Душевный кофе для душевных людей

Стоило только открыть дверь — маленький колокольчик мелодично звенел, предвещая погружение в темноту и прохладу. Помещение кафе было небольшим: всего три стола, один из которых попадал в узкий прямоугольник оконного света, стойка с кофе-машиной и витрина с десертами умещались там с небольшим запасом свободного места. Внутри стоял запах молотого кофе. Он, казалось, впитался в деревянные столешницы, в подушки и в спинки стульев, и даже в листы крафт-бумаги, на которых было напечатано меню. Два часа пополудни — и ни одного посетителя. Про это место знали немногие: «Оттоман-кофе» располагался в небольшом косом переулке, случайные люди туда забредали редко, а все постоянные клиенты были знакомы бариста в лицо. Бариста спряталась за стойкой с тяжелой книгой в зеленом переплете и жадно скользила взглядом по белоснежным страницам. Единственный клиент опустился за столик и вытащил из ушей наушники. «Душевные напитки для душевных людей» провозглашала вывеска розовым неоном. Рюкзак посетителя шмякнулся на пол с громким звуком, привлекшим внимание бариста. Худенькая девушка с двумя тонкими хвостиками на макушке встрепенулась и быстрым взглядом окинула зал. Заметив клиента, та приосанилась:  — Добро пожаловать в «Оттоман-кофе»! — продекламировала с преувеличенно бодрой улыбкой на лице. — Что-нибудь для вас?  — Латте на миндальном, — ответил посетитель, не поднимая глаз — его почти белые, выгоревшие на солнце волосы косой волной ложились на лицо.  — Одну минуту, — ответила девушка. Кафе наполнилось звуками: шуршание пакета, мелодичный перестук зерен, насыпаемых в кофемолку, визгливый рев жерновов, шорох перемолотого кофе, шипение спускаемого пара, жужжание миксера… и, когда шумы стихли, во вновь установившейся тишине можно было услышать, как лопаются мельчайшие пузырики в шапке нежной молочной пены.  — Душевные напитки для душевных посетителей, — бариста строго по регламенту озвучила слоган кофейни и ослепительно улыбнулась. — С вас два доллара. Посетитель поднялся за своим латте и забрал стакан, оставив на стойке мятые купюры.  — Спасибо… — он чуть замедлился и прищурился, чтобы прочесть надпись на бейдже. — Мака. Вместе с кофе посетитель вернулся за стол. Два часа пополудни — а жара за окном, казалось, только набирала обороты… * * * Неделя затяжного пекла без единого намека не то, что на тучу — даже на самое захудалое и тощее облако, случайно забежавшее с севера в их южный край, — кончилась предсказуемо: проливным дождем с грозой. До закрытия «Оттоман-кофе» оставалось семь минут. Последние три часа прошли продуктивно для Маки и непродуктивно для бизнеса: желающих угоститься айс-капучино не было, так что она позволила себе засесть за подготовку к университетской контрольной. Мака уже думала заканчивать работу и даже расписалась в последней строчке графика уборки, как вдруг улица оказалась объята предштормовым сумраком, и стеной хлынул ливень. На всякий случай Мака проверила рюкзак, в надежде на то, что, может быть, она взяла из дома зонт, но тот был пуст… Что ж, до закрытия «Оттоман-кофе» оставалось семь минут — а до того момента, как Мака сможет запереть дверь на ключ и отправиться домой, оставалось дождаться конца дождя. Глянцево-синяя обложка учебника загадочно поблескивала в свете розового неона, как бы приглашая вернуться к теоремам, интегралам и теоремам об интегралах. Маленький колокольчик мелодично зазвенел, и внутрь кофейни вбежал молодой юноша, прикрывая голову растянутой в руках черной кожаной курткой. Мака украдкой взглянула на часы — пять минут! — но подавила секундную слабость сказать «Простите, мы уже закрыты», и приветливо отчеканила:  — Добро пожаловать в «Оттоман-кофе»! Что-нибудь для вас? Юноша опустил куртку вниз и по-собачьи тряхнул головой, будто сбрасывая невидимые капли воды.  — Латте на миндальном.  — Одну минуту, — ответила Мака, распечатывая пакет с зернами. Посетитель бросил куртку на стул — желающих занять это место все равно больше не наблюдалось — и подошел к стойке. Движением ладони он убрал волосы с лица и принялся смотреть за тем, как ловко бариста Мака орудует над кофе-машиной.  — Как известно, бесконечно можно смотреть на три вещи, — сказал он с легкой ухмылочкой, — но смотреть, как другие работают, моя сама любимая.  — Душевные напитки для душевных людей, — отчеканила Мака, ставя перед посетителем стакан ароматного кофе с пышной шапкой пенки. — С вас два доллара. Юноша выудил из заднего кармана джинс две купюры и положил их на стойку.  — Спасибо… — он вновь прищурился, и перевел взгляд на бейдж, приколотый к темному фартучку бариста, изображая, что не запомнил в прошлый раз, как ее зовут, — Мака. Посетитель приложил губы к краешку стакана и сделал небольшой глоток. В свете неона его глаза вдруг показались Маке красными.  — У вас получается отличный кофе, — заметил клиент. — Давно здесь работаете?  — Полгода, — пожала плечами Мака.  — И как ощущения? Нравится?  — Это хорошая подработка, — Мака вновь пожала плечами, — не отбирает много времени, можно совмещать с учебой. Да и клиентов обычно не то, чтобы навалом, — не успеваю уставать от общения.  — Заня-я-ятно, — протянул посетитель, рассматривая собственные пальцы, обхватывающие стаканчик с латте. Следом за его словами по улицам шаром прокатился раскат грома. Юноша, больше ничего не сказав, отправился за столик — за тот, что был у окна. Стрелки на часах, болтавшихся на тонком запястье Маки, ползли крайне медленно. Секунды складывались в минуты — наконец рубеж половины восьмого был пройден. Мака вздохнула. Единственный посетитель сидел, подперев голову рукой, и следил за буйством стихии на улице.  — Я вас не задерживаю? — вдруг он нарушил тишину вопросом.  — Не особо: у меня все равно нет зонта, так что я дождусь, пока ливень стихнет.  — Прогноз обещает, что дождь будет идти до самого утра. Бариста Мака вдохнула вместо ответа.  — Может вас проводить? До дома, или хотя бы до автобусной остановки?  — У вас есть зонтик?  — Нет. Но у меня есть непромокаемая куртка, под которой вы вполне поместитесь. Маке потребовались секунды, чтобы оценить, что, возможно, до утра — это ее единственный шанс как-никак добраться домой и не вымокнуть.  — Дайте мне пять минут, чтоб все тут убрать, и можем уходить. Мое общежитие в четырех кварталах. Трудолюбивой пчелкой Мака пронеслась по заведению, готовя к закрытию все то, что не успела приготовить раннее. Свой милый черный фартучек она заботливо повесила на крючок в подсобке. Он ждал ее у выхода в нарочито-небрежной позе; защитная куртка висела на его сгибе локтя. Мака погасила свет в зале и розовую неоновую вывеску, отключила электричество и распахнула дверь. В кафетерий, где правил томный запах кофе, хлынул аромат дождливой улицы и влаги. Бариста Мака выскользнула наружу, и посетитель шагнул следом за ней, широким жестом растягивая свою куртку над их головами. Мака заперла входную дверь.  — В путь? — легко спросил юноша. Мака кивнула. — Покажешь дорогу? Крупные капли били по непромокаемой ткани, вода в лужах брызгала в разные стороны от быстрых шагов. Двое молодых людей шагали по безлюдным улицам, освещаемым фонарями, витринами и вывесками еще открытых заведений. Мир казался опустевшим, заполненным только дождем — ни одной машины не пронеслось мимо них.  — И часто ты так гуляешь с незнакомыми парнями? — вдруг спросил посетитель, старательно пряча ухмылку.  — Только когда они предлагают проводить меня под ливнем, — на выдохе ответила Мака.  — Не страшно? — продолжал допытываться юноша. Мака на мгновение замялась, не зная, как лучше ответить — на «вы» или «ты»:  — Ты почему-то внушаешь мне доверие. Тот хмыкнул.  — Даже не спросишь, как меня зовут?  — Я уже включила отслеживание геолокации на тот случай, если ты вдруг окажешься маньяком, так что тебя быстро найдут.  — То есть, тебе не интересно мое имя?  — Как тебя зовут? — спросила она, перекрикивая стук капель.  — Соул.  — Приятно познакомиться! — и Мака вновь ускорила шаг. * * * Новый рабочий день не задался. Утром бариста Мака прилежно отсиживала все пары в своем университете, и последней была пара по макроэкономике, где преподаватель должен был озвучить оценки за курсовую работу. С озвучиванием оценок за курсовую у него не задалось, но вот комментарии по поводу работ он оставил, да и впридачу не забыл пройтись по личностям студентов, бросив каждому с десяток нелицеприятных слов. Университет Мака покинула красная, как помидор, но не от злости — а от того, как старательно она пыталась не расплакаться. Слезы накатывали удушливой волной, и каждый раз в ушах звенели оскорбительные эпитеты. «Да что он себе позволяет!» — пыталась твердить себе Мака, но сама не могла убедиться в том, что профессор был не прав в своем поведении. От каждой мысли о том, что все его фразы и про то, что она нерадивая и ленивая студентка, и про то, что женщинам не место в большой науке, и даже про то, что девушки, вроде нее, поступают на экономический исключительно ради удачного замужества, Мака пунцовела все больше и больше… В полном душевном раздрае она добрела до «Оттоман-кофе». Кофейня была закрыта. Мака попыталась прикинуть, но не смогла вспомнить, должен ли был кто-то сегодня работать перед ней… Мака не помнила, как открыла дверь, включила электричество, бросила рюкзак и ключи в подсобке, натянула свой черный фартук — все это она сделала по нелепой программе автопилота. Очнулась она уже с маленькой керамической чашкой в трясущихся руках, рядом с шипящей паром кофе-машиной. «Пшшшшш!» — сказала свое веское слово кофе-машина.  — Вот черт! — ответила ей Мака, отдергивая обожженную руку из-под паровой белесой струи.  — Обычно у вас не так приветствуют гостей, — подчеркнуто-грустный голос раздался за спиной. Мака резко обернулась: оказывается, в кофейню вновь заглянул тот юноша, что недавно провожал ее до дома.  — Добро пожаловать в «Оттоман-кофе», что-нибудь для вас? — произнесла Мака без намека на приветливость, быстро махая поврежденной рукой в воздухе.  — Как насчет улыбки одной огорченной бариста?  — Такой позиции в меню нет, но вы все еще можете заказать кофе и десерт. Соул подошел к стойке и положил на ее лакированную столешницу букетик из белых хризантем. Мака посмотрела на цветы, затем — на гостя, а затем — снова за цветы.  — Обновлений в меню не предвидится?  — Кто знает… — сказала Мака без тени улыбки на лице, осторожно поднимая хризантемы. Затем, взглянув на пышные бутоны, все-таки коротко улыбнулась.  — Вот и славно, — ответил Соул — то, как Мака изменилась в лице, не укрылось от его внимательного взгляда.  — Латте на миндальном? — предложила Мака.  — А давай, — губы Соула растянулись в азартной ухмылке. — А давай даже два!  — Одну минуту, — ответила та с привычной бойкостью, почувствовав, что желание плакать наконец-то отступило. Привычная и любимая работа — перемолоть зерна кофе, загрузить их в кофе-машину, открыть свежий пакет миндального молока — помогла Маке окончательно стряхнуть тоскливое оцепенение. Ее щеки перестали быть пунцовыми, и даже обожженная паром рука уже беспокоила не так сильно.  — Душевные напитки для душевных людей, — произнесла Мака, принося к столу, за которым расположился Соул, стаканы с кофе. — Ваш латте на миндальном молоке — даже два. С вас четыре доллара.  — Может, присядешь? У меня тут, по счастливой случайности, есть лишний стаканчик латте, а в этой кофейне его готовят ну просто отменно, — невозмутимо ответил ей Соул, даже не пытаясь скрыть довольное выражение лица.  — Может, и присяду, — парировала Мака, отодвигая стул. — Главное, чтоб не уволили за это.  — Не уволят, — Соул махнул рукой, — с твоим начальством я договорюсь. Так вышло, что мистер Эванс — мой хороший друг…  — Ого, — удивилась Мака.  — Ага, — вторил ей Соул. — Так может расскажешь, чего глаза на мокром месте? — Проблемы в универе, не стоит уделять им такое внимание.  — Ну, было заметно, что ты сильно расстроена, — Соул пожал плечами. — Так что может быть и стоит?  — Нет, не стоит.  — А хочешь… — Соул сделал страшные, заговорщические глаза, — хочешь сбежать с работы и развеяться? — Тогда меня точно уволят, — Мака опустила взгляд в свой стаканчик с кофе.  — Не уволят, всю ответственность беру на себя. Ты глянь, — он указал пальцем куда-то за окно — Маке пришлось развернуться, чтобы взглянуть на то, что он показывал.  — Ваша железка? — за окном стоял сверкающий на солнце хромированный мотоцикл.  — Во-первых, да, моя; во-вторых, не «железка», а «харлей»; в-третьих, не «ваша», а «твоя» — завязывай уже с выканьем, а не то укушу за нос. Мака заметно смутилась. Повисло неловкое молчание.  — Ну что? Хочешь — прокачу? — Соул нетерпеливо стучал пальцами по столешнице.  — Да, хочу, — вдруг решительно ответила Мака, чуть не ударив кулаками по столу. Соул улыбнулся уголком губ и призывно крутанул ключи на пальце. Мака закрыла кофейню даже быстрее, чем в прошлый раз, и, нетерпеливо подпрыгивая, ждала, пока Соул вручит ей шлем.  — По счастливой случайности, захватил два, — небрежно произнес он.  — Сколько сегодня счастливых случайностей, — заметила Мака, разглядывая шлем, блестевший на солнце так же ярко, как и мотоцикл. — Случайно два шлема, два кофе… а цветы тоже случайно?  — Ага. Шел, упал, очнулся — в руке букет, — отвечал Соул, забираясь в седло. — Решил подарить милой девушке, не пропадать же добру? Если бы Мака в тот момент не застегивала ремешок шлема у себя под подбородком, Соул мог бы заметить, как она покраснела.  — Чего ждешь? Прыгай, — задорно сказал он, хлопнув себя по коленям. Мака разместилась за ним и крепко обхватила Соула за корпус.  — Держись крепче, — напутственно добавил Соул, — я люблю быструю езду. Последние его слова утонули в реве заведенного мотора — и мотоцикл сорвался с места прочь. * * * Неделю перед сессией и, собственно, всю сессию Мака жила на автопилоте: писала конспекты, решала задачи, готовилась к коллоквиумам, и сдавала, сдавала, сдавала учебные дисциплины. Ее начальник, мистер Эванс, отнесся с пониманием и выписал ей учебные каникулы. Наконец, последний экзамен был позади. Ее одногруппники открыли шампанское, только выйдя из аудитории, — Мака чокнулась с ними бутылочкой с газированной минералкой, торжественно выкинула шпаргалки в урну (они все равно не пригодились) и поспешила на работу. Кофейня была открыта — и это было странно, Мака видела расписание смен и знала, что сегодня должна быть только ее вечерняя смена. Внутри было темно. Свет не горел, только мягким розовым светом сияла та самая вывеска: «Душевный кофе для душевных людей». В другой ситуации Мака бы напряглась — она была осторожной и предусмотрительной девушкой. Сейчас же в крови до сих пор бурлила эйфория от закрытой на «отлично» сессии — а потому Мака решительно толкнула дверь, намереваясь задавить потенциального грабителя тяжестью своих знаний. Но грабителя внутри не было — был только неон, синтезатор и Соул. Он сидел спиной к входной двери, в непривычном образе — кипельно-белая рубашка с отутюженным воротничком была ярким пятном в полумраке кофейни. И его пальцы порхали над черно-белыми рядами клавиш, наигрывая приятную блюзовую мелодию. Звон колокольчика над дверью его спугнул: Соул резко обернулся и замер, а затем улыбнулся в привычной наглой манере.  — Привет, — просто сказал он.  — Привет, — просто ответила Мака, заходя внутрь.  — Решил, вот, проведать тебя. И заодно поздравить лучшую сотрудницу со сданными экзаменами, — он вновь развернулся к своему инструменту и занес руки над ним, но так и не прикоснулся к клавишам.  — Спасибо, приятно, — Мака открыла дверь подсобки и бросила там свой рюкзак. — Мистер Эванс одобрил? Соул хохотнул. — Ну да, в каком-то смысле. Сказал, что я буду тем еще паршивцем, если не сыграю что-нибудь в твою честь. Что предпочитаешь — джаз или электро-свинг?  — Вообще-то, ни то, ни другое. Слушай, скажи честно — он послал тебя проверить меня, или что? Мне надо позвонить и сообщить об ограблении?  — Нет, — Соул недоумевал. — Он просто…  — Что? Твое появление здесь выглядит очень загадочно, — Мака угрожающе нависла над Соулом. — Еще все эти попытки увести меня куда-то посреди рабочего дня… Колись, что происходит? Соул стушевался на мгновение, но быстро взял себя в руки. Мака с подозрением прищурила глаза.  — Ничего. Просто…  — Ничего не бывает просто, — Мака перебила его, склоняясь еще сильнее. — Признавайся. Для чего мистер Эванс дал тебе ключи?  — Он хотел, чтоб я узнал, как ты относишься к свиданиям с начальством, — Соул ехидно ухмыльнулся. — Пойдешь со мной на свидание? Глаза Маки округлились. Повисла тишина. Соул не переставал ухмыляться.  — Так ты и есть мистер Эванс?  — Ага, — тот пожал плечами. — Соул Итер Эванс — всегда к твоим услугам, очаровательная бариста Мака. Мака опустилась на стул за одним из столиков. Соул сверлил ее взглядом, но не решался сказать что-либо еще. Мака исподлобья смотрела на него в ответ.  — Честно говоря, у мистера Эванса нет шансов, — грустно вздохнула она, переводя свой взгляд на сияющую вывеску. — Но… пожалуй, я готова дать шанс Соулу, который приносит мне белые хризантемы и посреди рабочего дня увозит на мотоцикле. Он определенно нравится мне больше. Так что, куда ты меня приглашаешь? Соул хохотнул и из-под его пальцев зазвучал электро-свинг.