Два гэгэ

      С каждым днем слова Хуа Чэна «Хочу двух гэгэ» в Се Ляне пробуждали все новые эмоции, начиная от шока и неприятия, заканчивая детским неподдельным интересом и тяжестью в области паха. Се Лянь горел желанием порадовать возлюбленного [и себя], но оставалась одна небольшая проблема, мучащая его множество веков, – стыд. Несмотря на то, что с Сань Ланом они опробовали много чего нового, готовность в любую секунду провалиться сквозь землю, когда поволока вожделения спадала, и здравые мысли заполняли голову, никуда не девалась.       Се Лянь давно принял решение, что нужно действовать, но как и когда – не решил. А главное «как осуществить задуманное». Хотелось устроить сюрприз для любимого, поэтому идея с обычной просьбой одолжить ему сил отпадала сама с собой – Сань Лан будет интересоваться, зачем ему, и в конечном итоге Се Лянь расскажет, не выстоит перед испытывающим взглядом. Придется поискать артефакт, способный взаимодействовать на тело и душу, разделяющее человека на двое.       Приближающийся день рождения Хуа Чэна волновал – Се Лянь обошел бесчисленное количество причудливых лавок, но нужную вещицу отыскать оказалось не так легко. Но он не унывал – сдаваться на полпути было не в его правилах.       Се Ляню пришлось покинуть даже Призрачный город, дабы отправиться на поиски купца невиданных диковин. Хуа Чэн был в замешательстве – Его Высочество никогда не покидал того, не считая моментов, если они касались Небожителей, – но отпустил спустя нескольких часов раздумий.       Нежно поцеловав своего Сань Лана в лоб и заручившись словами поддержки, Се Лянь покинул город.       Поиски заняли несколько суток, но, в конечном итоге, увенчались небольшим успехом: в старой, полуразрушенной и покинутой деревеньке близ горы нашелся дедуля, хранящий в своем погребе разновидные предметы, одним из которых было идеально сохранившееся зеркальце с золотым обрамлением в виде капель воды. Се Лянь сразу обратил на него свое внимание. Несмотря на то, что старик заверил, что оно не обладает магическими свойствами, Се Лянь щедро заплатил и положил в бездонный рукав зеркальце: если не получится осуществить задуманное с разъединением душ, он подарит Сань Лану его, чтобы тот, наконец, смог понять, насколько он безбожно красив.       Последующие странствия оказались куда менее успешными: ничего подходящего не находилось. И Се Лянь, раздосадованный неудавшимися поисками, вернулся за день до дня рождения Сань Лана, хорошо спрятал зеркальце и принялся нежиться в объятиях соскучившегося возлюбленного.       Хуа Чэн покрывал лицо Его Высочества поцелуями-бабочками, тихо шепча в самое ушко слова о любви. Его действия были медленными, нежными, словно перед ним не Его Высочество наследный принц Сяньлэ, а хрусталь, способный разбиться от неаккуратного нажатия. Но Се Лянь был не против: подобные сладкие и тягучие вечера заставляли как можно скорее разобраться со всеми делами днем и отправиться домой к возлюбленному.       – Я хотел сделать тебе подарок, но не смог найти подходящий для этого артефакт, – признался Се Лянь, тяжело выдохнув. – Но я не скажу какой – узнаешь позднее.       – Вы станете моей погибелью, Ваше Высочество, – сказал Хуа Чэн, и Се Лянь мог поклясться, что в тот момент он походил на маленького обиженного ребенка. – Мое любопытство не вечно.       И получил аккуратный поцелуй в губы.       Время близилось к полуночи, и, заверив о скором возвращении, Хуа Чэн направился в купальню. В это время Се Лянь достал из укромного места зеркальце, глянул в него, чтобы поправить выбившиеся пряди, и принялся ждать на кровати, предварительно спрятав подарок за спиной.       Ожидать долго не пришлось, но в какой-то момент Се Лянь почувствовал легкое головокружение, но скинул причину недомогания на долгие странствия без должного количества отдыха. Когда в глаза прояснилось, в дверях он заметил ошарашенного Хуа Чэна, который смотрел не на него, а на что-то находящееся рядом. Точнее на кого-то.       На второго Се Ляня.       Копия повторяла точь в точь все изгибы тела, манеру движений и извечную вежливую улыбку. Даже Жое, обвязавшая запястье принца, двигалась в точности, как настоящая. Се Лянь на секунду подумал, не смотрит ли он в зеркало.       – Это твой подарок? – еле слышно спросил Хуа Чэн.       – Не знаю.       И в следующий момент копия потянулась к ладони Се Ляня и, переплетая пальцы, ухватилась за зеркальце. Подушечки пальцев невесомо прошлись по костяшкам, но теперь Его Высочество смог удостовериться, что все реально. Он взглянул в зеркальце, стекло которого потемнело, будто за ним не ухаживали несколько десятков лет.       Копия принца медленно наклонилась к лицу Се Ляня и мазнула языком по раскрытым в шоке губам, мягко поцеловав. Его Высочество осторожно ответил на поцелуй, углубляя его, и, когда копия не почувствовала сопротивления, перехватила инициативу, врываясь языком в чужой рот. Затем она отстранилась, громко и развязно чмокнув, и снова приникла к мягким и опухшим от поцелуев губам.       Се Лянь взглянул на Хуа Чэна и, заметив бездействие возлюбленного, подозвал свободной рукой.       Сань Лану не нужно было повторное приглашение – он присел между мужчинами и положил руки на талии, не смея вмешиваться в страстный поцелуй. Он поглаживал и сжимал нежную, словно шелк, кожу, но не предпринимал больше никаких действий и просто наблюдал чуть потемневшими глазами.       Не церемонясь, копия схватила ладонь Се Ляня и положила на бугор на штанах Хуа Чэна. Когда услышала смущенные всхлипы, прикусила язык принцу и принялась нагло вылизывать его рот, будто изголодавшая собака. Чужой язык казался приторно-сладким – точно сейчас он был в карамели. От наблюдения за подобной сценой Хуа Чэн шумно выдохнул и начал обводить руками очертания мышц на теле то одного мужчины, то второго.       Се Лянь, почувствовав напор с двух сторон, застонал в губы, и в этот же момент его повалили на спину. Копия хитро облизнулась и спустилась к шее принца, оставляя неаккуратные темные следы, наливающиеся кровью. Его Высочество всхлипывал; перед глазами плыло, но останавливаться не хотелось.       Хуа Чэн наклонился к копии и укусил за загривок, тут же ласково зализывая рану. Резко выпрямившаяся копия в какой-то степени испугала Его Высочество, и Се Лянь потянулся обратно за поцелуем, но тут увидел, как он [нет, не он, это кто-то другой] самозабвенно целует Сань Лана. Мужчина не протестовал и с усердием отвечал, спешно снимая с копии ханьфу.       Чувствовать ревность к себе же – странно, неправильно. Се Лянь наблюдал, как его копия позволяет Сань Лану забыться.       Злиться на себя же – также странно, неправильно.       Но возбуждающе.       Раздраженно выдохнув, Се Лянь прождал пару секунд и оттянул за плечо довольную своими действиями подделку истинного Небожителя. Не успев и пикнуть, теперь копию опрокинули на спину; Се Лянь удобно уселся на его коленях и прикусил болезненно за ухо, за что получил недовольный хрип.       – Нравится целоваться с чужими мужьями?       Его Высочество был зол. На подделку за то, что трогает то, что ему не принадлежит. На Сань Лана за то, что не оттолкнул и не поцеловал первый делом его, истинного Се Ляня. На себя за то, что вся ситуация будила тысячу бабочек в животе.       За то, что ему нравилось.       Хуа Чэн провел рукой от шеи до бедер возлюбленного, тихо извиняясь:       – Простите, Ваше Высочество. Я забылся на секунду. Вы так похожи.       Но подобный ответ не удовлетворил Се Ляня:       – Не забывай, кто твой настоящий муж. Не целуй его. Целуй меня, – приказным тоном сказал принц, укусив за бьющуюся жилку подделку.       Копия открыла рот в немом всхлипе и закатила глаза: грубости ей нравились – она закинула ноги на талию Се Ляня, прижимая того ближе к себе. Его Высочество в спешке стянул нижние одежды подделки и пережал возбужденный, налившийся кровью член, вызывая мелкую судорогу у столь похожего тела.       Хуа Чэн поцеловал возлюбленного, кладя на его ладонь свою, и нежно большим пальцем надавил на головку; грудь подделки выпятилась вперед.       Утопающий в приятном поцелуе Се Лянь неохотно оторвался и что-то шепнул копии так, чтобы Сань Лан не смог услышать. Хуа Чэн раздраженно насупился, но последующие действия любимого мужчины [любимых мужчин?] развеяли недовольство: Се Лянь, не снимая верхних одежд Сань Лана, стянул штаны, и плоть мужчины выскочила наружу, со шлепком ударившись о живот, а копия смотрела на это нетрезвым взглядом, облизываясь. И они оба опустились к члену.       Его Высочество провел горячим, мокрым языком от основания до головки, оставляя за собой влажный след; подделка вобрала в рот яички, смачивая их обильно слюной, иногда прикусывала кожу, вызывая табун мурашек по телу.       Заметив яркую реакцию на свою выходку, Се Лянь слизнул сочащуюся полупрозрачную смазку с головки, обхватывая ее губами. Создав подобие вакуума, вобрал на всю длину плоть, стараясь расслабить горло, чтобы не почувствовать рвотного позыва, – удовлетворить возлюбленного хотелось до звездочек в глазах.       Подделка потерлась носом о мошонку, чмокнула и взяла в рот плоть Хуа Чэна после принца.       Хуа Чэн громко застонал, не скрывая своего наслаждения. Не сдерживаясь, он принялся подмахивать бедрами в горло копии, пока Се Лянь надрачивал ладошкой у основания.       Затем копия выпустила изо рта член с громким пошлым чпоком и начал, вторя голубым набухшим венам, водить языком, оставляя поцелуи. Се Лянь беззастенчиво облизывал плоть, иногда соприкасаясь влажными от смазки губами с губами копии; их поцелуй был на вкус приятно солоноватый.       Видя, что Хуа Чэн на пике, копия сомкнула пальцы кольцом на члене, опуская и поднимая их. Крайняя плоть, повторяя движения руки, опускалась и поднималась. И Се Лянь вовремя заметил покрасневшую щелочку на головке, из которой начали проявляться первые капли жидкости. Не мешкая, принц обхватил член губами, всасывая в себя сперму.       Сань Лан, теряясь в дрожи всего тела, потемневшим возбужденным взглядом следил за действием Его Высочества и стонал тихо, чуть рыча, нажимая на затылок мужчины.       Довольно облизнувшись, как мартовский кот, Се Лянь не сглотнул полученное вязкое угощение, а припал к губам своей подделки, передавая ему соки мужа.       Поцелуй оказался более развратным, чем он мог предполагать.       Но это будоражило.       Хуа Чэн смотрел на развернувшуюся сцену и периодически сглатывал слюну. Прерывая поцелуй, Се Лянь отпрянул от копии и, по-лисьи облизнувшись, наклонился к Сань Лану:       – Муж мой, поможешь мне?       Аккуратно уложив Хуа Чэна на спину, как принцессу, мужчины, столь похожие, кратко друг другу кивнули. Копия вальяжно устроилась между ног и принялась разрабатывать себя пальцами, шумно дыша.       Когда Сань Лан потянулся помочь ему [протянуть руку помощи], его ладонь сжали чужие пальцы. Се Лянь злобно глянул на мужа исподлобья и поцеловал каждую костяшку, как драгоценность.       – Не трогай. Он и сам справится.       И поцеловал, чуть покусывая подрагивающие губы.       Укусить до крови в порыве злости хотелось неимоверно, но Его Высочество еще сдерживал себя – на утро он станет жалеть, что испортил идеальное лицо возлюбленного.       Недовольно промычав, Се Лянь провел пальцем по влажным губам и уперся ногами по обе стороны от головы мужа так, чтобы его возбужденная, покрасневшая плоть шлепнула по чужим губам.       Поняв без слов, Хуа Чэн вобрал в рот плоть принца, с упоением обсасывая ее, как самый вкусный леденец. Се Лянь без предупреждения начал вбиваться в самое горло; водил руками по своей груди, задерживаясь и щекоча покрасневшие соски; свой голос сдерживать уже не получалось.       Его Высочество согнулся над лицом Сань Лана, когда тот застонал, вызывая дрожь во всем теле. Се Лянь оглянулся и увидел себя, удовлетворенно закатывающего глаза, когда насаживался на стоящий колом член. Его рот открывался в немом стоне – копия заполучила лишь лицо и тело настоящего принца, но не голос.       Подделка с пошлыми шлепками яиц об ягодицы опускалась на твердую плоть; собственный член бился головкой об испачканный смазкой живот.       Получающая наслаждение подделка злила Се Ляня.       И возбуждала.       Се Лянь оттянул уголок губ Сань Лана пальцем, вбиваясь в узкой теплое горло.       Скорее всего, завтра губы треснут.       Но сейчас это уже мало волновало – хотелось показать, кто здесь настоящий Его Высочество, показать свою значимость.       Хуа Чэн вжался носом в пах Се Ляня, играясь подушечкой пальца у входа в кольцо мышц. Он то вставлял половину фаланги, то вытаскивал, заставляя своего любовника сильнее насаживаться на лицо. Его Высочество, чувствуя инородное тело, сжимался, стараясь не выпустить палец из тела, но после наполненности всегда следовала пустота.       Когда Сань Лан сглотнул слюну и смазку с членом во рту, он вставил на всю длину палец, резко начиная им трахать сокращающуюся дырочку, просящую большего. Он старался попадать в ритм копии мужа, скачущей на члене, но мысли вечно улетали прочь, и действия оказывались непостоянными.       Се Лянь потянулся к руке мужа, чтобы вставить еще один палец в себя, за что на его члене сжались не больно зубы. Его Высочество упал вперед, судорожно сжимая в кулаках простынь.       В легких перестало хватать воздуха. Дыхание стало прерывистым и тяжелым. Хуа Чэн вставил сразу два пальца и, не давая привыкнуть, размашисто вдалбливал их в дрожащее тело, повторяя действия подделки.       Изо рта Се Ляня по подбородку потекла тонкая струйка слюны. Он дышал через раз, не говоря уже о том, что ему нужно было сглатывать обильно скапливающуюся во рту слюну.       Подобная пытка длилась еще долгое время; затем Его Высочество почувствовал пустоту внутри себя, и ему пришлось слезть с лица возлюбленного – так же поступила его копия.       Когда он сел на колени, его резко перевернули животом вниз и отставили попку вверх.       Поза смущала и возбуждала одновременно.       Шлепок.       Се Лянь вскрикнул, сжавшись. Он хотел было оглянуться, чтобы понять, что задумал его муж, но получил повторный шлепок.       А потом еще один.       И еще.       И рядом с ним в точно такой же позе упала его копия: взгляд его был расфокусирован, губы безжалостно искусаны в попытке получения разрядки. Се Ляня возбудила мысль о том, что он выглядит таким пошлым и ненасытным каждый раз, находясь под Сань Ланем.       Его Высочество услышал шлепок, но не почувствовал – губы его подделки раскрылись в немом стоне, а глаза заслезились.       Се Лянь потянулся за новым поцелуем к копии – он должен быть приятным и мокрым, именно таким, в котором он сейчас нуждался, когда губы саднили. Но остановился на половине пути – он почувствовал это что-то приятное и мокрое внутри себя.       Язык.       Его муж вылизывал его изнутри.       Копия не переставала дрожать и извиваться – значит, внутри нее сейчас мощные, прямые, такие возбуждающие пальцы Сань Лана. Но Се Лянь чувствовал себя победителем: внутри него язык мужа.       Склизкий длинный язык вылизывал стенки ануса, входя и выходя; щекотал Се Ляня изнутри. Его Высочеству ничего не оставалось кроме, как поддаваться ягодицами в ответ на ласки мужа, но получал легкие шлепки, раздражающие приятно кожу.       Голова кружилось, а тело немело в поиске разрядки. Но он специально не трогал себя – хотел дойти до конца без помощи рук.       Приятно. Очень приятно.       Но хотелось большего.       – Сань Лан, прошу... – всхлипнул Се Лянь. – Прошу тебя, вставь.       Копия поддалась бедрами назад, тоже выпрашивая член.       И Хуа Чэн сжалился над просящими божествами, вставая на колени.       Се Лянь громко застонал, переходя на крик, когда член вошел на всю длину, сразу же коснувшись простаты. Ноги непроизвольно разъехались в стороны, открывая больший обзор для возлюбленного: разгоряченный, просящий и такой ненасытный Его Высочество наследный принц Сяньлэ насаживался на плоть Собирателя Цветов под Кровавым дождем, словно от этого зависела его жизнь.       Так развратно. Так грязно.       Се Лянь судорожно сжимался – Хуа Чэн нахмурился, тихо рыча и усиливая напор. И, когда Его Высочество в забытье потянулся к себе, чтобы получить разрядку, из него вышли.       Недовольный всхлип послышался сквозь простыни, и на покачивания ягодицами в поисках члена Се Лянь получил лишь оглушительный шлепок, а затем и язык, проехавшийся по судорожно сжимающейся растраханной дырочке. Его Высочество громко застонал и попросил «еще».       Но не получил. Он почувствовал покачивания рядом с собой и увидел, как его муж входит в подделку, вжимая того головой в простыни. Сань Лан рычал, стонал, как загнанный зверь.       А Се Лянь хотел так же. Чтобы ему пережали шею. Чтобы воздуха не хватало. Чтобы Сань Лан обращался с ним грубо и грязно, будто его сняли сегодня в борделе на одну ночь.       Се Лянь завидовал. Не ревновал [может быть, чуть-чуть]. Он представлял на месте копии себя.       Его Высочество потянулся с поцелуем к мужу и получил желаемое. Он ворвался в чужой рот языком грубо, развязно, показывая накопившееся возбуждение. И ответ был точно таким же: не менее сладким, грязным и мокрым.       Увидев, что копия начала трястись в предоргазменном состоянии, Се Лянь ухмыльнулся, пережал налитый кровью член у основания и шлепнул по ягодице. Подделка не могла ни говорить, ни стонать, поэтому Его Высочество, пользуясь властью, продолжил пытку.       Когда и его муж слегка выгнулся, он разжал ладонь и пощекотал кончиками пальцев яички.       Два тела одновременно затряслись в оргазме. Се Лянь поразился мысли, что ему нравится его лицо, когда кончает: залитый свежим румянцем, тяжело дышащий, со сбитыми в комок волосами, прилипающими на вспотевшую шею, спину.       – Сань Лан, а я? – захныкал Се Лянь, упираясь на локоть; второй рукой он отвел ягодицу, открывая вид на все еще жаждущую внимания дырочку.       Хуа Чэн выдохнул и вышел из ослабевшего подрагивающего тела подделки; он поводил ладонью пару раз вдоль своего члена, приводя его в боевую готовность, и вошел в Его Высочество.       Се Лянь тут же начал задыхаться, чувствуя волны наслаждения, расходящиеся по всему телу. Пальцы ног жалобно то сжимались, то разжимались. Быстрые, нетерпеливые движения выбивали почву из-под ног.       И после громкого поскуливания Се Ляня схватили за волосы, намотав их на кулак, и потянули назад, заставляя откинуть голову. Его Высочество в шоке послушался и задрожал всем телом, чувствуя разрядку; но движения превратились в медленные и неторопливые, почти нежные, если не учитывать, что они казались пыткой.       А затем снова неровные, грубые. Такие, какие ему нравились.       Он чувствовал, как плоть внутри него болезненно пульсирует, упирается в простату. Он чувствовал, как кричит сквозь слезы, не скрывая желания. Он чувствовал, что, как и его муж, близок к разрядке.       Он чувствовал, что ему все это нравится. И он не хотел, чтобы ночь заканчивалась. Но всему приходит конец. И, когда член Сань Лана вошел слишком глубоко, Се Лянь выгнулся навстречу мужчине; он почувствовал теплую жидкость, наполняющую его и вскоре стекающую по обвисшему члену, когда Хуа Чэн покинул тело.       Его Высочество обессиленно упал на кровать: сил не то, что разговаривать, – дышать не было. Но от его глаз не укрылось одна значимая вещь: подделка исчезла, не оставив и следов на простыне.       – После исполнения желания, копия должна исчезнуть, – ответил на немой вопрос Хуа Чэн, заключая мужа в теплые объятия.       Се Лянь кратко кивнул и больше не двигался.       – Это зеркало. Забавный артефакт.       – Заметил, – тихо сказал Его Высочество заплетающимся языком, с трудом произнося звуки.       – Оно разделяет душу на скрытое и видимое, – ответом ему было тихое мычание. – Копия выполняет потаенные желания ее владельца.       Се Лянь удивленно раскрыл глаза.       – Хочешь сказать, что я давно хотел попробовать втроем?       – Нет, ты давно хотел, чтобы я обошелся с тобой грубо. Но теперь буду это иметь в виду, любовь моя.       И нежно чмокнул в нос свое божество.