша продолжает жевать жвачку, наблюдая за тренировочным матчем «розовых» против «зелёных». Языджи только что отдал шикарную передачу на Заболотного, и «розовые» забили гол в ворота Данилы Бокова. Лёше, конечно, ясно, что речь не о ногах Данилы и уж тем более не о ногах Антона, но ему нужно держать лицо перед братом. – Ты меня слышал? – говорит Вася. – Да, – цедит Лёша. Лучше сразу ответить, а то Вася иначе не отвяжется, а тренировка по расписанию идёт ещё полчаса. – Что ты об этом думаешь? Вот ведь Василий-искуситель! – Я об этом ничего не думаю. Вася хмыкает: – Врёшь. – Вру. – Удачи! – Вася смотрит на часы и свистит: десятиминутный матч подошёл к концу. Команды меняются, и вместо «зелёных» на поле выходят «синие». Лёша расставляет галочки в списке победивших «розовых», на миг замерев на фамилии «Языджи». Разумеется, Вася имел в виду его ноги. И естественно, Лёша будет думать о них весь день и полночи. Думать о таких ногах – это дорога в ад экспрессом без пересадок, но пока Алексей думает о них, он тает в райском блаженстве. Тренировку никак нельзя было назвать тяжёлой, но она как-то слишком затянулась: один Аллах знает, сколько они провели на поле. В преддверии первой товарищеской игры была и теория, и забавные командные соревнования, а потом тщательно отрабатывали штрафные. Юсуф, которому Березуцкие пообещали все стандарты на завтра, был выжат как лимон. – Я заебался, – признаётся Медина Юсуфу. – Я тоже. – Вроде ничего такого не делали, а я жутко устал. – Прицепись к гольф-кару, там ещё есть место, – подсказал ему Юсуф, наклоняясь, чтобы развязать шнурки. – Точно! – и Хесус быстро оставил его одного. Сам Юсуф в отель не торопится – он вообще сейчас был не в состоянии куда-то торопиться. На газон перед ним падает чёрная тень. Юсуф поднимает глаза. Тренер. Какой-то из них – нет ни кепки, ни солнечных очков, свисток на шее, под мышкой мяч. Они сегодня одинаково одеты в шорты и футболки. В начале тренировки один был в жилетке, но он её снял – стало жарко. – Пардон, босс, – говорит Юсуф. – А как долго шла эта тренировка? Березуцкий роняет мяч на землю, пинает его в сторону лавок и глядит на запястье. – Где-то приблизительно два часа двадцать минут. Часы у него чёрные. У того Березуцкого, который чертил схемы на доске, ремешок часов был белым. Значит, их можно различить по часам. Это хорошо. – У меня никогда не было такой длинной тренировки. Звучит жалобно, как ни крути. – Всё когда-нибудь бывает в первый раз, – коуч невозмутим. – А вечером свободное время. Вечер бесконечен, ночь нежна, от свободного времени тошнит, мозги кипят. Нужно заснуть, но не получается: благодаря Дивееву теперь Юсуфу известно, что чёрные часы у Алексея, а белые у Василия, и это не даёт ему покоя. Вася бесцеремонно вваливается в номер к Лёше перед ужином: – Ну, что скажешь, брат? – По поводу чего, брат? – Лёша отрывается от ноутбука, где идёт свежая видеозапись матча ЦСКА с «Виборгом». – По поводу новичков, брат, по поводу новичков, – Вася проходит к окну и раздвигает шторы. Предзакатное солнце заливает комнату красным светом. Алексей потягивается в кресле: – Медина – гол плюс ассист, и тот его пас на Эджуке во втором тайме – просто стопроцентный момент. Запороть этот шанс мог только такой талант, как наш Чидера... – Языджи? Лёша дёргает горловину футболки: – Ты же и сам в курсе. Голевая передача со штрафного. Он отлично подаёт штрафные, пусть и дальше подаёт, мне нравится. Вася складывает руки на груди: – Да знаю я, что тебе нравится. – Тогда на кой хер спрашиваешь? – Лёша, недовольно сопя, пырится в стену. – Должен же я был убедиться, что всё правильно понимаю, – язвит Вася. Братья молча смотрят друг на друга. – Пошли жрать, – говорит Вася изменившимся голосом, тихо и серьёзно. – У меня нет аппетита. На экране Лёшиного ноутбука голкипер в оранжевом садится на шпагат, защищая ворота, но мяч всё-таки залетает в створ. – Тебе нужно поесть, – настаивает Вася. – Незачем над собой издеваться. Это не помогает нихера. – Ты думаешь? – Пошли, зараза, – Вася тянет Лёшу за воротник. – Я абсолютно уверен, что на сытый желудок дрочить приятнее, чем на голодный. – А ты у нас специалист по дрочке, да? – Я нет, но у нас в команде полно опытных физиотерапевтов и дипломированных медиков, если ты не заметил. У них-то я и спросил насчёт квалифицированного мнения. – И под каким же предлогом ты это проделал? – Лёша протягивает ноги под журнальный столик, нащупывая там кроссовки, и ставит видео на паузу. – Так и заявил, что у тебя с этим проблемы? – Вот ещё, – отмахивается Вася. – Сказал, что не для себя интересуюсь, а для брата. – Логично, – признаёт Лёша. День после матча проходит в лёгких восстановительных тренировках в спортзале и бассейне, только вратари занимаются на поле. Березуцкие не показываются – всем рулят Райланд и Грегори, переводчик Макс на подхвате, и Юсуф чувствует какую-то смутную тоску. Неужели соскучился? Да, пожалуй, соскучился. В бассейне русские пацаны замутили возню с надувными акулами, а затем устроили игру в водное поло футбольным мячом. Легионеры охотно присоединяются, особенно бразильцы, но шебутнее всех всё равно дуэт Забы и Набы. Юсуф поначалу держался в стороне, но Хесус затягивает в водное поло и его, игнорируя все отнекивания, надо сказать, не слишком активные. Было весело, но когда все, наигравшись и наплескавшись, уходят, Юсуф остаётся поплавать в тишине. Вода словно примиряет его с самим собой. Он опускается на дно бассейна, а выныривает в прицел объектива. – Hi! – говорит Дэн, который и до этого крутился при футболистах и снимал их игрища. – Можно мне сфотографировать, как ты плаваешь? – Окей, – утирает лицо Юсуф и поправляет плавательные очки. – Как ты хочешь? Дэн минут пять фотографирует его у бортика, около лесенки, посреди дорожки и даже на невысокой подставке для прыжка в бассейн. Юсуф не знает, как её назвать, ну не вышка же? Он спрашивает у Дэна, но тот тоже не знает, предполагает, что, скорее всего, ступенька. Юсуф прыгает в воду, поднимая кучу брызг, Дэн хохочет. В конце концов Юсуф стягивает очки, и Дэн делает заключительный кадр. – Cool, – раздаётся сбоку. Оба поворачиваются к дверям. Тренер жуёт жвачку, привалившись спиной к косяку, и рассматривает их. У Юсуфа кишки завязываются морским узлом. Алексей или Василий, Василий или Алексей? Руки с часами отсюда не видно. – Не cool, а pool, Алексей Владимирович, – смеётся Дэн. «Как они их отличают?» – этот вопрос не перестаёт терзать Юсуфа. На дрожащих ногах он осторожно вылезает из бассейна. Алексей не отводит своего взгляда от его тела, прикрытого только плавками. Ещё никогда Юсуфу не было так неловко от того, что на него смотрит мужчина, но это пристальное внимание ему льстит. Вокруг столько воды, а он горит и сгорает дотла. На товарищеский матч с «Норшелланном» команду выводит Акинфеев. Юсуф встаёт в ряд последним. Он всегда старается выходить на поле замыкающим. – All the corners are yours, – напоминает ему установку Березуцкий. – All free kicks are yours. Погода пасмурная, оба брата в олимпийках с длинными рукавами, часов не рассмотреть, и Юсуф не может точно определить, кто это, но от такого доверия тренеров к нему капитально сносит крышу. – Yes, boss. Are all penalties mine, too? – We’ll see, – лукаво улыбается Березуцкий, и по проступившим морщинкам в уголках его глаз Юсуф вдруг понимает: это Василий, однозначно, без вариантов. Алексей улыбается совершенно не так, надо же. – We will tell you. Юсуф уверен, что если потребуется, то подсказывать с бровки будет Василий. На то, чтобы представить, как кричит Алексей, ему пока фантазии не хватало. Зато перед сном воображение с избытком поставляло ему картины того, как Алексей кусает губы, хрипло дышит и стонет. Не особо полезное занятие, но что есть, то есть. – Let’s go! – Василий хлопает Юсуфа по заднице, выгоняя на поле. Аналитика вчерашнего матча в тренерском штабе завершилась во второй половине дня. Бабаян и Шевелёв вышли из номера, а братья остались. – Пойду-ка я на поле, – Алексей посмотрел в окно, где можно было разглядеть, как тренируются вратари и те, кто отыграл меньше получаса. – Заодно проветрюсь. – Угу. А мне что делать? Два тренера на семь человек, пожалуй, перебор. – А ты сходи в бассейн, освежись. Там народу полно. – Мокро, шумно, – скривился Вася. – Стар я уже для таких развлечений. – А я говорю тебе, сходи, суперстар хренов. А то ты сегодня многовато брюзжишь. – С возрастом у меня портится характер. – Ну, характер у тебя и в молодости был не сахар, – Лёша потянулся к кепке. – Лишь бы не маразм. – От тебя не ожидал такое услышать, – дуется Вася. – Повторяю, иди в бассейн, порули там. Авось полегчает. Рекомендую. Основная часть команды улетела в Россию, Хесус в этот раз не поехал, хотя в прошлый перерыв смотался в Москву, посетил домашний стадион и был в восторге. В отеле остались некоторые легионеры, в том числе Магнуссон. – Полечу завтра днём в Лондон, у нас там с женой место встречи, – объяснил он. – И день рождения с семьёй отмечу. – Понятно, – подпёр щёку рукой Юсуф. – А ты жениться не планируешь? – спрашивает Хёрдюр. – Нет. А во время сезона у тебя семья в Москве живёт? – Да. Там есть все условия, даже когда коронавирусные ограничения были. Прекрасный город. Но сейчас жена вторым беременна, поэтому она в Исландии. Я ни минуты не жалел об этом трансфере. – Ну, я думаю родителей перевезти... – Клуб поможет, – не сомневаясь, сказал Хёрдюр. После завтрака Магнуссон потащил Юсуфа в Торревьеху, чтобы показать отличную парикмахерскую: – Который год туда хожу, считай, постоянный клиент! Сидя в кресле, Юсуф листал ленту Интаграма и зацепился глазами за чёрно-белое фото среди постов. Встроенный переводчик сообщил, что в возрасте восьмидесяти двух лет умер бывший игрок ЦСКА. Хёрдюр, освеживший стрижку и теперь поджидающий рядом, пока мастер закончит заплетать косички Юсуфу, прокомментировал: – На тебя похож. – Да не, – если б мог, Юсуф помотал бы головой, но мешать парикмахеру он не хотел. – Правда, похож. Снять с тебя чёрные очки, убрать эти косички и модную трёхдневную щетину, будешь точь-в-точь. – Девяносто матчей за три года, – задумчиво проговорил Юсуф. – Шестьдесят лет... – вздохнул Хёрдюр. – А они помнят, что он был их игроком. Нас бы так помнили. Знаешь, год назад в команде умер массажист дядя Миша. Я плакал. Как будто родственник умер, вот такое было чувство. Когда Хёрдюр отчалил в аэропорт, Юсуф остался побродить по городу и нечаянно натолкнулся на ювелирный магазинчик популярной во Франции сети. Там пообещали, что его заказ доставят в течение трёх дней. На завтраке Лёша услышал от сотрудников ЦСКА, что они получили от Языджи подарки, удивился чуть-чуть, но глубже не вникал. К обеду про это заговорили и футболисты. На ужине Юсуф подошёл к столу тренерского штаба, таща за собой переводчика с турецкого. Парниша, пересказывая его торжественную речь, то краснел, то бледнел, и всем своим видом показывал, что к такому его жизнь не готовила, он спортивные идиомы учил, а не вот это вот всё. Юсуф вручил братьям подарки лично. Вася сидел с довольной улыбкой. – У меня для тебя тоже маленький подарок, Юсуф, – Лёша встал. Переводчик затараторил, а Языджи впился настороженным взглядом тренеру в лицо, приподняв брови. – Третий сбор частично пройдёт в Турции, мы уже согласовываем даты и место, где-то около Антальи, там много русских клубов базируется. Скажи семье, если захотят тебя ещё раз навестить. – Thank you, – прошептал Юсуф. – Да не за что, – рассмеялся Лёша. – Нам просто спарринг-партнёры нужны. Кампоамор хорош, но сейчас здесь играть не с кем. – Ну-ка, ну-ка, что тут? – Вася с азартом разворачивал упаковку. – Браслет! А у тебя что? – пихнул он Лёшу в бок. Лёша сел, ощущая, что подальше от этих глаз неуловимого цвета ему лучше. – Лёх, открой, посмотри, что ли? – гыгыгыкает Вася. Лёша отдал коробочку ему. Самому открывать было страшно. Пока Вася колупался, он глядел в свою тарелку и видел вылезающего из воды парня с гладко выбритыми ногами и тёмными волосами до плеч. – Тоже браслет, – уведомил Вася о результате своих исследований. – А ты чего ждал? Он же не самоубийца, чтоб дарить близнецам разные подарки. – А почему не кольцо? – Ну, не анальная пробка, и на том спасибо, – отшутился Лёша. – Какие у тебя причудливые эротические фантазии, – восхитился Вася. Вася, конечно, знал о Лёшиных эротических фантазиях многое, но не всё. Тренер вратарей Дмитрий Крамаренко выделил Юсуфу белобрысого Торопа, предупредив, что это не больше, чем на полчаса, а то Березуцкие будут ругаться: – Они не любят, если игроки перегружаются. – Я понял, – говорит Юсуф. – Двадцать пять минут. «Двадцать пять, тридцать минут» по-турецки и по-азербайджански звучит совершенно одинаково. Футболисты медленно тянулись в отель пешком и на гольф-карах. Администратор команды Гевонд, который традиционно после игры лазил по кустам в поисках мячей, уселся на лавку, чтобы понаблюдать за Юсуфом. Тот надумал отрабатывать угловые – на тренировке у него как-то не очень получалось, необходимо срочно исправляться, послезавтра очередная товарищеская игра... Юсуф не заметил, когда возле Гевонда появился один из близнецов, но потом выяснилось, что свисток раздался ровно через двадцать пять минут, вероятно, Березуцкому передали. Тороп, отбив Юсуфу пять, подхватил мяч и бутылку с водой и пошёл переобуваться, а к Юсуфу, стоявшему около флажка, по краю поля зашагал Алексей. Юсуф опознал его издалека ещё по кепке. – Не надо индивидуальных занятий, – просит Алексей. – Не надо тренироваться дольше, чем велит Райланд. У врачей и без того полно дел. – Босс, я же сегодня плохо играл. – Меня устраивает твоя физическая форма. Всё хорошо. Мне всё и так нравится. Юсуф огорчился – он был способен на большее, – и, расстроившись, сдёрнул резинку с волос: – Я же недолго. – Пожалуйста, не надо. Обещай мне, что не будешь. – Ладно. – А на матч с «Мурсией» я тебя не пущу, – Алексей хихикнул так злорадно, что Юсуфу показалось, что это не он, а Василий, вроде бы тот считался главным приколистом. – Отдохнёшь как следует. – Иншалла, – развёл руками Юсуф. – Если играют на ближнем поле, – сказал Магнуссон, – то матч можно смотреть даже с балкона отеля. Мы так с Арнором делали, когда дождь лил. – Правда? – озадачился Юсуф. Впрочем, это легко проверить, если постучаться в номер к кому-то из одноклубников, у кого окна на ту сторону. Хёрдюр в ответ улыбается. – Погода хорошая, – решил Юсуф. – Притащу стул и сяду в тенёчке на дорожке повыше, чтоб всё хорошо видеть. – Тоже вариант. Скоро уезжать из Кампоамора, и Юсуфу захотелось разок порулить гольф-каром. После тренировки они пользовались повышенным спросом, так как от поля к отелю нужно подниматься, и поэтому он ухватил машинку до занятия. Компанию составил Дзагоев. – We will play against «Rubin» in Antalya, right? – заводит беседу Юсуф. Алан более-менее его понял и радостно замахал руками, дополняя жестикуляцию эмоциональными выкриками. – Ван! – показал он один палец. – Ин тэн йерс! – он показал все десять пальцев, – ЦСКА нот Кампоамор! Интерестинг, бля! «Рубин» – фрэндз! – и принялся загибать пальцы обратно. – Слуцкий! Яровинский! Кучай! Бутовский! Мэни фрэндз. «Друзья, – думает Юсуф, глядя на тренеров. – Друзья – это хорошо». По Березуцким уже утром было заметно, что они предвкушают встречу с «Рубином», а перед игрой они просто светились. Юсуф ещё ни разу не видел Алексея таким счастливым, каким он был с коучем «Рубина», похожим на большого плюшевого мишку. Его подходили потискать почти все игроки ЦСКА, молодёжь почтительно жала руку, а Марио Фернандес чуть не прослезился. Хесус Медина перевёл его слова о коуче «Рубина» на английский, и опять Юсуф услышал знакомую фразу про ЦСКА – «Как семья». Сам Медина теперь тусил с испаноязычным новичком Карраскалем, и Юсуф, будучи в родной стране, немножко почувствовал себя в одиночестве. На ужине к их столу в сопровождении Макса подошёл тренер. Часы белые – Василий. Карраскаль, заприметив его, наконец-то перестал трещать о слишком строгом судействе в товарищеской игре, из-за чего его удалили в первом тайме. Команда от этого не пострадала, да и ничейный результат в принципе всех устраивал, кроме разве что Акинфеева, а Юсуф в целом мог быть собой доволен – с его подачи углового Дивей забил. Однако, поболтав пару минут с испаноговорящими, Василий повернулся именно к нему: – Семья к тебе приедет? – Во вторник, – ответил Юсуф и поспешил добавить: – Босс Алексей разрешил. – Так и я не против, – дёргает плечом Василий. Юсуф долго смотрит ему вслед. Накануне вылета в Москву Юсуфу плохо спалось. Он ворочался, несколько раз просыпался, и заснуть удавалось лишь с помощью специальных упражнений, но окончательно он встал и принял душ после того, как обнаружил в трусах свою руку, настойчиво оглаживающую влажную головку члена. Юсуф раздвигал бёдра, сгибая ноги в коленях, хватал ртом воздух, кусал подушку, но не мог остановиться. Возбуждение едва ли не разрывало нижнее бельё, текло по пальцам, пачкало живот. Неизвестно, что хуже – то, что ему снилось, или то, что он себе представлял, спуская в кулак, но отмыться от этого было невозможно. – У «Спартака» с новым тренером сборы проходили в закрытом формате, и мы не знаем, что они готовили, – заявляют Березуцкие, полагая, что поднимают боевой дух своих футболистов. – Но мы тоже пока толком не знаем, что мы приготовили из вас. Так что в этом мы с ними равны. – В бой идут одни новички, – на трёх языках повторил за Алексеем Макс, и команда покидает гостевую раздевалку на стадионе «Спартака». Первый официальный матч – и сразу принципиальное дерби. Отличное начало для них всех. – Новичкам везёт, – Хёрдюр потрепал Юсуфа по волосам. Видеть Алексея в пиджаке непривычно, играть на такой холодрыге – тем более. Юсуф сам не ожидал, что этот мяч со штрафного залетит. Когда он уходит с поля, братья-тренеры уже успокаиваются и по очереди жмут ему руку. Прошло почти полчаса, и эйфория тренерского штаба сменяется концентрацией, ведь один гол – это очень неустойчивое преимущество. Зато на скамейке Юсуфа чуть не разорвали Магнуссон и Дзагоев. А через несколько минут Батека закатывает второй безответный мяч. Языджи выходит из душевой, обмотав бёдра полотенцем и хлопая шлёпанцами. Край полотенца заправлен внутрь пониже пупка. Если Лёша и мечтал сегодня о чём-то большем, чем победить «Спартак», так это о том, чтобы это полотенце сейчас упало на пол. Тырин, почуяв роскошный кадр, инстинктивно вскидывает фотоаппарат наизготовку, но Лёша прошивает его таким ледяным взглядом, что у Дениса не просто руки опускаются – кажется, и его длиннющая насадка на камеру сникла. Языджи развязывает узел мокрых волос и потряхивает головой. Лёшу потряхивает синхронно: – Блядь. Это не ругательство. Это констатация факта. – Я читал когда-то, что это олимпийский стадион, – деловито сообщает Магнуссон. – Зимние игры четырнадцатого года. Юсуф рассматривает траву. Зачем русским на зимних олимпийских играх потребовался футбольный стадион, для него загадка. Народа на трибунах немного, особенно по сравнению с игрой со «Спартаком», но фанатов ЦСКА в разы больше, чем в столичном матче, и это удивляет Юсуфа ещё сильнее, потому что он проверил – Сочи от Москвы почти на другом конце страны. На его замечание Магнуссон открывает Google Maps и показывает точку где-то глубоко в Сибири, откуда приехала команда из второго дивизиона, беззастенчиво разгромившая московский «Локомотив» несколько часов назад. – Молись, чтоб выиграть сегодня и к ним в Красноярск не лететь. Там до мая снег лежит. От цифры в четыре с лишним тысячи километров, отделяющих этот город от Москвы, Юсуфа пробирает озноб. Это, наверно, больше, чем вся континентальная Европа. – Как же я хочу на поле! – восклицает Хёрдюр. – Только Фукс может меня понять. Он тоже из-за целой кучи травм долго не мог нормально сыграть. Над ним даже болельщики смеялись. – У тебя что было? – хмурится Юсуф. – Ахилл. Прошлой весной. До сих пор восстанавливаюсь. – Я тебя понимаю. У меня были кресты. Хёрдюр крепко обнимает его. – Стрёмно, пиздец! – говорит Юсуф Максу в перерыве, то и дело отхлёбывая воду. – Игорь в голубом, и у «Сочи» кипер в голубом, Игорь тридцать пятый, и тот тоже! Я боюсь действовать возле штрафной! Перед каждым ударом приходится сосредотачиваться – а туда ли я играю? Издалека не сразу сообразишь! – Смотри на ноги, – советует Макс. – У Игоря гольфы натянуты до ушей. – Спасибо. Попробую. Коучи что-то интенсивно втолковывают футболистам по-русски. Они стоят к нему спиной и одеты очень похоже, в спортивные костюмы и куртки. Юсуф снова перестаёт их различать, хотя в течение пары дней ему казалось, что если они вместе, то он чётче подмечает их отличия друг от друга. Нет, голоса у них разные, это он уже усёк. Но когда Березуцкие по одному и молчат, то его выручают только их часы. Лёша входит в раздевалку после интервью. Да уж, прибавление в латиноамериканском секторе ЦСКА серьёзно отразилось на музыкальном антураже у команды – гремят какие-то бразильские мотивы. Впрочем, слава богу, это не плейлист Акинфея. Легионеры сидят рядком: Медина и Карраскаль жуют вкусняхи, Фукс и Гбамен торчат в телефонах. Полуголый Языджи с усталой улыбкой развалился на сидении и, чуть откинув голову, взирает на Лёшу снизу вверх блестящими глазами – губы приоткрыты, грудь вздымается, ноги раздвинуты, одна рука лихорадочно водит туда-сюда по внутренней стороне бедра. Маленькие кружки вокруг его сосков чистого шоколадного цвета. Небось, и сладкие, как шоколад. Ничего столь же откровенно сексуального и соблазняющего Лёша ещё не видел – разве что в порнухе. Ёбаный турок! Нет, конечно, ещё не выебанный. Хочется взять за яйца его, а нужно брать в руки – и за яйца – себя и прекращать на это смотреть. Лёша отходит в противоположный угол, затылком ощущая, как Языджи поднимается и удаляется в душевую. Остаётся надеяться, что при этом он не виляет задницей. А то с него станется. Дивеев болезненно морщится, когда ему разматывают бинты. Эдик Безуглов печально цыкает, обрабатывая его разбитую бровь перекисью, и Игорь шипит и матерится: – Голы – нахуй близнецы. Один в один, блять, просто. Нарочно не придумаешь. – А чё, правильно, – Ванька Обляков наблюдает за этой экзекуцией. – Раз у нас тренеры – близнецы, то и голы стоит одинаковые забивать. Имидж команды, – тут Ваня видит лицо Лёши, смущённо утирает нос рукавом и прибавляет: – Типа. Как будто Дивей с Языджи опять через стенку в отеле сговорились, как пробивать. Лёша закатывает глаза в потолок. – Посмотрели мы на новичков, как считаешь? – Вася оттаскивает его в сторонку. – На некоторых уже точно, кхм... – сделал многозначительную паузу Лёша. – Посмотрели. Но ты же сам знаешь, что творится – «Краснодар», «Локо»... Интересно, что будет в «Динамо». Нет никаких гарантий даже на то, что мы сможем оставить игроков на неделю, не то что на следующий сезон. – Ну, по этому вопросу руководством ведётся работа... Давай сейчас не думать о худшем. – Давай, – соглашается с предложением брата Лёша. – Лучше подумаем о матче с «Нижним Новгородом». Эти суки в РПЛ могли бы и пойти навстречу – за неделю три игры! Парни восстановиться не успеют. Лишь бы не поломались на холоде... – Ты у нас главный тренер, вот ты и думай про Нижний, – ухмыляется Вася. – А я пойду в душевую, посмотрю на новичков, пока есть такая возможность. – Постучи по дереву, – бросает ему в спину Лёша. Вася оборачивается и, пародируя гориллу, стучит кулаками себе по груди. График игр получился неожиданно плотным. Несколько ночей перед выездными мачтами пришлось провести на базе, одну в гостинице, потом Макс сказал, что с первого марта можно заселяться в арендованную для него квартиру, но попасть в неё Юсуф смог только после прилёта с кубкового матча в Сочи, до этого тупо не было времени. Он разглядывал карту России, думал, как ЦСКА будет добираться туда и оттуда с учётом актуальных событий, успокаивал по телефону напуганную до полусмерти маму – не он один такой умный искал на карте Сочи, – и поэтому по возвращении ничего, кроме облегчения, не испытывал и прямо из аэропорта с чемоданом поехал по адресу на такси. Следуя максимально подробным инструкциям Макса, он вошёл в дом, поднялся на лифте, отпер дверь, споткнулся о свои же баулы, которые сотрудники ЦСКА по его просьбе перевезли с базы, зажёг свет, потопал наугад вперёд, рухнул на огромную кровать, накрытую бежевым пледом с элегантным узором, и, полежав пару минут, достал телефон, чтобы отписаться родителям: «Я дома» – «Evdeyim». И глядя на это сообщение, семь букв в одном коротком, но очень важном слове, Юсуф внезапно осознал – а ведь и правда, он теперь дома. – Дай жвачку, – просит Вася. – Отвали, – огрызается Лёша. Идёт восемьдесят девятая минута матча с «Нижним Новгородом», ЦСКА с конца первого тайма играет в большинстве, но толку от этого ноль. Сказывается напряжённое расписание, парни едва очухались от «Сочи» и знатно лажали в убойных моментах. – Ну, дааааааай, – ноет Вася. – Свою надо иметь. Ты уже просил сегодня. На всех матчах просишь. – Я её проглотил от волнения, когда Марио упал. Ну, Лёх, поделись по-братски, а? Я же вместо тебя мечусь и ору. Красную у судьи кто выклянчил? – Ты орёшь не вместо меня, ты орёшь за двоих, – Лёша лезет в карман куртки. Жвачки мало, но есть. – На, держи. Жвачкой я с тобой поделюсь, но чем-то ещё – вряд ли. – Чем-то? Или кем-то? Лёша скрипит зубами, Кукуян назначает штрафной, и диалог братьев Березуцких на лавке затихает, так как Вася подходит к полю. На мяче в который раз Языджи, однако ворота Нигматуллина как заговорённые, вратарь снимает всё. Добавили шесть минут, но тянутся они целую вечность. – Сил моих нет смотреть, – жалуется Вася, возвращаясь под навес. – Хрен с ними, с тремя очками, лишь бы не пропустить на последних секундах и не потерять ничью. – Там же Игорь, – возражает Лёша. – Ага, а ещё там работает наша суперсыгранная меганадежная оборона – Дивей, Фукс, Бийол. И, конечно, Наба. – Вот зачем ты мне про Набу напомнил? – и Лёша встаёт к бровке. Когда мяч влетает в сетку, он выпрыгивает на газон, и кричит так, что жвачка выпадает у него изо рта. Из кучи-малы во вратарской к дальнему от скамейки запасных угловому флажку выползает Языджи, задирает руки в чёрных перчатках к небу, и его тут же накрывает красно-синей волной игроков и рёвом трибун. И Лёшу накрывает тоже. Вася почти весь матч исполнял роль заводящего, и после финального свистка шоу продолжается, перекочевав из технической зоны к фанатскому сектору. Вымученная победа в самой концовке измотала всех: и футболистов, и тренерский штаб, и зрителей, но все радуются так бурно, словно они не у команды из нижней половины таблицы еле-еле выиграли, а взяли Кубок Лиги Чемпионов. Языджи на мгновение ласково ткнулся Лёше в ключицу, а потом подскочил потискаться и ко второму Березуцкому, и тот не отказал себе в этом удовольствии. Турок буквально с ним заигрывал, и не поддаваться на его провокации становилось всё сложнее. А ещё Вася чувствовал его эрекцию. Порой можно это списать на случайный выброс гормонов у молодого мужчины, но не когда он так прижимается своим пахом к твоей заднице. В сочетании с многочисленными намёками разной степени тяжести это стоило бы охарактеризовать как систематическое планомерное совращение. Сквозь шумящую воду он слышит, как в душевой раздаётся гулкое: – Хэй, Юсуф! Where are you?! – Here! Юсуф заворачивает кран, нараспашку раскрывает дверцу кабинки и понимает, что вокруг царит тишина. Получается, он опять последний в душе. Березуцкий, видимо, позвал его лишь для того, чтобы он открыл единственную запертую кабинку. Кажется, он недооценивал хитрость русских. – Что? – только и успевает пискнуть Юсуф. Он отбегал полный матч, поэтому тренеру практически ничего не стоит вжать его в стену. Да он особо и не сопротивляется – ни тому, как жадно один из братьев-близнецов раздвигает его губы, проникая языком, ни требовательной руке, обхватившей член, ни жёсткому контакту спины с кафелем. Разорвав поцелуй, Юсуф пытается повернуть голову набок. – What are you doing? – шепчет Березуцкий, сдавливая член и вызывая горячий стон. – Я просто смотрю на ваши часы, – изнемогая от желания, отвечает Юсуф. Тренер улыбается и закрывает ему глаза ладонью: – А теперь не смотри.