Лед под самым сердцем...

Уже почти месяц, как кабаре «Редкая птица» закрыто. Постоянные посетители приходят сюда частенько, просто взглянуть, не изменилось ли чего. Авось, снова открылось, но нет… Уже почти месяц, как Люсиль с тетушкой уехали из Парижа. И все произошло так внезапно… Он лишь хлопал своими большими глазами и тихо стрекотал, пытаясь понять, куда же его ангел собирается в такой спешке? Люсиль металась, ища что-то, попутно кладя что-то другое в чемодан, пока Франкур, сидя на диване, наблюдал за этим. Закончив сборы, певица остановилась, подошла к своему напарнику и взяла его за лицо. - Франкур, послушай, пожалуйста… - ей было сложно подобрать слова – сейчас я уезжаю – его глаза распахнулись в испуге – не беспокойся, я отдам ключи Раулю, он будет приходить и приносить поесть. Я вернусь, обязательно вернусь – и было слышно, что в последних своих словах она не уверена. И напоследок, Люсиль прикоснулась к губам Франкура. Так легко и нежно… Но «Монстр Парижа» не успел насладиться первым в своей жизни поцелуем: «ангел» схватила чемодан и вылетела из гримерной… С того дня все пошло наперекосяк… Как Люсиль и обещала, Рауль приходил к нему каждый день, да еще и между делом Эмиля с собой тащил. Эти двое все несли какую-то бурду, рассказывали про то, что происходит за стенами кабаре, и искренне верили, что смогут отвлечь Франкура хоть на минуту… Но эти надежды были напрасны. Франкур угасал… Он истязал свое тело и душу. Он прекратил есть. Он не выходил на улицу, хотя о чем речь, он даже из гримерной не выходил! Он не мог уснуть, а если и засыпал, то тяжелым коротким сном. Вскоре он перестал реагировать на приходы друзей. Но самой страшной пыткой были его собственные мысли… Где сейчас Люсиль? Почему она оставила его здесь? Почему не взяла с собой? Почему… «Почему с тех пор, как она уехала, меня душит тоска?..» Франкур сжался в комочек на диване. «Почему без нее музыка теряет смысл?..» Он тихо стрекотнул. До того, как он встретил ее, он не знал счастья, люди боялись его, он был гоним и презираем ими, но еще никогда его сердцу не было так больно… «Что значил тот поцелуй?..» Эти мысли жгли его, словно угли, они уничтожали несчастного певца изнутри… Уже почти месяц… В то ясное вешнее утро тоска чуть ослабила свою хватку, и Франкур решил прогуляться. Разумеется, тайком. Раулю и Эмилю не обязательно знать, они же сразу навяжутся за ним. Блох на скорую руку замаскировался, а мысли в голове спешили ему напомнить о временах, когда Люсиль маскировала его… Он вспомнил все в деталях… Каждое ее легкое движение, жест, улыбка, огонек в глазах… И каждая подобная мысль приносила новую боль. Тогда блох поспешил на прогулку. Все-таки, погода была хорошая, авось ему еще немного полегчает… Он не понимал, куда несут его ноги, пока, собственно, не дошел до небольшого парка в 20 минутах ходьбы от «Редкой птицы». Не сумев противостоять соблазну, Франкур вошел в парк. Людей здесь почти не было, что не могло не радовать. Он сел на скамейку и огляделся. Нельзя не повторить: этот майское утро было воистину чудесно. Воздух был пронизан тонкими ароматами цветов и еще влажных от росы травинок, солнце мягко проблескивало сквозь молодую листву, всюду щебетали мелкие птички, а в траве можно было разглядеть тонкие цепочки муравьев. Но особое внимание Франкура привлекла пара мелких птичек, сидевших почти на самой нижней ветке дерева. Вроде бы ничего особенного в этих птицах не было, но почему-то особое внимание его привлекла их песня… Птичка помельче пела не так громко и заливисто, как вторая, да и в отличие от своего друга не летала кругами вокруг одной ветки, зато голос ее был мягким и ласковым… Как Франкур это определил? Как он щебет от щебета отличает? Или у него просто галлюцинации?... «А для кого поет Люсиль теперь?..» И, даже не оформляя эту надежду в мысль, он сказал себе: «ни для кого». Уж очень ему хотелось в это верить… Пока он задумался, птички уже улетели. И теперь печаль в груди Франкура достигла предела. Он давно молчал, и теперь пришло его время спеть. Он был ослаблен и потому, может, спеть уже в последний раз… Тихо, сядь со мною рядом, Я уже не слышу, как ты тихо плачешь, И меня целуешь прямо в губы – ледяные ставни… Рвётся в сердце стужа скользкой белой плетью В небе облака-ладьи навечно… Но он не сумел допеть… Франкур посмотрел на свою правую руку. И что он увидел? Галлюцинацию. Очередную, кажется. К его рукаву прижималась плачущая Люсиль. А вдруг это не сон?... Он снял перчатку, обнажив тонкие кисти пары рук и провел кончиками пальцев по контуру лица своего ангела. Такая теплая мягкая кожа…Тогда он поспешил вытереть ее слезы. Глаза Люсиль поблескивали от слез, но при этом они горели таким нежным светом… Его лапки зарылись в ее каштановые с рыжинкой волосы. Краем глаза он заметил, что у ноги девушки стоит тот самый чемодан, с которым она уезжала – еще одно подтверждение того, что все здесь происходящее не сон. - Франкур… - Люсиль погладила одну из лапок – Нам пора домой… Блох тихо проурчал, одел перчатку обратно и, встав, одной рукой подхватил чемодан, а другую протянул ей… Да, он был еще слаб, но чувства в его робкой душе придавали ему немало сил. А значит, теперь все встанет на свои места…