***
Лязгнула окованная металлом дверь, заглушая звуки шагов по лестнице, ведущей в выходу. Посыльный премьер-министра спешил поскорее покинуть нижний этаж подземелий, вновь оставляя стражника наедине с обитательницей этого места. Та и виду не подала, что приход посыльного хоть как-то её заинтересовал, хотя конечно же догадалась, что сейчас произойдёт. И действительно, дочитав послание от хозяина, стражник поднялся на ноги и подошёл к клетке, занимающей правую половину комнаты. С резким неприятным звуком ключ повернулся в замке. — Эй, ты, лорд Дункан поручает тебе новое задание. Ознакомься с деталями. Сиреневолосая девочка-подросток, сидевшая в углу клетки, неохотно поднялась на ноги и безразличным взглядом фиалковых глаз пробежалась по протянутому стражником письму, изучая детали задания. Не увидев сроков исполнения, она тихо хмыкнула и села на прежнее место, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом. — Закончишь до завтрашнего утра — вместо десяти плетей получишь двадцать! Всего одна фраза, небрежно брошенная стражником, произвела поразительный эффект. Менее чем через секунду девочка вновь была на ногах и, сорвав с пояса стражника кинжал, стремительно покинула подземелье. Боль была её единственным мотиватором на протяжении долгих лет. Единственной целью, ради которой "живое оружие" раз за разом покидало свою клетку и отправлялась на задания, которые премьер-министр Люминии ни за что не поручил бы кому-либо ещё. Было ли это обратной стороной её Дара или результатом жестоких методов обучения — неизвестно. Но те ощущения, которых большинство людей старается избегать, были для этой девочки самыми приятными и желанными. Она вернётся под вечер, бесшумно спустится по лестнице и сядет в тот же самый угол, уставшая и залитая чужой кровью. Небрежно отбросит кинжал и выжидающе посмотрит на стражника, требуя исполнение обещания. Через некоторое время это повторится. Таким было детство Люсиль, сколько она себя помнила. Она давно могла бы сбежать во время любой из миссий. Девочка хорошо знала, как устроен внешний мир, несмотря на то, что все эти знания она почерпнула из памяти людей и животных, подвергшихся действию её Дара. Проржавевшие железные прутья ограничивали свободу лишь символически, в то время как настоящая клетка была создана в её разуме. В существовании "живого оружия" не было цели, лишь боль, которую вполне могли обеспечить и подчинённые Дункана.***
Другие чувства и эмоции, кроме наслаждения болью, она знала лишь по чужим воспоминаниям. Тем неожиданнее для неё самой было понять, что и она способна ощутить что-то иное. Тогда, во время дворцового переворота Дункана, Люсиль впервые действовала по собственному желанию, закрыв принцессу Амелию от созданного министром-предателем Пламени Тьмы. Семейные узы ничего не значили для выросшей вне семьи девушки, так почему она вдруг бросилась защищать сестру, о существовании которой узнала всего за пару минут до этого? Ответ — воспоминания. Чтобы по приказу Дункана стать двойником наследной принцессы, Люсиль прибегла к Дару. Как обычно переняла внешность, голос, движения... а также часть памяти. И этого оказалось достаточно. Ни разу не встретившись с Амелией, Люсиль узнала её как никто другой, и сама не успела осознать, когда влюбилась в сестру. Излишняя, никак не подходящая "живому оружию" эмоция затерялась где-то в глубинах души, чтобы внезапно проявиться впоследствии. Прошло совсем немного времени, и вот уже Люсиль не нужно было имитировать эмоции. Зачем, когда она действительно стала их ощущать? И вместе с тем, она окончательно перестала себя понимать. Следуя уже сформировавшейся привычке, Люсиль избегала попыток Амелии обнять её. Не понимая, что с ней происходит, отрицала свои чувства и желания. Но только не ночью, когда никто не узнает. Убедившись, что Амелия по-прежнему крепко спит, Люсиль наклонилась к лицу сестры, с трудом удержавшись, чтобы не поцеловать её во сне. Несмотря на обычную бестактность "живого оружия", что-то подсказало ей, что не стоит делать этого без ведома самой Амелии. Вот только как сказать о том чувстве, которое и сама не до конца понимаешь? Люсиль задумчиво подняла взгляд вверх, и улыбнулась найденному решению. У неё есть ещё много времени, чтобы подобрать правильные слова для своего признания. А первые её попытки услышат лишь звёзды. — Знаешь, сестрёнка, я кажется нашла в этом мире что-то... вернее, кого-то, кто стал для меня важнее, чем боль...