Живи, сохраняя покой. Придет весна, и цветы распустятся сами.

Спустя пол года после того, как Тарталья вышел из медитации, Огава вдруг стал частенько пропадать по утрам из дома, как раз во время утренней тренировки, которую проводил лис. Тенгу осознал, что ему намного легче пережить тренировочные часы со строгим учителем, что не позволял сделать лишнего шага, чем каждый раз учавствовать в спарринге со старшим братцем. Парень был слишком добрым… он не хотел причинять боль даже во время таких боев, хотя признаться честно, с его стороны было очень наивно полагать, что он может сделать больно Тарталье. Было удивительно осознавать, что Огава смог сохранить такую мягкую и светлую черту характера, после всего что с ним произошло. Однако Аякс все равно часто ругался на него за это, так как считал, что такая доброта будет в дальнейшем все время ставить ему палки в колёса. Чжун Ли же наоборот поддерживал парня… когда мужчина влезал в ругань Тартальи, тот сразу переключатся на него и начинал отчитывать его, за то, что лезет в то время, когда он начинает их ученика поучать и ругать. Огава же в этот момент предпочитал исчезать из их поля зрения, так как уже за пол года прекрасно понимал, что каждая такая перепалка заканчивалась очень странными заигрываниями и непристойными высказываниями. Чтобы лишний раз не краснеть и не слушать это, он уходил на охоту, чтобы к моменту, когда все стихнет, явиться с вкусностями. Вот только не всегда удавалось ускользнуть… иногда Тарталья, заметив, что ученик ретируется, швырял в него деревянный меч (пришлось во время спарринга заменить настоящие на деревянные из-за Огавы) и за шкирку возвращал обратно. Жизнь с этими двумя была довольно насыщенной… Огава ожидал спокойные тихие вечера, представлял, как эти двое провожают уходящее за горизонт солнце, с чашечками горячего чая, а он, после прогулки, с удовольствием возвращается домой к ним и присоединяется к беседе, ощущая умиротворённую атмосферу, царящую вокруг. Но… он точно не ожидал, что ему придётся наблюдать за тем, как эти двое, рушат половину их райской обители, скрестив мечи. Не ожидал, что учитель Чжун будет иногда вредничать и, отворачиваясь, кривиться из-за приготовленного Тартальей кальмара (из-за чего лис, стоя над душой мужчины с ножом, источал убийственную ауру, недовольный тем, что тот не ел такое «прекрасное» блюдо). Огава не ожидал, что подколы его старшего братца никуда не денутся, даже несмотря на то, что тенгу уже было 23 года, что девятихвостный лис, который наверняка в мире цзянху вселял бы ужас в сердца заклинателей, разбудив Чжун Ли холодной водой, которую он плеснул ему на лицо, убегал босиком в одних нижних одеждах, весело смеясь. Огава представить не мог, что однажды, придя с прогулки, увидит, как Тарталья, будучи в облике лиса, пытается цапнуть Чжун Ли, что обратился драконом и, положив на морду резвого хитреца лапу, держит его в таком положении на расстоянии от себя. Это была весьма странная картина, но Огава бы соврал, если бы сказал, что она не умиляла его… эти двое, помимо драк на мечах, любили в своих истинных обликах клацать зубами друг на друга. Но делали они это как правило вдали от дома, на поляне, полной ароматных цветов… и конечно же не всерьёз. Это походило на обычную игру зверей, когда один молодой резвый котёнок, бросается на крупного ленивого кота, который сначала неохотно втягивается в игру, зато потом валит озорника и начинает игриво покусывать его и даже бегать за ним. У таких игр всегда исход один: когда лис был пойман, они обращались обратно в людей и ещё какое-то время лежали в обнимку на поле. И хоть ожидания Огавы не оправдались, он не расстроился. Ему безумно нравилась именно такая жизнь. Нравилось слышать подколы Тартальи в его сторону и в сторону Чжун Ли, нравилось слышать колкости мужчины в ответ. Видеть как такой уважаемый серьёзный человек улыбается и выдаёт нечто такое, что даже наглый лис краснеет чуть ли не до кончиков ушей… было воистину странно, но ужасно забавно. Это наверное было единственное существо, что могло заткнуть хули-цзин. Хотя если честно, Огава предпочёл бы не слышать их язвительные слова в эти секунды… уж слишком они были… слишком… Тенгу, придерживая одной рукой рукав, сидел с идеально ровной спиной и выводил какие-то линии кистью на бумаге. Чжун Ли велел ему подготовить печати для ловли духов, для одного задания, и парень прямо сейчас бездумно вырисовывал символы. Однако, услышав странный грохот и треск на улице, он остановился на несколько секунд, после чего, улыбнувшись, вздохнул и продолжил заниматься свои делом. Почему он не подскочили с места и не побежал проверять, что случилось? Все очень просто… тенгу уже догадался, что прямо сейчас на улице мечи двух его учителей вновь скрестились. И судя по грохоту, они уже успели что-то сломать… — Пол года тренировок не прошли даром. — одобрительно улыбнулся Чжун Ли, глядя на лиса, что, воспользовавшись своей ци, чуть ли не отшвырнул от себя мужчину. Благо старейшина успел вовремя среагировать. Услышав похвалу, настороженный до этой секунды молодой человек, вдруг засиял и, отбросив бдительность, вытянулся и оживлённо выдохнул: — Правда? Его уши, что были прижаты к голове ещё некоторое время назад, тут же поднялись, как будто Тарталья боялся не расслышать ответа Чжун Ли. Он выглядел словно щенок, ожидающий еще похвалы. Мужчине казалось, что длинный веер хвостов парня вот-вот начнет подметать пол, поднимая пыль. Усмехнувшись, он неожиданно рванул к расслабившемуся лису. Если бы Огава наблюдал за их поединком, то наверняка не смог бы даже разглядеть молниеносной атаки своего старшего учителя, хотя боевые навыки парня были очень даже не плохи… Атака была столь быстрой, что не каждый заклинатель смог бы ее разглядеть, что уж говорить о защите? Однако Тарталья успел отреагировать, заблокировав удар и тут же, не теряя времени, он оттолкнул от себя мужчину и попытался сделать выпад. Однако клинок не достал до своей цели, Чжун Ли ловко увернулся и замер, цепко следя за каждым движением лиса. Ещё несколько месяцев назад старейшина позволял себе расслабленно биться с этим проказником, ему почти без труда удавалось поставить на место хули-цзин, однако сейчас, было видно, что мужчина сосредоточен. Теперь он не позволял себе расслабиться ни на миг, ведь Тарталья не только стал намного лучше обращаться с мечом, но и сумел научиться лучше контролировать свою духовную силу, которая в разы возросла после приобретения девяти хвостов. Конечно на это была потрачена не одна неделя, бывали дни, когда лис валился с ног от усталости… однако теперь он стал намного сильнее. Пол года назад, когда хули-цзин только-только вернулся из медитации, несмотря на количество хвостов, его силы нельзя было ещё сравнивать с силами небожителей. Тарталье было необходимо разобраться в своих способностях и научиться контролировать свою ци, которая иногда бушевала… однако теперь… перед Чжун Ли стоял лис, что мог бы бросить вызов любому Богу Войны. Если так дело пойдет и дальше, то и Нефритовый Владыка сможет стать его соперником. Но конечно же Чжун Ли не позволит своему бесёнку творить глупости. — Ты стал намного сильнее. — на лице мужчины появилась лёгкая улыбка, однако его взгляд был задумчив. — даже не знаю, радоваться мне за тебя, или начинать серьезно беспокоиться. Тарталья наклонил голову чуть в бок, опустив свой меч, и непонимающе взглянул на стоящего напротив небожителя. — О чем ты? — Будем честны, ты очень быстро обрёл девять хвостов и твои навыки стали очень высоки. Я переживаю по поводу того, как к этому отнесутся небеса. Наверняка это вызовет переполох и недовольство среди богов, ведь на протяжении долгих столетий мы избавлялись от любого лиса, что сворачивал на темный путь. Ногицунэ были все истреблены, мы не позволяли обретать им даже трёх хвостов. Ты пока единственный из темных хули-цзин, сумевший достигнуть таких высот. — Хе-хе, я особенный получается. Не забудь это повторить при Кэйе, когда мы увидимся с ними. — довольно улыбнулся Тарталья. Он вложил меч в ножны и упёр руки в бока, гордо приподняв подбородок. — Он должен понимать, какое замечательное существо с ним подружилось. Пускай ценит меня. — Милый, я говорю серьезно, тот факт, что ты стал сильнее, не значит, что ты теперь можешь забыть о страхе и об осторожности. — Но я стал наравне сражаться с тобой. — недовольно насупился Тарталья. — Со мной одним. А что если на тебя нападет сразу несколько предвестников или небожителей? Что тогда будешь делать? Лис задумчиво прикусил губу, стуча по рукояти своего меча, после чего, будто что-то вспомнив, снял с пояса духовное оружие и бросил его на землю. — Ну так давай проверим. — улыбнулся он. — учитель, дайте мне совет. — сказал он, учтиво сложив руки перед собой и поклонившись. — Хочешь… чтобы я сделал клона? — Да, давай попробуем. — Ты и пяти секунд не продержишься. — прищурил глаза мужчина, как-то подозрительно взглянув на лиса. Тарталья ничего не сказал на это, он лишь поманили рукой к себе, показывая, что он уже готов сражаться с ним… а если быть точнее, с ними. — В таком случае, потом не моли о пощаде. — усмехнулся Чжун Ли и спустя всего пару секунд из-за его спины вышел клон, холодно глядя на парня. Его голову украшала корона драконьих рогов, позади красовался хвост, переливающийся на солнечном свете. Он был грациозен, элегантен и… недосягаем. Как в тот самый день, когда Тарталья спустя долгие годы впервые увидел старейшину Чжун Ли на пике Цисин. Если честно, такой его образ вызывал смешанные чувства у Тартальи. Он восхищал, вызывал уважение и трепет… но ему было неуютно от этих янтарных глаз, что пронизывали холодом, как будто показывая, что такому ничтожному мальчишке, никогда даже не прикоснуться к такому возвышенному существу, как он. Чжун Ли одним лишь таким взглядом мог выстроить вокруг себя огромную толстую стену, заставляя держаться людей подальше от него и лишь издали восхищаться. Тарталье не нравилось это. Он предпочитал видеть мужчину расслабленным рядом с собой, он любил видеть его улыбку, любил ощущать тепло его объятий. Ему нравилось осознавать то, что Чжун Ли ведёт себя так только с ним. Со всеми остальными он беседовал, сохраняя свою величественную маску ученого мужа, держа таким образом дистанцию с собеседником. А этот холодный взгляд заставил вновь ощутить, как по спине пробежались мурашки. Как давно на него так не смотрели… Где-то на подсознательном уровне, Тарталья ощутил большую опасность именно от этого клона, чем от самого Чжун Ли, поэтому почти все его внимание сосредоточилось на нем. Лис нахмурил брови. Без лишних слов обе фигуры ринулись в его сторону. Впервые за все годы, что Тарталья тренировался с мужчиной, начиная еще с детства, хули-цзин ощутил, как внутри все похолодело. Он почувствовал серьёзную угрозу… он растерялся. Отступив несколько больших шагов назад, чтобы не позволить поймать себя, Тарталья ощетинился, немного пригнувшись и прижав уши к макушке. Это был напуганный зверь, что обнажив клыки, готов был в любую секунду наброситься на врага. Пользуясь растерянностью парня, клон в мгновение ока оказался позади него, однако не успел он прикоснуться к Тарталье, как ему пришлось отскочить в сторону. Лис успел сформировать в руке Гуань Дао, оружие, что имело на двух концах широкий изогнутый клинок: на одной стороне длиннее, на другой чуть короче. Как только клон приблизился к нему, Тарталья развернулся и попытался сделать неожиданный удар. На лице Старейшины появилась лёгкая насмешливая ухмылка, но она так сильно отличалась от ухмылки его гэгэ… тот даже когда язвил и подшучивал над ним, с какой-то теплотой делал это. Даже когда его рука скользила к горлу и немного сжимала по ночам, в те мгновения, когда их тела сливались во мраке, Тарталья ни разу не чувствовал страха перед ним, ни разу ему не хотелось сбежать из этих властных рук, сжимающих его тело до синяков. Парень всегда чувствовал себя в безопасности рядом с гэгэ, он знал, что его любят, ощущал это каждой частичкой души. А этот… он смотрел на него сверху вниз. В его глазах не было даже намёка на какие-то тёплые чувства. Он вызывал лишь горечь и опасение. Видеть ТАКОГО Чжун Ли было больно… замечать то, с каким пренебрежением на него он смотрит, было ужасно. Внутри него змеей зашевелилась обида и злость. — Я думал ученик хотел попрактиковать кунфу. К чему же тогда он создал оружие? Неужели этот учитель так сильно испугал тебя? — Холодно проговорил старейшина, с насмешкой в глазах. Тарталья поднёс ко рту кулак и смущённо кашлянул в него, отведя взгляд в сторону. И вправду… он так растерялся, что совсем забыл об этом и позволил себе сформировать Гуань Дао, тем самым показав противнику свою слабость. Какой стыд и позор… — Все хорошо? — раздался позади голос Чжун Ли, в котором явно слышались нотки волнения. Видимо мужчина тоже заметил что-то странное в поведении лиса. — Нормально. Но мне не нравится он. — пробурчал Тарталья, показывая пальцем на клона. Несколько секунд Чжун Ли молчал. — Милый, он — это я. Буквально… Тарталья, по всей видимости растеряв всякое желание продолжать тренировку, наплевал на все и подошёл к гэгэ. Повиснув на его руке, он показал язык старейшине, что, наблюдая за ним, пока хранил молчание. Лишь холодная насмешка все еще была видна в его глазах. Так Чжун Ли смотрел обычно на жалких демонов, которые несли самую настоящую чушь, желая выглядеть выше, чем они есть… Его насмешка не была похожа на ухмылку Дотторе, в которой было что-то грязное и пошлое (во всех смыслах этого слова), нет, она была другой… ты чувствовал себя по-настоящему жалким существом, которому никогда не приблизиться к такому небожителю. Он возвышался над ним. И Тарталье это не нравилось. Но можно было его проучить, не так ли? Наплевать на то, что он обычный клон, которого, наверное, специально сделал Чжун Ли таким, чтобы они хоть чем-то отличались… наплевать. Тарталья прищурился, не сводя глаз со старейшины, и, пробежав демонстративно пальцами по груди гэгэ, он притянул его к себе. Мужчина немного наклонился, и хоть на его лице читалось удивление, он позволил делать лису то, что тому хотелось… словно ему было интересно узнать, что его бесёнок вновь задумал и насколько далеко он может зайти. А Тарталья хотел зайти далеко. Он закрыл глаза и поцеловал его мокро, проникнув языком в чужой рот. В этом поцелуе не было и капли той трепетной любви, какой они одаривали друг друга в особые чувственные моменты, когда хотелось одной лишь нежности, когда хотелось показать все тёплые чувства, что они испытывали друг друга… нет, этот поцелуй был грязным, развратным… Тарталья не стесняясь показывал, как ему было хорошо, вот так переплетаться языками с мужчиной. Его ресницы трепетали, руки медленно, как будто дразняще, спускались вниз к поясу… он постанывал прямо в поцелуй, иногда переводя взгляд на старейшину, что все еще хранил молчание. Он дразнил ЕГО. Словно одним лишь своим томным взглядом и ухмылкой, он говорил ему: «а ты и дальше стой со своим надменным видом и смотри на то, что никогда не будет твоим.». Такие игры на самом деле очень быстро затягивают… Тарталья медленно отстранился от своего гэгэ с высунутым языком, от которого тянулась тонкая прозрачная ниточка слюны, и вновь перевел насмешливый взгляд на старейшину. Он демонстративно провёл большим пальцем по губам, стирая уже оборвавшуюся нить… ударил ли по гордости Чжун Ли тот факт, что такая театральная сценка была развёрнута не перед ним, а перед клоном? Нет. Пока нет. Он с явным интересом смотрел на происходящее, размышляя о том, на каком моменте все же решит остановиться его лисёнок. И остановится ли вообще. Конечно мужчина уже догадался о сути этой игры. Если уж говорить на чистоту, то именно он был первым, к кому пришла в голову эта весьма интересная идея… однако когда Тарталья странно себя повёл, увидев клона, он тут же эту мысль откинул прочь, забеспокоившись о парне. Однако лис сам вдруг устроил это театральное представление. И разве Чжун Ли мог остановить его? — Не убирай его. — прошептал Тарталья, прижавшись всем телом к нему. — пускай наблюдает. Но не лезет. — Это невозможно. — покачал головой Чжун Ли. — Тарталья, хоть я немного изменил его поведение, он все же мой клон. А значит и внутри него кипит любовь, ревность и страсть. — он взял руку лиса в свою и, поднеся к губам, поцеловал его тыльную сторону, глядя прямо в голубые глаза. — поверь мне, не стоит заставлять меня ревновать. Не позволив Тарталье все тщательно обдумать (да лис и не собирался отказываться от своей задумки), Чжун Ли потянул его в сторону дома, а Старейшина, заметно помрачнев лицом, последовал за ними, скрестив руки на груди. Когда они уже вошли внутрь покоев, Тарталья намерено попытался закрыть двери прямо перед носом клона, как будто желая того вывести из себя… и признаться честно, у него получалось. Он медленно, но верно шел к тому, чтобы в ближайшую неделю страдать от боли в пояснице и жаловаться на то, что он не может сидеть. Даже сам Чжун Ли начал беспокоиться о его заднице, поглядывая на недовольное лицо клона. — Не слишком ли ученик обнаглел? — не выдержав, наконец холодно поинтересовался старейшина, вцепившись в дверь ногтями и глядя на Тарталью так, будто вот-вот накинется на него. — Ох, боюсь, это учитель потерял всякий стыд и всякое понимание о личном пространстве. Разве можно вот так вторгаться в чужие покои? — театрально надув губы, пробормотал лис. При этом он прилип к гэгэ и без всякого стыда начал развязывать его пояс, прямо перед клоном. — Ты!… Старейшина сделал один резкий шаг в их сторону, однако вдруг остановился. Тарталья сначала не понял почему тот замер, однако, когда тяжелая ладонь его гэгэ легла на макушку и мягко провела по волосам, а рядом послышался голос, лис понял, что именно Чжун Ли был причиной ступора старейшины. — Если будешь себя так вести, наше сокровище не захочет с тобой иметь дела. — сказал мужчина, тоном, от которого даже у Тартальи пробежались мурашки. — Будь сдержаннее. Старейшина в самом деле вдруг замолк… лису было тяжело в это поверить, но клон Чжун Ли, что несколько секунд находился в каком-то ступоре, все же тяжело вздохнул и заметно расслабился. Его складка меж бровей разгладилась и взгляд уже не был таким недовольным, однако какое-то высокомерие все же осталось. Более того, несмотря на то, что тот старался успокоиться, в его глазах, что следили за всеми движениями Тартальи, читалось нечто звериное. Словно волк наблюдал за кроликом… Однако очень скоро все эти мысли отошли на второй план, когда нательная рубашка Тартальи упала на пол, а умелые руки Чжун Ли принялись блуждать по его коже, вызывая табун мурашек. Лис прикрыл глаза, словно совсем позабыв о клоне и о своём желании лишь подразнить эту выскочку, не подпуская ближе чем на метр. Внизу живота приятно тянет. Возбуждение стекает в низ, разум покидает его, когда чужая ладонь аккуратно ложится ему на талию, после чего плавно движется вниз. Так чувственно… так ласково. Нежный секс у них был редкостью, как правило, в эти мгновения между ними велась настоящая борьба за позиции, и хоть Тарталья уже давно смирился со своим положением, и хоть он давным-давно принял тот факт, что ему безумно нравится контроль Чжун Ли, он все равно продолжал играть в эту игру, стараясь забрать активную роль. И он был благодарен мужчине за то, что тот не позволял ему все же одерживать победу, ведь иначе, он просто впал в ступор как истукан, не зная что делать. Да, их ночные игры, как правило, не были нежными. А все потому, что Тарталья предпочитал выводить Чжун Ли из себя, вынуждая того оставлять на нем метки, заламывать руки, втрахивая в постель, и даже шлепать. Это было унизительно, однако да, лис с ужасом осознал, что ему это нравится. Нравится ощущать боль в пояснице, нравится видеть в зеркале отметины, оставленные мужчиной. Нравится, что Чжун Ли никогда не переходит границу и если даже грубо обращается с ним в постели, то на смену ей очень быстро приходит забота и безграничная любовь во взгляде мужчины. Такой страстный секс, сносящий крышу, Тарталья обожал. Но и нежный секс тоже приносил ему неимоверное удовольствие. Однако немного другое… если в первом случае он падал без сил на постель и почти сразу засыпал, заполненный белёсой жидкостью (которую Чжун Ли потом старался бережно смыть с его тела), то во втором случае, в конце Тарталья не мог сомкнуть глаз, его сердце было переполнено любовью, лаской, комплиментами. Удовольствие от близости тел отходило на второй план в такие моменты. Забавно было то, что именно во время нежного секса Тарталья ужасно смущался абсолютно всего и не мог ничего ответить. Ласка, комплименты, что шептал все время Чжун Ли, словно забирали у лиса панцирь и оставляли без защиты. Он не мог огрызнуться, не мог странно пошутить и как-либо выкрутиться… он лишь слушал все это, тихо постанывая в такт толчкам и прижимаясь к мужчине ближе. Как правило, в такие моменты, не в состоянии выдержать эмоций и чувств, с ресниц Тартальи срывались слёзы. Но он не ощущал печали, ему не было грустно. Нет… ему было слишком хорошо и он просто не мог сдерживать внутри себя все это. В сердце хули-цзин словно находилось две чаши. Одна большая — хранила всю любовь к Чжун Ли. Ее было бы невозможно исчерпать, ее было невозможно разбить. А вторая чаша — очень маленькая и хрупкая, Кажется, тронь ее, и она тут же рассыплется… она отвечала за любовь, которую Тарталья мог принять по отношению к себе. И ее было очень легко наполнить до краев и заставить содержимое выливаться. И в такие как раз моменты, когда чаша была не в состоянии вмещать в себя всю ту любовь, что дарил Чжун Ли и когда она начинала литься через край, Тарталья не мог сдержать слез, стекающих по щекам. Наверное такие чаши есть у всех людей, и их ёмкость формируются с детства. К сожалению, маленький лис, видимо, посчитал когда-то, что вторая чаша ему не нужна. Он даже подумать не мог, что ему придётся от такого принимать любовь. Он даже подумать не мог, что он вообще заслуживает такой любви. Потому-то эта чаша и осталась маленькой… Чжун Ли поцеловал его, не спеша вырисовывая лишь для него понятные узоры внизу живота парня. Он дразнил его, но делал это ласково, с тёплой улыбкой на лице… И Тарталья таял, обняв того за шею. Когда мужчина немного отстранился, лис немного откинул голову, подставляя шею. И гэгэ без лишних слов его понял, переключившись на нежную кожу. — Люблю тебя. — Шептал он, когда отрывался от парня. Его ладонь, что несколько мгновений назад дразнила низ живота, скользнула вверх на талию, а вторая рука наоборот опустилась на шею, ласково поглаживая одним пальцем кожу. Лис тихо простонал, когда его член накрыла рука… ещё одна рука. Тарталья не сразу понял что произошло, лишь когда его голова легла на чью-то грудь, он замер. Его ресницы распахнулись и он уставился на гэгэ, что опершись, смотрел на человека стоящего позади. Чжун Ли следил за своим клоном, словно за неумелым учеником, что размахивал тяжёлым мечом в разные стороны, безобразничая. Его взгляд был строгим, тяжёлым… лис прижал к макушке уши, наблюдая за его выражением лица и чувствуя, как все его тело покрылось мурашками, а шерсть на хвостах встала дыбом. Он совсем забыл о старейшине… — Ну чего же ученик так напрягся. — Усмехнулся клон, проведя аккуратно по члену Тартальи, при этом совершенно не обращая внимания на опасно ощетинившую шерсть. — ты же не думал, что я только смотреть буду. — Осторожнее. — Предупредил Чжун Ли, не сводя глаз с ухмылки на лице клона. — Не учи меня как обращаться с ним. — подняв на него взгляд, холодно сказал старейшина. — это не только твоя жена, но и моя. Тарталья чуть воздухом не подавился, когда услышал это, однако, когда он открыл рот, чтобы послать стоящего позади клона, из его рта вырвался лишь стон. Старейшина не позволил ему высказывать свои недовольства, плотно обхватив ладонью его член, а другой рукой скользнув с плеча на шею, но не для того чтобы нежно поглаживать его кожу и придерживать, пока он будет осыпать его поцелуями, как это делал гэгэ, а для того, чтобы грубо зафиксировать, показывая свою власть над ним. — И я прекрасно знаю, что этот ученик любит унижаться перед своим учителем. Любит ложиться под него и подставлять свой зад. Не так ли, милый? — усмехнулся он, слегка наклонив голову и глядя на Тарталью, что рвано вздохнул, отведя в сторону взгляд. — ну же, позволь позаботиться о тебе этим учителям. Позаботиться так, как ты того заслуживаешь. Планы полетели в бездну, как только старейшина приблизился и лис это прекрасно понимал. Так же, он понимал, что именно от него зависит, продолжится эта игра или прямо на этом мгновении все прекратится, ведь увидел на себе взгляд своего гэгэ, в котором явно читался вопрос. Но Тарталья замер в нерешительности. Это была очень странная ситуация… странная, но очень заманчивая. Его сердце колотилось в грудной клетке в бешеном ритме и он ощущал какое-то предвкушение, что приятно давило на грудь. Возбуждение волной отдалось по всему телу и, как бывает это во сне, когда тебе снится, что ты вдруг падаешь в яму, внизу живота защекотало. Может он и вправду сейчас падал? Падал в пучину полного разврата… Он задержал дыхание, чувствуя как рука старейшины, словно подталкивая к самому краю, начала двигаться на его члене, плотно обхватив его в кольцо… а рука его гэгэ при этом поглаживала талию, ожидая наконец решения. Судя по тяжелому взгляду, каким одаривал Чжун Ли старейшину, ему уже не нравилась эта игра и он с удовольствием бы избавился от третьего лишнего. По всей видимости мужчина только сейчас осознал, что не готов делиться своим сокровищем даже со своим клоном… однако он терпеливо ждал ответа Тартальи, который расплылся в улыбке. Ему было так забавно наблюдать, как гэгэ ревнует его к самому себе. Разве можно прекратить такую интересную игру? Хвосты и уши Аякса исчезли, позволив старейшине прильнуть к нему ещё ближе. Это и был ответ. Лис был согласен на продолжение и старейшина самодовольно улыбнулся, поцеловав его плечо, как будто хваля таким образом за правильное решение. Вот только, стоило Тартальи согласиться, как чужая рука исчезла с его члена, из-за чего хули-цзин недовольно вздохнул, повернув голову в сторону клона. Старейшина всего несколько секунд смотрел на губы парня, после чего потянулся к ним, целуя жадно и властно. Он то посасывал губы, то подцеплял зубами и больно кусал. Но это продолжалось не долго, старейшине пришлось отцепиться от покрасневших губ, что из-за укусов немного припухли, так как Чжун Ли вдруг потянул Тарталью к себе. Он мягко повалил его на кровать, при этом своим телом отгородив его от своего клона, и склонился над парнем, чтобы слизать чужой поцелуй с его губ. — Он согласился на то, чтобы мы оба позаботились о нем. — недовольно проговорил старейшина, хмуря брови, — не жадничай. — Я в любой момент могу избавиться от тебя, лучше бы тебе выбирать выражения. — прорычал Чжун Ли. Однако, он все же отстранился, задумчиво взглянув на лежащего под ним раскрасневшегося Тарталью, что слушал все это с каким-то явным весельем. Его глаза были поддёрнуты дымкой… улыбка была пьяной. Волосы рассыпались по подушке, а сам лис уже сжимал простынь, смотря на него с нетерпением. Такой вид заставил сердце пропустить удар. Разве таким можно было делиться? Чжун Ли с недовольным рыком поменял их положение так, что Тарталья теперь сидел на его бёдрах, а сам мужчина лежал на спине… лис даже не сразу понял что произошло, растерянно смотря на своего гэгэ сверху вниз. Теперь он четко ощущал внушительных размеров чужое возбуждение под собой, из-за чего по его телу пробежались мурашки. Прийдя в себя, он прикусил губу и дразняще поерзал на бёдрах, с весельем глядя на Чжун Ли, что сильнее впился в его кожу пальцами. Почему вдруг гэгэ решил принять именно такую позу, лис не знал… но вот клон, чьи ладони уже скользнули по чужому телу, усмехнулся, глядя на мужчину из-за плеча Тартальи. — Ну конечно, даже в такой ситуации хочешь все контролировать, да? А я между прочим тоже хотел бы видеть личико своего ученика. — Ты должен быть благодарен за то, что вообще принимаешь участие. — Девочки, не ссорьтесь. — хохотнул Тарталья, но тут же пожалел, когда рука старейшины, что легла на его затылок, резко заставила наклониться его вниз и прижаться к груди Чжун Ли. — Разве ученику было позволено вмешиваться в разговор старших? Твое дело молча принимать дары, приготовленные для тебя учителями, благодарно поскуливая. Не сговариваясь, Чжун Ли и его клон прижали с двух сторон Тарталью. Поцелуи, поглаживания, укусы… все это было похоже на лавину, что накрыла лиса с головой. Он не мог ничего поделать с этим, ему лишь приходилось принимать, нежные с одной стороны и грубые с другой, ласки, тая от ощущений. Пока руки старейшины играли с сосками хули-цзин, иногда больно сжимая меж пальцев и заставляя тем самым прогибаться Тарталью, ладони его гэгэ ласково скользили по щеке и по шее. Чжун Ли целовал его мягко, почти лениво в то время, как плечи парня горели от укусов и меток… такой контраст был до одури прекрасен. Аякс вообще перестал соображать, плавясь словно масло между горячих тел и без какой-либо стыда постанывая. Этих прикосновений было слишком много, они будоражили, заставляли внизу живота сворачиваться комом сладкое предвкушение. Тарталье стало казаться, что в скором времени, если они так и продолжат играть с ним, он с позором кончит даже не притронувшись к члену и даже ни разу не оседлав чужой. Однако ему не пришлось намекать на нечто большее, так как рука старейшины уже спустилась на его ягодицы и, немного помяв их, все же скользнула между ними. Однако тот лишь дразнил, не вводя палец внутрь. Это было невыносимо. Лис, не выдержав, захныкал, поддавшись бёдрами назад. Он положил голову на грудь своего гэгэ, и влажными умоляющими глазами взглянул на клона. Но тот ни капли не сжалился. — Если ученик хочет большего, ему стоит лишь попросить. — ухмыльнулся тот. Тарталья прикусил губу и повернулся обратно к Чжун Ли, как будто ища в нем поддержки. Он быть может и мог попросить об этом своего гэгэ, однако к той выскочке он не хотел обращаться! Вот только мужчина, поцеловав его в щеку, прошептал: — Ну же, лисёнок. Это было подло. Очень подло. Его словно предали только что, загнав в угол! Аякс замолк, спрятав лицо на груди мужчины. Он попытался нырнуть рукой вниз, желая прикоснуться к себе, однако его остановили. — Этот учитель может и всю ночь мучить, до тех пор, пока не заполучит свое. Однако кто знает, когда вернётся Огава. Женушка ведь не хочет, чтобы паренёк слышал похабные развратные звуки, что доносятся из этих покоев? — старейшина наклонился к самому уху лиса, — или ты наоборот испытываешь от этого больное удовольствие? — Тц, да пошёл… — прошипел Тарталья, явно недовольный такими словами, за что тут же был наказан сильным шлепком. — Тыгх…м-м-м… — Это не тот ответ, что я хочу услышать, ты это знаешь. — Ублюдок. — прошептал обиженно Аякс, Немного выпятив зад и уткнувшись в плечо Чжун Ли. — с-сделай это. Пожалуйста… — Нужно смотреть на своего учителя, когда обращаешься к нему. Вновь звонкий шлепок, из-за которого кожа начинает гореть на ягодице. Удар был довольно сильный, однако лис лишь сильнее выпятил зад, что-то мыча в плечо своего гэгэ. Немного собравшись с силами, Тарталья все же обернулся и, смотря прямо на старейшину влажными глазами, умоляюще проговорил: — Пож-жалуйста, учитель, вставьте… я не могу уже! Как только эти слова слетели с его губ, старейшина вдруг отстранился от него с довольным лицом и исчез где-то позади. Но Тарталья не был в силах следить за ним, он вновь заерзал, ощущая болезненное возбуждение. — Умница. Хороший мальчик. — пошептал Чжун Ли, целуя его в щеку. — Хорошие мальчики делают то, о чем их попросили сразу, а не тянут время. — холодно усмехнулся клон, вернувшись с каким-то бутыльком. Он наклонил маленький сосуд над ягодицами Тартальи и лис почувствовал, как холодное содержимое стало капать ему на кожу, почти обжигая ее… старейшина тем временем с удовольствием наблюдал за тем, как эта непонятная жидкость стекала меж чужих бёдер. Но это не длилось долго. Тот по всей видимости тоже терял всякое терпение, поэтому уже через пару секунд Аякс ощутил как внутрь проник палец. Тем временем нежные поглаживания Чжун Ли не прекращались. Казалось, мужчина что-то шептал ему, успокаивал и хвалил, однако Тарталья не слышал его, выгнувшись в спине. Его руки больше не покоились на чужой груди, теперь он цеплялся за простыни рядом с головой гэгэ и сладко стонал, когда палец входил глубже и… согнулся. Боги… это было слишком хорошо. — Давай, покажи насколько тебе хорошо под этим учителем. — усмехнулся старейшина. Но Тарталья уже не обращал внимания на эти слова, позволяя делать с ним то, что было душе угодно этим двум змеям. Подмахивая бёдрами и все сильнее прогибаясь в пояснице, он даже не заметил, как спустя некоторое время старейшина добавил уже третий палец. Это было слишком хорошо. Слишком… — У тебя такой красивый голос, — шепчет Чжун Ли, целуя нежно того в губы. — я бы хотел слушать тебя вечно. — И вправду красивый голосок. — ухмыляется клон, трахая лиса уже тремя пальцами, — ни одна ночная бабочка из борделя не сравнится с тобой, сокровище. Тарталья ничего не отвечал, лишь постанывал, наслаждаясь заполненностью и трением. Казалось, он скоро не выдержит стольких чувств и эмоций, распирающих его из нутри, а эти ласки, эти руки, что играли с его сосками, после чего опускали вниз и вновь поднимались к груди… они лишь усугубляли его положение. Это было очень хорошо, однако Тарталья хотел наконец уже ощутить внутри себя не пальцы… он хотел почувствовать другую заполненность. Он хотел кончить. — П-прекрати. Вставь уже… — захныкал Аякс. — не могу больше терпеть. Молю…пожалуйста… — Хватит. — Не понимаю о чем он бормочет, пускай скажет внятно, чего хочет. — Тебе и так понятно сказали. Убирайся. Тарталья уже не понимал, кто кому обращается, лис лишь хныкал, продолжая бормотать и о чём-то молить. Его бессвязные слова, прекратились лишь тогда, когда он почувствовал, как вместо тех пальцев, внутрь наконец плавно вошёл член Чжун Ли, даря долгожданное давление внутри, от которого Аякс сильнее сминал простыни, что-то мыча. Кто именно был внутри него лис не знал, однако, судя по плавным движениям, он догадывался, что прямо сейчас сидел на члене своего гэгэ, а не старейшины. Мужчина прижался губами к его лбу. — Все хорошо? Ответом прослужили сладкие стоны лиса, что, очень привыкнув к ощущениям, уже сам двигался, насаживаясь. Признаться честно, эта поза была неудобна для Тартальи. Ему больше нравилось, когда ритм задавал сам Чжун Ли, втрахивая его в кровать… в такой позе можно было лишь лениво, ласково заниматься любовью, а разгоряченный хули-цзин, которого так долго дразнили, нуждался сейчас точно не в таких нежностях! Однако, как бы он не старался погрубее насадиться, как бы не старался ускорить темп, у него ничего не получалось. Сил совсем не было… уже спустя нескольких попыток контролировать ситуацию, Тарталья сдался, опустившись обратно на грудь Чжун Ли и позволяя ему самому управлять ситуацией. Мужчина довольно улыбнулся, притянув его для поцелуя. Он прекрасно видел состояние своего лисёнка, поэтому был уверен, что рано или поздно тот не выдержит и просто пустит все на самотёк, хныча и постанывая. Потому он и на некоторое мгновение позволил тому двигаться самому. Ведь так приятно было видеть, как в итоге парень отдавался на его милость беря все то, что ему давали. Чжун Ли, крепко держа за бёдра лиса, насаживал его на себя, сплетая их языки вместе. Старейшина тем временем, крайне недовольный тем, что у него забрали игрушку, с нахмуренными бровями смотрел на развернувшуюся перед ним похабную картину, проводя по своему стволу рукой. Тарталье пришлось вновь принять сидячее положение, при котором, казалось, член Чжун Ли входил ещё глубже… клон смотрел на ягодицы лиса так, словно готов был снять их с чужого члена и заткнуть эту дырку лично… однако он так же прекрасно понимал, что Чжун Ли не позволил бы этого сделать. А… входить внутрь, когда парень уже был заполнен… было нельзя. Нельзя, потому что старейшина не хотел причинять ему слишком много боли, даже если уж очень хотелось прямо сейчас нагнуть его. Но ведь он был зол. Ему приходилось лишь наблюдать за этими двоими, пока Тарталья сладко постанывал в чужие губы, прыгая на чужом члене. Он совершенно не обращал на него внимания! Старейшина намотал длинные волосы лиса на кулак и заставил того запрокинуть голову назад, показывая такие красивые изгибы сильного тела… великолепная картина. Эту картину можно было бы запечатлеть на холсте, можно было бы создать статую… это было бы верхушкой искусства. Наконец, послышался протяжный стон, полный удовольствия. Тарталью словно прошибло током, когда ему наконец позволили излиться. Он упал на грудь Чжун Ли тяжело дыша и жмурясь. Его вход то сжимался, то разжимался… однако мужчина, хоть уже тоже кончил и наполнил парня, не выходил из него, лениво поглаживая по волосам. Он с насмешкой смотрел на стоящего позади старейшину, что все еще был возбуждён… казалось, что тот так и избавится от своего клона, не позволив насладиться призом. — Мой черёд, убирайся. — прорычал старейшина. И Чжун Ли, не хотя, но все же вышел из Тартальи под усталое мычание лиса. Не успел парень нахмурить брови, как почувствовал резкий толчок… клон, уже не беспокоясь о том, что тому необходимо время чтобы привыкнуть, сразу же вошёл на всю длину и стал вбиваться в податливое нутро. Хули-цзин совсем недавно кончил, потому был очень чувствительным… однако клон не щадил его. Заставив того повернуть голову в его сторону, старейшина накрыл его губы грубым поцелуем, сминая и кусая их. Но долго оставаться в такой позе у Тартальи не хватало сил, он очень скоро вновь свалился на грудь своего гэгэ, что нашептывал какую-то чушь, в то время как мужчина, находившийся позади, придерживал его за бёдра и втрахивал в Чжун Ли. Возбуждение вновь стало нарастать. Толчки были грубыми, глубокими, они заставляли выгибаться лиса и постанывать каждый раз. Старейшина кусал загривок, дурея от узости и влажности своего ученика. Хотелось сильнее вжать его в кровать, привязать его, всего заклеймить, чтобы каждый знал кому принадлежит этот парень… он с самодовольной ухмылкой, смотрел, как исчезал его член в этой жадной дырке, издавая пошлые звуки. — Только посмотри на себя, Аякс. Стонешь, словно сучка во время течки. Неужели так нравится принимать чужой член? Тарталья уткнулся носом в грудь Чжун Ли, царапая его кожу ногтями. Он пытался не издавать звуков, пытался кусать тыльную сторону ладони, кусать губы… но у него не выходило сдерживаться. — Когда учитель спрашивает, ученик должен отвечать. — резко войдя внутрь, холодно сказал старейшина. Вновь раздался звонкий шлепок… — Д-да! Да… пожалуйста… О чем просил Тарталья, тот сам уже не знал. Да и сам вопрос он не помнил если честно. В голове сейчас было пусто. Хотелось лишь одного, кончить наконец и просто завалиться спать. И, кажется удовлетворённый ответом, старейшина прекратил его мучить. Он лишь изредка говорил какие-то пошлости, вбиваясь в податливое нутро… точно так же что-то шептал и Чжун Ли, на груди которого лежал Тарталья, но он хвалил его и осыпывал слишком двусмысленными и смущающими комплиментами. В какой-то момент парень даже думал, что вот-вот потеряет сознание или вообще сойдёт с ума от переизбытка ощущений… он громко стонал, совершенно уже не различая кто что говорит, чьи руки гладят его и чьи губы целуют, пока наконец не кончил во второй раз. После этого он бездумно глядел куда-то в сторону, стараясь отдышаться и прийти в себя. Он даже не понял когда именно старейшина закончил и когда исчез… Тарталье было слишком хорошо. Он устал и ему было откровенно лень о чем-либо думать, кроме как о крепких руках, которые его обнимали. Лис сделал последнее усилие над собой и приняв более комфортную позу, уткнулся в ключицу Чжун Ли, прикрыв глаза. — Нужно будет с тобой попрактиковать клонирование. — задумчиво проговорил мужчина, уже думая о тренировках и чему он будет учить парня. — С меня достаточно и этого раза… — устало протянул Тарталья, — больше я не потяну. Чжун Ли усмехнулся, поцеловав того в макушку. — Я тоже думаю, что тебе меня одного вполне достаточно. Рад что ты убедился в этом. Однако я говорил о тренировках. — Гэгэ… — М? — Я люблю тебя.