Одной холодной ночью

Дилюк впервые встретил его месяц тому назад, когда непривычно поздно возвращался домой после корпоратива. Тогда был холодный, знойный февраль. На улице было невозможно находиться без шарфа и тёплых перчаток и каждый вечер, стоя на остановке под мигающим несколько раз в минуту фонарным столбом, Рагнвиндр отсчитывал каждую секунду до приезда очередного автобуса. В тот день было особенно холодно. Кажется, он продрог тогда от макушки до пят, решив принарядиться для посиделок в ресторане и в такую холодину надеть пальто вместо излюбленного тёплого пуховика. Это было его величайшей ошибкой и одновременно с этим самым что ни на есть приятным благословением. Если бы не это злосчастное пальто, он бы не бежал, сломя голову, по тёмным улицам, не спешил бы запрыгнуть в первый попавшийся автобус ради того, чтобы просто согреться. Он бы не встретил его... С самой первой их встречи Дилюк почувствовал, как громко застучало его сердце. Как оно вырывалось из груди. Трудно было понять, от бега оно так бешено колотилось или же от того, насколько был красив тот юноша. Почему-то сразу стало так тепло, словно бы до этого Рагнвиндр не трясся от холода на морозе, словно бы не выкрикивал бранные слова, пока, поскальзываясь и спотыкаясь обо всё на свете, догонял несчастный автобус. Он как дурак стоял возле дверей до следующей остановки, не мог сдвинуться с места и оторвать глаз от длинных волос цвета звёздного серебра, от смуглой и бархатной на вид кожи, и от полусонного взгляда синего глаза. В тот момент этот юноша показался Дилюку настолько волшебно красивым, что у него позорно отвисла челюсть, но, благо, свидетелей его моментальной влюблённости не было. Автобус был совершенно пуст в такой позний час. В нём находились лишь этот прекрасный незнакомец и Дилюк. Только они вдвоём. Глупо, но аловолосый не осмелился подойти и познакомиться. Было до невозможности страшно, что он произведёт впечатление абсолютно бестактного человека, что решил от скуки докопаться до незнакомца, если и вовсе не начать к нему приставать. А глубокой ночью его действия по-другому бы не расценивались, особенно когда от него, хоть и не сильно, но пахло алкоголем. Рагнвиндр сел чуть позади с противоположной стороны, чтобы синеволосый не заметил излишнего интереса к своей персоне и не посчитал нужным сразу же покинуть автобус. Дилюку было достаточно хотя бы немного понаблюдать за ним издалека и получше рассмотреть изящные черты его лица, чтобы навсегда запечатлеть их в своей памяти. Да чего уж там, ему с головой хватало просто находиться с ним в одном транспорте, чтобы чувствовать себя невероятно счастливым. Никогда прежде он не испытывал таких будоражащих сердце чувств при одном лишь взгляде на человека. Как это, наверное, по-детски звучит, но, кажется, тогда он впервые влюбился с первого взгляда. Синеволосый незнакомец сидел, оперевшись головой на холодное окно и уставшим взглядом разглядывал быстро сменяющиеся пейзажи ночного города. Он выглядел таким умиротворённым, несмотря на измотанный вид, и даже слегка улыбался уголками губ. Очень привлекательных губ, между прочим. Сейчас Дилюк уже не был уверен, действительно ли тот улыбался тогда, или же мозг внаглую решил испытать выдержку своего владельца и сам напридумывал всякого, но это выражение лица Рагнвиндр выжег на своём сердце. Жаль, что в тот день ему пришлось не без усилий подняться со своего места и нехотя выйти из автобуса на своей остановке. Если бы это не был будний день, он бы совершенно спокойно проигнорировал громкое объявление нужной ему улицы и без сожалений поехал бы с этим незнакомцем до самого конца, в какие бы неизведанные дали тот не направлялся. Весь следующий день Рагнвиндра изнутри грызло сожаление о том, что он по собственной глупости не взял у того парня номер, не спросил имени, не сделал ничего, чтобы потом хотя бы как-то связаться. Весь день его сердце изнывало от тоски, а в голове постоянно всплывал невероятно красивый образ парня и его нежная улыбка. Хотелось снова увидеть её. И судьба была к нему благосклонна. Спустя какое-то время они вновь встретились в автобусе, только уже рано утром. Тогда ярко светило солнце, хоть и не источало спасительного тепла. Всё такой же до невозможности красивый юноша с синими волосами сидел на том же самом сиденье и с интересом читал какую-то старую книгу в ветхом переплёте. Он быстро перелистывал страницу за страницей, иногда отрываясь от текста, чтобы прикрыть рукой вырывающиеся зевки, а затем вновь облокачивался головой на окно и возвращался к чтению. И Дилюк таял. В этот раз он сидел на одно сиденье ближе и в открытую пялился на незнакомца всю дорогу, не сводя с него своих рубиновых глаз даже под недоверчивыми взглядами других пассажиров. Он снова не подошёл из-за собственного стеснения. Слишком много народу. Слишком много свидетелей их возможного неловкого знакомства. Чувство сожаления вновь накрыло его, как только он вышел из транспорта на холодную улицу, и ощущение тепла, что тот испытывал мгновение назад, резко улетучилось, словно его и не было. Стало очень холодно и обидно. Рагнвиндр тут же подумал вернуться обратно, каким бы глупцом его не восприняли другие, но двери за спиной с шумом закрылись, и автобус помчал дальше, оставив опечаленного юношу посреди остановки наедине со своим сожалением. В другой же день, снова возвращаясь после работы домой, Дилюк решил намеренно задержаться, чтобы сесть на тот же ночной автобус и, быть может, снова встретить прекрасного юношу. Он заходил во все магазины на своём пути, как интересующие его, так и не очень. Подолгу рассматривал стеллажи и даже закупился парочкой продуктов, и, о боги, его маленький коварный план и правда сработал. Рагнвиндр вновь оказался в пустом транспорте наедине с неизменно красивым незнакомцем, только в этот раз он решил пойти на крайние меры и вместо того, чтобы занять привычное место с другой стороны и наблюдать издалека, он сел прямо на соседнее от синеволосого кресло. Тот, вновь увлечённо разглядывая пейзажи за окном, громко слушал музыку в наушниках — судя по мелодии, которую Дилюк уловил краем уха, играл блюз — но внезапное появление соседа его несколько насторожило. Он с опаской взглянул на него и даже снял один наушник, подумав, что тот, наверное, хочет обратиться к нему, иначе зачем было садиться рядом, когда в автобусе свободны абсолютно все места. Рагнвиндр на секунду замялся, боясь смотреть на юношу в ответ, но затем вздохнул полной грудью — за чем синеволосый наблюдал с нескрываемым недопониманием — и всё-таки решился в кои-то веки начать разговор.       — Привет... — тихо, едва различимо сказал Дилюк и тут же боязливо поджал губы в тонкую ниточку.       — А... Привет? — хорошее начало, ничего не скажешь. Аловолосого тут же посетило желание провалиться под землю от смущения.       — Я это... Я лишь х-хотел... Ну... — на Дилюка волной накатила неконтролируемая паника. Стало как-то чересчур трудно подбирать слова. В голове зияла пустота. — П-прости! — громко выдал Рагнвиндр, подпрыгнул с места и в последний момент выскочил из автобуса на мороз, оставив парня сидеть с немым шоком. Дилюк, как только оказался на холодной улице, отчаянно взвыл, схватился за растрёпанные от ветра красные локоны и сел на корточки, почувствовав себя как никогда раньше неловко. Это позор. Самый настоящий позор, какого ещё свет белый не видел. Незнакомец точно принял Рагнвиндра за сумасшедшего и теперь непременно начнёт избегать любой возможной встречи с ним. Несмотря на свой недавний промах, заставить себя сесть на другой автобус парень всё-таки не смог. За весь этот долгий месяц молчаливых наблюдений со стороны он наизусть выучил расписание нужного транспорта и уже даже не замечал, что теперь по привычке катается на работу на час раньше нужного, а возвращается домой на несколько часов позже. Так наступила пасмурная, но тёплая весна. Погода была чудесная, несмотря на слякоть и постоянные дожди. Теперь многослойный пуховик был отложен в дальний ящик, а пальто можно было носить без страха отморозить себе все конечности разом. Синеволосый юноша теперь выглядел ещё прекраснее обычного. Теперь его лицо не прикрывал тёплый шарф, а стройную фигуру не скрывала огромная зимняя куртка, и Рагнвиндр внутренне ликовал, ловя себя на мысли, что с каждым новым днём он влюбляется в этого юношу всё больше и больше. Сегодня Дилюк снова зашёл в уже до боли знакомый транспорт, сразу же заприметив синюю макушку на том же месте, где и всегда. Пусть они и не разговаривали, не смотрели друг на друга, но отказаться от банального пребывания с ним в одном автобусе аловолосый не осмелился. Он привычно повернулся к парню спиной, боясь встретиться с его глазами, что наверняка будут источать неприязнь и нескрываемое отвращение. Всю дорогу он стоял возле двери каменным изваянием, боясь пошевелить даже пальцем. Благо теперь его закрывало огромное количество людей, что теснились в душном автобусе в час пик ранним утром. Какое-то время это было настоящим спасением для парня, но почему-то со временем стоять в стороне без возможности взглянуть на красивого незнакомца стало мучительно. «Надо прекратить пересекаться с ним» — решил было Дилюк, но тем же вечером сидел на остановке полчаса и более того, дожидаясь того самого ночного автобуса. Его план закончить череду неловких встреч полетел к чертям в тот же день, как появился. Какая нелепица. Рагнвиндр абсолютно безнадёжен. Он мельком оглядел пустой салон транспорта, вновь заметив синеволосого незнакомца на привычном месте, и сел как можно дальше, почти в самом конце, чтобы не мозолить ему глаза. Хотя какой же он теперь незнакомец. Пусть имён друг друга они не знали, но уж точно опознавали друг друга по лицу и ярким волосам. Дилюк тяжко вздохнул и рухнул головой на стекло, прикрыв глаза от досады. Дорога длинной в двадцать минут сегодня казалась мучительно долгой. Всё это длительное время голову Рагнвиндра заполняли нерадостные мысли и смущающие флэшбеки их вопиюще провального первого и, видимо, последнего диалога, если этот нелепый обмен приветствиями вообще можно было таковым назвать. Когда автобус затормозил на очередной остановке, Дилюк, не открывая глаз, ощутил, как на свободное место рядом с ним кто-то приземлился. Кажется, теперь он прекрасно понимал, как себя в тот момент ощущал синеволосый юноша. И ведь правда... столько свободных мест, а этот кто-то внаглую плюхнулся прямо рядом с ним... Рагнвиндр тяжко вздохнул и всё-таки поднял веки, чтобы взглянуть на нарушителя своего личного пространства, но тут же застыл в ступоре, поняв, что перед ним сидел никто иной, как красивый незнакомец. Тот широко улыбнулся, хитро прищурив один единственный глаз, и с самым невозмутимым видом сказал:       — Привет. У Дилюка сердце в пятки ушло. Теперь он вообще не слышал своего сердцебиения, словно бы уже откинулся от переизбытка эмоций и очутился на том свете. Он проморгался, подумав, что ему это всё чудится, или он умудрился задремать, пока пребывал в раздумьях, и теперь наблюдал какой-то уж больно нереалистичный сон, но силуэт по-прежнему такого же красивого парня никуда не исчезал, сколько бы тот не моргал.       — П-привет... — тихо ответил Рагнвиндр, всё ещё пребывая в состоянии шока. Синеволосый задорно хмыкнул и улыбнулся ещё шире, после чего протянул ему руку для знакомства.       — Кэйа Альберих. «Да не может этого быть...» — тут же пронеслось в голове Дилюка. Он вдруг встрепенулся, поняв, что молчит дольше положенного и аккуратно пожал руку теперь уже знакомцу.       — Дилюк Рагнвиндр.       — Красивое имя, — вдруг выдал Кэйа, не имея ни малейшего представления, до какого состояния довёл парня этим, казалось бы, банальным комплиментом. Он закинул ногу на ногу, свободно откинувшись на спинку сиденья. Щёки Рагнвиндра слились с его пламенными алыми волосами.       — Т-твоё красивее... — почти шёпотом ответил парень и отвёл смущённый взгляд в сторону, явно ляпнув лишнего.       — Ха-ха, спасибо. «Прекрасен...» — вновь пронеслось в голове Дилюка. Он краем глаза посмотрел на синеволосого из под отросшей чёлки, но тут же встретился с его пронзительным взглядом и от стыда побагровел пуще прежнего.       — В прошлый раз ты, кажется, хотел что-то мне сказать, прежде чем убежал. — с весельем в голосе начал Альберих, продолжая с любопытством разглядывать донельзя смущённого всей этой ситуацией Рагнвиндра.       — Я... — краснеть больше было уже некуда. Дилюк закрыл лицо ладонями, припав затылком к окну, и Кэйа, завидев такую реакцию на свои слова, звонко рассмеялся. На сердце внезапно потеплело от этого радостного смеха.       — Ну чего ты так стесняешься? Неужели в любви признаваться собираешься? — точное попадание прямо в цель. Рагнвиндр аж взвыл, после чего предпочёл уронить свою голову уже на собственные колени, а ещё лучше снова сбежать из этой бесконечной петли смущения и неловкости. Альберих снова задорно рассмеялся, позволив себе чересчур близкий жест для только что познакомившихся — в кои-то веки — друг с другом людей. Он хлопнул Дилюка по плечу и тот заметно вздрогнул, после чего выпрямился так же внезапно, как и согнулся пополам, и, более не скрывая своего красного румянца на щеках, на одном дыхании выпалил:       — Да! Кэйа на минуту даже затих и изумлённо вскинул брови. Что-что, а подтверждения своей больше шутливой догадки услышать он уж точно не ожидал.       — Ты был такой красивый, когда я впервые тебя увидел! В-в смысле, ты и сейчас красивый, но тогда я глаз отвести не мог. Я просто побоялся познакомиться! — протараторил Дилюк, решив, что либо он выложит всю подноготную прямо сейчас, либо не скажет этих слов уже никогда. — А потом я снова тебя встретил, но было столько народу, что я вновь не решился! А затем ещё раз, и ещё, и-       — Вау... — на выдохе выпалил посреди нескончаемого монолога Кэйа, кажется, так ни разу за всё это время и не моргнув. — Значит и такое бывает... — он, немного смутившись после такой искренней речи вперемешку с признанием, тихонечко хохотнул, прикрыв глаз, а затем тепло посмотрел на Рагнвиндра и широко улыбнулся. Юношеское сердце пропустило громкий удар, эхом отдавшись в голове аловолосого, когда тот вновь увидел эту искрящуюся счастьем и радостью улыбку, которую и не мечтал наблюдать так близко. — А ты интересный, Дилюк Рагнвиндр.