«Американская сучка» и Пак Чимин

Я даже фанаткой не являлась, а меня поимел сам Пак Чимин. Это случилось, когда самая успешная и обожаемая миллионами группа отправилась с туром в мою страну. Не впервые BTS в США, насколько я знаю, но раньше мне не приходилось пересекаться с самими популярными корейцами в поп индустрии. Меня совсем не удивляет, что многие мечтают хотя бы рядом на кровати полежать с кем-то из азиатов, увидеть хотя бы одним глазиком его обнаженное тело, но в числе этих людей никогда не было меня. Я всего лишь горничная в отеле, в котором они, как оказалось, остановились. Я фыркнула на свою коллегу, которая уже четвертый раз сообщила мне, кто из парней в каких номерах находится. Зачем мне это знать? Продать информацию о точном местоположении их сумасшедшим сасэнам? Нет уж, мне это не интересно. – И что мне делать с этой информацией? Луиза раздраженно цокает языком. Она никак не может привыкнуть, что мне не нравится слушать эту ее фанатическую болтовню. – Просто не напортачь. Ха, «не напортачь». У таких шишек на ручке двери двадцать четыре на семь висит табличка «Не беспокоить», поэтому думаю зайти в номер к какому-то Ким ЧенЫну, или как их там обычно зовут, и напортачить возможности не появится. Для этих парней выкупили целый этаж отеля, о чем вообще может идти речь? – Серьезно? – я даже не заметила, как произнесла это вслух. Удивление было невозможно сдержать, когда я увидела, что среди остальных жилых номеров одна дверь пустовала без таблички на ручке. А нет, вроде как в конце коридора такая же ситуация, там, где живет самый младший участник, Куки, кажется (странное имя, как печенье что ли?). Хорошо, сперва нужно убраться в номере 406, но волнение почему-то охватывает меня. Я все пыталась убедить себя, что это такой же номер, как и все остальные; напомнить, что я его уже не единожды убирала, но ручка тележки с атрибутикой под моими ладонями предательски становилась мокрой. Возможно из-за долбанного нагнетания моей коллеги. Уверена, она бы хотела взглянуть, как живет ее любимый кореец и с каким радиусом разбрасывает вещи. Я наконец решилась открыть дверь в номер. И тут же оцепенела: там, рядом со столешницей под огромным зеркалом, стоял полуголый (должна признать недурной внешности) азиат. Он в ту же секунду отвлекся от столика с меню отельного ресторана на дверь, даже не попытавшись прикрыться расстёгнутой рубашкой. Вид на не раздутое мышцами, но прилично подтянутое тело вогнал меня в краску. Стоило этому наглому и (судя по обольстительному лицу) самоуверенному парню увидеть меня, как он нахально с ног до головы смерил взглядом мое тело и усмехнулся. Я извинилась, неловко поправив волосы, и начала объяснять, что на ручке не было таблички, что сейчас в номерах проводится плановая уборка, и еще ряд каких-то оправданий, а тот, кажется, и слушать особо не слушал – он не понимал и половины с того, что я ему протараторила. – Вам требуется уборка? – решила успокоится и подытожить, чтобы перестать нести непонятный бред. Чимин молча кивнул, все так же улыбаясь, и махом головы пригласил пройти. А мне до сих пор неудобно от случившегося – я вообще не знаю на сколько законно в мире фанатов то, что я только что увидела. От его пристального взгляда ноги подгибаются, но я спокойно (как мне казалось) прохожу и осматриваю комнату, держа в руке влажную тряпочку. Кто-то неплохо проводил время в одиночестве, ведь на прикроватной тумбочке стояла начатая бутылка алкоголя и стакан с выпивкой на дне. Совершенно не осуждаю. – Вы останетесь здесь? – спрашиваю я, пытаясь контролировать свой голос. Этот азиат опять кивнул, и вопреки своему ответу направился к входной массивной двери. – Ну хорошо, я вам не буду мешать. Я мигом принялась вытирать на столике липкие следы от газировки и попутно все красиво расставлять на нем, но меня буквально подбросило из-за неожиданного, громкого хлопка, и я испуганно обернулась. Парень прокрутил верхний замок двери и повернулся лицом ко мне, опираясь об неё спиной. Что происходит – не понятно. Тележка с пылесосиком, химикатами, чистым постельным бельем и прочим осталась в коридоре. В номере только я и азиат с черными глазами. Я и азиат, который зачем-то запер дверь! Неладное предчувствие мигом вытеснило былое смущение, особенно, когда он как-то слишком хитро улыбнулся и склонил голову. Пристально смотрит на меня, но куда? Точно не в глаза. – П-простите, мне н-нужно выйти. – вопреки своим словам, я оставалась на месте, потому что рядом с дверью – он, а подходить ближе к этому азиату мне почему-то ой как не хотелось. И Чимин решает сам исправить ситуацию: проходит обратно в комнату, явно оценивая мою немаленькую грудь! Он крадется ближе, только вот я хочу обойти его и направится к выходу. Сердце слегка обрывается, когда на полпути меня перехватывает мужская рука и тянет к себе. Пробиваться к двери бессмысленно – замечаю, что там нет ключ-карты, которая может открыть замки – он забрал ее с собой. Ловушка. Пока я осознавала эту горькую правду, Чимин успел облапить мою грудь. У него явное влечение к этим двум полушариям. – Так, стоп! – включилась я. Сложно поверить в то, что замыслил кореец, но намерения у него явно нешуточные. Попахивают статьей вообще-то. – Пожалуйста, не надо. Я же ничего не сделала. – Спокойно, спокойно, сладкая. – я впервые услышала тонкий голос этого азиата. Со своим акцентом он звучит не как вокалист группы, больше, как извращенец озабоченный. Мне практически не удавалось брыкаться – хватка у него была более, чем крепкой. Он давил на мое тело и этим даже делал больно, поэтому я решила вместо того, чтобы сопротивляться, подключить свое ораторское мастерство. – Пожалуйста, отпусти и я найду тебе хорошую девушку с красивой грудью, которая с удовольствием, молча с тобой переспит. – у Луизы грудь поменьше моей будет, но все же… – Ты сейчас поступаешь неправильно. Я просто горничная, и вообще это не законно. – в ответ Чимин только припал засосом к моей шее. Он не очень хорошо понимает английский, да ему вообще все равно, что ты там говоришь. Менеджер решит любую проблему, которая возникнет на его пути из-за этого. – Не надо, прошу. Парень, пожалуйста… – хорошо, что я додумалась не называть его «азиатом» прямо в лицо, ибо звучало бы это слишком по-расистски, и я не знаю на сколько сильно это бы его разозлило. После моих последних слов азиат достаточно грубо толкает меня на свою кровать, но я тут же перебираюсь в сидячее положение и пялюсь на него. – Так ты не знаешь, как меня зовут? – удивленно улыбается он. – Меня зовут Пак Чимин. ЧИ-МИН. Повтори. – поднимает брови, выговаривая четко каждый слог имени, пока сам снимает рубашку с торса. – Пожалуйста, открой дверь… – честное слово, я не специально проигнорировала его просьбу, просто та жалость к себе, что меня накрыла, на секунду притупила мое восприятие к чужим словам. – Непослушная американская сучка. – резко подытоживает на непонятом для меня языке и так же продолжает, надвигаясь: – Сегодня я научу тебя стонать по-корейски… В глазах его тогда я увидела четко выделяющуюся похоть, но в следующую секунду он вновь начал улыбаться, от чего его глаза стали совсем узкими щелочками. Пак ЧИ-МИН подходит ко мне и садится рядом на кровать. – Бери, – он протягивает мне стакан с виски на дне, а я только тупо смотрю на него. – Выпей со мной, – довольное лицо парня не меняется на протяжении всего времени, он слишком самоуверен. – Ну же, составь мне компанию. – и он все более настырно тычет мне этот стакан. Это не впервые, когда посетитель зовет меня выпить за компанию – а почему бы и не позвать красивую, молодую горничную, – но им хватало короткого «нет, не буду», чтобы перехотеть связываться со мной. Очень сильно сомневаюсь, что на этого Пак ЧИ-МИ-НА хоть немножечко повлияет мой отказ. – Выпей немного, и потом я открою дверь. – хмыкает тот, поправляя ладонью волосы, а я принимаю это заманчивое предложение, хоть на работе нам пить категорически запрещено. – Отпустишь меня? – ищу гарантии в его голосе, но в этот раз он просто молча кивает. «Не убью же» – думается ему в голове. Берет бутылку крепкого алкоголя и протягивает к моему стакану, чтобы чокнуться. Звук звенящего стекла. Чимин довольно запрокидывает бутылку, делая несколько больших глотков. И я тоже. Только неуверенных и небольших. Нет, я довольно часто люблю отдохнуть с выпивкой, особенно в пятницу вечером и с друзьями, но тот факт, что минутой ранее меня пытались изнасиловать, не дает мне покоя. Поэтому и посасываю эту горькую жидкость совсем медленно, неохотно, через ком в горле. Но вскоре чувствую, как рука Чимина подталкивает мой стакан, и я под ее напором выпиваю все до последней капельки. Спасибо, сама бы я не выпила. Мы смотрим друг на друга. Он обольстительно улыбается, в полуповороте облокотившись одной рукой на колено, вытирает большим пальцем спирт со своих чертовски пухлых губ. О да, их очень сложно не заметить. Хоть кто-то уверен, что он себе в них ничего не закачивал? Опять зачесывает волосы назад, следя за мной затуманенными пьяненькими глазами. – Еще? – Пак ЧИ-МИН, я сделала все, что ты просил… – но не успела я толком отцепить стакан от своих губ, как их пленит Чимин. Своими губами, что ощущаются до безумия мягко и нежно. Мне становится жарко и дурно, но я не понимаю почему. Возможно из-за алкоголя, но я начинаю чувствовать, что силы как-то неестественно резко покидают мое тело, так же, как и сознание. Черт. Я падаю на кровать и на меня наваливается этот азиат-насильник. Чимин-подлец бубнит себе под нос что-то на своем непонятном, пока с извращенным выражением лица освобождает мое тело от униформы, а я даже попытаться остановить его не могу. Этот Пак-мерзавец подсыпал что-то в стакан и споил мне. Падла. Гад. Выродок. – Будь ты проклят. – кое как удается выговорить, когда я ощущаю его губы на ключицах и холодные пальцы на своем клиторе. Чимин поднимается к моему лицу, догадавшись, что я сказала, и чмокает в нос. Со мной происходит что-то странное: в один миг мне становится слишком хорошо, я чувствую все на столько четко, что кажется даже слышу, как течет кровь по моим венам. Мое зрение прорезается невероятно сильно, а разум будто улетает в небо покайфовать, оставляя мне только бешено-колотящееся сердце. Не знаю, что это за наркотики, но я их раньше точно не пробовала. Меня мажет конкретно, когда я смотрю на каждую деталь лица Чимина-ублюдка. Сука настолько красив, каждая полупрозрачная волосинка на его лице настолько идеальна, все поры, все оттенки роговицы глаза прекрасны, это уже чертовы галлюцинации? Я вижу буквально все. – Чимин… – как-то слишком тонко звучит мой голос, прося спасения у парня. Я не знаю, что со мной происходит, и я, кажется, не хочу, чтобы это происходило. Я даже не могу прекратить постанывать, только свожу брови, пытаясь ухватиться не цепкими пальцами за одну из рук парня, что по обе стороны от меня. – Тебя конкретно взяло, –подытоживает, расширяя большим и указательным пальцами мое веко. – Раньше принимала что-то? – я уже и корейский начала понимать, что ли? Вглядывается в мои зрачки. А я в его. В черные, как бездна зеницы. Просто потому что хочется. И вижу в них что-то странненькое: как Луиза, моя коллега, убирается в большом доме-мишке и находит в обшитом красной тканью унитазе большой букет из маленькой брюссельской капустки. Она оборачивается ко мне и укоризненно тычет пальцем-веткой, ведь Чимин – ее биас, вообще-то. Азиат моргает – и возмущенная девушка из его глаз исчезает. Его ресница в это время слетает с ряда остальных ресниц прямо на щеку, и я до жути срочно хочу смахнуть ее, но вместо этого, только бью Пака рукой по подмышке. – В каком ты интересном состоянии… – улыбается тот, а я ловлю, как распрямляется каждая складочка на его чертовых губищах. – Если хочешь, можем поговорить о чем-то глубоком. – Голубом? – Но, боюсь, мы не очень хорошо понимаем друг друга. – делает вывод. – Парк ЧЕ-МИН, – я хмурюсь недовольно и еще более учащенно начинаю дышать от того, что меня бросает в жар. – Мне пиздец как жарко. – жмурюсь и пытаюсь стянуть с себя остатки одежды. Не удается. – Мне очень жарко, я сейчас сгорю! – я оживляюсь под парнем, капризно дергая непослушными руками одежду. – Нет, мне хорошо! Боже, нет. Оближи меня! Сделай хоть что-нибудь, чтобы спасти меня! Чимин смеется: громко, очень громко, мои барабанные перепонки скукоживаются от этого – хочу закрыть ладонью его губы, но боюсь, что это не поможет. Потом он все же выполняет мою просьбу. Почти. Он раздевает меня до одного белья, я ему даже помогаю это сделать, а потом припадает губами к моей груди. Почему бы не снять с меня лифчик, глупый? Ауч. Мне кажется, что его губы обжигают мою кожу еще больше, будто после них должны остаться волдыри, следы кровавые, болезненные. В любом случае, мне становится все равно, мой разум решает опять меня покинуть и улететь куда-то, где хорошо. А когда я прихожу в сознание – чувствую чужие пальцы в себе. Два, кажется. – Ты течешь рекой… – довольная улыбка. – Тебе нравится! – утверждает Пак, засасывая мои губы, следом – язык. Он их больно кусает, тянет зубами нижнюю губу – хоть бы осталась невредима, нам ведь еще целоваться, а Чамину красный не идет. Он поднимается, чтобы стянуть с себя низ одежды. Я остаюсь одна, точнее, меня посещает навязчивая активность. – Ты оставишь меня наконец в покое?! – это возмущение без моего ведома слетает c губ, пока я смотрю, как азиат делает несколько глотков алкоголя. Стоит абсолютно голый: подтянутое тело со вздыбленным, возбужденным членом, что выглядит слишком нереально; на животе то, что напоминает кубики. Кубик Рубика. Я зачем-то расстегиваю лифчик и хочу слезть с кровати, наверно, чтобы уйти. – Нет! Не хочу! – капризно плету пьяным языком. Парень сначала просто заинтересованно следит за мной, наслаждаясь выпивкой, а когда я почти падаю головой вниз с кровати – ловит и швыряет в центр нее. Животом вниз. – Грубиян! Чимин не ждет – надевает презерватив и наваливается сверху, избавив меня от трусиков. Запускает руку в мои волосы и пристраивается между моих ног. Он тянет на себя так, что я до хруста прогибаюсь в позвоночнике, надеюсь с ним все хорошо, потому что сейчас мне все равно. Секунда – и я чувствую взрывную заполненность. Какой же член у этого азиата…удобный. Мне кажется, еще бы немного и он дотронулся бы до пупка, или вылез с другой стороны меня, но этот тот случай, когда я не против. Я чувствую мужской орган внутри себя так, как никогда раньше. Долбанный наркотик! – Синий, ахх. – бубню я, пока Чхвемин очередной раз толкается в меня. Мне бы хотелось, чтобы это было вроде стоп-слова, как в «пятьдесят оттенков серого», но это должно было значить, что перед глазами у меня синие круги. Возможно из-за простыни синего цвета, в которую я была вжата лицом. Этот парень не щадил ни меня, ни мое влагалище, ни задницу по которой лупил периодически, как мне казалось, с силой косатки. Я каждый раз вскрикивала, а он закрывал мой рот своей небольшой нежной ладонью и стонал мне на ухо какие-то корейские звуки. Тогда я не могла даже пальцем пошевелить, лежала, как раздавленная лепешка под крепким ненасытным телом Пака, пока мой мозг плавал в цветных ярких разводах. Вернулась к Чимину только тогда, когда оргазм дошел до меня и накрыл с головой. Он был примерно в двести пятьдесят четыре раза сильнее обычного и меня буквально начало трясти под парнем. Глаза закатывались сами по себе, и я боялась, что они так и останутся навечно. Тело вибрировало, заставляя меня немо открыть рот. Тогда я почувствовала пальцы на своих приоткрытых губах, а следом они толкнулись внутрь. Я наконец слышу тонкий стон азиата над ухом и представляю, как он обычно стонет на концертах (корейцы же стонут на своих концертах?). На каких нотах он это делает. Представляю то, как он берет меня на сцене, прямо перед десятками камер. Да это же чертова огромная порно-студия! – Слышишь меня? – повторяет Пак, и я распахиваю глаза, не понимая, о чем он. Чимин лежит рядом на спине, и тянет меня за волосы к себе. Я не знаю, чего он от меня хочет, но послушно поднимаюсь на ватные четвереньки. Не получается, да и не нужно этого – он просто хочет, чтобы я отсосала ему. Чтобы высосала последние капли спермы, которые не оказались в презервативе. Сама не знаю почему, но меня привлекает эта идея, только я произношу одну просьбу: – Я хочу музыку! Меня бесит мое сердцебиение! – музыка перебьет его стук в ушах, но Чупмин не слушает, он нетерпеливо притягивает мою голову к своему органу. На головке остатки его семени, похоже на сладкую сгущенку, которую случайно пролили. Он хочет, чтобы я это слизала, пока он сам глотает с горла коньяк? Я тоже хочу коньяк. Отбираю у него бутылку непослушными руками – она падает и разливается, попадая на тело парня. Черт. Принимаюсь слизывать алкоголь с его груди, торса, живота, вызвав у Чэмина улыбку и новую порцию возбуждения. В комнате стоит запах ненасытности, похоти и пролитого алкоголя, а на полу лежит первый использованный презерватив. Все равно мне это потом убирать. – Тебе так подходят наркотики. – комплимент, да? Спасибо блять. Пока мой язык собирал разлитую выпивку с живота Пака, рука азиата пыталась опустить меня немного ниже, в нужное ему место. – Ты, мелкая американская сучка, пожалуй, останешься здесь еще на часик… Стук в дверь. – Эй, хен, мне тоже нужна горничная! – голос макнэ за дверью.