Исповедь

— Простите, святой отец, ибо я согрешил… В погруженный в полумрак исповедальной кабинке раздался приятный низкий голос, и настоятель храма Шэнь Цяо прикрыл свои тёмные глаза, чтобы выслушать очередного прихожанина. Как священнослужитель, он выполнял роль посредника между Всевышним и человеком, но, помимо этого, мужчина, опираясь на святое писание, старался дать страждущим напутствие и тем самым спасти их бессмертную душу от вечных мук в аду. — Бог озаряет наши сердца, и мы твёрдо верим в его милость. Покайтесь же в грехах своих и исповедуйтесь… Человек, скрытый от глаз Святого Отца за резной деревянной перегородкой, молчал и Шэнь Цяо подумал о том, что тот никак не мог собраться с мыслями или же просто не решался раскрыть другому правду о своих делах. Это наполнило чистую, лишённую порока, душу настоятеля сопереживанием, и он, чуть повернув голову в сторону мирянина, тихо добавил: — Вам не нужно спешить или бояться. По правилам исповеди, всё, что вы расскажете, останется между нами двумя и Богом… — А что если мои грехи настолько тяжелы, что даже Иисус не сможет простить меня? Что вы тогда сделаете? Сразу обратитесь в полицию? Красивые густые брови Шэнь Цяо сошлись на переносице, а на лице отразилось замешательство. Не то, чтобы он впервые исповедовал преступников и действительно плохих людей, но весёлые, едва ли не игривые, нотки в интонации незнакомца сбивали с толку. Казалось, мужчина пришёл не на исповедь, а в бар, где изливал душу подвыпившему незнакомцу или бармену. — Неважно, насколько вы грешны, тайна исповеди не позволит мне рассказать об услышанном. Говорите свободно… — Превосходно. Хотя, если честно, меня не сильно пугают стражи порядка, или то, что Святой Отец поведает другим о моих делах… — мирянин тихо рассмеялся, и по какой-то причине по спине и рукам Шэнь Цяо побежали мурашки. — Итак, пожалуй, начну с самого начала. Я виновен в том, что избивал людей, грабил, похищал и вымогал у них разное. Чаще всего деньги или красивые вещи, но это быстро наскучило. Чтобы немного развеяться, недавно я отобрал у ребёнка леденец и съел его… — … Мужчина часто встречался с грешниками, то невольно подумал о самом плохом исходе и судорожно вздохнул. Конечно, ему стоило быть более терпимым и сдержанным в своих реакциях, но в данный момент настоятель ничего не мог с собой сделать. — Простите… вы съели…? Мужчина за перегородкой внезапно громко и как-то зловеще захохотал, отчего настоятель храма вздрогнул. На его лбу выступил холодный пот, а голова слегка закружилась. К счастью, поистине демонический смех вскоре стих, и прихожанин, всё ещё весело фыркая, пробормотал: — Ох, не переживайте, Святой отец, ребёнок серьезно не пострадал. Я говорил о конфете. — … В голове Шэнь Цяо пронеслось «Слава Богу», и он, достав из кармана белый носовой платок, вытер испарину с лица. — Это все ваши деяния, или вы хотите покаяться в чём-то ещё? Краем глаза заметив, как тень за зарешеченным окошком чуть увеличилась, настоятель слегка напрягся, понимая, что человек придвинулся к нему ближе.Обычно это означало, что сейчас настоятелю должны были признаться в чём-то действительно ужасном или постыдном. — Нет, Святой Отец, есть ещё кое-то… Голос мирянина стал чуть тише, а от лёгкой хрипотцы, прозвучавшей в нём, лицо служителя храма по какой-то причине онемело. Стараясь успокоиться, Шэнь Цяо стиснул пальцами кусочек ткани, которым ранее вытирал пот и произнёс: — Поделитесь со мной, и я постараюсь облегчить груз, который вы вынуждены нести. — Я возжелал мужчину, но он не простой человек, а слуга Бога… Сердце священника дрогнуло от испуга, а затем забилось с такой силой, что едва не проломило грудную клетку и не вырвалось наружу. Этот мужчина… то, что он говорил, было действительно возмутительно и грешно! Католическая церковь строго осуждала однополые отношения, считая их тяжёлой формой разврата, а потому признание прихожанина обязывало Шэнь Цяо направить его на путь истинный, однако, по какой-то причине он не мог даже открыть рта. Тем временем исповедуемый, не обращая внимание на потрясённое молчание настоятеля, всё продолжал говорить, посвящая детали: — Когда я вижу этого человека, то могу думать только о том, как бы поскорее сорвать с него сутану и вдоволь полюбоваться на тело. Святой отец, вы не считаете, что эти закрытые чёрные одежды слишком уж сексуальны? Они скрывают так много, но при этом отлично подчёркивают фигуру. Сдаётся мне, что Богу, как и мне, по вкусу красавчики. — Как вы можете говорить подобное?! Это недопустимо! По ту сторону перегородки раздался смех. Очевидно, этого человека очень развеселила реакция настоятеля храма на столь возмутительные слова. Вот только последнему было не так радостно. Испытывая праведный гнев, Шэнь Цяо старался сдержать его, отчего всё его лицо, шея и уши стали ярко-красными. — Что именно «недопустимо»: любить или восхищаться красотой избранника? Святой Отец, уж не забыли ли вы про заповедь «возлюби ближнего своего как самого себя»? В чем же мои искренние чувства порочны? Ах, сдаётся, что либо Библия, либо церковь врёт нам… Кровь с шумом ударила в голову священника, и тот нахмурился. По правде говоря, он впервые встретил столь бессовестного человека и теперь даже не знал, что с ним делать. Неужели, у него было недостаточно опыта, чтобы самостоятельно решить возникшую проблему? Может стоило позвать кого-то более компетентного… Понимая, что бежать от трудностей это не выход, Шэнь Цяо поднял слегка дрожащую кисть и ущипнул себя за переносицу. Таким образом, мужчина старался привести мысли в порядок, но прежде, чем он успел это сделать, прихожанин снова заговорил: — Вы не обязаны отвечать на все эти вопросы, ведь суть исповеди в том, чтобы прихожане рассказывали о своих проступках и недопустимых мыслях, а Святые Отцы отпускали им грехи. Может, согласитесь хоть с этим, Преподобный Шэнь Цяо? Настоятель резко повернул голову, чтобы посмотреть на собеседника, но конечно же, увидел только неясный, едва различимый силуэт. — Откуда вы знаете моё имя? — Это не имеет значения, просто выполняйте свою работу и слушайте. — Пугающий мирянин на несколько мгновений замолчал, будто растягивая удовольствие перед предстоящим развлечением, но вскоре, заскучав, продолжил говорить: — На литургии, я понял, что вам очень идут белые одежды: они придают лицу сияния и к нему так и хочется прикоснуться. Провести пальцами по щеке к губам, а затем слегка надавить на их центр и проникнуть в рот. Знаете, многие люди получают наслаждение от подобных прикосновений, не хотите ли попробовать? Шэнь Цяо на мгновение замер, а затем сложил руки в молитвенном жесте. Такая реакция была вызвана отнюдь не пугающими словами, а тем, что стоило незнакомцу озвучить свои желания, как настоятель почувствовал прикосновение к лицу. Нечто невесомое, отдалённо напоминающее невидимое перо, скользнуло по коже и губам, отчего последние тут же стало покалывать. — Отче наш, сущий на небесах! — Святой Отец, оставьте свои молитвы. Я не собираюсь вредить, наоборот, хочу сделать вам приятно. Прямо на глазах Шэнь Цяо через резную перегородку стали просачиваться тёмно-фиолетовые струи дыма. Клубясь, подобно ароматному фимиаму из кадильницы, они очень быстро заполнили узкое пространство кабинки, отчего настоятель закашлялся и, склонив голову, сжал одной рукой висящее на шее распятие. В нос сразу же ударил специфический запах серы, недвусмысленно намекая на то, что к священнику на исповедь пришёл отнюдь не человек. — Да святится имя Твоё; да придёт Царствие Твоё… — Ха-ха-ха, Святой Отец, перестаньте впустую сотрясать воздух — такие фокусы против меня бессильны. Может лучше занять ваш прелестный маленький ротик чем-то другим? Например, мне было бы интересно послушать, как вы стонете… Повинуясь воле хозяина, дым, который изначально был невесомым, вдруг стал куда темнее и плотнее. То и дело вспыхивая фиолетовым, он с лёгкостью проникал под одежду и скользил по коже, подобно чужим пальцам. Ощутив эти прикосновения на себе, Шэнь Цяо задрожал и принялся молиться ещё усерднее. Вот только это не помогало: вскоре уже четыре «руки» гладили тело настоятеля. Первая из них снова и снова проходилась по его груди и, останавливаясь, то у одного, то у другого соска слегка пощипывала затвердевшие вершинки. Вторая ласкала тонкую шею, скрытую под воротником-стойкой, а третья и четвёртая сжимали сведённые вместе бёдра, стараясь развести их в стороны. — Мгх. Д-да будет воля Т-твоя и на земле, как на небе; хлеб наш н-насущный дай нам на сей день… — Это начинает действовать на нервы… Демон, стоящий снаружи на коленях, тяжело вздохнул, и больше дыма проникло в исповедальню. Вокруг стало темно, как безлунной ночью, но твёрдый в своей вере Шэнь Цяо не купился на иллюзию. Стараясь сохранять здравомыслие, он напоминал себе, что они находились в храме Божьем и демонические козни здесь были не такими необузданными как снаружи. Он должен был взывать к Создателю усерднее, и тогда Господь обязательно поможет ему. — И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим… «Руки» ласкающие настоятеля на мгновение замерли, а после пришли в настоящее неистовство. Скользя по бёдрам, они приблизились к достоинству мужчины и поиграли со всё ещё мягкой плотью, отчего та вскоре стала наливаться горячей кровью. Когда же она затвердела и натянула ткань брюк, невидимые пальцы начали скользить по всей длине. Мягко обводя головку, они самозабвенно ласкали небольшое отверстие на вершине, из которого уже начали сочиться капли естественной смазки. Втянув в горящие лёгкие побольше пахнущего серой и адским пламенем воздуха, Шэнь Цяо до крови прикусил щеку изнутри. Таким образом, он старался болью унять возбуждение, но это не сильно помогало, особенно теперь, когда порожденные демоном струи дыма стали спускаться ниже. Скользнув по ягодицам, «руки» сжали их так, что Святой Отец ахнул и невольно изогнулся в спине. Ему вдруг показалось, что если эта пытка продлится чуть дольше, то он потеряет нечто очень важное. Волнение только сильнее распаляло настоятеля, и тот, слегка занервничав, выпалил: — И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Аминь! Стоило последнему слову молитвы упасть, как демонические чары внезапно исчезли. Настоятель храма больше не чувствовал прикосновений к своему телу, неприятный запах, который можно было почувствовать только в аду, рассеялся, а он сам находился в исповедальной кабинке, в которой отпускал грехи вот уж три года. Всё закончилось? Сглотнув, чтобы промочить пересохшее горло, Шэнь Цяо посмотрел на перегородку, но с той стороны не доносилось ни звука. — Здесь кто-то есть? Священнослужителю никто не ответил, и он невольно расслабился. То, что явилось к нему ранее, всё же не смогло бросить вызов Всевышнему и ушло. Это в очередной раз подтверждало силу Бога и Его любовь к своим детям. Отпустив распятие, которое мужчина сжимал так, что на белоснежной ладони остался оттиск, он поднялся на дрожащие ноги и поспешил выйти из кабинки. После встречи с демоном настоятель чувствовал себя измотанным, а его промокшая от пота одежда неприятно липла к телу. В данный момент он очень хотел очиститься от грязи как физической, так и духовной, но стоило ему только откинуть тканевый полог, ограждающий исповедальню от храма, и сделать шаг, как вместо пола под его ботинками оказалась бездонная пропасть. Не сумев среагировать вовремя, Шэнь Цяо упал, но и в этот раз он старался не поддаваться панике. Даже если внизу его действительно ждала смерть, то душа Святого Отца вознесётся в рай, где соединится с Всевышнем, а не достанется демону. Осознание этого, как ничто другое, успокаивало его и, подняв взгляд, священник хотел напоследок взглянуть на мир, в котором он прожил всего тридцать лет. Залитый тёплыми лучами заходящего солнца, потолок храма сейчас казался далёким пятном света, а вокруг не было ничего, кроме холодной липкой тьмы, по этой причине мужчина невольно почувствовал себя лягушкой, сидящей на дне колодца. Жаль, что перед смертью он увидел так мало… Чистая, как горный хрусталь, слеза вдруг скатилась по щеке настоятеля, и он, мягко улыбнувшись, готов был принять неизбежное. Вот только, разве могло желание освобождённого от порока сердца осуществиться, когда оно находилось во власти зла? В следующий момент крепкие, сильные руки подхватили стройное тело Святого Отца, и бесконтрольное падение прекратилось. — Преподобный Шэнь Цяо, вы точно не хотите угодить мне. Могли бы хоть немного покричать для приличия, а то кажется, что все мои старания напугать вас пошли прахом! Святой Отец сразу же узнал красивый, с лёгкой хрипотцой, голос и напрягся. Уж лучше бы он действительно разбился насмерть, чем столкнулся с этим злом во плоти. Не собираясь смотреть на «мирянина», он вновь потянулся к распятию и сжал крест. — Сожалею, что разочаровал вас. Демон вдруг расхохотался, а затем ласково потёрся щекой о макушку собеседника, чем вызывал целый рой мурашек у последнего. — А вот я не сожалею. Ты прелесть! Не чувствуя ни капли радости из-за сомнительного комплимента, настоятель поджал свои губы и тихо спросил: — Куда вы меня несёте? В Ад? — Почти угадал. Мы идём в мою спальню… Позабыв о намерении не осквернять свой взор созерцанием демонического лика, Шэнь Цяо повернул голову и встретился взглядом с парой красивых чёрных глаз. Душа человека затрепетала, но он старался не подавать вида, что внешность создания его поразила: у него не было серо-зелёной или красной кожи, как, впрочем, и наростов на теле, но черты лица «прихожанина» действительно поражали воображение. Он был прекрасен, как смертный грех, и таким же притягательным. Длинные, с лёгкой проседью, волосы создания были собраны в конский хвост, позволяя лучше разглядеть приятное лицо с высокими скулами, прямым носом и сильной линией подбородка. С трудом заставив себя опустить глаза, Святой Отец на всякий случай ещё и закрыл их, а чтобы побороть искушение вновь посмотреть на зрелого красавца, мужчина хотел снова обратиться к молитве. Однако, его губы заняли прежде, чем хоть одно слово сорвалось с них. Пламя ада опалило настоятеля, и он попытался освободиться, но не сумел. С каждым ловким и умелым поворотом языка демона, сопротивление человека угасало, а его взгляд затуманивался. Этот поцелуй не был нежен, и острые клыки порождения Ада ранили до крови, но при всём при этом приносили удовольствие. Успокоившееся было тело Шэнь Цяо вновь вспыхнуло, вот только на этот раз оно горело гораздо сильнее. Не прошло и пары мгновений, как на него накатили волны слабости, и вскоре мужчина осознал, что не может даже поднять руку! Это ли было силой истинного зла? Кое-как отстранившись, совершенно измотанный настоятель уронил голову на грудь и почувствовал, как его сознание стало угасать. Казалось, этот поцелуй был не совсем обычным: по всей видимости, он питал демона за счёт души человека, что значило ещё немного и настоятель точно был бы поглощён. Едва сохраняя крохи разума, Шэнь Цяо решился бороться до конца и, собрав те крупицы сил, которые остались в нём, принялся шептать: — Святой Архангел Михаил, вождь небесных легионов, защити нас в битве против зла и преследований дьявола. Будь нашей защитой! Да сразит его Господь, об этом мы просим и умоляем. А ты, предводитель небесных легионов, низвергни сатану и прочих духов зла, бродящих по свету и развращающих — души, низвергни их силою Божиею в ад… А-Аминь… На миг воцарилась пугающая тишина, а затем тьма вокруг них внезапно закрутилась в вытянутую воронку и, лопнув, озарилась ярким золотым светом, льющимся с небес. Зазвучали трубы, звук которых исцелял, помогал справиться с болью и, по всей видимости, вызывал какое-то отвращение у демона: услышав их величественный зов, тот поморщился и недовольно цокнул языком. — Преподобный Шэнь Цяо решил использовать покровительство Небес, чтобы лишить меня радости провести эту ночь с вами? Не думаете, что это очень грубо, особенно теперь, когда я по вашей милости возбудился? Источая уже знакомую тёмно-фиолетовую дымку, демон склонил голову к потерявшему сознание и, без жалости прихватив острыми зубами нежную кожу на его шее, оставил чёткий след. Пометив таким образом свою жертву, порождение Ада теперь с нежностью, которая странно контрастировала с совершенным ранее укусом, провело носом по щеке мужчины и, вдохнув приятный аромат его тела, прошептало: — Не думай, что сможешь сбежать от меня. Отныне ты мой, так что хорошенько запомни имя того, кто заставит тебя отвернуться от Бога. Меня зовут Янь Уши… Закончив с представлением, демон наконец посмотрел на струящийся золотой свет и Небесное Воинство, скрытое за ним, а затем пренебрежительно фыркнув, рассеял иллюзию. Компания тут же оказалась в уже знакомом храме, и Янь Уши, игнорируя присутствие архангелов и ангелов, запечатлел на бледных губах своей добычи прощальный поцелуй. Осквернив их таким образом, донельзя довольный демон положил всё ещё не пришедшего в себя настоятеля на скамью для прихожан и, засунув руки в карманы пальто, пошёл к выходу из храма. — До встречи на следующей неделе, Святой Отец. Надеюсь, в другой раз вы сможете выслушать мою исповедь до самого конца.