Самоконтроль

Каждое утро начинается с самоконтроля. Я специально перерыл все словари, и это слово можно так вывернуть. В переводе на нормальный человеческий — издевательство. Если ещё чуть-чуть покрутить, получится мазохизм. «Какой-то ты хмурый.» Да нет, тебе кажется. Да, болит голова немного, но пройдёт. Я сейчас умру от той боли. Ничего страшного, я ногой об что-то зацепился. Последний вариант явно больше понравится собеседнику. «О-о, бедняга. Я тоже за всё зацепляюсь! А ты слышал...» Нет, не слышал. Расскажи? Да, слышал. А что? Далее идут вариации. Нетрудно проложить словесные рельсы, которые идеально впишутся. Никто и не думает, что рельсы проложены заранее. Это тоже часть самоконтроля. «О, спасибо за книгу. Я завтра верну.» О, не беспокойся, читай, сколько захочешь. Здесь вариантов меньше. Здесь просыпается чистый интерес, такой слабый, что немного смахивает на мигрень. Приходится раздувать его, разжигать, поддерживать. Это не очень трудно, когда ты живой. Мёртвому внутри приходится посложнее. Адски трудно. Но это всё-таки интерес, и с ним ничего не сделаешь. Можно задавать вопросы, можно болтать, можно отвечать. Она чувствует это, это слишком заметно. Однако легко перейти грань. Например, долго смотреть в глаза нельзя. Такие голубые, голубые глаза. Почти без пятнышек. Такие красивые. Но юные леди смущаются, когда всякие оболтусы вроде меня совершают такой криминал. Нельзя. Нельзя, слышал? И трогать, и обнимать, а тем более поднимать. «Я хочу узнать, тёплые ли у тебя руки», «Такие мягкие волосы!» и «Мне нетрудно» - слишком дурацкие оправдания, пусть они и правда. Завяжи руки в узел, урод, не смущай честную, нормальную, живую девушку. А вот Эз можно трогать. Можно даже лапать. Стоит ему, сонному и встревоженному, откликнуться на смс-ку, я ментально заграбастываю его руку и крепко стискиваю. Мою руку в ответ пытаются расплющить в блин. Наивный, наивный Эз. Однако он неплохо помнит и недурно чует, и он сильно встревожен. Чует, чует неприятный запашок дохлого меня. И волнуется. Против него рельсы не работают. Ему можно говорить правду, но он расстроится. Но можно. Можно вообще ничего не говорить. Эз поймёт. Потому что это Эз. Эз хотя бы попытается. «Не надо шутить, если не получается. Я пойму, я переживу, не надо через силу». Вымученные шутки — самоконтроль. Если не шутить, то лицо сразу скиснет, а улыбнуться снова станет мучительной пыткой. И долго, заученно смеяться тоже необходимо. «Один раз рассказать, как ты себя на самом деле чувствуешь, - не нытьё.» Нытьё. Бессмысленное и глупое. Поблажка — и всё летит к чертям. Притворяемся милым, добрым и весёлым. В крайнем случае слепым и глухонемым шкафом. Если долго цепляться за руку Эз и не принимать близко к сердцу его вопли, то становишься немного более живым. Если долго слушать, как стучат каблуки у женских туфель, то появляется то немногое, что тебе нравится. Если поймать мимолётную улыбку, то в самоконтроле появляется какой-то смысл. Жаль, что к утру останется только боль и пустота.