craved each other

Стоя на четвереньках почти под кроватью, Сакура пыталась найти в голове оправдания человеку, в чьей комнате она сейчас находится. Не может быть, что Саске такой человек, но эти вещи, разбросанные под кроватью, говорят сами за себя. — Развратное, вороватое пресмыкающееся, — бормотала девушка про себя. — Невероятно. Осторожно большим пальцем и кончиком указательного, она отшвырнула чёрные кружевные трусики из-под кровати. Какая радость, упаковка от презерватива. Ещё упаковка от презерватива. И снова упаковка от презерватива. Вау! Сколько людей здесь живет? Казалось, что только один Учиха. — Мине, — элегантно извещала упаковка, — для очень больших мужчин. Сзади послышались шаги, и Харуно моргнула. — Я ещё не пробовал это делать под кроватью, милая, — промурлыкал позади неё знакомый голос, — но если таково твоё предпочтение... И всё остальное хотя бы наполовину такое же прекрасное, как то, что я сейчас вижу, то я вполне склонен угодить тебе. Её сердце перестало биться. Она застыла. Мозг бился над решением затруднительной проблемы: то ли бороться, то ли сбежать, а может... Вообще отдать ему в руки себя? Да, как вариант, но Сакура ведь не такая. При её росте в пять футов и три дюйма, борьба была не самым обнадеживающим выходом. К несчастью, она упустила тот факт, что находиться всё ещё под кроватью, погружаясь в волны адреналина, необходимого для того, чтобы спастись бегством, так, что она преуспела только в том, чтобы стукнуться затылком о крепкую деревянную раму. Ее тошнило, а из глаз сыпались искры и розоволосая начала икать. Унизительная вещь, которая всегда случалась с ней, когда она нервничала, словно само по себе состояние нервозности не было достаточно отвратительным. Ей не надо выбираться из-под кровати, чтобы понять, что она совершенно по уши в дерьме. Но, возможно, все не так плохо? Может, Сакура сама хочется отдаться ему? А всё, о чём он мог думать, это то, как он возьмёт её. Сорвёт одежду с её тела, обнажая каждый её дюйм для своего безмерного голода. Он растянется на ней, распластав предплечья на кровати по обе стороны от её головы, прижимая её длинные волосы своим весом. Он будет целовать её… Он целовал её, а она тонула в жаре и чувственности мужчины. С руками, привязанными к столбикам кровати, с обнажённым телом, девушка лежала в его кровати — в огне. В его огне, который овладевал ею. Он не просто целовал, он утверждал своё право собственника. Настойчиво завладевал её ртом, словно жизнь его зависела от её поцелуев. Лизал, покусывал и пробовал, всасывая её нижнюю губу, захватывая её своими зубами. Его руки были на её груди, и её кожа изнемогала от потребности там, где он её касался. Он целовал её долгими, глубокими, медленными поцелуями, а потом жёсткими, наказывающими и быстрыми. Словно тончайший фарфор, нежнейший фарфор. Потом он будет наказывать её жёсткими поцелуями за то, что она была таким совершенством, была всем, чего он не был достоин. За ту способность удивляться, которой она ещё обладала, за то ощущение чуда, которое она заставила его однажды вспомнить. Будучи мужчиной, ему нужно будет знать, что она нуждается в нём. И он будет целовать каждый сантиметр её шелковистой кожи, медленно скользя языком по вершинкам её сосков. Потирая их своим бритым подбородком до тех пор, пока они не станут твёрдыми и напряжёнными для него, покусывая нежно их зубами, потом он переместит эти поцелуи к её сладкому женственному жару между ног, где будет пробовать на вкус этот напряжённый чувствительный бутон. Там он будет медленно поглаживать своим языком. И очень нежно покусывать. Но после пойдут более сильные поглаживания. Всё быстрее и быстрее, пока она не выгнется под ним. Но она всё ещё не будет достаточно необузданной для него. И он плавно скользнёт в неё своим пальцем. Найдёт то местечко, одно из тех нескольких особенных, что доводят женщину до исступления. Почувствует, как она судорожно сожмёт его. Почувствует её голод. Затем извлечет палец и снова отведает её на вкус своим языком. Поглощая. Упиваясь. Утопая в её сладости. Потом два пальца. Потом его язык. Пока она… — Пожалуйста! — закричала Сакура, выгибая спину, изгибаясь всё больше и больше, умоляя его прикоснуться. Учиха маячил над ней. Его твёрдое тело отливало золотом в огнях камина, капельки пота мерцали на его коже. — Чего ты хочешь, Сакура? — прошептал мужчина, задыхаясь от возбуждения, но сдерживая себя. Его сверкающий взгляд бросал ей вызов, призывал осмелиться хотеть. Осмелиться говорить о тех вещах, о которых она никогда не говорила вслух. О тайных фантазиях, что скрывались в её женском сердце. Фантазиях, которые, как она знала, он будет только счастлив, осуществить — все до единой. — Пожалуйста! — закричала она, не зная, как выразить это словами,— Всё! Его ноздри раздулись. Он втянул воздух резко, и Харуно вдруг засомневалась: не попросила ли она чего-то более опасного, чем знала. — Всё? — промурлыкал он. — Всё, чего я только захочу? Всё, что я мечтал сделать с тобой? Ты хочешь сказать, что даришь мне свою невинность, не ставя условий? Удар сердца, потом ещё два. Она не скажет, что он нужен ей. Что она готова отдать ему всё. Он направит все годы своей жизни, именно те годы, когда он с холодным сердцем занимался любовью с женщинами, которые не хотели от него ничего, кроме его тела — на роскошные изгибы Сакуры, на местечки под её коленями, на внутреннюю часть её бёдер, омывая каждый их дюйм своим языком. Он развяжет её, перевернёт её на живот. Вытянет её руки над её головой, ухватив их своей рукой, покусывая женский затылок. Он будет скользить языком вниз по её позвоночнику, щедро уделив внимание своему любимому местечку —изящному, чувствительному своду, где женская спина переходит в ягодицы, потом будет целовать каждый сантиметр её сладкой попки. Став над ней на колени, раздвигая ей ноги, он будет проталкиваться в её мягкие формы своим твёрдым членом. Будет чувствовать, как она торопит его и отступает… —Саске! — закричала девушка. Он был сзади неё. Горячий, шелковистый и твёрдый, уткнувшийся в её зад. И она чувствовала себя такой чертовски незаполненной, что это причиняло ей боль. — Что, девочка? — спросил Учиха, наблюдая за ней. —Прошу, — она задыхалась, — прошу тебя, Саске, — проскулила Харуно. — Просишь что? — Сглотнув слюну, поинтересовался мужчина. Он растянулся на ней. Кожа к коже от головы до ног, его ладони лежали на её руках, прижимая их к постели, позволяя ей ощущать весь его вес, затрудняя её дыхание. Он раздвинул ей бёдра своим коленом. Он толкался в них, вжимался в них, но не двигался внутрь. Он намеренно дразнил её. — Я хочу тебя, — проныла тихо девушка. — Хотеть недостаточно, — он приблизился к её уху, — ты должна чувствовать, так, словно не сможешь дышать, если меня не будет в тебе, — продолжал шептать Учиха ей на ушко, — Ты нуждаешься во мне? И не важно, какой ценой? — Да! Боже, да! — сжала в своих руках простынь Сакура. — Скажи это, — потребовал брюнет. — Ты нужен мне! — нетерпеливо вскрикнула она. — Скажи моё имя, — облизал ухо он девушке под собой. —Саске! — она хныкнула, — Саске-кун!