Как будто кто-то умер

Кацуки привык, что каждый раз, когда он открывает рот, он жалеет об этом, но в этот раз он переступил границы дозволенного. — Рыдаешь так, будто кто-то умер, чёртов нёрд, — слова выскакивают изо рта, прежде чем он успевает подумать. Ярко-зелёные зрачки его друга детства устремляются на него, в них горит непонятный огонь, веет опасностью, от которой Кацуки застывает на месте, не в силах двинуться. Деку сбивает его с ног, придавливает своим весом и вцепляется в волосы. Кацуки стискивает зубы, сдерживая стон боли. Деку кричит; открыв глаза, Кацуки видит, как по его лицу стекают слёзы. От Изуку расходятся волны гнева, горя и боли. — Замолчи! Замолчи! ЗАМОЛЧИ!! Закрой рот! Ты ничего не знаешь! Ты ничего не понимаешь! Не смей говорить об этом! Не смей!! Изуку разрывает на части от гнева и горя. Слёзы заливают его щёки и подбородок. — Мидория, ты в порядке? — пытается подойти к ним Киришима, мечась глазами от одного парня к другому. — ДА! Да, я чертовски в порядке! Я счастлив!! По мне это видно, не так ли?! Эйджиро отшатывается от него. Он никогда не видел такого Мидорию. Его одноклассник не всегда был собран, но никогда и не вёл себя так открыто враждебно. — Послушай, Мидория, тебе нужно успокоиться, — пытается разрядить обстановку Иида. Бакуго поднимает голову и смотрит прямо в глаза Изуку. Зрачки в них мечутся. — Я пытаюсь, Тенья! Я пытаюсь, чёрт возьми! — Изуку всхлипывает и осипшим криком заполняет гостиную, — Но я просто не могу!! Не это ли ты чувствовал, когда Тенсей был ранен?! Иида резко вдохнул и сделал шаг назад. Его глаза потемнели. — Я потерял её… Я не смог спасти мою маму… — прохрипел Деку, мечась в истерике. Он отпустил волосы Кацуки и сполз с него, обессиленно сев на пол. Вся гостиная застывает, накрытая ледяным холодом, а Изуку продолжает: — Я видел её голову, лежащую на полу. Вы видели своих родных мёртвыми? Мой отец убил её! И ещё многих людей. Почему? Ему платили! Платили так много, что он убил свою собственную жену!! Рыдания встают колом в горле, он захлёбывается, но всё кричит и кричит: — Я видел, как делали заказ на мою мать! Я хотел помочь, предупредить её, чтобы она успела уйти. Я облажался, я не успел, я был слишком слаб... Я виновен в её смерти! Я видел, как Он прострелил ей лоб! Я жил с убийцей восемь лет, мне нельзя было выходить из дома, смотреть на Него, говорить!!. Зелёные глаза затянуло пеленой слёз, Изуку водил головой из стороны в сторону. — …отца посадили, а меня сдали в детский дом, где меня бесконечно преследовали слухи. Это сын убийцы, нечеловеческое дитя, исчадие АДА!!. Он никогда не станет нормальным человеком! А я всё помнил. И кровь, и мёртвые тела, убирал комнаты после убийств, прикасался руками к трупам, слышал предсмертные крики жертв моего отца… Вы никогда не слышали, как рыдает и мечется ребёнок, привязанный к стулу?! Вы никогда не слышали, как кричит мать, видя, как убивают её дитя?.. Вы… чувствовали, как остывает чужая кровь у вас на теле?.. — Мидория… — Но нет! Я слабый! Я слишком много плачу! Как будто кто-то умер!.. Я просыпался ночью от застывшего в ушах крика... Я виноват в том, что их убили... — Деку… — Изуку… Маленькая фигурка дрожит и сжимается в тугой комок на полу. — А сегодня он убил мою Инко… Мою дорогую Инко... Моя милая добрая Инко мертва… И я ничего не сделал, чтобы помешать ему… Это моя вина... Каччан был прав – я бесполезный, просто бесполезный тупой кусок дерьма... Голос Изуку сипло переходит в шёпот и стихает. Он беззвучно плачет, и его плечи мелко подрагивают.