Impossible Germany

Кулак появился из ниоткуда и врезался прямо в челюсть Пола. Он даже не почувствовал этого и, возможно, вообще бы не заметил, если бы его с силой не отбросило на несколько футов назад, из-за чего он неправильно сыграл аккорд. Он отреагировал инстинктивно, натренированный слишком многими ночными пьяными драками — в основном спровоцированными Джоном — чтобы просто стоять там и принимать удары в лицо, как бы неожиданно это ни было. Он сжал кулак надлежащим образом, как показывал ему Джон, и ударил нападавшего в глаз, разбив линзу в его темных очках. — Ублюдок! Пол был так удивлен этим оскорблением, что огляделся, чтобы посмотреть, не стоит ли кто-нибудь позади него. Не было смысла кричать: «Ты ударил меня первым!» Все знали, кто кого ударил первым. Не было никаких сомнений в том, кто начал драку. Но теперь Пол собирался покончить с этим, потому что уже не мог выносить все это дерьмо от Стью. Черт возьми, да он достиг своего личного предела Стюарта Сатклиффа примерно через пять минут после того, как Джон убедил того купить бас-гитару и присоединиться к группе. Стью, по-видимому, намеревался отомстить за свои разбитые очки. Второй удар пришелся Полу в живот, едва не задев его гитару. Джордж и Джон все еще играли, но Пол не был уверен, было ли это потому, что они не хотели драться, или потому, что они просто не заметили отсутствия гитары и басовой партии. Не то чтобы Стью вообще много играл на басу. — Мудила! — Пол отбросил гитару на сцену, слишком взбешенный тем, что Стью едва не попал по инструменту, чтобы быть осторожным, и ударил Стью в другой глаз. Он отшатнулся, черное стекло прилипло к его лицу, а по щеке стекала кровь. Его локоть задел ударную установку, и Пит остановился. К несчастью для Стюарта, другой локоть задел поясницу Джона. Джон отреагировал инстинктивно — позже он будет утверждать именно это, а Стью кивнет и поверит ему — и врезал локтем Стью по голове. Того это ничуть не замедлило. Он поднялся на ноги и бросился вперед. Глаза Пола расширились, и он попытался собраться с силами, но у Стью было достаточно инерции, чтобы едва не сбить их обоих со сцены. Пол сумел удержаться, однако их усилителю повезло меньше. — Возьми свои слова обратно! Пол нанес два быстрых удара в живот Стью, затем нанес еще один ему в лицо. Пот заливал ему глаза, а челюсть наконец начала пульсировать. Он подумал, что у него на груди может образоваться синяк, а если его усилитель сломан, он убьет некоего Стюарта Сатклиффа. — Возьми свои слова обратно! Джон поймал Стью и оттащил его назад. Пол мог бы воспользоваться тем, что Стью не мог пошевелиться, но Джордж схватил его за руку и потащил в угол сцены. Пит не пошевелился. Он даже не моргнул. Полу тоже хотелось ударить его по лицу. Группа буквально разваливалась посреди гребаного выступления, и Пит даже не выглядел заинтересованным. Он был слишком крут для этого. Выше этого. — Отпусти меня. — Нет. — Голос Джона был на удивление твердым, и когда он устремил свои карие глаза на Пола, тот почувствовал, что желание драться покидает его. — Не сейчас. Пол плюнул на пол у ног Стюарта. — Ах, он начал это. — Ты, блядь, начал это. Джон потянул Стью за руку. — Нам платят не за то, чтобы мы дрались, парни. Пол оглядел клуб, впервые заметив десятки глаз, устремленных на них. Включая глаза менеджера клуба. Он мог с легкостью вышвырнуть их задницы на улицу, и что они тогда будут делать? Его рука чесалась сжаться в кулак и закончить начатое, но здравый смысл возобладал. Пока что. Пол расслабился, но все еще чувствовал напряжение в теле Стью, как будто тот не слышал ни слова из того, что сказал Джон. Потому что какой бы проступок ни совершил Пол, реальный или воображаемый, он, очевидно, был важнее группы. Пол отмахнулся от Джорджа и наклонился, чтобы поправить усилитель и поднять гитару. Его челюсть болела все сильнее с каждой секундой, и он не был уверен, что сможет петь, но будь он проклят, если заикнется об этом. Он бы нашел способ петь, даже если бы пришлось замотать ему рот проволокой. — Он начал это, Джонни, — повторил Стью. Джон вытер пот со лба и кивнул Полу. — Значит, дальше Литтл Ричард? Стью снял свои разбитые очки и сунул их в карман рубашки. Он взял свой бас, и Пол не смог сдержать насмешку на лице. Стью проигнорировал его или сделал вид, что игнорирует, и вернулся на свое обычное место на сцене — у стены, скрытый тенями. Пит спокойно покрутил барабанными палочками. У него даже не хватило приличия проявить нетерпение по этому поводу. — Дай отсчет, — сказал Джордж, и Пол не упустил из виду, как они с Джоном старались встать между ним и Стью. — Хорошо. Раз, два, три, четыре! Как только музыка заиграла снова, в ней было легко затеряться. Пиво, таблетки и адреналин помогли. На самом деле он был даже рад, что они пробудут тут примерно до рассвета, потому что был слишком взвинчен, чтобы спать. Его пальцы автоматически нашли аккорды, и когда он открыл рот, песня полилась из него, как будто музыка не могла сдерживаться ни на секунду. Он кричал в микрофон, не думая о том, что это может навредить связкам. Энергия, бурлящая в нем, должна была где-то найти выход. Пол был рад, что у них был установленный плейлист для вечеров четверга, и он лишь немного отличался от плейлиста пятничного вечера. Он знал его, как свое собственное имя, и переходил от песни к песне, от темпа к темпу, не пропуская ни одного такта. Вскоре боль в груди и челюсти утихла. А затем утихло и воспоминание о драке. Время от времени он поглядывал на Джона, и часть его сознания замечала, как его рубашка прилипала к спине, и как его влажная кожа отражала свет над головой, и звучал он так, будто тоже рвал горло. Джордж время от времени улыбался ему. Пол улыбался в ответ, но только потому, что знал, что Джордж прикроет его спину. Стюарт мог наброситься на него после шоу, и если бы он это сделал, Джон, вероятно, был бы на его стороне, просто по привычке, и тогда Пол либо выбил бы из него дерьмо, либо ему пришлось бы бежать. Но Джордж всегда был на удивление ловок в драке, и Стью ему тоже не нравился, так что это было уже кое-что. После того, как они наконец сыграли последнюю песню из своего сета, менеджер начал кричать на них по-немецки. Пол притворился, что не понимает, хотя знал немецкий достаточно хорошо, чтобы жить спокойно. Пол мог сказать Джону что-то о гребаных нацистах, притворившись, что английский менеджера не так хорош, как немецкий Пола. Они все еще смеялись, когда вышли из клуба в серый предрассветный час. На этот раз Пол увидел приближающийся кулак и уклонился в сторону, бесцеремонно используя Джона как щит. Он бы подрался со Стью, но ему действительно хотелось знать, почему они собирались избивать друг друга. Как правило, ему нужна была довольно веская причина, прежде чем он был бы готов начать истекать кровью. — Что, черт возьми, происходит, Стью? — Уйди с дороги Джон. — Я сам врежу тебе, если ты не скажешь, что на тебя нашло. Стью в бессилии сжал кулаки и сделал шаг назад. Темная кровь окрасила его лицо, не совсем смытая потом. — Ты слышал, что он сказал. Об Астрид. Джон оглянулся через плечо. — Ты что-то сказал об Астрид? Пол облизнул губы. — Может быть. — Джордж стоял позади Стью и ухмылялся. Пол чуть не ухмыльнулся в ответ, но сумел сдержать себя. — Я не помню. — Ты прекрасно все помнишь. — Иди домой, Пол. — Ты не можешь просто отправить меня домой. — Ну, я уже сделал это. Пол перевел взгляд с Джона на Стью и обратно. — Что ты собираешься делать, Джонни? Уложишь его в постельку? Заверишь его, что он не самый главный мудак во всем Гамбурге? — Просто уходи. Пол расправил плечи и сделал агрессивный шаг вперед, хотя часть его понимала, что он, вероятно, не сможет драться с Джоном, если ситуация обострится. — Почему он просто не признается, в чем на самом деле дело? Он злится на меня, потому что играет как дерьмо, и я устал от этого. — Дело не в гребаной группе. К черту твою группу. Пол прыгнул вперед, но Джон уперся двумя руками ему в грудь и оттолкнул назад. Этого было недостаточно, чтобы остановить Пола от повторной попытки. — Почему бы тебе просто не уйти уже? Что тебя держит? — Я хочу, чтобы он был в группе. Теперь ухмылка исчезла с лица Джорджа, и он снова взял Пола за руку. Джордж всегда был полезен в драке. Иногда оттого, что понимал, когда нужно остановить кого-то от ее начала. — Давай просто уйдем, Пол. Пол не сводил глаз с лица Джона, и на этот раз его покинуло не только желание драться. Энергия сочилась из его конечностей. Как будто его наконец-то отпустило от таблеток. Он позволил Джорджу тащить себя по почти пустынной дороге. Это было единственное время суток, когда Репербан не был полностью забит снующими туристами, стриптизершами, шлюхами, дилерами и сутенерами. — Ты же знаешь, что на самом деле он ничего такого не имел в виду. Пол поправил ремень гитары на плече. — Нет, имел. — Просто Стью долгое время был его другом. Пол фыркнул. — Я знаю, как долго они были друзьями. — Это группа Джона и… Пол отреагировал, не задумываясь, его пальцы сомкнулись на мокрой рубашке Джорджа, и он оттолкнул его к ближайшей стене. — Это, блядь, не группа Джона. — Хорошо, Пол. Ты прав. Это не так. Пол покачал головой и отпустил Джорджа. — Прости. Я просто… это была длинная ночь. — Я знаю. Слушай, между нами говоря, я сомневаюсь, что Стью в любом случае задержится надолго. — Почему бы и нет? Это хорошая работа для него, не так ли? Получает столько бесплатного пива и таблеток, сколько захочет, и ему платят за то, что он стоит и делает всякое дерьмо. — Он предпочел бы проводить время с Астрид. — Да. Но Джон хочет, чтобы он был в группе. После этого Пол замолчал, Джордж попытался заговорить о шоу, но Пол проигнорировал его. Он не был в настроении болтать, и у него чертовски болела челюсть. О чем думал Стью, когда так его бил? Он должен был петь. Только потому, что Стью не нужно играть или петь, чтобы быть в группе, не означало, что у всех была такая же привилегия. Он знал, что ему нужно приложить немного льда, но он забыл об этом в клубе, и где, черт возьми, они теперь собирались найти лед. — Я голоден. Джордж порылся в карманах и вытащил несколько мятых немецких марок. — Мне хватит на завтрак. — Как думаешь, тебе удастся раздобыть немного льда? Джордж пожал плечами. — А тебе надо? Пол повернул голову. — А сам-то как думаешь? Джордж поморщился. — Это будет чертовски огромный синяк. Я найду тебе немного льда. — Ты хороший друг. — Он не должен был так тебя бить. Пол осторожно коснулся своей челюсти. — Да, но он тоже получил несколько хороших ударов. — Я думал, он заплачет, когда ты разбил его очки. — Они оба мрачно усмехнулись, и Джордж хлопнул его по плечу. — Ты иди вперед. Я принесу тебе еду. К тому времени, когда Пол добрался до кинотеатра «Бэмби», он уже основательно чувствовал последствия драки. У него болели кулаки. У него болели руки. У него болела грудь. Его голова, черт возьми, убивала его, хотя он не винил в этом кулаки Стью. Он винил в этом Джона. Джона и его гребаную преданность этому нахлебнику, который даже этого не заслуживал. Как бы Пол ни старался, он так и не смог понять, что такого особенного в Стюарте Сатклиффе. Он был талантливым художником, но Джон был более талантлив. Он был забавным, но у Джона было лучшее чувство юмора. Он был красив, предположил Пол, но вряд ли чем-то примечателен. Уж точно не настолько, чтобы держать его поблизости годами. Я хочу, чтобы он был здесь. Пол ударил кулаком по подушке, но это ничего не дало, кроме того, что его рука заболела еще сильнее. А также заставило его пожалеть, что у него нет подушки получше. Пол стоял посреди крошечной комнаты, которую он делил с Джоном, и на мгновение эта крошечная комната была всем, что он мог видеть. Все, что он мог видеть. Не было никакого движения вверх. Самой макушки не было. Не было ничего, кроме бесконечной вереницы крошечных, холодных комнат, Джона и Стюарта, Блядь, Сатклиффа. Пол рухнул на свою койку и сбросил ботинки. Его одежда была липкой и вызывающей зуд, и он ничего так не хотел, как снять ее. Костяшки его пальцев были в ссадинах. Это вновь разожгло гнев в его груди, но он слишком устал, чтобы что-то с этим делать. Он стянул футболку через голову, затем спустил брюки с узких бедер. Приходила ли в этот день девушка, которая стирала белье? Пол не мог вспомнить, но у него было немного денег, и он надеялся, что она приходила. Он растянулся на своей узкой кровати и натянул Юнион Джек на бедра. Пустота в животе, казалось, росла с каждой секундой. Пол всегда ненавидел это больше всего — голод, который терзал его каждое утро. Отходняк после алкоголя, наркотиков и адреналина был бы не таким хреновым, если бы он не чувствовал, что его выворачивает наизнанку. Пол не поднял головы, когда открылась его дверь. — Ты чертовски вовремя. — Не знал, что ты ждешь меня. Пол поднял голову достаточно высоко, чтобы посмотреть на Джона. — Я не ждал. Я думал, ты Джордж. — Где он? — Покупает завтрак. И должен принести немного льда. — Для твоей челюсти? Дай мне посмотреть. — Зачем? — Черт возьми, Пол. Просто дай мне взглянуть. — Пол послушно повернул голову, позволяя свету осветить синяк на его челюсти. Джон мгновение изучал его, затем отступил назад. — У Стью есть парочка фингалов. — Он заставил поставить их. Он начал это. — Нет, не он. — Пошел ты. Он исподтишка ударил меня. — Я говорю не о сегодняшнем вечере. — Джон сел на свою койку, но комната была достаточно узкой, Пол мог дотронуться до его колена. Если бы захотел. — Я имею в виду, это напряжение между вами двумя. Это продолжается уже некоторое время. Стью знает, как ты к нему относишься. — Ну, да. Я говорю ему это в лицо каждую чертову ночь. Я думал, он уже понял, в чем дело. — Может быть, тебе стоит смириться с этим. — Может быть, тебе стоит пойти в задницу, Джон. Я не собираюсь мириться с тем, что он, черт возьми, разрушает группу. Какой от него толк? Какой? Ты ни хрена не сможешь назвать. Кроме, может быть, минетов. — Осторожнее, Поли. Пол попытался подготовиться к удару, которого не последовало. Джон был не прочь ударить парня по ребрам, даже если тот технически уже упал. — Ты же знаешь, он влюблен в Астрид. Пол внимательно посмотрел на Джона, но тот не пошевелился, и Пол снова расслабился. — Рад за него. — Он не представляет для тебя угрозы. — Он представляет угрозу, пока разрушает группу. Мне плевать, даже если он твой лучший гребаный друг на планете. Он разрушает группу. — И ты ревнуешь. — О, отвали, Джон, — однако в его голосе не было особой язвительности, и они оба знали почему. Он ревновал к Стью. Слегка. Сильно. И они оба знали почему, так что даже говорить об этом казалось довольно глупым. На самом деле Пол не знал, что происходит между Джоном и Стюартом, но это не имело значения. Он знал достаточно. Джон двигался так быстро, что Пол ожидал удара. Он все еще был готов к нему, когда губы Джона прижались к его губам. Это был не первый раз, когда Джон целовал его, хотя это был первый раз, когда Джон делал это не с намерением прервать Пола на полуслове. Обычно, когда Джон целовал его, это делалось для того, чтобы заставить его замолчать или доказать свою точку зрения. Джон был физически сильным человеком, и он прибегал к любой форме насилия, чтобы произвести впечатление. Независимо от мотива, это всегда было тяжело и требовательно, с таким же успехом это могло быть и ударом в челюсть. Но на этот раз все было по-другому. Пол не знал, как или почему, но это было так. Совершенно по-другому. И отреагировал он тоже по-другому. Через несколько мгновений он понял. Каким-то образом это успокаивало. Приглушенный гнев, который он все еще ощущал на кончике языка, начал исчезать, и боль в теле ослабла. Он забыл о синяках на челюсти, груди и костяшках пальцев. Успокаивало так же то, что Джон был здесь. Прикасался к нему, подавляя его и целуя. А не делал Бог знает что со Стью. Когда поцелуй прервался, Джон не отстранился. Он прижался лбом к лбу Пола, и от него пахло потом, пивом и музыкой. Его одежда была грязной. Его волосы тоже были грязными. Им обоим не мешало бы принять душ, но Полу было все равно. В каком-то смысле от Джона пахло домом. Ему даже казалось, что этот запах всегда будет с ним, где бы он ни находился. Поэтому, когда Джон выплеснул свои чувства, Пол не сопротивлялся. — Ему не обязательно оставаться в группе. Он хочет уйти. — И ты позволишь ему? Джон обхватил ладонями его затылок, его сильные пальцы впились в кожу головы Пола. — Я бы предпочел, чтобы ты был в группе. — Потому что я действительно умею играть? Или потому, что я действительно хочу быть в ней? Джон только ухмыльнулся и снова поцеловал его. Пол схватил Джона сзади за шею и позволил его языку заполнить рот. Они так и оставались захваченными, неподвижными, если не считать языка, и молчаливыми, если не считать тихих, мягких стонов, пока их не прервал стук в дверь. — Вот и твоя еда, — сказал Джон, устраиваясь поудобнее на своей койке. — Он наверняка принес достаточно и на тебя тоже. Входи, Джордж. Если Джордж и заметил их распухшие губы и взлохмаченные волосы Джона, то ничего не сказал. Он просто вручил каждому по пакету с булочкой и сосиской, а Полу отдал холодный компресс на лицо. Он устроился на полу, и все трое поели в тишине.