***
— Я ведь даже не знаю, что с этим делать… а, разберёмся!
***
Венти немного заигрался и совсем забыл, что сегодня одна из тех ночей, когда демоны особенно активны. За три тысячи лет осколки душ побеждённых архонтов совсем измельчали, но до сих пор частенько прорываются в мир, так и норовя заразить скверной всех живых существ и даже монстров. Если бы не последний из «Великих Якс», не только Ли Юэ, но и весь мир уже давно бы погрузился во тьму. У этого последнего из «Великих» нелёгкая жизнь. Отравленный чужой ненавистью и собственными грехами, якса без устали сражается с тёмными духами уже целую вечность — кажется, он умеет лишь убивать — но даже у такого, как он иногда кончаются силы. Так что иногда Венти присматривает за ним. Вот и сегодня, спрятавшись среди листвы, Анемо Архонт наблюдает за сражением юноши, теперь больше известного как адепт Сяо… Сяо безумно силён, уж точно посильнее его самого, хотя всего лишь адепт. Но каждый раз глядя на чёрную дымку, клубящуюся вокруг обманчиво хрупкого силуэта, Венти становится не по себе: одно прикосновение к скверне способно погубить человека, а эта гадость уже тысячи лет разъедает юношу изнутри. Удивительная живучесть. И удивительное упорство… Венти же привык жить беззаботно. Ему не нравятся склоки, не нравятся войны. Став архонтом, Барбатос отказался от вмешательства в дела людей и уж тем более никогда не собирался вмешиваться в дела других архонтов. Но ему кажется, что Моракс забыл о Сяо. Возможно, Гео Архонт воспринимает служение спасённого яксы, как нечто само собой разумеющееся… а возможно, просто позволяет следовать собственному пути… Но Венти устал лишь наблюдать. Его сердце сжимается всякий раз, когда дождь из изумрудных копий рассекает тьму, уничтожая очередную волну монстров: чёрная кровь пожирается чёрным туманом, прорези для глаз в демонической маске горят потусторонним зелёным огнём — но каждая такая атака вытягивает из Сяо остатки жизненных сил. Неудивительно, что после очередного «дождя» юноша падает на колени. Прямо в грязь. Его врождённая сила — его проклятье. Идя наперекор ненависти сотен тысяч осколков уничтоженных богов, Сяо лишь ещё больше подвергается воздействию скверны. Чтобы обезуметь, человеку хватило бы и крошечного дуновения, однако Сяо сражается в непроглядной тьме, погрузившись в неё с головой, и всё же умудряется оставаться в своём уме. Падая, он непременно встаёт. И продолжает свой бой — по сути бесконечный, ведь убитые демоны не исчезают насовсем, а разбиваются на осколки и возвращаются в круговорот элементальной энергии, чтобы окрепнуть и вернуться назад. Но ряды восставших сегодня монстров постепенно редеют. Близится рассвет. Оглянувшись и убедившись, что никого не осталось, Сяо, пошатываясь, принимается собирать свои копья. Как вдруг останавливается, вцепившись в одно из них. И медленно оседает в болотную жижу, в которой ещё плавают демонические останки — они окончательно истают с первыми лучами солнца, однако тьма внутри Сяо останется с ним навсегда. Венти подносит к губам флейту. Эта мелодия только для Сяо — её задача успокоить его боль и хоть немного развеять его тьму. Если бы Венти мог… если бы только знал, как избавить юношу от них насовсем — сделал бы всё возможное, однако даже в Селестии нет лекарства от такого огромного кармического долга. А ведь продолжая противостоять жажде мести архонтов, Сяо лишь ещё больше увеличивает его. Такая нелепость! Венти играет уже достаточно долго — уж точно дольше, чем во все предыдущие разы — однако Сяо продолжает лежать неподвижно, словно сброшенный, но не желающий погружаться в болото труп. «Он ведь не умер?» Спрыгнув с ветки, Венти позволяет ветру отнести себя к месту битвы. Оно уже залито рассветными лучами, так что особой опасности нет… хотя вокруг Сяо всё ещё клубится чёрная дымка. Половина лица юноши утонула в вонючей жиже, татуировка на плече пульсирует жёлто-зелёным свечением, словно залитая ядом, маска буквально прилипла к лицу… — Проклятье, только не умирай. — …не- …подходи. Сяо ослаб настолько, что даже его голос звучит не громче шелеста ветра. Венти снисходительно хмыкает и призывает небольшой смерч — тот замечательно вытаскивает юношу из болота. — Отнести тебя на постоялый двор «Ваншу»? — Нет! Нет… я сейчас… не должен быть рядом с людьми… Ему даже говорить не хватает сил. Венти задумчиво щёлкает языком. Можно переместить Сяо куда-нибудь в лесок, но кто знает, придёт ли он в себя до вечера? И не найдут ли его в таком состоянии восставшие демоны? «Или взять его в Чайник? Подальше отсюда?» Вдруг Сяо дёргается, попытавшись освободиться от поддерживающего его ветра, и едва не плюхается обратно в болото. «Едва», потому что Венти успевает метнуться к нему и подхватить. — З-зачем?! Там, где их тела соприкасаются, рождается и начинает расти сильное жжение. Будучи изначально духом, Венти особенно боится разлагающего действия скверны, но ведь теперь он архонт? Пусть и без Сердца Бога… Да кому оно вообще нужно? — Без паники. Подумаешь, даже если заражусь — просто снова засну где-нибудь лет так на пятьсот! Венти обхватывает запястье Сяо, заставляет разжать кулак и прижимает поверх свою ладонь. Таким образом печать-приглашение Итэра активируется даже вопреки желанию яксы, и их обоих засасывает в подпространство. — Зачем?! — поняв, где очутился, вновь глухо процеживает сквозь зубы Сяо, но уже с большей экспрессией. Но он ещё слишком измождён даже чтобы вырваться из рук слабейшего из архонтов. — Тихо-тихо… мы прокрадёмся как мышки. Однако «как мышки» не получается. В Чайнике ещё царит ночь, а Альбедо, Тома и Итэр чаёвничают за стойкой бара. — Ув-веди… уведи меня отсюда, — бескомпромиссно требует Сяо, увидев людей. — Что случилось? — вскакивает Итэр. — Лучше не приближайся! — поспешно выставляет перед собой свободную руку Венти, пока вторая занята поддержанием Сяо. — Если с тобой что-то случится, этот якса сотрёт меня в порошок! Он пытается улыбнуться, но щека и кожа под одеждой нестерпимо горят, будто к ним прижали куски раскалённого железа, и железо это совершенно не спешит остывать. — Идите наверх, — окинув взглядом Венти и Сяо, с какой-то стати вдруг командует Альбедо. — Чуть позже я принесу вам лекарство, которое должно будет помочь. — Н-но я… — порывается перепрыгнуть стойку Итэр, но Альбедо, загородивший ему нормальный проход, успевает поймать путешественника за край плаща. — Не смей! — так же находит в себе силы строго приказать Сяо. Его пронзительный взгляд пригвождает Итэра к месту. И Венти решает поспешить и увести яксу к лестнице. — Идите в мою комнату, — недовольно бросает им вслед Итэр. — Понял, — успокаивающе улыбается Венти через плечо. Ветер помогает с поднятием на второй этаж минуя ступеньки. В комнату путешественника уже распахнута дверь — Итэр вездесущ в этом иллюзорном мирке. Венти почти умудряется довести Сяо до кровати, как вдруг тот отталкивается и, с трудом преодолев оставшееся расстояние, плюхается на неё лицом вниз. Рука с пульсирующей татуировкой остаётся свисать до самого пола, так же вне постели оказывается одна из его ног. Однако умирающим якса не выглядит. Так что Венти пока отходит к встроенному в шкаф зеркалу и всматривается в пятна, словно ржавчина, расползшиеся по его щеке и шее. А скинув плащ и оголив плечо, Венти убеждается, что скверна добралась до него сквозь одежду. — Ар- …архонты все- …все такие идиоты? — Сам ты… Венти обиженно поджимает губы. В этот момент дверь распахивается и на пороге появляется Альбедо с подносом в руках. В центре подноса торжественно возвышается маленькая пиала с какой-то подозрительного вида и запаха жижей, а рядом покоятся аккуратно сложенная тряпочка и блюдце с листьями какого-то растения. Барбатос — не Дендро Архонт, всех растений не знает, но в Мондштадте таких точно не видел. — А ты быстро. — Просто у меня в лаборатории завалялись кое-какие остатки. — И для кого же ты их готовил? Я слышал, что заразившихся людей в нашем регионе не было уже несколько сотен лет. — Не нравится, можете выкинуть. Альбедо опускает поднос прямо на пол и резко захлопывает за собой дверь. Словно Венти своим вопросом плюнул ему в душу. — Какой обидчивый. «Всё-таки тот, другой, Альбедо намного вежливее и терпимее…» Принюхавшись, Венти осторожно приближается к подносу, поднимает пиалу и косится на Сяо — кажется, якса отключился. — Я ведь даже не знаю, что с этим делать… а, разберёмся! Вернувшись к зеркалу, Венти окончательно избавляется от рубашки и принимается осторожно наносить неожиданно прохладную жидкую мазь на горящие участки кожи. Лёгкое онемение дарит облегчение — значит, это действительно мазь и её нужно мазать. Потом Венти берёт с подноса один из широких и сухих до ломкости листов, минуту рассматривает его и в конце концов прилепляет прямо на серо-зелёную жижу. На этот раз никакого особенного эффекта не чувствуется. «Ладно, может, потом подействует?» Чтобы раздеть яксу, приходится попотеть, ведь его татуировка занимает не только руку, но и половину тела. Конечно, она непохожа на ожоги Венти, однако вдруг тоже поможет? — Итэр, почему ты не предупредил меня?! Тарталья без штанов смотрится довольно неплохо. Враз оценив и его крепкий пресс, и стройные ножки, Венти облизывается. Но парень из Снежной уже извиняется и захлопывает за собой дверь. — И чего, спрашивается, приходил? — бормочет Венти под нос, продолжая старательно наносить остатки мази Сяо на поясницу. При этом плоский зад яксы так и трётся о его промежность. А что поделаешь? Венти так удобнее. Чтобы рука не тряслась. — Э-эх, — вздыхает он, когда мазь заканчивается, а все листья оказываются равномерно распределены вдоль татуировки адепта. Непонятно, подействовало на него неведомое снадобье или нет, но на лице Сяо почему-то выступил пот. Неужели ему сделалось хуже? Но дыхание, кажется, успокоилось. Теперь он выглядит, скорее, как спящий. — Ну и ладненько. Не удержавшись и ущипнув парня за ягодичку, Венти укрывает его одеялом по пояс, затем накидывает на себя рубашку и выходит из комнаты.