Загоны.

– Ну чтож, – вздохнул парень, – доброе утро что-ли. Он грустно улыбнулся. Уже которое утро подряд, казах не хочет просыпаться. Не хочет куда-то идти. Не хочет снова возвращаться в гребаный университет, который только усугубляет его состояние. Состояние – нестояния, сейчас бы пошутил его верный друг, Лёша. Только рядом с ним, он чувствует себя хорошо. Нурлану комфортно, рядом с этим солнечным парнем. Комфортно разговаривать, шутить, смеяться, дружить. Но Сабуров хочет, чтобы ему было комфортно обниматься, ходить за руку по улице, и отпускать всё ту же руку, когда рядом проходят люди. Хочет, чтобы ему было комфортно целовать его с утра в щёку, со словами "Доброе утро", и это утро правда будет добрым. Но это лишь его, Нурлана мечты. Нет, не потому что Лёха гомофоб или ещё чего. Он таким не является. Из-за собственных загонов. Юноша ненавидел в себе буквально всё. Ненавидел лицо. Узкие глаза, не такой формы брови, ужасные шрамы от акне, большой нос, тонкие губы, неровные зубы, и ужасно выделяющийся ото всех, торчащий клык. Каждый гребаный день, когда он умывался, он видел своё лицо, и ему хотелось блевать. Также ему не нравилось тело. Он не был каким-то толстым, ну, на сегодняшний день. Где-то полтора месяца назад был. За эти полтора месяца, парень похудел на приличное количество килограмм. При росте сто девяносто четыре, Нурик весил всего шестьдесят семь кило. У него уже не было живота, толстых ляшек, и щёк. Но Нуру по прежнему не нравилось его тело. Две недели назад, всё тот же друг забил тревогу, когда поднял Нурлана, и понял, что тот слишком лёгкий. На тот момент, его вес составлял шестьдесят пять килограмм. Тогда Лёша накричал на парня, сказал, что это ненормально, и с тех самых пор Сабуров переехал в квартиру к Щербакову. Жить и правда стало веселее. Нурсултан стал просыпаться не от трели будильника, а от громкого и веселого: "Нурик, радость моя! Пора просыпаться!", а если вышеупомянутый не вставал, то следующий крик был уже менее позитивный: "Нурлан, сучара ты казахская! Если через пять минут не встанешь, я приду, и насру тебе прямо на кровать!". Такая пламенная речь, и правда мотивирует. Жалко было только, то что такое происходило где-то раза два в неделю. Лёша работает, и уходит раньше, чем просыпается Сабуров. Нурлан идёт на кухню, берет какую-то очередную детскую пюрешку, и записывает Щербакову кружочек в телеграм, что ест её. Это правило такое. Чтобы Лёша знал, что парень поел. Доёв пюре со вкусом яблока, он достаёт йогурт из холодильника, открывает, начинает есть, и снова записывает кружек Лёхе. Блондинистый отвечает почти сразу же. Говорит, что Нурлан молодец, что пусть выбирает фильм, сегодня вечером посмотрим. Говорит, и всегда делает. Несмотря на то, что с утреца пораньше вставать на работу, несмотря на то, что Щербаков не выспится, и будет весь день ходить как амёба. Сегодня кстати пятница, а пятница, что? Правильно, пьяница. Нурик решает не идти в универ, но так как заснуть он всё равно уже не сможет, поэтому можно и прогуляться. Сейчас пол десятого. Не слишком раннее утро. Он наспех оделся, причесал мягкие, нефтяные волосы, обулся, и вышёл, закрыв дверь на ключ. Место для прогулки выбрал хорошее, его любимое. Троицкий мост. Выполнен в зелёном цвете, опорой является кирпичные постаменты. Красивые перила, и не менее красивые фонари. Проходит через Неву, и соединяет между собой Петроградский и первый Адмиралтейский острова. Третий постоянный мост через Неву (после Благовещенского и Литейного), один из красивейших петербургских мостов. Ночью там очень атмосферно. Вставив наушники в уши, и включив свой плейлист, который в основном состоял из "Скриптонита" и "Arctic Monkeys", парень умереным, спокойным шагом, пошёл к метро. Дорога предстояла долгая. Полтора часа. Сначала метро, потом автобус. Доехав наконец до станции "Горьковская" он вышел, и пошёл на автобус. Этот маршрут он знал довольно хорошо. Сидя в жёлтой машине прямоугольной формы, юноша смотрел в окно. Серые тучи висели над городом, словно сейчас пойдёт дождь, но его всё ещё почему-то нет. По улочкам ходят такие же серые как тучи, люди. Где-то мелькают пьяные туши бомжей. Лёша бы сейчас сказал, что они сами виноваты, что проебали свою жизнь, бухая. Он ЗОЖник. Не пьёт, не курит, и Нурика тоже отговаривает. Ну, как отговаривает.. Кажется отбирать сигареты не равно отговаривать. Хоть Нурлан никогда не скажет этого Лёхе, но ему безумно нравится его забота. Это.. мило что-ли. Ну вот, опять, опять он вспоминает Щербакова там где его и в помине нет. Зачем? Почему? Пожалуй ответы на эти вопросы, не может найти даже сам Сабуров. Ну, а пока Нур думал свои думы, получилось так, что он проехал свою остановку. – Блять.. – тихо выдохнул парень, а после громко крикнул, – на остановке! Автобус остановился через минуты две, с громким и таким противным скрипом тормозов. Сабуров вышёл, и огляделся. Всего на одну остановку, и на этом спасибо. Решив, что ехать в автобусе снова, он не хочет, и лучше пройтись, тем более на улице весна, любимое время года. Всё цветёт и пахнет, расцветают деревья, появляется первая зелёная трава, а какой сладкий аромат пыльцы, ну просто рай для алергиков. Слава дубу* он не такой. Итак, о чём это я? Ах, да Нурик идёт к мосту. "И жизнь хороша, и жить хорошо! Застрелиться что-ли?**" Подумал казах делая глубокий вдох. Идти осталось недолго, пять минут, и он уже на месте. Стоит оперевшись локтями о перила, и смотрит вдаль. Самое время покурить, это помогает думать. Наверное. Брюнет запускает руку в карман пайты, и достаёт пачку ментоловых сигаре-е... Стоп, это пачка жвачки. Ментоловой. Чёрт бы тебя побрал Щербаков. Выругавшись себе под нос, парень всё-таки достал пластинку из упаковки, и закинул себе в рот. *** Гулять с десяти утра до шести вечера? Легко. Особенно если это весна. Сложнее. Если с пяти вечера лупит сильный дождь. Но кого это остановит? Ну, может кого-то и остановит, но точно не Нурсултана. Он только что пришёл домой весь мокрый как мышь. Лёша должен быть ещё на работе. Ключевое слово "должен", потому что по коридору уже идёт злой Лёха. – Казбек не ругай!*** – выпали первое что пришло в голову младший. – Что? – смеясь спросил Лёша, – почему Казбек? – все ещё не отойдя от приступа смеха спрашивает тот. – Я не знаю, я сказал первое что пришло в голову – максимально честно отвечает парень, стягивая с себя мокрую пайту. – Зачем? – Да потому что мне страшно, когда вы с таким таблом выходите, Алексей Сергеевич, – говорит фразочками из тик тока парень, – я пугаюсь. И Парни снова засмеялись. – Так, быстро разувайся, и в ванну греться. Сухую одежду я принесу, – приказным тоном говорит старший, и уходит в комнату Нурика. Казах решает не рисковать, поэтому слушается, и уже через две минуты, стоит под струями горячей воды. Расслабляется, разминает руками плечи, запускает пятерню в смолянистые по цвету волосы, и зачёсывает их назад. Стук. – Можно зайти? Я вещи принёс. – говорит Щербаков через закрытую дверь. – Да! – выкрикивает брюнет так, чтобы его услышали. Дверь открывается, зеленоградец заходит, быстро кладёт сухие вещи на стиральную машинку, и также быстро удаляется в свою спальню. Через двадцать минут Сабуров выходит из ванной, с посушенными волосами, и направляется в ту же спальню, что и Алексей. Обычно они смотрят фильмы именно тут, потому что здесь единственный телевизор в квартире. – Ну наконец-то-о-о, – протянул Лёша, когда увидел в проёме силуэт. – Садись, – похлопал ладонью по месту рядом, – я приготовил попкорн, за тобой фильм. – Хорошо, – молвил Нурлан, и улыбнулся, а в глазах грусть. – Нур-р-р, что случилось, радость моя? – практически мурча спросил Лёха, увидев, что с юношей что-то не так. – Ты не обнял меня когда мы встретились, это из-за того что я тебе противен, да? – Лёша открыл рот от удивления, как он мог такое подумать вообще? – Потому что я толстый, уродливый пацан, со шрамами на лице? – Русый подскочил, и подошёл вплотную к младшему. – Ещё раз такую хрень скажешь, я врежу тебе по лицу! – он был в ярости. – Как тебе это вообще в голову пришло? Я тебя не обнял, потому что ты был весь мокрый, а ты тут какую-то чухню несёшь! Тьфу на тебя! – кричит тот, и ложиться обратно в кровать. Азиат осторожно ложиться рядом, включает телевизор, а затем и фильм. Выбрал какой-то фэнтези. Лёхе такие нравятся. Прошёл час фильма, а Щербаков даже не посмотрел на брюнета, не то чтобы что-то сказать. – Лё-е-еш, – аккуратно протянул парень, – Лё-е-ешенька-а-а, – реакция как у забора, – Ну Лёш, ты что, обиделся? – снова ноль на массу. – Ну прости, я больше так не буду, поговори со мной, пожалуйста. – искренне говорит Сабуров. – Точно не будешь? – ессс, это победа. Утвердительный кивок, – хорошо, иди сюда. – Алёша протягивает руки для объятий, и младший тут же реагирует. Лёха заключает того в нежные, но крепкие объятия. Студент тут же утыкается носом в ключицу, и вдыхает приятный аромат кокосового геля для душа, и тонкими, еле слышными нотками парфюма. – Как же я тебя люблю.. – шёпотом выдыхает Нурлан, а потом осознаёт, кажется он сказал это вслух. – Блять, нет, забудь, ты ничего не слышал. – Ему страшно. Страшно что он потеряет друга, страшно, что он потеряет поддержку, ту единственную, особенную. И наконец страшно, что он потеряет весь смысл своей никчемной жизни. А всё из-за какой-то тупости, из-за каких-то трёх слов. – Я тебя тоже, – спокойно ответил Лёша. И вот тогда это происходит, момент когда дыхание замедляется, и с каждым выдохом, ты выпускаешь весь свой запас кислорода.. и все замирает. – Что? – всё ещё не веря в это, спрашивает Сабуров. – Люблю тебя тоже. После этих слов, Нур выпутался из объятий, и впился в Лёшины губы, такие мягкие, тёплые, приятные, родные.. Щербаков тут же подключился, и начал отвечать на такой наглый, но нежный поцелуй. А вот что было дальше, там в далёком будущем, через несколько лет, остаётся только догадываться.