***
Йеннифер никогда особо не любила зиму. Она говорила, что ей неприятны морозы с самого детства, которое она провела в небольшом городке в Северной Дакоте, когда приходилось надевать на себя множество вещей, чтобы не замерзнуть, пока идёшь до школы. В Нью-Йорке не бывало так холодно. Даже не каждый год на Рождество можно было увидеть снег, но нелюбовь Йеннифер к этому времени года осталась, даже сейчас, когда почти всю зиму уже больше восьми лет она проводит в тепле. Вероятнее всего, дело было вовсе не в холоде, а в том, что до сих пор каждый год на Рождество она встречалась с семьей. Семьей сложно назвать группу людей, в которой тебя не любит и не ценит никто. Единственной, от кого Йен чувствовала тепло и поддержку всю жизнь, была Летиция, младшая сестра, которой казалась интересной работа Йеннифер и которая верила в неё в отличие от отца и даже матери. Мать никогда не говорила ничего плохого или осуждающего Йеннифер, но не поддерживала и не вступалась за неё в стычках с отцом. Можно сказать, что с детства Йеннифер училась никому не доверять, ни на кого не надеяться и ни с кем не сближаться. Так она препятствовала тому, чтобы люди разочаровали ее или причинили боль. Вычеркнуть семью из жизни было не так просто, хотя ее посещало такое желание каждое Рождество, но ещё сложнее было научиться доверять кому-то, и Йен не могла похвастаться своими успехами. Она прекрасно знала, что повлияло на ее недоверчивость, но это знание никак не помогало ей преодолеть этот барьер. Даже Трисс, которая была ее самой близкой подругой, она могла рассказать лишь то, что не сильно ее заденет в случае предательства. Даже если она делала над собой усилия, чтобы что-то доказать, и рассказывала больше, чем хотела, самое сокровенное она не доверяла никому. Йеннифер научилась жить со своими слабостями, тайнами и ранами. И даже если иногда было слишком больно, она знала, как привести себя в норму, пусть и не мгновенно. Она научилась жить в гармонии с собой и до этой зимы была довольно успешна.Вторник. 11:30
Идёт последняя неделя ноября. На улице холодает, возвещая о приближении зимы. Погода в последние пару дней, что остались до декабря, никак радикально не меняется, но даже ветер с каждым днём кажется Йеннифер все сильнее и холоднее, несмотря на заверения синоптиков. Их очередную планёрку во вторник в «Lark» Йен планирует отсидеть тихо, не говорить больше, чем необходимо, и старается не выделяться. Она уже внесла свою лепту: предложила сделать обзор на новую социальную сеть для работы и бизнеса. Тиссая поддержала ее идею с небольшой охотой, явно ожидая чего-то более интересного от неё, но у Йеннифер попросту не было ресурсов, а подобный обзор был бы интересен читателям. — Я читал статью о проблемах, с которыми сталкиваются женщины в области женского здоровья и о которых боятся говорить, а иногда и вовсе обращаться к врачу. Особенно это касается молодых девушек, — начинает Рэймунд, открывая свои записи. — Это исследование социального психолога, научная статья, которая в основном показывает цифры и последствия подобных страхов, но можно обратиться к источнику и врачу, который знаком с проблематикой и сможет более понятно объяснить некоторые причины... — Ты просто хочешь запугать женщин, — возражает Йен, перебивая коллегу и даже не поднимая взгляд. — Это делается в должной мере и без нашего участия. Зачем усугублять? Я не говорю о том, что незнание лучше, но есть грань. Статьей об этом мы вряд ли добьёмся осознанности, а посеем ещё больший страх. — Отправь Йеннифер статью, Рэймунд, — велит Тиссая, дослушав девушку. — Что? Зачем? Я достаточно знаю… — Йен тут же отрывается от собственных записей и поднимает взгляд на де Врие. — Я с тобой согласна, — перебивает ее Тиссая, пытаясь своим согласием получить хоть немного внимания и тишины. — Мы можем напугать наших читательниц, но это важная тема, важная проблема. Твое мнение отличается, и я хочу знать почему. Прочитай, встреться с автором, с врачом и напиши об этом статью. Ты молодая девушка. Статья о таких, как ты, такие же будут читать наш журнал. Твой взгляд может быть интересным. — Я собиралась сделать обзор на соцсеть, — возражает Йен. — Обзор может написать и Рэй, верно? — Рэймунд не выглядит довольным, но кивает, сдаваясь под испепеляющим взглядом Тиссаи. — Значит решено. Это было совершенно не то, о чем хотела бы писать Йеннифер. Ей действительно нужна была неделя спокойствия, чтобы передохнуть и погрузиться в упорную и изматывающую работу до самого Рождества, которая позволила бы ей отвлечься от проблем, а может и вовсе позволила бы избежать встречи с родственниками, сославшись на загруженность на работе. Она была истощена и не готова писать о чем-то столь серьезном. Вероятно, через пару недель у неё бы вышло лучше, но у неё не было этого времени, Тиссая не планировала делать ее жизнь проще. Видимо, Йен подавляла гнев на Тиссаю достаточно долго, чтобы после этого собрания она почувствовала, как эмоции просто пожирают ее изнутри, хотя для этого не было никаких причин: она ее босс и имеет полное право давать ей тему для статьи, не интересуясь желанием Йеннифер писать. К тому же сама Йеннифер редко бралась за что-то лёгкое. В редакции были журналисты, производившие лёгкое чтиво и придумывавшие банальные тесты, и Йен к ним не относилась. Несмотря на эмоции, бушующие внутри, ей ничего не остаётся кроме как прочитать письмо со статьей и контактами социального психолога, что ее написал.Четверг. 12:00
Йеннифер не была пунктуальной, когда речь шла о встречах с друзьями, но всегда приходила немного раньше на рабочие встречи. Анабель Радфинд было немногим больше тридцати, она написала множество значимых работ для научных журналов, получила PhD по психологии и при этом не выглядела как зануда, какой ее сперва представляла Йеннифер, прочитав статью. Они договорились о встрече в стенах университета. Кабинет Анабель не был минималистичным, как представляла его Йен, образ рушился и ей было сложно представить, что такая женщина могла написать ту статью. Ей казалось, что научные статьи должны быть непредвзяты, но Йеннифер четко видела между строк осуждение тех женщин, что из страха отказываются от посещения врача. — Как вы относитесь к этому? — спрашивает Йен после нескольких вопросов о том, почему именно такую статью Анабель решила написать, и какие результаты ожидала увидеть. — Я считаю, что это важная проблема, и если мы будем закрывать на это глаза, если девушки будут отказываться от плановых осмотров и игнорировать свои симптомы, то это может привести к тому, что заболевания будет сложнее лечить, либо это будет невозможно, — Радфинд держится серьезно, отвечает на вопросы четко и по теме, не позволяя интерпретировать ее слова иначе, но это не помогает Йеннифер оставаться спокойной. — Но вы выявили, что за этим стоит страх, недоверие к системе здравоохранения, а если бы среди респондентов были жители из регионов, либо малообеспеченные, то наверняка и ограниченность, либо отсутствие страховки. Что порождает этот страх? Может, имеет смысл выявить его причины и бороться с его появлением, а не призывать девушек, несмотря ни на что, действовать правильно? — Конечно, все не столь однозначно и есть множество факторов, я их также упоминаю, и моя работа… — Ваша работа однобока, — заявляет Йеннифер, грубо прерывая Анабель. — Вы в одной строчке упоминаете иные факторы кроме отсутствия осознанности, и три абзаца занимаетесь морализаторством. Что бы вы сказали своей подруге, если бы она поделилась с вами своим страхом? — Это научная работа, а не статья в женском журнале. Наши с вами специализации отличаются, Йеннифер, — в том, как она произнесла ее имя, чувствовалась попытка поставить ее на место, напомнить, кто она и зачем пришла. — Я это знаю, — хмыкает она. — И да, ваша статья изначально была опубликована в «Psychology Today», а затем разошлась по, так называемым, женским журналам. Вы изучали цитируемость своей работы? Контекст? Из-за подачи ваша работа скорее вызовет у девушки гнетущее чувство вины, чем позволит набраться смелости, бороться с проблемами и открыто говорить об этом. — Разве это похоже на интервью? Мне кажется, вы должны задавать вопросы, а не сыпать обвинениями. — Думаю, мы закончили. Спасибо. — Йеннифер останавливает запись и убирает в сумку телефон и записную книжку. Она едва может контролировать себя и дрожащие от гнева пальцы. Она не курила, но даже у нее возникло желание затянуться парой сигарет. — Приятного вечера. Анабель не желает ей того же, и Йеннифер могла бы ее понять, но прямо сейчас ее буквально трясёт изнутри от злости.Пятница. 11:40
— Как прошло интервью? — слышит Йеннифер позади себя голос Тиссаи. — Нормально, — девушка отвечает коротко, продолжая мешать сахар в кофе, но с бОльшим усилием. Она только что вновь слушала интервью и делала записи. — А подробнее? — Тиссая останавливается напротив с пустой кружкой в руках, ожидая, когда одна из сотрудниц сделает себе кофе. — Я отправлю тебе свои заметки, — так же односложно, так же грубо, как точно не стоит разговаривать со своим боссом. — Как насчёт того, чтобы мы вместе их просмотрели? Я не хочу, чтобы твое изначальное мнение отражалось на том, какой получилась статья. — Де Врие чувствует раздражение Йеннифер, но она не может позволить ему вылиться в статью, которую она затем заставит ее переписывать. — О, неужели? — повышает голос Йен, чувствуя, как в комнате отдыха несколько пар любопытных глаз устремляются на них. Это одна из самых плохих идей, которые у неё были, но, когда она переводит взгляд на Тиссаю, остановиться просто невозможно. — А я думала, что великой Тиссае де Врие просто необходимы личные статьи, выворачивающие всю душу наизнанку. — Йеннифер, — чуть повышая голос, пытаясь усмирить девушку, произносит Тиссая, но та продолжает говорить, игнорируя ее. — Личные истории, где мы делимся своей болью, переживаниями, чтобы соответствовать твоим требованиям, — это то, чем ты питаешься, в то время как о главном редакторе мы не знаем ничего, даже того, почему она такая высокомерная... — Йеннифер! — Тиссая прерывает ее прежде, чем «сука» успевает сорваться с ее губ. — Тебе нужно пройтись. — Я не… — Прогуляйся, — с нажимом повторяет Тиссая, прежде чем пройти мимо девушки, забрав с собой так и оставшуюся пустой чашку. Когда Тиссая проходит мимо неё, Йен чувствует не только запах ее парфюма, но и то, как ее обдает холодом. Она уже испортила свои отношения с Тиссаей на прошлой неделе, когда решила, что достаточно интересна ей. Они продолжали взаимодействовать, не вспоминая о произошедшем и не позволяя этому сказываться на работе, но после такого вряд ли вообще кто-либо смог бы остаться в хороших отношениях со своим боссом. Кажется, Йеннифер стоит неподвижно несколько секунд, прежде чем решает последовать указанию Тиссаи и пройтись. На улице скорее всего прохладно, зато свежий воздух сможет немного отрезвить ее. Она оставляет чашку кофе на столе, чувствует, как все взгляды прикованы к ней, когда она выходит из комнаты отдыха. Сплетни на работе расходились быстрее, чем скандальные новости о знаменитостях. Тот факт, что их сцену видел не весь офис, делал ситуацию хуже: о том, что она повздорила с Тиссаей, будут знать все уже через десять минут, и Йеннифер знала, что после третьего пересказа того, что она сказала Тиссае, в сплетне будут фигурировать слова, которые она точно не произносила. Йеннифер покупает кофе в любимой кофейне, в которую часто заходит утром по пути от метро до работы, надеясь, что привычный ритуал поможет ей прийти в себя. Кроме здравомыслия приходит и осознание, что она наговорила Тиссае и как себя вела. У неё не было ни одной достаточно веской причины, чтобы оправдать такое поведение. Она смотрит на экран телефона, который в очередной раз вибрирует. Ее ждет два сообщения: «Ты действительно назвала Тиссаю высокомерной сукой?», пришедшее от Лютика. «Ты с ума сошла?» от Трисс. Все это не делало ситуацию лучше. До этого Йеннифер думала, как она может все исправить, но сейчас размышляла о том, что у неё нет будущего в «Lark», а Тиссая достаточно влиятельна, чтобы завтра единственным местом, где Йен сможет высказывать своё мнение, остался твиттер. До конца своих дней она будет зарабатывать гроши копирайтингом, переедет обратно в Северную Дакоту, выйдет замуж за неудачника, с которым встречалась в старшей школе, а обложку «Lark» сможет увидеть через много лет, когда скан-копия выпуска двадцатилетней давности попадет в местную библиотеку. Она съедает хот-дог, когда понимает, что ужасно голодна, и проводит в парке около часа, когда приходит сообщение от Тиссаи: «В 3:10 в конференц-зале на четырнадцатом этаже.» Йеннифер не очень понимает, почему де Врие хочет, чтобы они встретились на другом этаже. Компания, владеющая журналом, арендовала несколько этажей в здании, но все, кто имел прямое отношение к «Lark» были на одном этаже. Йен знала, что собрание совета директоров проходит обычно этажом выше, как и некоторые встречи, на которые ходит Тиссая, отдел кадров также был на другом этаже, но она не видела никаких причин для того, чтобы встречаться с боссом в конференц-зале, разве что та собиралась провести демонстративную экзекуцию.Пятница. 15:00
Йеннифер приходит к трем и через пару минут из конференц-зала начинают выходить мужчины и женщины в деловых костюмах. Возможно, у Тиссаи просто была какая-то встреча и ей было удобно встретиться здесь. Именно на это и надеется Йеннифер. Уж точно не на то, что они будут говорить о произошедшем не наедине. Когда поток из людей заканчивается, девушка заходит в зал и тут же встречается взглядом с Тиссаей, которая переводит на неё взгляд, пока какой-то мужчина рядом смеётся над своей же шуткой. Тиссая вежливо улыбается, прежде чем просит его закрыть за собой дверь. Де Врие садится в центре большого стола и складывает бумаги в аккуратную стопку, после чего переводит взгляд на Йеннифер. — Тиссая, послушай, — начинает Йен, когда позади нее хлопает дверь, — я не контролировала себя. Я и подумать не могла, что когда-либо скажу что-то подобное, притом… — Присядь, — женщина указывает на стул рядом с собой, перебивая. Йен замирает на секунду в нерешительности, прежде чем подойти и сесть рядом. Тиссая не выглядит злой или разочарованной, и это пугает Йеннифер еще больше: гораздо проще признать свою вину, извиниться и выслушать тираду о том, насколько ее поведение неприемлемо. — Как прошло интервью? Йеннифер хочет было соврать, заверить Тиссаю, что все в порядке, а статья почти дописана, но то, что она спрашивает именно об этом, удивляет ее. Кажется, будто она уже все знает, будто ей и не нужно слушать объяснения. — Я сорвалась. Перешла границу из-за того, что это слишком личное. Йеннифер замолкает, словно надеется, что признания, что она была непрофессиональна, а не перешла границу не только рабочих отношений с Тиссаей, будет достаточно, чтобы оправдать ее поведение. — Послушай, — де Врие немного устало выдыхает, прежде чем продолжить, — по каким-то причинам, несмотря на свойственные тебе импульсивность и безрассудство, я верю, что ты не хотела так реагировать на меня и тем более на мисс Радфинд. Я защищала тебя, заверила ее, что ты профессионал своего дела, и твое поведение вчера недоразумение. И я хочу знать, что моя вера в тебя небезосновательна. Это важно только мне, потому что ты повела себя непрофессионально, и если мисс Радфинд прочитает статью, в которой, по ее мнению, перевираются факты из ее работы, если это повлияет на ее карьеру и она подаст в суд, то уже будет совершенно не важно, почему это произошло. Йеннифер искренне удивляется, слыша, что Тиссая, не зная всего, защищала ее перед Анабель, которая, даже не преувеличивая, могла описать ее поведение как крайне отвратительное. — Ты читала ее статью? Может я сошла с ума, что считаю, что эта статья может внушить девушкам чувство вины, но я вижу это в каждом абзаце. — Я читала и согласна с тобой, но теперь нам будет сложно об этом написать так, чтобы нас не засудили, — Тиссая немного повышает голос, явно недовольная тем, что им придется быть еще аккуратнее, если они не хотят попасть в суд, но быстро берет себя под контроль. — Это не первый человек, с которым у тебя не совпадает мнение, Йеннифер, но это не повод… — Я не могу иметь детей, — выпаливает Йен. — И это не потому что я сделала что-то не так, и нет возможности это исправить. Люди боятся и это нормально. Есть чего бояться! Но вместо того, чтобы привлекать внимание к причинам страха вроде системы здравоохранения, она пишет о том, что молодым людям не хватает осознанности. И я просто… я не могу… Тиссая придвигается ближе и накрывает руку Йеннифер своей. Девушка поднимает на неё глаза и видит тепло в обычно холодном взгляде. Ей тяжело говорить об этом, но Йеннифер сложнее даётся контроль над гневом, чем над своими слезами. На пару секунд она закрывает глаза, чтобы прийти в себя, и сжимает руку Тиссаи в ответ. — Ты ведь здесь именно для того, чтобы делиться своим мнением с окружающими, привлекать внимание к тому, что считаешь важным. Я не требую писать об этом и даже не прошу. Но ты сама знаешь, что это будет правильно. Именно поэтому утром ты заговорила о личных статьях и том, как это больно. — Я бы не сказала, что говорила. Скорее прокричала, — хмыкает Йен, беря себя в руки. — Прости, что назвала тебя высокомерной… — она не решается произнести то, что чуть не слетело с губ ранее. Тиссая тогда вовремя ее прервала, и она была благодарна за это. — Я так не считаю. — Пожалуй, не сложно поверить, что это далеко не самое худшее, что я слышала в свой адрес. Йеннифер ухмыляется: учитывая ее прошлое как журналиста, стойкость и то, насколько провокационными были некоторые статьи, выходящие под ее руководством, она определенно должна была слышать, как ее называли гораздо худшими словами. — Я хочу написать эту статью, но мне определённо понадобится твоя редактура в той части, что касается отношения Анабель. — Я помогу, — де Врие легко улыбается и крепче сжимает ее руку в своей, прежде чем отпустить. — Ты сильная, Йеннифер. Ты справишься. Но впредь держи себя в руках.Пятница. 18:08
Оставшиеся пару часов Йеннифер только и делала, что пыталась сосредоточиться, смотря в монитор, игнорируя множество взглядов, ежесекундно прожигающих ей затылок. Она вернулась в офис вместе с Тиссаей ближе к концу рабочего дня. Видимо, коллеги ожидали, что Йен продолжит устраивать шоу, или вовсе не появится на работе в ближайшие дни. Трисс, знавшая об их встрече с Тиссаей, заверявшая ее, что все будет хорошо, отправила ей «Не ожидала, что ты будешь жива» и следом «Да, я не верила в свои же слова, но пыталась тебя подбодрить». Поэтому Йеннифер не имеет ни малейшего желания задерживаться, несмотря на то, что несколько рабочих часов выпали из сегодняшнего дня. Она дописывает абзац и поспешно собирается. Несколько секунд, что она смотрит на красную кнопку лифта, тянутся целую вечность. Держать на лице маску привычно, но день кажется страшным сном, несмотря на то, что пару дней назад Йеннифер была уверена, что проработала эту проблему. Возникает желание лечь в постель, уснуть и надеяться, что завтра будет легче, что она не будет ощущать гложущее чувство внутри так сильно, не будет думать о том, что у неё не может быть детей каждую свободную минуту. — Как ты? Йеннифер закрывает глаза на секунду, когда слышит мягкий голос Тиссаи рядом с собой. Привычно спокойный, но удивительно заботливый и успокаивающий. Ей кажется, что она чувствует Тиссаю рядом ещё до того, как слышит ее голос. Она не оборачивается, продолжает сверлить взглядом кнопку лифта, двери которого наконец открываются. — Лучше, чем пару часов назад, — она входит первой, благодарно улыбается Тиссае и нажимает кнопки первого этажа и паркинга. Поворачиваясь к дверям, Йен видит по меньшей мере четыре пары глаз, неотрывно следящих за ними. Среди них она замечает Лютика, который пожимает плечами, словно в его поведении не было ничего неприличного. Коллег не смущает даже то, что Йеннифер видит, что они наблюдают. Они отводят взгляды лишь тогда, когда Тиссая становится рядом с ней и напоследок обводит взглядом офис. — Спасибо, что заставила меня поделиться, а перед этим вышвырнула из офиса. Мне действительно легче сейчас. — Я рада, что тебе лучше. Может ты считала меня ужасно чёрствым человеком, но это не так. — Я это вижу, — хмыкает Йен. — И не думаю так уже довольно давно, хотя ты очень сильно стараешься произвести такое впечатление. — Многих мне удается обмануть, — легко смеётся Тиссая, и переводит взгляд на Йеннифер, намеренно серьёзный. — И лучше бы так и оставалось. — Я никому не скажу, — усмехается Йен, но быстро становится серьезной. — Правда. Спасибо. Мне было нужно… все это. И спасибо, что защищала меня перед Анабель, хотя и не знала всего. Тиссая улыбается, принимая благодарность, и не отстраняется, чувствуя холодные пальцы Йеннифер на своей щеке, когда девушка вмиг оказывается рядом. Голубые глаза внимательно изучают фиалковые с секунду, прежде чем Йен закрывает глаза и прижимается к губам Тиссаи своими. Прикосновение мягкое и слишком короткое для чего-то столь приятного. Тепло разливается в груди, распространяясь к кончикам пальцев, и де Врие так же нежно отвечает на поцелуй. Йеннифер отстраняется с легкой улыбкой, призванной устранить возможную неловкость и поворачивается к дверям. Был уже третий этаж. Достигая первого, двери открываются, и Йеннифер делает шаг вперёд, собираясь бросить напоследок «Приятного вечера» или что-то вежливое, но формальное, что придёт ей в голову. Ее останавливает мягкая рука Тиссаи, касающаяся ее предплечья. Йен поворачивается, встречается с ней глазами, молча делает шаг назад и спускается вместе с Тиссаей на парковку. Все это выглядит слишком знакомо: машина, дорога, — но совершенно другие эмоции и неловкость между ними. Каким образом вышло так, что им комфортнее было говорить о сексе, чем коротко поцеловаться? Всего лишь поцелуй. Ничто в сравнении с тем, что между ними уже было. Разве это может быть важно?***