***
— И ты не знаешь, что с ним не так? — спросил Артур, мчась через тихие залы, занятые только мерцающими факелами и их легким дыханием. — Нет, сир. Он ни на что не реагирует. — Разбудил Гаюса? — Он все еще в Риверсфорде и пробудет там, по крайней мере, три дня. Артур вздохнул. Он сам послал врача в город. Сказал, что они будут в порядке в течение нескольких дней. Гаюс должен помочь людям, которые действительно нуждались в нем. Чертов его язык! — Сир, — начал Персиваль, и Артур понял, что не помнит, как тихий гигант когда-либо говорил что-то бесперспективное раньше. — Вы же не думаете, что... он ведь не... проклят? — Мягкий тон мужчины не изменился, но Артур отчетливо слышал в нем беспокойство. То же чувство закралось и в его сердце. — Не волнуйся, Персиваль. Если это так, мы его вылечим. Мы обязаны. Очередной поворот на пути к оружейной встретил их страшным силуэтом высунувшегося из дверного проема Гвейна. Артур и Персиваль отшатнулись. — Принцесса, хвала небесам! — Вздохнул Гвейн и его маска уверенности, которую он всегда носил, когда не знал, что делать, сменилась облегчением. — Что случилось? И почему он именно здесь? Гвейн нахмурился, беспокойство горело в его карих глазах. — Видишь ли, в том-то и дело... Гвейн беспомощно замолчал. Артур попытался успокоиться и, толкнув дверь, заглянул внутрь. Мерлин сидел в середине весело освещенной комнаты, все оружие, щиты и доспехи были разбросаны возле него. Он ошеломленно царапал большой щит на коленях, водя ткань неуклюжими круговыми движениями. Сердце Артура вздрогнуло от облегчения. Его слуга не был без сознания. Не истекал кровью. Не был атакован. Не умирал. С ним все хорошо. Но, приглядевшись, Артур заметил пот, блестевший на лбу Мерлина, его остекленевшие голубые глаза, невидяще смотревшие на стену, и белую, точно свежевыпавший снег, кожу. Руки, выводившие на щите медленные, неуклюжие круги. Рассеянность. Это не хорошо. — Что он делает? — тихо спросил Артур, возвращая меч в ножны и вспоминая, когда он успел его достать. Артур осторожно, боясь напугать Мерлина, вошел в комнату. Тот даже не заметил. — Полирует. По крайней мере, нам так кажется. Мы с Перси возвращались с ночной тренировки и встретили его. Он бешено срывал все со стен, будто его жизнь зависела от этого, а потом плюхнулся на пол и с тех пор сидит вот так. Мы пытались с ним поговорить, но он никак не отвечает. Похоже, он даже не знает, что мы здесь. Но его лицо выглядит профессиональным и готовым, — голос Гвейна надломился на последнем предложении. — Или не понимает, где он. — Персиваль дышал позади них. Его тон беспокоил. Артур продолжал красться по комнате, молча танцуя вокруг беспорядка доспехов и различных острых или заостренных предметов, пока не остановился в нескольких футах от Мерлина. — Мерлин? — Мягко спросил он. Как если бы успокаивал лошадь. — Мерлин? Ты в порядке? Мерлин не ответил, продолжая слепо глядеть на стену и время от времени лениво моргая. — Мерлин? — Артур попробовал снова, медленно опускаясь на корточки, чтобы выглядеть менее угрожающе. Не дай бог, он сделает хуже. — Мы не причиним тебе вреда, Мерлин. Ты в безопасности. Может быть, пора перестать быть тряпкой и наконец почтить нас своим присутствием. Думаю, Гвейн и Персиваль почувствовали бы облегчение. Малыши, а они ими и являются, очень беспокоятся за тебя. Так как насчет того, чтобы вернуться к нам, разобраться со всем и уложить их в кроватку, а? — Артур боролся с адреналином, бушующим внутри него, и говорил тихо и медленно. Ноль реакции. Он беспомощно оглянулся на Гвейна и Персиваля, но те только нахмурились еще больше. — Вы замечали что-либо странное за ним? Все было как обычно? Или что-то было не так? — Не то чтобы я заметил. — Я даже не могу сказать, видел ли его на прошлой неделе. — В голосе Гвейна звучала горечь, и Артур удивленно поднял глаза, обнаружив, что рыцарь смотрит на Мерлина сверху вниз, в его глазах горел стыд. — Это не твоя вина, Гвейн, — сказал Персиваль, прежде чем Артур смог ответить. — Я тоже его редко видел. — Это не ваша вина. Два дня после встречи с бандитами на патруле на прошлой неделе он пробыл в таверне. И с тех пор он усердно работал, чтобы наверстать упущенное. — проговорил Артур. Ни один из них не был неправ, но их чувства туманили рассудок. Ему нужны были ответы. — Может все из-за этого? Может он переработал? — спросил Персиваль. Боль пронзила Артура. Это правда? Он же не заставил Мерлина слишком много работать, да? Это он виноват? Такая же боль вспыхнула в глазах Гвейна, и его лицо сморщилось. — О, Мерс, мне очень жаль. Я должен был знать. Я бы помог тебе... Отлично. Теперь Гвейн думал, что это его вина. Они совершенно не помогают Мерлину. Нужно взять себя в руки. — Так, — сказал Артур резко, но его голос все еще не превышал шепота. Выпрямился и обернулся, так чтобы и рыцари, и Мерлин были в его поле зрения. — Хватит об этом. Такое не происходит, когда Мерлин измотан. Он падает, как девчонка. Здесь замешано что-то еще. Что-то мы упускаем. — Ты имеешь в виду магию? — Спросил Гвейн, его лицо снова превратилось в маску, его голос был сдавленным от усилий. — Не исключаю этого. — Какова тогда цель заклинания… Это? — предположил Персиваль. Артур вздохнул. Вопрос, который грыз его изнутри. Не было никакой обоснованной цели! Они даже не были уверены, что… «это» такое! — Я не знаю. Они на мгновение замолчали. Все уставились на Мерлина, который продолжал сидеть, совершенно не осознавая происходящее. — Итак, что мы собираемся делать? — Наконец нарушил молчание Гвейн. — Вернем его в лазарет, — с ходу решил Артур и мгновенно почувствовал... облегчение. У него появилось направление, куда идти, с чего начать и как помочь. — В книгах Гаюса должно найтись что-то полезное. Персиваль и Гвейн кивнули, и последний оглянулся на Мерлина, сжал челюсти и вновь повернулся к Артуру. — Верно. Я разбужу рыцарей. Артур кивнул. Так даже лучше. Им нужна любая помощь. Гвейн вышел из комнаты и едва он успел скрыться из виду, как гулкие шаги бежавшего эхом отдались в коридоре. — Мне понести его? — спросил Персиваль. Артур нахмурился, изучая юношу, который, казалось, лишь побледнел. И дрожал? Дрожь пробежала по телу по слуге вверх и вниз, сотрясая его. — Давай сначала я попробую. — Артур снова шагнул вперед, ловко переступая через раскиданные вещи. — Может приберешь немного? Нужно очистить путь. — Мерлин? Мерлин, ты меня слышишь? Привет. Это снова я. Готов снова присоединиться к живым? — Тихо позвал Артур и присел перед Мерлином, слыша тихий лязг, перемещаемого добродушным гигантом, оружия. — Знаешь, — продолжил Артур, медленно протягивая руку так, чтобы оставаться в поле зрения Мерлина, — мне кажется, этот щит достойно отполирован. Хорошая работа. Ты, должно быть, устал, да? Уже поздно, может, пора пойти спать, как думаешь? Готов идти домой? — Медленно и предельно осторожно Артур положил руку на плечо Мерлина. Мерлин слегка моргнул, но кроме этого никак не отреагировал. Сердце Артура дрогнуло, но его голос остался все таким же легким и ободряющим: — Долгий был день, сейчас неплохо бы и поспать немного, да? Мерлин? Мерлин слегка дернулся. Нахмурился на многвение. — Ну’ бота… — Пробормотал он, и Артур воспрял духом. Мерлин ответил! Это же замечательно, не так ли? Это ведь хороший знак? — Что, Мерлин? Что ты сказал? Ты меня понимаешь? Домой хочешь? — ...Арт нуж м'рата... — снова пробормотал Мерлин, нахмурившись. Беспокойство снова охватило Артура, заменив секундное облегчение. Что все это значило? Что-то не так с его рассудком? Артур ничего не понимал! — Мерлин? — продолжил он, мягко сжимая плечо слуги, словно прикосновение могло вернуть Мерлина обратно. Артур собрался продолжить, но тут Мерлин заговорил: — Ну’ мн’. Гаин из т'аверн, маршр Гаюса, по'рок Э'лин дл Гв’, об‘ Перс, н'то др, не’ ну’ мн. Лан'илот нуж'я.... Эн' ‘од'а Арту нуж ‘с л'уш… Арт нуж вс'е... Изг'а'ь...затить.... — Бессмысленное бормотание Мерлина постепенно затихало, а его лицо снова становилось пустым. Артур постарался отогнать панику. Мерлин в порядке. Мерлин в порядке. Мерлин в порядке. мерлинвпорядкемерлинвпорядкемерлинв... — Мерлин, клянусь всеми звездами, я починю тебя. Я сделаю все возможное и ты снова будешь в порядке, — едва слышно пообещал Артур. — Замечательно, Мерлин. Я полностью согласен, — сказал он громче, часть его все еще надеялась достучаться до друга. — Ночной отдых — это как раз то, что нам нужно... Так что давай просто... — Одной рукой он продолжал крепко держать плечо Мерлина, а другой осторожно вытаскивал щит из его рук. Проблем не возникло. Артур отложил щит в сторону. Каждая его клеточка была настроена на его действия. — Вот так, вот так. Иногда отпускать ситуацию бывает очень трудно, ты прекрасно справляешься... — рассеянно бормотал Артур, пока его руки скользнули под локти друга. Он бережно потянул Мерлина вверх и время, казалось, остановилось. К счастью, судьба была благосклонна и тот охотно позволил Артуру поднять себя на ноги. Мерлин слегка покачивался даже с поддержкой Артура в виде перекинутой через плечо руки. — Артс нуж м. — Мерлин попробовал снова. — Совершенно верно, ложись спать, вот так. Давай дойдем аккуратно и неспеша... — сказал Артур, абсолютно не понимая ни слова из уст слуги.***
— Девичьи ноги, принцесса, если ты спросишь меня об этом еще раз, клянусь, я... — Я твой король! И если я услышу от тебя еще хоть одну угрозу, я отрежу тебе язык... — Гвейн! Может, направишь свою энергию на поиск негодяя, что причиняет боль Мерлину? — А что, по-твоему, я сейчас делаю?! — Я думаю, что твой... — Заткнись, Ланс. Как я могу спокойно думать, когда Артур каждую секунду спрашивает, нашел ли я что-нибудь. Как будто я сам не хочу скорей помочь Мерлину. — Сэр Гвейн, успокойтесь, иначе я выпровожу вас из этой комнаты. — Как мигающее пламя ты будешь... — Успокойся же наконец. — Я успокоюсь, если придется, но не испытывайте меня, сир. Мы все стараемся, но некоторым из нас тяжело, ведь мы беспокоимся и чувствуем себя бессильными... — Выйди и выскажись мне в лицо... — Сэр Гвейн! — Артур! — Голос Персиваля, стоявшего на коленях у кровати Мерлина, прорвался сквозь жаркие дебаты. — Он снова горит, и его начинает трясти, каждый раз, когда кто-то из вас начинает говорить. Тишина. Стыд. Затем все развернулись и взялись за книги с новым рвением.***
Несколько часов спустя, когда небо начало медленно рассветать, голос Элиана прорезал тишину: — Артур, кажется, я что-то нашел. Все разбросанные комнате рыцари застыли и взглянули на Элиана, которого практически полностью скрывала баррикада из книг, окружавших стол Гаюса. Элиан посмотрел на Артура и кивнул. — Кажется, я нашел. — Повторил он, и все в комнате вздохнули, словно испугались, что могли ослышаться. Они бросили свои книги и рванули к Элиану, столпившись вокруг него. Только Гвейн остался на своем посту у кровати Мерлина и с тревогой наблюдал за ними. — Что это? Магия? — Настойчиво спросил Артур. Его рука скользнула к ножнам, как если бы он мог одолеть невидимую угрозу в ту же секунду, когда она определится. На последнем слове Мерлин вздохнул, и Гвейн развернулся, чтобы успокаивающем жесте положить руку на плечо юноши. — Не волнуйся, приятель. Мы найдем того, кто сделал это с тобой. С тобой все будет в хорошо. — Вообще-то, Гвейн, — перебил его Элиан, — это не магия. Все в комнате вздохнули с облегчением, а Персиваль наоборот нахмурился. — Тогда что это? Если не магия, то что могло так на него повлиять? — Это называют «Ночной жизнью»... — Мы не обо мне говорим... — рассеянно перебил его Гвейн, протиравший влажной тряпкой горячий лоб Мерлина. — Нет, не такая ночная жизнь — здесь сказано, что это редкое явление... Все вздрогнули и их головы повернулись к Мерлину, так невинно и беспомощно лежавшему на своей кровати. — Оно не смертельно... — тут же воскликнул Элиан. Рыцари затаили дыхание и повернулись обратно, сверля его сердитыми взглядами. — С этого и нужно быть начинать, приятель! — Тогда что это? — Дайте же мне договорить... — Хватит, — вмешался Персиваль, нежный гигант, который говорил только тогда, когда считал это абсолютно необходимым. Он потянулся, выхватил из рук Элиана книгу и своим мягким голосом начал читать: — Ночная жизнь — это несмертельная активация мозга во сне, способная вызвать различные эффекты, такие как ходьба или разговор во время сна. — Он спал? — Тогда как он туда попал? — Он осознавал, что делает? Понимал? — А как же лихорадка и болезнь? Это все из-за ночной жизни? — Как его вылечить? — Погодите немного, я кое-что нашел: ночная жизнь сама по себе не опасна и не несет вреда ни мозгу, ни телу, однако умы субъектов путаются, когда они находятся в данном состоянии. Они могут видеть, но часто думают, что видят другую комнату или другое место. Активированы не все зоны их мозга, поэтому двигательные навыки зачастую нарушены. Для их безопасности в ночное время рекомендуется осторожность и присмотр. Не рекомендуется будить, поскольку пациенты склонны к смущению и оборонительной реакции. — Так есть ли лекарство? — В чем причина? Почему сейчас? — Что именно делает его больным? — Здесь говорится, что определенной причины может и не быть. Некоторые рождаются со склонностью к явлению. Что еще по причине... Причина, причина… О, люди, которые живут ночью, имеют «цель» в своих действиях. Часто они возвращаются в знакомые места, куда обычно идут, когда бодрствуют, но порой они делают что-то совсем для них непривычное... нет, это не то... подождите... — Тогда что он делал с оружием... — Он был на задании? — Лечения нет, чаще всего встречается у маленьких детей и к взрослой жизни постепенно проходит... — Что-то не видно, — пробормотал Артур. — Нашел! Тем не менее, ночная жизнь может повторяться и чаще в жизни человека, в зависимости от драматических изменений в его жизни... — Точно не поэтому, — задумчиво произнес Элиан. — Изменений в физическом, умственном или эмоциональном плане... Гвейн нахмурился и взглянул вниз на пепельно-белое лицо пациента. — Значит, он заболел, а уже потом Ночная Жизнь вернулась? — Или... о... Это привлекло внимание рыцарей. Они застыли и перевели взгляд с Мерлина на Персиваля. — Или что? — спросил Ланселот с опаской. Персиваль встретился с ним взглядом. — Стресс. Ох. Все они почувствовали, что здесь-то и кроится правда. Самый ее корень. — О Мерлин, какая же ты девчонка, — обеспокоенно вздохнул Артур. — Что могло его так взволновать, так что, это... — начал Ланселот, но Гвейн резко выпрямился на своем табурете, повернувшись лицом к своим братьям. — Бандиты! Понятие пришло мгновенно. Бандиты. — Но мы все время видим бандитов, — запротестовал Персиваль. — Почему именно эти бандиты? — спросил Элиан. — Может, потому, что эти трое сбежали? — Бросил вызов Гвейн. Ярость промелькнула в его взгляде на Артура. Артур посмотрел в ответ и его лицо вспыхнуло. — О, и что ты натворил? Мерлин был на... — Острие меча, — закончил Ланселот. Он немного побледнел, после посмотрел на своего друга, лежавшем без сознания. — Вот из-за этого он и нервничает, — понял Элиан. — Они все еще на воле, — прорычал Артур, ненависть к себе жгла его голос. — Это не ваша вина, сир. Вы поступили так, как поступил бы любой из нас, — заверил Леон. — Они никогда не тронут его, — мрачно поклялся Гвейн, выжимая мокрую ткань, прежде чем положить ее обратно на лоб Мерлина. — Никогда, — так же мрачно согласился Артур. — Получается, Мерлину не угрожает ничего страшного, но и мы ничего не можем поделать, чтобы предотвратить подобное. Тогда каковы наши действия? — Спросил Персиваль, смотря на Артура. Артур, не отрывая глаз от Мерлина, ответил: — Мы вылечим его, и когда ему станет лучше, мы пообещаем, что те трое не причинят ему вреда. Мы защитим его. Рыцари сверкнули глазами, сжали челюсти, расправили плечи и кивнули в знак согласия. Добрые, благородные, смелые намерения. Глупых рыцарей.***
Список дел, пока Гаюса нет:
Собирать травы (ежедневно),
Вытаскивать Гвейна из таверны (ежедневно),
Помочь Элиану найти подарок для Гвен,
Обучать Персиваля (ежедневно),
Поговорить с Гвен о том, что ее беспокоит Поговорить с Артуром о том, чтобы обратил он внимание на свою жену,
Подмести снег в казарме Ланселота,
Приглядеть за простывшем на прошлой неделе Ланселотом (проверить кашель), (Примечание, если кашель прошел, нужно следить за другими признаками болезни)
Сортировать семейные записи рыцарей для Джеффри,
Доставить подозрительные записи Леону,
Третий триместровый осмотр Милли,
Запасы повара заканчиваются (три раза в неделю)
Защити их
«Эта страница не хуже других», подумал он, обмакивая перо в чернила. Дорогая Фрейя, Я снова ходил во сне. Гвейн и Персиваль наткнулись на меня в оружейной. Похоже, я пытался отполировать все, что было покрыто металлом. Теперь я работаю еще и во сне. Я знал, что давил на себя слишком сильно. Мне следовало поступать так сразу после похищения. Не думал, что бандиты найдут меня так быстро. Артур и рыцари думают, что все из-за этого. Они думают, я боюсь этих людей. Они заверили, что защитят меня, и бандиты не смогут причинить мне вреда, так что я могу перестать беспокоиться. Это было так мило. У меня не хватило духу рассказать им, что, когда я сбегал из «таверны», я заколдовал бандитов. Свежие кандидаты. Нельзя было рисковать и оставлять их обиженными на Артура. К тоже же, если я скажу им, что у меня беспокоит именно то, как близко они подобрались к Артуру, то, что у них почти получилось, мне все равно мне не поверят. Хотел бы я, чтобы ты была здесь, но я знаю, что бы ты ответила. Ты бы сказала, что мне нужно не забывать покушать. Мне нужно спать. Мне нужно заботиться о себе, чтобы я был в силах защитить его. И я это понимаю. Просто трудно об этом помнить, когда на него нападают, его травят и захватывают в плен, его почти убивают и заколдовывают каждый раз, стоит мне лишь отвернуться. Если я отвернусь, они умрут. Так же как и ты. Может быть, было бы проще, не будь я его слугой. Если бы я не помогал. Но им так нужна моя помощь. И это единственное, что вытаскивает меня из той пустоты, о которой я тебе рассказывал. Той, что с мыслями. Помощь им — единственное, что вытаскивает меня из нее. Возможно, именно поэтому меня пощадили, в то время как все, кого я люблю умирают. Возможно, это чтобы я мог сделать их жизнь стоящей. Я пытаюсь. Но я попробую и по-твоему тоже, Фрейя. Я люблю тебя. Если бы я мог позволить себе хоть каплю эгоизма, я бы просто покончил с во всем, лишь бы увидеть тебя. Не волнуйся, любовь моя... Я не позволю пустоте победить. Я должен быть сильным ради них. Ради Альбиона. Мое сердце твое, навсегда. Мерлин. Мерлин отодвинулся от книги в кожаном переплете, проверяя наличие ошибок. Фрейя не заслуживает ошибок. Удовлетворенный, он снова окунул перо в чернила и написал:Список дел на завтрашний день