Эпизоды из жизни Ребекки и Бриана де Буагильбера. Весёлые и не очень

      Бриан и Ребекка собирались на работу. Женщина расчёсывала свою роскошную тёмную гриву, любуясь собственным отражением в зеркале. Оглянувшись, она поймала восхищённый взгляд возлюбленного и улыбнулась ему.        – А может, ну их? Ведь с короткими удобнее. И это как-то… больше в духе этого времени, что ли…        – Даже не вздумай! Ведь я их обожаю!        – Хорошо, не буду, – успокаивает мужа Ребекка, – ну, наверное, так не будут мешать, – говорит она и заплетает косу.        – Так, а где форма? – спохватывается Бриан. – Вот мой костюм. А твой?       Ребекка начинает искать форму по всей комнате и уже думает заглянуть к отцу или в детскую, как её взгляд в последний момент падает на белоснежный халат, который ей придётся носить на работе.       Им повезло: автобус не заставил долго ждать. И там у них завязался такой разговор.        – Это несправедливо. Почему ты со своими знаниями и опытом должна быть всего лишь медсестрой, а не врачом?        – Mon cher, неужели ты не понимаешь, что тут совсем другая медицина? Мне ещё только предстоит узнать, что она собою представляет, так что так даже лучше. Мне сейчас необходим наставник, чтобы во всём разобраться.        – Если это будет мужчина, я буду ревновать.        – А как же доверие?       Наставником в итоге оказалась женщина. Лицо её показалось нашей героине до боли знакомым. А когда Ребекка узнала её имя, она испытала шок. Это была Мириам. И в этой больнице Мириам была одним из лучших хирургов.       Ребекка понимала, что даже если в далёком прошлом в её жизни была та самая целительница Мириам, что любила её всем сердцем и практически заменила ей мать, то в этой жизни вовсе не обязательно у неё сложатся душевные отношения с этой Мириам, которая работала здесь врачом, ведь это совсем другой человек и нельзя обманываться внешним сходством. Поэтому при знакомстве молодая женщина вела себя тактично и осторожно. Кроме того, она опасалась, что все вокруг поймут, насколько бедны её знания и опыт по сравнению с коллегами. Поэтому она старалась по возможности меньше говорить и больше слушать, больше наблюдать. Первый рабочий день утомил её необычайно, но она отнюдь не была этому удивлена, ведь в этот раз на неё обрушилось столько новой информации, что голова, казалось, трещала по швам. Впервые в жизни Ребекка присутствовала на операции – не самой сложной, но для человека из Средних веков, тем не менее, зрелище поразительное. Простому обывателю оно могло бы показаться отвратительным, пугающим и даже вызвать тошноту. Ребекка, напротив, испытала восхищение, настолько точны и ювелирны были движения хирурга. Однако она понимала, что нельзя в данной ситуации впадать в ступор: в руках коллектива была человеческая жизнь, и нужно было целиком и полностью сконцентрироваться на стоявших перед ним задачах. Конкретно её задачи заключались в том, чтобы вовремя приносить нужные предметы, и Ребекка радовалась, что успела запомнить их названия и ничего не перепутала. Через несколько часов после операции пациентка очнулась в реанимации. Все коллеги по работе были рады, а Ребекка больше всех.        – Как прошёл твой день, любимая? – спросил Бриан, когда они стояли на остановке в ожидании автобуса.        – Я валюсь с ног. Но это было потрясающе. Я видела своими глазами, как прооперировали одну девушку! У неё был привычный вывих, но проблему решили с помощью небольших надрезов… Представляешь, ей вставили в плечо такую маленькую металлическую штучку, и теперь оно будет держаться на месте! Не прошло и пары часов, как она пришла в себя. Видел бы ты, как она обрадовалась, когда ей разрешили есть и принесли котлету! А как прошёл твой день?        – Скучно… Ну выдали мне эту резиновую дубинку. Я, разумеется, обрадовался, что не огнестрельное оружие, которым я пока не владею. Я сразу подумал, что с дубинкой мог бы весьма неплохо управиться. Да вот только день прошёл, а мне так ни разу и не довелось её применить. Ни тебе ни хулиганов, ни террористов, ни прочих преступников.        – И слава Богу!        – Но всё равно следить за ситуацией нужно непрерывно, даже если всё спокойно. Так что от скуки просто смотрел на людей, какие они…        – Женскими ножками любовался? – криво улыбаясь, сказала Ребекка.        – Да за кого ты меня принимаешь? Между прочим, преобладают люди старые и некрасивые. Нередко встречаются и инвалиды.        – Больница есть больница.        – Но, знаешь, в середине рабочего дня на меня напала тоска по славным боевым подвигам. Да, жизнь всё время висит на волоске. Да, чувство опасности не покидает тебя. Но это чувство пьянит. Когда-то мне рассказывал об этом мой отец. И я с самого детства мечтал стать рыцарем.        – Ох уж это рыцарство… Жить, постоянно рискуя жизнью, – задумчиво произнесла Ребекка. Она вспомнила, как много лет назад обсуждала эту тему с Айвенго.        – Автобус, смотри-ка! – прервал её речи Бриан. – Только он набит. Так что на следующем поедем.        – Пожалуй. Смотри-ка, а вот почти пустой едет.       Расплатившись за проезд, они сели подальше от других пассажиров, чтобы побеседовать о своём.        – Я помню, как однажды тебя принесли на носилках к порогу нашего дома и сказали: «Госпожа Ребекка, ваш муж храбро сражался. Он ещё жив, но сами видите». Весь израненный, ты был без сознания. Иосиф случайно увидел тебя и спросил: «Что с папой?» Пришлось ответить ему, что папа серьёзно болен. Помню, как Иосиф и Ханна стояли у двери в твою комнату и просили разрешения войти, а я запретила. Я не хотела, чтобы дети подходили к тебе и видели твои страшные раны. А Ханна плакала. Бедная девочка, ей тогда было всего два года! Как она обожала тебя, как она боялась тебя потерять! Дети каждый день спрашивали меня: «Ты же вылечишь папу?» И я обещала, что вылечу. И, к счастью, мне удалось сдержать обещание, но как трудно это было…       В памяти Бриана возникла комната, озарённая солнечным светом. Он лежал и не мог пошевелиться. И в этой комнате была она – его жизнь, его судьба. Возможно, Айвенго когда-то точно так же увидел её в солнечном свете, и темноволосая дева показалась ему ангелом. В ней всё было прекрасно: тонкий горделивый стан, пробуждающий непреодолимое желание; изящно изогнутые брови; чёрные глаза, чей взгляд проникал прямо в душу; ресницы, одним взмахом которых можно было отправить на смерть. И волосы, словно бесконечные волны чёрного шёлка…       Невероятно, но эта красавица принадлежала ему. Как же страстно она его любила, как нежно заботилась о нём! Чем только он заслужил такую благодать? И сумеет ли он снова встать на ноги, чтобы обнять её, или навеки останется прикован к постели? Слабым голосом (язык еле слушался, вероятно, под воздействием лекарств) он задал ей этот вопрос.        – Сумеешь. Я для этого сделаю всё. Я дала слово.        – Ребекка!        – Помолчи, пожалуйста. Ты ещё очень слаб. А теперь самое трудное – надо заново перевязать раны. Придётся немного потерпеть. Как же я его ненавижу!        – Кого?        – Боабдила. У него ни стыда ни совести. Он ни во что не ставит жизнь своих лучших воинов!        – Когда ты говоришь, что кого-то ненавидишь, мне становится страшно, – вдруг собирается с силами и уже чуть громче говорит Бриан, – ведь ты когда-то говорила, что ненавидишь меня.        – Глупенький, нашёл, к кому ревновать, – отвечает Ребекка и целует его в лоб.        – А ты ему нравишься…        – Тем хуже для него.        – А помнишь, как к нам пожаловал гонец с посланием от самого короля? Оно гласило, что на следующей неделе нужно было снова отправляться в поход на север Испании сражаться с христианами. Я понимаю ещё, если бы они осаждали Гранаду, тогда было бы необходимо обороняться. Но самим-то нападать зачем?        – Дорогая, ничего-то ты не смыслишь в военной стратегии. Лучшая защита – это нападение!        – Может быть. Но ты знаешь моё отношение к любым войнам. Я спросила его, неужели король не знает, что ты тяжело ранен и пока не в состоянии сражаться? На это гонец ответил, что до короля дошли слухи о твоем чудесном исцелении. Мол, тебя уже видели стоящим на пороге дома. Как сейчас помню, как я с ним спорила.        – Короля неверно проинформировали, – сказала я ему, – если пациент встал на ноги, это ещё не означает полного выздоровления. И потом, раны затянулись ещё не полностью. А ходить мой муж начал совсем недавно и ещё хромает. Думаю, там, на севере, от него будет мало толку.        – На войне все люди нужны, – упрямо твердил гонец, – даже раненый на что-то может сгодиться.        – Поймите, мой супруг уже немолод.        – Но ведь он не так уж и стар? Во всяком случае фору многим молодым даст, это уж точно.        – У нас совсем маленькие дети. Не забывайте об этом.        – В случае гибели вашего мужа король позаботится о вас и о ваших детях.        И тут, должно быть, я так посмотрела на этого болвана, что чуть не испепелила его взглядом. Если бы не вуаль, он бы вряд ли в живых остался.        – Да уж, я представляю, как именно король «позаботился бы» о тебе, – ухмыляясь, заметил Бриан, – он с самого нашего приезда в Испанию глаз на тебя положил! Не будь ты замужем за мной, утащил бы к себе в гарем!        – Боюсь, в таком случае мне пришлось бы из целительницы превратиться в отравительницу. Я очень хорошо разбираюсь в ядах, дорогой мой, никто ни о чём бы и не догадался! Но вернёмся к гонцу, который нас посетил.        – Но так ли всё плохо, как вы утверждаете, госпожа Ребекка? – залепетал он.        – Хотите убедиться лично? Тогда заходите.       Однако, увидев тебя, он только руками развёл. Ведь ты еле ходил и опирался на посох.        – Я весьма убедительно хромал, не правда ли?        – Самое интересное, что ты совсем не притворялся. И тогда они почти на полгода оставили нас в покое. О, это было счастливое время!        – Пожалуй… Если не считать того, что я хромал. Кстати, выходим: наша остановка.        – Знаешь, – сказала Ребекка, когда они уже вышли из автобуса, – вся эта история заставила меня осознать, как много ты значишь для меня. И пусть всё-таки на работе у нас будет всё спокойно.        – Хорошо, пусть. Лишь бы ты была счастлива. Но мне, честно говоря, не хватает острых ощущений.       Эта фраза заставила Ребекку задуматься.       К концу своей первой рабочей недели они оба ощутили неимоверную усталость и были рады выходным. В шаббат супруги почти ничего не делали, и это помогло восстановить силы, а воскресным утром Бриан сказал: «Поехали кататься. Мне хочется показать тебе, чему меня за всё это время научил Пабло».       Сказать, что Ребекка согласилась без малейших колебаний, было бы неправдой. Сомнения были. Но всё-таки она последовала за мужем в гараж.       Снова сидя в «повозке с колёсиками», Ребекка удивлённо наблюдала за манипуляциями Бриана, необходимым для того, чтобы сдвинуться с места. Вот он запустил мотор, и машина начала тарахтеть. Как живая. Это было невероятно, но они через некоторое время поехали. Из окна машины всё воспринималось не так, как из окна автобуса. Теперь они были ближе к земле. Женщина чуть было не погрузилась в созерцание городских улиц, как вдруг на дорогу выскочила какая-то собака. К счастью, Бриан успел не только смачно выругаться, но и нажать на тормоз. Хорошо, что никто за ними не ехал – обошлось. Ребекка вздохнула с облегчением. Ей вовсе не хотелось, чтобы от их действий пострадало хотя бы одно живое существо. Собака обнюхала машину, как следует облаяла её и побежала дальше. Но только они хотели поехать домой, как подошёл человек в странном костюме. Он потребовал предъявить какие-то «права». Так, стоп. Пабло же рассказывал! И тогда Бриан обнаружил, что его друг забыл свои права в его машине (он брал их на занятия на всякий случай, вдруг остановят и спросят), и тут его осенило. Он протянул полицейскому чужие права, но тот даже не стал их рассматривать, а вместо этого пожелал Бриану и Ребекке удачного представления. Хм.       И тут до наших героев дошло, что полицейский принял их за актёров, принимавших участие в исторической пьесе в духе средневековья. Ведь они по привычке надели старую одежду. Да, прошлое порой не отпускает. Но иногда это бывает даже на руку.