Ночь

Сиэль хотел бы умереть. Умереть давным-давно, в день когда умерла его семья, понимаете? Не возглавить ее, не украсть имя старшего брата, не призвать демона, который вспорит глотки этим свиньям. Сиэль (это даже не его собственное имя)просто хотел открыть свой завод по производству игрушек, хотел радовать детей, таких же, каким он когда-то давно был, и просто… Ну, жить, ладно? Неужели он просит так много, раз судьба услужливо раз за разом бросает ему в лицо правду, и от снов, которые просто заставляют вспоминать, хочется кричать от ужаса. Сиэль самостоятельно хочет и себе перерезать тонкую шею, чтобы его мучения в этом ебаном мире прекратились, ясно? Он хотел бы жить, даже если бы мог выходить из дома раз в неделю, потому что его жизнь полное дерьмо, согласны? Сиэль, младший из них, усмехается, закутываясь в одеяло с головой, не желая вспоминать свои двенадцать… Однако ему всего секунд десять назад снились крики его родного брата, у которого, ну знаете? Такое же лицо, как и у него? И это по-настоящему жутко, когда тебе вроде бы снится смерть брата, а ты видишь свою собственную. Будто бы Сиэлю судьба предоставит такой шанс. Сиэль даже несколько раз видел, будто наяву, но все равно во сне, как становился демоном, как этот чёртов (Сиэль смеётся над самим собой за такую шутку, однако из него вырывается жалкий тихий смешок, похожий на всхлип) дворецкий смотрит на него своими красными глазами, в которых застыло… В этих глазах застыло что угодно, кроме радости и принятия, ладно? Только болезненная пустота, о которой Сиэль, ну… Догадывался. Он никогда не был глупым ребенком. Да, застенчивым, да, пугливым, но после того, как его семью убили, а брата просто, ха, прирезали, как какую-то свинью? Сиэль в тот момент, когда призвал демона, перестал быть глупым. Он перестал быть таковым, ну, знаете… Довольно давно. Сиэль не вспоминает, что это было тоже из-за… Настоящего Сиэля. Который продолжал притягивать взгляды даже тогда. В день, когда его убили. Когда эта смерть разделила жизнь младшего брата на «до» и «после». Сиэль так сильно сожалел… Однако он, как и всегда, врёт. Потому что… После стольких лет жизни с демоном? Он перестал бояться (вроде как). Однако вот он, сидит в темноте и тишине его роскошной комнаты, до прихода Себастьяна ещё много часов (не меньше пяти, и от осознания этого, знаете ли, лучше ну не становится), а Сиэль… А Сиэль не может перестать думать. Например, о том, какими же цветами горели гирлянды в честь праздника или какой бумагой были обернуты подарки… Сиэль боится забыть, в какой комнате он нашел родителей, как погиб настоящий Себастьян, которого он любил, будучи ребенком. Обычным ребенком. Не Псом, что по одному неаккуратному движению королевской руки, принадлежащей хозяину, будет готов хоть на колени встать, хоть раскрыть очередной мировой заговор… Конечно же, по воле Королевы. Во имя Королевы. Будто не эта же Королева Англии может предотвратить все это… Сиэль не может не думать о том, почему никто ничего не знал. Он не может перестать вспоминать, и лучше от мыслей о крови, которой так много, ну не становится. Однако Сиэль вспоминает свой сон, он закрывает глаза, боясь напридумать опять себе несуществующих монстров под кроватью, что обязательно подойдут, возьмут белоснежное юношское запястье и разорвут его к чёртовой матери на мышцы, кровь и крики боли… Сиэль вспоминает сон, дышать становится так трудно, будто это он лежит на алтаре, пытаясь вырваться, пока его не ударяют тростью в живот, потому что «какого черта ты вздумал дёргаться, сопляк?» Сиэль точно так же, как и его брат, задыхается, будто это в самом деле его пытали в те последние минуты, ставшие концом и, к сожалению, началом чему-то новому и одновременно жуткому… Сиэль не думает, что это его вина… Он в этом даже не сомневается. «Если бы я был сильнее, смелее, умнее, ярче, не таким слабым, то…» Сиэль честно не знал, что было бы, будь хоть кто-то из них на самую капельку сильнее. Может, они смогли бы сбежать, однако они были детьми, и… Дрожь не проходит, а лишь усиливается, и понимает это Сиэль лишь после того, как звучит довольно хриплый пугающе успокаивающий голос: — Молодой Господин, разве вы не должны спать в такое время? — Себастьян говорит тихо, совершенно не устало, потому что ему не нужен сон, только еда, однако и та еда, на которую рассчитывает Себастьян, должна немного подрасти… Душа Сиэля — самое желанное лакомство, но подростку об этом не известно. И не то чтобы Себастьян попытается его просветить. Но Сиэль и не просит ни о понимании, ни о, ну не знаю, объятиях? Он сильный, как кажется ему уже пятый год или около того… Однако раздается очередной грохот за окном, и Сиэль в самом деле вздрагивает, вспоминая, как прятался вместе с братом под столом или одеялом и ждал, пока его найдут отец, мама или Танака. Сиэль закрывает глаза, ресницы дрожат от непролитых слез, потому что слез нет, однако он опять врёт. Сиэль хотел бы заплакать, но он теперь Сиэль Фантомхайв, он глава этой семьи и не может позволить себе такую роскошь, как слезы. Однако демону, похоже, плевать на то, кем он там является вне этой комнаты — женихом Лиззи, Цепным Псом Королевы Великобритании, графом, маленьким детективом… Сиэль может быть кем угодно. Однако Себастьян видит перед собой только маленького мальчика, который боится грозы, и он не может перестать думать, какой же его хозяин милый.