Просто продолжай сиять, Бо-Бо!

На неофициальную встречу каста «Неукротимого» в августе 2020 Ван Ибо опоздал на 2,5 часа и ввалился в снятую коллегами квартиру в полном «боевом облачении» — при макияже, укладке, даром, что не в дизайнерских шмотках. Невероятно красивый и невероятно уставший. Уже хорошо набравшийся каст встретил его восторженным вздохом, плавно перешедшим в улюлюканье. Кто-то, кажется, Цзи Ли, провыл «выпендрежник», за что получил привычный удар в плечо. Ван Ибо обвел теплым, наконец-то улыбающимся взглядом двухуровневый лофт, по которому «ровным слоем» расположились ребята. Пришли, похоже, практически все. И тут кто-то спросил с искренней заинтересованностью: — Ханьгуань-цзюнь, а где же наш Вэй Ин? — Да, Ван Ибо, куда ты спрятал Сяо-лаоши? — и робкая радостная улыбка на его лице застыла, а голос стал ледяным: — Не имею ни малейшего понятия, где сейчас Сяо Чжань, — процедил Ибо. — Это как это?! Ты просто обязан знать, разве нет? — возмущенно фыркнул, судя по тону, Чжочэн. — С чего бы вдруг? — Ибо отбрил парня взглядом, плюхнулся в кресло, цапнул со стола пиво каким-то слишком резким движением и ровным голосом произнес: — Ну, и какие новости и сплетни я пропустил, рассказывайте, давайте, уважьте мелкого. Он все еще был их. Их мелким любимым гремлином, поэтому они послушались, наперебой делясь новостями по второму кругу. Когда все, наконец, выдохлись и вернулись к общению в группах по интересам, на подлокотник кресла Ибо опустилась Сюань Лу. Забрала из его пальцев полусмятую в нервном порыве банку и тихо сказала: «Пойдем, поговорим». Они вышли на террасу и сели рядом на крошечный диван. Ибо откинулся на спинку и прикрыл глаза. Страшно хотелось смыть макияж, но у него ничего с собой не было. — Устал, Бо-Бо? — ласково произнесла Суань Лу, разглядывая его обманчиво-спокойное лицо. — Угу. Фотограф всю душу вынул, выдавая все новые и новые креативные идеи. Еле вырвался, — Ибо вздохнул. — Ибо… — Сюань Лу пожевала губы, не решаясь спросить. Хотя, кажется, заранее знала ответ: — Почему Чжань-Чжань не приехал? Мы все переживаем за него. И так надеялись увидеть, хоть как-то поддержать. — Я не знаю. Я правда не знаю, Лу-Лу-цзе, — Ибо смотрел на нее взглядом побитого щенка. — Когда ты с ним разговаривал в последний раз, Бо-Бо? — Ибо дернулся как от удара, и Сюань Лу вздрогнула сама. Не такой реакции она ожидала от Ван Ибо: — Кажется, в январе. Обсуждали планы на самоизоляцию. — Что?! — Мне запретили общаться с Чжань-гэ, — Ибо произнес это хриплым шепотом, его губы ощутимо дрожали. Сюань Лу погладила его по судорожно сжатой в кулак ладони. — Разве кто-то может что-то запретить тебе, самому Ван Ибо? — Нашлись аргументы, — Ибо безнадежно застонал и, согнувшись пополам, улегся грудью на собственные колени, обхватил руками ноги. — Ибо… — Что? Я так безумно соскучился по нему, так соскучился… — Сюань Лу видела, что мальчишка практически на грани. Провела ладонью по его спине. Не спросить она не могла: — Ван Ибо, ты так и не сказал ему? — Ибо мотнул головой, зажмурился, чтобы никто не видел его слез, и прошептал одними губами: — Струсил. Сюань Лу оставалось только гладить его по подрагивающей спине. Конечно, они все всё понимали. Да разве ж можно было отрицать очевидное: Ван Ибо по уши влюбился в Сяо Чжаня, а тот, кажется, нашел волшебную кнопку, превращающую серьезного и даже немного сурового мальчика в разнузданного гремлина. Они складывались как паззл и сонастраивались так, что их совместное сияние наполняло живительным теплом и светом всю съемочную площадку и каждого члена группы. Игнорировать это было невозможно: Ван Ибо и Сяо Чжань не просто очень хорошо отыгрывали соулмейтов в дораме, они действительно были теми самыми пресловутыми соулмейтами, в существование которых до съемок не очень-то и верили. Но — так вышло. И вот сейчас где-то там Сяо Чжань сражается с очередной волной хейта один на один, а Ван Ибо погибает от тоски и невысказанных чувств. Тоже один. Потом, когда Ибо усилием воли заставил себя успокоиться, они сделали несколько общих со всеми пришедшими фото и скинули их в чат «А-Лин», а Сюань Лу еще и тэгнула Сяо Чжаня стикером «Диди любит тебя». Ван Ибо уже был в постели и просматривал график на завтра, когда телефон мигнул уведомлением. Ибо прочитал короткое «Я вас тоже» и прокусил губу до крови. *** В августе 2021 на очередной сходке каста не появились ни Ван Ибо, ни Сяо Чжань. Как будто не они сыграли главные роли в порвавшей все рейтинги дораме. Как будто не хотели омрачать ребятам радость очередной встречи. *** Последней каплей стали выложенные в начале марта 2022 на официальном вейбо Ван Ибо фото с зимней съемки Шанель. Нет, фото были, безусловно, красивые. Ибо на них выдавал свое фирменное холодное и лишенное эмоций выражение лица, которое так нравилось фотографам. Камера любила Ван Ибо, раз за разом превращая его в фарфоровую куклу. Но тут… Сяо Чжань вгляделся внимательнее: спокойное, слишком спокойное лицо, явно опущенные вниз уголки пухлых губ и совершенно пустой потухший взгляд. Сяо Чжань вздохнул: с 2020 года все, кому не лень, ломали его, а сломали, кажется, Ибо. «Кто вообще выпустил это в пром?! Ужасные фото. Выть хочется…» Но комментарии под постом были, преимущественно восхищенные. Впрочем, как и всегда. Что бы Ибо ни делал, реакция оставалась такой. Он обвел кончиком пальца контур любимого лица на экране, чертыхнулся про себя и набрал, наконец, номер, которого не было в списке контактов, но который был как каленым железом выжжен в памяти. Ибо ответил на пятом гудке: — Слушаю. — Привет, Ибо, это Сяо Чжань. — Привет, я знаю этот номер. Мог не представляться. Они говорят еще минут 5 совершенно ни о чем, но когда Сяо Чжань уже готов попрощаться и отключиться, Ибо произносит тихо и глухо «Приезжай… пожалуйста» и обрывает звонок. И от этого нетипичного для Ибо «пожалуйста» у Сяо Чжаня срывает все. В голове остается только злость и какая-то безысходная нежность. Ибо встречает его на пороге, кивает и пропускает внутрь ярко освещенной квартиры. Похоже, он включил абсолютно все источники освещения. И в этом по-больничному ярком свете Чжань понимает: все еще хуже, чем он предполагал. Он давно не видел Ибо вот так, на расстоянии вытянутой руки, и картина представляется неутешительная: за последние почти полтора года Ибо несколько раздался в плечах, матерея, все же почти 25 это не 20, и немного подрос, но, боги, как же он похудел. Понятно, почему на фото он выглядел несколько неестественно — ретушерам явно пришлось подрисовывать привычные пухлые щечки, за которые Ибо так любили. Сейчас от них почти ничего не осталось, а сам парень был мертвенно бледным, с почти черными синяками под глазами. Судя по зажженному везде свету, Ибо опять не спал. «Сколько это продолжается? Месяц, три? Что с ним произошло?» Спросить хочется так много, что слова застревают в горле. Сяо Чжань медленно раздевается под темным, совершенно больным взглядом Ибо. Молчание становится невыносимым, и тогда Чжань говорит сорванным голосом: «Как же я по тебе соскучился, Бо-ди». От звука его голоса Ибо ломается: с глухим стоном он оседает на пол и крепко обнимает Сяо Чжаня за колени. Мужчина замирает на секунду и медленно опускается к нему, обнимает неловко, слышит сбивчивый горячечный шепот: «Чжань-гэ, прости меня, прости меня, просто прости меня… умоляю». Ибо трясет и, кажется, он на грани слез. Прижимается тесно, неуклюже и одновременно неуверенно, как будто ждет, что его оттолкнут. Сяо Чжань гладит его спину с острыми позвонками и шепчет: — Ну, что ты, малыш. Разве тебе есть, за что просить прощения? — Ибо резко кивает и Сяо Чжань отстраняется, чтобы заглянуть ему в глаза: — Так, Ибо, кажется, нам пора выпить и поговорить. — Ибо отводит глаза: — Мне нельзя алкоголь, — в голове вспыхивает тысяча новых вопросов, но Сяо Чжань встает и тянет Ибо на себя: — Тогда как обычно? Чай? — Чай. И, не выпуская его руку, Ибо идет на кухню, где медленными, заторможенными движениями достает с верхней полки чай, чайничек, пиалы, щелкает кнопкой на термопоте. Потом, все же отпускает руку Сяо Чжаня, чтобы разломать блинчик и отмерить нужную граммовку. Чжань не выдерживает: обнимает Ибо со спины, поддавшись порыву, целует его в выступающие позвонки на шее, когда Ибо опускает голову, чтобы свериться с весами. Ибо обмирает в его руках. Чжань чувствует, что еще чуть-чуть, и тот просто снова стечет на пол, и стискивает Ибо в объятьях: — Бо-ди? Все в порядке? — Мммм. Нет, — он дрожит, рвано дышит, прижимаясь все теснее. — Прости, Ибо. Мне лучше уйти. — Чжань и сам не понимает, зачем говорит это, ведь все реакции тела говорят ему о том, что Ибо не оттолкнет его никогда, что его чувства не безответны. — Только попробуй, — выплевывает Ибо, разворачивается и усаживается на столешницу, обхватывая Чжаня коленками. — Ну, и что ты, по-твоему, делаешь, — хрипло шепчет Сяо Чжань, не зная, куда девать руки. — То, что нужно было сделать еще тогда, в 2018, — наконец-то глаза Ибо не пустые, а голодные и жаждущие. Жаждущие его так сильно, что терпеть больше нет сил. И Сяо Чжань терпеть отказывается: он притягивает Ибо еще ближе и целует его сам, тут же теряя себя в нежности и тепле его губ, в его сорванном горячем дыхании, в пульсации его крови. Потом отрывается от него и с усмешкой говорит: — Привет, меня зовут Сяо Чжань и я люблю тебя, — глаза Ибо вспыхивают, а на лицо возвращается гремлинская ухмылочка: — Привет, Сяо Чжань. А я тебя — больше! Утром Ибо лежит, тесно прижавшись к его теплому боку, трется макушкой под подбородком и тягуче шепчет: — Ужасно хочется выкинуть какую-нибудь глупость. — Мммм? — Сяо Чжань гладит его по спине и целует, куда придется. Они спали часа полтора, потому что просто не могли прекратить поцелуи, взаимные признания и разговоры о том, как жили друг без друга почти 2 года. — Ну, я же говорил тебе, что все это время оставлял нашим настоящим фанатам намеки, подсказки, дурацкие шифры. — Угу, говорил. Думаю, что тут дело не только в фанатах. — Не только. Я делал это для того, чтобы не сойти с ума. И — чтобы ты увидел и понял, гэгэ, — Ибо бросает быстрый настороженный взгляд на мужчину, боясь увидеть осуждение. — А гэгэ-то динозавр у тебя. И очень плохо понимает намеки, малыш. — Сяо Чжань фыркает и стискивает Ибо со всей своей дури, которой, как ни странно, в этом хрупком теле достаточно. Годы сдержанности, необходимости скрывать свою истинную личность и свои чувства напрочь убили в нем желание изъясняться намеками. И такая привычная прямолинейность Ибо делает его счастливым. — Так что ты придумал, чудовище мое любимое? — Хочу выложить фото. Не провокационное, но такое, чтобы все, кому не всё равно, поняли. Поможешь мне? Они долго выбирают детали и ракурс для кадра: небрежно оставленные на столешнице очки, желтая (цвет нашего фандома, гэ!) футболка на Ибо, быстрорастворимый хот-пот с лицом Сяо Чжаня на боку (перебор, Бо-ди!). И текст… Набирая его, Ибо скалится нежнейшей людоедской улыбочкой, и Сяо Чжань понимает: этот парень — только его парень! — выгрызет у жизни ровно то, что хочет. Ни кусочком меньше. Коротенькая подпись под фото гласит: «Пусть этой весной и всегда рядом с вами будет кто-то такой же горячий, как этот хот-пот. Не реклама, просто рекомендация, основанная на личном опыте.» и два сердечка — красное и зеленое. Сердечки Ибо в итоге стирает, потому что это — уж точно перебор. Они отключают уведомления от вейбо, долго завтракают тем, что смог соорудить из кошмара в холодильнике Сяо Чжань, и смотрят несколько серий Arcane, когда на телефонах одновременно всплывают уведомления из почти заброшенного чата «А-Лин»: Сюань Лу: Ван Ибо, как это понимать? Сюань Лу: Ибооооо, ответь!!! Ван Чжочэн: Шицзе, что случилось? Сюань Лу: поделилась ссылкой Цзи Ли: Охуеть. Ван Чжочэн: Ибо, ты там упоролся? Лю Хайкуань: интересно, Сяо-лаоши это безобразие видел? Сяо Чжань: видел. Сюань Лу: аааааа, А-Чжаааань! Цзи Ли: Чжань-Чжань… Ван Чжочэн: Шисюн, если он держит тебя в заложниках, моргни два раза. Ван Ибо: А? Лю Хайкуань: брат, что за безобразие ты устроил? Ван Ибо: @СяоЧжань гэ, они меня обижают! Юй Бинь: я что-то не понял… Сюань Лу: ребята, ну, скажите хоть что-то… Не томите! Мэн Цзыи: поделилась ссылкой Вы ЭТО видели?!!! Мэн Цзыи: а, вижу, что видели… Мэн Цзыи: это то, о чем я думаю? Цзи Ли: мем с Не Хуайсаном Сяо Чжань: @ВанИбо обидишь тебя, чудовище. Юй Бинь: ну вы там померли, гады? Ван Ибо: прикрепил изображение Перед отправкой этого селфи в чат они волнуются, кажется, даже больше. И вот, как неоспоримое доказательство фразы «невозможное — возможно» на экранах их бывших коллег, а теперь — самых близких общих друзей — появляется фото. На ней Сяо Чжань полулежит на диване, а Ван Ибо сидит, привалившись к нему спиной. И лица у них не просто довольные. Они оба светятся, как будто каждый только что получил отпущение всех грехов. Юй Бинь: Блять. Юй Бинь: Вы так светитесь, что я ща ослепну. Сюань Лу: серия сердечек и рыдающих смайликов Мэн Цзыи: сердечки, кролики, львята, сердечки Мэн Цзыи: ребяяяяята!!! Цзи Ли: суки! Ван Ибо: А? Сяо Чжань: А? Цзи Ли: @ВанИбо, пиши адрес, мелкий паршивец. Объявляется внеплановый Совет Кланов. Всем 30-минутная готовность. Когда ребята вваливаются в квартиру Ибо всей толпой с пакетами еды и напитков, галдя одновременно, Сяо Чжань переплетает свои пальцы с его и ослепительно улыбается гостям. Их обоих перехлестывает ощущением, что теперь — наконец-то! — все правильно. У Ибо никогда еще не было так шумно и многолюдно, но после стольких лет глухого затворничества он даже рад этому. Сюань Лу, Мэн Цзыи и Сяо Чжань, переругиваясь, оккупируют кухню, занявшись ужином. Юй Бинь крутится там же просто из любопытства. Парни рассматривают коллекцию лего, скейтов и шлемов Ибо, про которые он готов рассказывать бесконечно. Говорить о них с Сяо Чжанем нет никакой необходимости: что тут можно сказать, когда они так смотрят друг на друга и так улыбаются? Потом, сытые и довольные, все они делятся новостями о своих проектах, о своих жизнях вне экрана, просто болтают и беззлобно подшучивают друг над другом. Сюань Лу смотрит на Ван Ибо, сидящего у ног Сяо Чжаня и руководящего сборкой очередного лего-набора, и думает, насколько же они ослепительно-прекрасные и счастливые. А еще в ее голове стучит: «Просто продолжай сиять, Бо-Бо. Сияй так, как сейчас, как можно дольше. Нам всем это нужно, малыш!».