***
— Выиграй для него. По негласной традиции Пьер выставил вперёд кулак. Шарль отбил и застегнул комбинезон. — Выиграю. Они разошлись к своим командам. Пьер надел шлем, залез в болид и установил руль, спрятавшись от гнетущей атмосферы и неестественной тишины паддока. До старта оставались считанные минуты. Он глубоко выдохнул, закрывая глаза, позволяя себе ещё одну мысль. Он на несколько секунд вернулся в тот сон, в тот вечер, когда ему так была нужна поддержка. Когда он был готов опустить руки, получив такую новость от своей команды. И когда принял это как вызов благодаря одному человеку, который всегда мог найти правильные слова. «Докажи им, что они ошиблись. Будь сильным, брат.» Пьер резким и уверенным движением опустил козырек. Он выпустил свои эмоции, которые старался подавить с субботнего вечера. Теперь именно они заставляли его сильнее вжимать педаль газа и отдаваться гонке полностью, будто Пьер снова стал тем мальчишкой, который жил мечтой о том, чтобы однажды сделать то, во что никто не верил. Он должен стать лучшей версией себя, должен показать всем, кто в него не верил, на что он способен. Ради него — ради Антуана. Шарль исполнил обещание. Каждый в толпе под подиумом знал, что поднятый высоко над его головой кубок был посвящен одному конкретному человеку. Человеку, заслужившему взять этот кубок лично. Пьер наконец получил такой необходимый ему звонок. Ближе к вечеру, когда награждение и пресс-конференция закончились, никто не стал задерживать Пьера и Шарля в паддоке. Пока они ехали, оба молчали, смотря в окна. Пьер был измотан так, будто не спал неделю. Он чувствовал некоторое облегчение от нейтрально-хороших новостей, но в голову настойчиво лезли мысли про Жюля Бьянки, которые он не мог простить самому себе, тем более упоминать вслух при Шарле. Он переживал и за Хуана, но тот был в надёжных руках своих друзей и лучших врачей. Больница встретила их обычным для больниц запахом, почти стерильно-белыми стенами и холодным светом. Пьер шёл вплотную к Шарлю, не позволяя себе больше ни единой лишней мысли, будто они могли стать материальными. В коридоре возле нужной палаты они встретили мать Антуана. Пьер едва смог заставить себя спросить два слова. — Врач сказал, что операция прошла успешно и они уже скоро будут готовы выводить его из… Комы. Пока он стабилен, — Тихо ответила женщина, пропуская двух гонщиков в палату их названного брата. Они знали это всё еще из звонка, но были рады хотя бы тому, что ничего не изменилось в худшую сторону. Шарль замер, не в силах подойти ближе так сразу, а Пьер тут же оказался у койки. Он почти не дышал, рассматривая лицо друга, чувствуя как от вида такого количества бинтов, повязок и трубок, на глаза снова наворачиваются слезы. Пьер позволил себе осторожное прикосновение к щеке Антуана между кислородной маской и повязкой, самыми кончиками пальцев, одними губами произнося его имя. — Он справится. Он сильный, — Хриплым шепотом убеждал их обоих Шарль, положив руку Пьеру на плечо. — Самый сильный из всех, кого я когда-либо знал.***
— Уверен, что не вернёшься в отель на ночь? — Шарль снова посмотрел на часы, стоя у окна, за которым уже стемнело. — Я могу остаться, если хочешь. — Все в порядке. Я хочу быть с ним, — Пьер поднял голову с рук, на которых лежал на самом краю койки, но остался сидеть на стуле. — Не уверен, что врач разрешит нам обоим быть здесь всю ночь. Тем более, ещё одно предупреждение от медсестры и тебя на выход уже будут провожать охранники, — Пьер криво изобразил подобие ухмылки. — Я все ещё удивлён, что разрешили тебе. Родители Антуана тебе действительно доверяют. Мне показалось, врач был против до последнего, — Шарль подошёл ближе и похлопал Пьера по плечу, осторожно сжал неподвижную ладонь Антуана. — Держитесь. Оба, — Он направился к выходу из палаты, но остановился прежде, чем нажать на ручку двери. — Звони, если что. Я навещу вас утром. — До завтра. Дверь за Шарлем закрылась. Писк и гудение приборов вдруг стали слишком громкими для такой маленькой комнаты. Пьеру сдавило грудь резко наступившей тишиной и ощущением одиночества, хотя он вовсе не был один. Ему захотелось, чтобы быстрее наступило утро, но время будто остановилось. В глазах плыло от усталости и неяркого света одной лампы над койкой. Пьер смотрел отсутствующим взглядом на простынь под своими руками, не понимая, сколько длятся секунды. Как только пропало ощущение присутствия друга рядом, Пьер почувствовал, как его сознание снова начало погружаться в темноту. Он сжал кулаки, стараясь заставить себя прогнать тревожные мысли. Ему захотелось достать телефон, написать кому-нибудь, но он больше не мог отвечать на все сообщения с сопереживаниями и вопросами, а разговоры о чем-то отстранённом вызывали чувство вины. Будто он был ответственен за произошедшее и теперь не имел права думать больше ни о чем. Пьер сфокусировал взгляд и осторожно, будто боясь потревожить, коснулся руки Антуана, переплёл их пальцы. Непонятное ощущение от того, что его руку не держат в ответ, прошлось мурашками по спине и заставило Пьера уткнуться лицом в сгиб локтя. Он не понимал, сколько прошло времени, но скоро обнаружил, что лежал головой на своей руке и смотрел в стену, позволяя цепочке мыслей бесконтрольно течь, не задерживаясь слишком долго, чтобы Пьер не успел их запомнить и почувствовать что-то. Наконец, его начинало клонить в сон и он мог позволить себе попытаться беспокойно задремать, продолжая цепь из воспоминаний и фантазий о вечерах на берегу моря в Монако, ночных разговорах с сетом суши на двоих, осторожных ласковых прикосновениях в тихом углу паддока и готовке дома вдвоем под их общий плейлист. Пьер часто просыпался, чувствуя неприятную боль в спине и плечах, духоту и жажду, пытался расположиться удобнее в положении сидя на стуле, но очень быстро снова засыпал. Ближе к рассвету тревога немного утихла. Утром его разбудила медсестра. Пьер едва заставил себя встать, заметив, что всю ночь не отпускал руки друга. Он смог пройтись по коридору, разминая ужасно затёкшее за ночь тело, чувствуя, как трясутся конечности, прекращая двигаться каждый раз, как замечал, что к ногам подступают судороги. Он вернулся в палату вместе со врачом, который собирался проследить за реакцией организма Антуана на прекращение подачи препаратов, отвечавших за медикаментозный сон. Рядом с койкой стояла мадам Юбер. Пьер тихо спрятался в самый угол, будто его собирались выгнать, если бы заметили. Всё прошло спокойно и скоро Пьер снова остался наедине с Антуаном. Он снова принял ту же позу, в которой провёл ночь, понимая, что не выдержит ещё целого дня бодрствования. Полноценно заснуть ему так и не удавалось, но спустя время он снова смог погрузиться в состоянии дремоты, вслушиваясь в шум начавшегося рабочего дня за дверью. Пьер очнулся от прикосновения к плечу и тут же резко поднял голову, обернулся в разные стороны, пытаясь прийти в сознание и понять, что происходит. — Все в порядке, это я, — Шарль погладил Пьера по голове, стараясь говорить тихо. — Извини, что напугал. — Ничего, — Пьер облокотился на спинку стула, разминая плечи и позвоночник. Сон в таком положении не лучшим образом скажется на будущих гонках, но соревнования были последним, о чем сейчас мог думать Пьер. — Я принёс тебе поесть и кофе. И одежду, — Шарль понимал немногословие Пьера и сам старался не говорить лишнего. Он поставил на небольшой круглый столик коробочку с сэндвичами и пару стаканчиков, сел на второй стул у окна, положил около тумбочки сумку с одеждой Пьера. — Каллум и Джек обещали прийти сегодня чуть позже. — Хорошо и спасибо, — Хрипло ответил Пьер, придвинув свой стул к столику и сев рядом с Шарлем, опираясь локтями на колени и потирая лицо. Он не отказал себе в кофе, но доесть даже один сэндвич стало для него трудно. Он вышел в уборную, чтобы умыться и прийти в себя. Вернулся и сел на своё место, не зная, что сказать. Шарль, казалось, чувствовал то же самое.***
Пьер смог отвлечься на какую-то статью про футбол, которую открыл в надежде перестать листать одни и те же диалоги и смотреть на читающего Шарля, который тоже не мог подобрать слов. Смысл текста проходил мимо, но Пьер был рад уже занять мозг попыткой его разобрать. Каллум и Джек смогли своим присутствием ненадолго оживить тишину, заставив и пилотов старшей серии подумать о позитивном. Они дружно игнорировали болезненность в улыбках и осторожность в выражениях, стараясь приободрить друг друга и создать в этой комнате, мир вне которой вдруг перестал существовать для Пьера, менее тяжёлую и давящую атмосферу. Когда слова стали заканчиваться, оба решили не противиться предложению медсестры снизить количество человек на одну палату. После их ухода снова стало тихо. По лицу Шарля было понятно, что он хотел что-то ещё сказать, но не находил слов. Пьер же не утруждал себя и попытками. Он итак был слишком вымотан, допивая очередной стаканчик мерзкого кофе с кучей сахара из автомата. Пьер краем глаза заметил движение и оторвался от телефона. Он подумал, что ему показалось от усталости, но через секунду Антуан снова двинул рукой, жмурясь и пытаясь повернуть голову. Шарль заметил взгляд Пьера и тоже повернулся в сторону койки, напряг плечи, даже будто задержал дыхание. Пьер откинул телефон и быстро подошёл ближе, тихо позвал друга по имени, судорожно взяв его за руку и цепляясь за неё так, будто тонул. Поймав взгляд родных глаз и почувствовав чужие пальцы на своей руке, Пьеру показалось что его сердце пропустило удар, в глазах снова стали собираться слезы. — Пьер, Шарль… Антуан произнёс их имена совсем тихим шёпотом, почти одними губами, но оба его услышали. Он медленно моргал, стараясь прийти в себя, всматривался в лица друзей. — Нужно позвать врача, — Тихо сказал Шарль, но ещё несколько секунд стоял на месте. Пьер слышал дрожь в его голосе. — Пьер, ты чего плачешь? — Антуан отпустил его ладонь и приподнял руку, чтобы коснуться лица друга. Пьер наклонился ближе и прижался щекой к теплой ладони, вслушиваясь в тихий хриплый голос. — Сколько меня не было? — Три дня, — Тихо ответил Пьер, закрыв глаза и позволяя Антуану вытереть пальцами слезы. Не видя его, Пьер просто знал, что друг нахмурился и мысленно напрягся, пытаясь осознать сказанное, ещё не до конца придя в себя. — Я тебя люблю, Тео. В палату зашёл врач и попросил обоих друзей выйти, Шарль осторожно заглянул за ним, не заходя в комнату. Пьер нехотя выпрямился и с большим трудом заставил себя отпустить руку Антуана, одним взглядом пообещав вернуться. Когда он вышел в коридор, Шарль уже звонил родителям Антуана. У Пьера тряслись руки и он просто сложил их на груди, оперевшись спиной на стену, стараясь унять дрожь и успокоить срывающееся дыхание. Шарль через несколько долгих секунд закончил звонок, выдохнул и крепко обнял Пьера. Они молча стояли так какое-то время. Слова могли всё испортить. Для них это не было проблемой — оба понимали друг друга и без слов вовсе. Пьер чувствовал эмоции и опасения Шарля, когда тот немного сильнее, чем нужно, сжал плечо друга, когда его дыхание едва заметно сорвалось, когда он опустил лицо в чужое плечо, прячась от белых стен. Им не позволили вернуться сразу, сначала впустив родителей Антуана. Пьер сел на кресло у двери, опустив голову и безуспешно пытаясь выловить хоть какие-то обрывки фраз. Ему не говорили обо всём, но он готовился, что прогнозы не будут очень утешающими, молился лишь о том, чтобы не сбылись худшие опасения, не позволяя себе даже задумываться о том, что может быть иначе. Наконец, вернувшись в палату, Пьер тут же оказался за спиной мадам Юбер, стараясь поймать взгляд Антуана, замечая, что друг стал смотреть гораздо осознаннее. Пьер с замиранием сердца слушал, как мать успокаивает сына и себя, обещая ему, что все будет хорошо. Антуан через некоторое время попросил остаться с Пьером наедине. Как только за Шарлем закрылась дверь, Антуан потянулся рукой, чтобы коснуться лица друга. Пьер снова наклонился ближе, прильнув щекой к ладони любимого, осторожно коснулся губами его пальцев. — Как ты, Тео? Что врач сказал? — Что жить буду. Ну, вроде должен, — Тихо ответил Антуан, на секунду отведя взгляд, но тут же не выдержал и снова посмотрел Пьеру в глаза. Его голос стал более чистым, но Пьер по длинным паузам чувствовал, что друг ещё не до конца пришёл в сознание и это его не удивило. Только заставило безумно захотеть больше ни на шаг не отходить. — Не знаю, пока ничего определённого, кроме того, что много переломов и сотрясение. Может, ждут, пока мне лучше станет, чтобы не грузить так сразу. — Я так рад, что ты пришёл в себя, — Почти прошептал Пьер, тоже осторожно касаясь лица друга, благо теперь на нём не было кислородной маски. Антуан, не отводя взгляда, чуть наклонил голову к руке Пьера, разрешая касаться его. — Всё будет в порядке. Я всегда рядом для тебя. Пьер понимал, что Антуану уже успели много раз сказать фразу о том, что все будет хорошо, но он только сейчас действительно почувствовал, что повторение её как мантры действительно помогало успокоиться. — Спасибо, родной, — Лицо Антуана тронула лёгкая улыбка, и Пьер почувствовал, как ему вдруг стало гораздо теплее и спокойнее, он очень осторожно приблизился к лицу любимого и бережно, ласково едва коснулся губами его лба.***
Впервые за несколько дней Пьер смог полноценно и быстро уснуть. Его уже даже не беспокоила прежняя поза сидя на стуле и лёжа руками и головой на койке. Антуан засыпал не так быстро, но перед тем, как погрузиться в сон, он не отказал себе в удовольствии запустить пальцы в кудри Пьера, мягко поглаживая его затылок и массируя шею. Пьер согласился оставить Антуана и ехать на следующую гонку только под обещание Антуана о том, что тот будет выздоравливать и быть на связи. Но все равно Пьер смог выторговать себе ещё одну ночь рядом, которая так нужна была обоим, чтобы забыть о происходящем и заставить друг друга поверить в лучшее. Закрыв глаза, они даже могли представить, что это одна из тех обычных ночей, которые бывают у каждых друзей, когда они обсуждают всё на свете, а потом просто молчат в компании друг друга. Потому что слова больше не нужны.