Ложные Мечты

      Любовь… Любовь… Что мы знаем о любви? Вспомните самого себя в свои юные годы. Вспомните знаменитую фразу мамы из детства: «С чего ты решил, что тебе не понравится, если ты ни разу не пробывал?» Почему же с любовью не так? Мы так жаждем её с раннего детства, абсолютно ничего не зная о любви, думая, что она сладка, как спелая ягода. Для меня, дорогой читатель, любовь так же желанна. Я пишу о любви, хотя знаю о ней не больше чем все остальные. Я встречалась с влюблённостью и как мне тогда казалось — с любовью. И в очередной раз, когда мне тоже захотелось человеческого тепла, которого я так отчаянно не получала, я решила переписать реальность. Когда я взяла ручку и написала на бумаге свой первый рассказ, я поняла, что на листке бумаги уже главная я, а не судьба. Со временем любовь и взаимные чувства между двумя людьми стали для меня волшебством, которые могла воссоздать снова и снова. Я придумывала героев, их образы, целые миры, где нет места жестокой реальности, и в один миг начала задаваться вопросом: А что, если любовь и другие чувства лишь фантазия вселенной, так же написанная как любым другим писателем. Начиная с великих драматургов и заканчивая такими, как я. Моя мысль остановилась на том, что любовь и взаимность — это чудо, но, к сожалению, чудес не бывает…

***

      Помню всё, будто это было вчера. Это были прекрасные дни, дни моей юности, когда я был молод, амбициозен, и отец должен был даровать мне вторую пару крыльев, провозглашая архангелом. Моё счастье было безмерным, и даже гроза не могла сдержать трепет моего сердца. Но усиливала его не только плоды моего упорства, но и моя возлюбленная Кэлен. Она всегда была не такой как все даже внешне. Длинные чёрные волосы, всегда украшенные цветами, её белое одеяние, и белоснежные крылья, которые, казалось, светились на солнце. Но сильнее их светилась душа Кэлен, это было видно по её глазам, их голубизна сияла, точно маяк в ночи, освещая путь многих в том числе и мой.       С Кэлен мы знакомы давно, всё детство провели вместе, и я был ей как старший брат, который всегда защищал её, хотя мне всегда хотелось быть кем-то большим для неё. Но в силу своей юности боялся сказать ей о своих чувствах, потому что боялся потерять. Думал, что лучше остаться ей братом, на зато остаться рядом.       Если бы я знал, если бы мог повернуть время вспять, каждый день говорил бы, как сильно люблю её, хоть сотню лет, хоть тысячу, и не успокоился, пока не услышал бы о её взаимности. Кэлен всегда была такой хрупкой, мягкий нрав делал её очень уязвимой. Я старался оберегать Кэлен от тех реальностей, что могут разбить ей сердце, но в один день мы выросли. Отец показал нам земной мир, где всё было отнюдь не так светло и радостно, как здесь. Кэлен была опечалена судьбой людей и так к ним прониклась, так сочувствовала и так при этом восхищалась ими, что, признаюсь, не всегда понимал, чем именно.       Тем утром после всех моих обязанностей, я мчался к беседке, где мы с ней встречались каждый день. Она стояла там, и окликнув её, подходя совсем близко, Кэлен тут же обернулась, подарив мне свою улыбку.       — Нуриил!       Я улыбнулся в ответ, услышав, как она произносит моё имя. Заключив её в объятия и чуть приподняв над землей, не удержался, чтобы не покружить Кэлен. От этого она всегда смеялась.       Мы сидели на скамейке, погода была отличной. Кэлен не любила говорить о работе, но сегодняшний день был исключением. Она описывала происходящее с ней за последнее время, но я не мог уловить её мысли. Каждый раз, когда Кэлен, казалось, должна была привести повествование к логическому завершению, как вдруг прерывалась и бросала на меня испуганный взгляд, меняя тему. Мне пришлось взять её за руку.       — Кэлен, постой. — Она перестала говорить и, чуть краснея, опустила глаза. — Что случилось? Только скажи мне правду.       Кэлен в надежде подняла на меня глаза, но потом резко зажмурилась и помотала головой.       — Прости, мне уже пора идти.       Поскольку я впервые столкнулся с такой реакцией, сильно опешил, и ничего не сказав, позволил ей убежать. Поначалу мне хотелось махнуть на это рукой, мол, что у этих девушек твориться в голове? Но этот взгляд. Такой я помню в нашем с ней далеком детстве, когда Кэлен нуждалась в моей помощи, она смотрела на меня точно так же. Это меня обеспокоило.       Спокойно дождавшись вечера, я встретил её и предложил сопроводить до дома. Моя Кэлен была очень задумчива, и также заметил, что румянец не сходит с девичьего лица. Моё неожиданное прикосновения ко лбу, заставило её отпрянуть.       — Прости. Кэлен, ты хорошо себя чувствуешь? — Она снова посмотрела на меня всё тем же взглядом, но в на этот раз в нём виделась тень отчаяния. И на этот раз понял, что случилось, что-то серьезное. Преградив ей дорогу, спросил: — Кэлен, что происходит? Ответ — ничего, меня не устроит. Что ты хотела сказать мне сегодня утром?       Кэлен, словно чего-то опасаясь, оглянулась и подошла ко мне ближе, настолько, что я смог ощутить запах маттиол, которые она вплетает в свои волосы.       — Нуриил, обещаешь никому не рассказывать, особенно отцу.       Её голос задрожал, будто вот-вот потекут горячие слёзы. Я коротко кивнул, и Кэлен повела меня снова к нашей беседке, присев на скамью и отпустив мою руку. Она молчала, стараясь найти в себе силы, чтобы начать, а мне оставалось только терпеливо ждать. Кэлен поправила прядку на своих волосах.       — С чего же начать… Нуриил, я знаю, что это противоречит законам небес, и если меня поймают, то меня ждёт наказание, но в не могу иначе…       Её следующие слова заставили мой нрав и мои взгляды измениться, как оказалось позднее, навсегда.       Она рассказала мне, что давно наблюдает за одним маленьким городом, ещё не успевшим разрастись. Людей, живших в нём, не было много, но они казались ей чудесными. Такими добрыми и отзывчивыми. Кэлен спустилась к ним в образе путешественницы, гуляя по городу и наблюдая за их жизнью, видела в них только хорошее. Это далеко не страшный проступок и всегда поощрялся отцом, но то, что произошло с ней дальше. Кэлен сказала мне, что на главной площади она встретила местного юношу, играющего на флейте, который после исполнения мелодии подарил ей розу. Я тогда впервые почувствовал волну ревности. Надеялся, что та мимолётна и не оправданна, но, к сожалению, этого не оказалось.       После юноша предложил моей Кэлен прогуляться. Она рассказывала и рассказывала, а её щеки становились краснее с каждым словом. Я понял, что происходит. И осознание этого причиняло мне боль. Кэлен говорила, что их встречи продолжались и почти каждый день она спускалась к нему.       — А ещё в момент, когда он подарил мне розу, я никогда не испытывала ничего подобного…       — Кэлен… я ведь тоже дарил тебе цветы…       — Да, но послушай…       Она продолжала восторженно описывать свои чувства, которые испытывала, находясь с ним. Думаете я испытывал злость к этому юноше? Абсолютно нет, он делал мою Кэлен счастливой. Настолько, что становилось лишь горько от того, что мне не удавалось сделать это, так как удалось ему.       Шло время, Кэлен почти каждый день сбегала на землю, а я прикрывал её, обманывая всех вокруг. Но в тот момент, после одной очередной прогулки с ним, сказала мне, что любит его. Я тогда лишь улыбнулся, хотя моё сердце обливалось кровью, каждый раз когда Кэлен говорила об этом. Боясь её потерять, я принял решение забыть о своих чувствах, стараясь думать только о счастье Кэлен, пусть они и прожигали меня изнутри.       Того юношу звали Лансель. Я видел его лишь однажды, у него были вьющиеся блондинистые волосы до плеч, зелёные глаза, высокий рост, играл на флейте, в общем имел всё, что нужно для того, чтобы нравится девушкам. И признаюсь, что он куда красивее меня. Моя внешность слишком обычна, по сравнению с ним. У меня темные глаза, такого же цвета волосы, рост, соответствующий ангелам, но поскольку работа у меня не из легких, так что на телосложение мне грех жаловаться. Но я правда был обычен, собственно как и многие мужчины на моей небесной родине. Всегда старался не обращать на это внимание, потому что отец любил нас всех и говорил, что настоящая красота в душе, и мне лично говорил, что чернота моих глаз нисколько не затмевает свет моей души. Каждый раз вспоминал его слова, когда встречался с другим мнением обо мне, и это воодушевляло.       И только сейчас, смотря в зеркало я думал об одном. Что мне никогда не удастся добиться внимания Кэлен. Ведь Ланселю я точно не соперник.       После этой горькой правды, решил больше никогда не наблюдать за ними, потому что не мог смотреть на то, как кто-то другой прикасается к ней, к моей Кэлен, которая давно уже не моя. Я встречал её, провожал, выслушивал и был для неё надежной поддержкой, которой был всегда. Но в очередной вечер мне довелось впервые поистине испугаться…       Кэлен какое-то время избегала меня, и я не захотел вторгаться в её жизнь, почувствовав, что сейчас так будет лучше, но и беспокойство не покидало моего сердца. Что-то происходит, но что именно, я не знал. <tab Вернувшись к себе очень поздно, почувствовал непреодолимую усталость. Я сидел в своём маленьком домишке у камина, смотря на языки пламени, которые стали складываться в образы, а угли сиять для меня, как драгоценные камни. Начал понимать, что засыпаю, и сонная нега была так заманчива и притягательна, что я решил не сопротивляться этому влечению. Но раздался стук в дверь, который заставил меня проснуться почти моментально, потому что сразу почувствовал, что это была Кэлен.       Открыв дверь, я сразу впустил её внутрь, из-за начинавшегося дождя. Она присела у камина, грея руки. Кэлен немного промокла, волосы были влажные и примятые, но моё внимание привлекло её внезапное смущение. Она сидела, прижав руки к себе, с каждой минутой краснея всё больше. Кэлен не смотрела на меня, а по её задумчивому взгляду понял, что она вспоминает что-то, а после того когда она посмотрела на меня, понял, что произошло это совсем недавно. Моё сердце чуть не разорвалось от осознания, но позволил себе лишь терпеливо ждать того, что она хочет сказать.       Кэлен сказала мне, что хочет пойти к отцу и просить его забрать её крылья и сделать смертной. У меня было чувство, как будто во-вот потеряю сознание от безысходности, так как понимал, что мне её не отговорить, но попытки не оставил. Мы говорили об этом почти до самого утра, но как я и предполагал, Кэлен была непреклонна, и поспав у меня всего от силы час, мы отправились к отцу.       Он встретил нас со своей улыбкой дарующей настоящее облегчение и свет, и продолжал это делать, осознав, что мы пришли совершенно не с хорошими новостями. Кэлен спокойно и почти не запинаясь, исповедалась нашему создателю. Когда её рассказ почти подошёл к концу, он взглянул на меня, стоящего позади. Взглянул так, будто знал всё с самого начала, и о моих чувствах к Кэлен тоже. В этом взгляде я увидел, что ему безмерно меня жаль, и почему-то это заставило меня опустить взгляд в пол, как провинившегося мальчишку.       Отец предупредил Кэлен о возможных последствиях и невозможности вернуться назад. Но так же, как и я, осознав, что переубеждать Кэлен бесполезно, дал согласие. Отец назначил сегодняшний вечер, и мы с Кэлен провели весь день вместе. Я был благодарен ей за это, ведь боялся, что у меня не будет возможности проститься с ней. Мы гуляли и вспоминали наше детство, как мы росли, радовались и грустили. Мы всегда это делали вместе и я не мог представить, что мои чувства больше не будут разделены с Кэлен.       — Ты уверена, что он бы сделал для тебя тоже самое?       — Я верю ему, Нуриил, и верю, что он сможет сделать меня счастливой.       Эти слова снова прошлись по моему сердцу жгучей болью. Я улыбнулся и поцеловал её в лоб. Хочу, чтобы она думала, что мне так же радостно как и ей. Я всегда был её защитником, пусть им и останусь.       Тем вечером мы впервые видели у создателя столь грустную улыбку, от которой веяло светлой печалью. Только за неё цеплялась моя выдержка в тот вечер. Отец ходил вокруг Кэлен, которая стояла, покорно опустив крылья и голову. Он подошёл к её крыльям, погладил их. Такие красивые, такие чудесные. Эти мысли читались в его взгляде. Через мгновение перья стали темнеть и опадать на землю, точно листья поздней осенью. Не знаю, что в этот момент испытывала Кэлен, но она обхватила себя руками, слегка сжавшись. Не скажу, что от боли, но я думаю, что ей всё же было жаль свои крылья. Отец обошёл её и поцеловал в лоб.       — Будь счастлива, дитя. Нуриил сопроводит тебя на землю.       Когда он отошёл, я протянул Кэлен руку. Взяв её на руки, мы отправились в последний полёт для неё, но прежде чем скрыться в облаках мы обернулись к отцу, он махал нам рукой, искренне улыбаясь, и Кэлен улыбнулась в ответ, легко махнув рукой.       Я летел медленно, стараясь оттянуть неизбежное, вдыхал запах её волос и надеялся, что она не пожалеет об этом.        Спустившись там, куда она указала и её ноги коснулись земли мы оба почувствовали, что пути назад нет. Отныне она смертная. Кэлен обняла меня крепко-крепко. Я прижался к ней, понимая, что мы больше не увидимся.       — Я никогда тебя не забуду. Спасибо, что всегда был рядом.       Она легко поцеловала меня в губы. Для неё это было совершенно платонически, в то время как для меня это было лучшим подарком, который могла дать мне Кэлен и который я сохраню глубоко в сердце.       Она ещё раз простилась со мной и побежала навстречу своей судьбе. Я остался смотреть ей вслед, пока Кэлен не потерялась среди деревьев.       Мне до сих пор приходиться рассуждать о том нужно было это делать или нет. Когда я уже хотел лететь домой, не могу объяснить это чувство… Это было похоже на беспокойство и осознание того, что вскоре произойдёт что-то ужасное, и это что-то связано с Кэлен. Я поклялся себе, что как только мы расстанемся я вернусь домой и начну всё заново. Её жизнь больше не моя забота. Но я остановился и вскоре летел у самых верхушек деревьев, ища глазами чёрную макушку Кэлен. Я уже отчаялся её найти, как вдруг услышал голос. Увидев Кэлен в компании Ланселя, я как можно незаметней скрылся на самой высокой ветке. Было сложно разобрать их разговор, но я понял, что Кэлен рассказывает правду о себе. Очень волнительно и немного не сдержанно, вполне свойственно ей. Лансель внимательно её слушал, но после он начал мотать головой, будто был разочарован или что-то осознал. Кэлен стала вешаться на него, обнимала, тянулась за поцелуем, но он был как каменная статуя. Холодно сняв руки Кэлен со своих плеч, начало что-то говорить, что-то что по всей видимости очень расстроило Кэлен. Она начала плакать и в истерике, по всей видимости, пыталась убедить его в обратном. Но он так же отрицательно качал головой, и уже немного грубо скинул её руки с себя. Уходя, он что-то ей сказал, надменно разведя руками. Кэлен сдержала порыв, и осталась стоять на месте. Буквально через минуту, осев на землю, Кэлен начала горько плакать закрывая лицо руками. Я, не долго думая, спустился к ней. Тихо стал подходить со спины, и положил руку ей на плечо. Она обернулась и мне пришлось увидеть кровавые слёзы, лившиеся из её глаз. Это страшно испугало меня. Я не знал что делать и что с ней происходит.       — Кэлен, давай я отнесу тебя обратно? Уверен, отец простит тебя, он…       — Нет, — коротко сказала Кэлен. — Нуриил, просто забери меня отсюда, прошу тебя…       Она задыхалась, и казалось, что каждое слово причиняет ей боль. Кровь лилась всё обильнее, стекая по щекам, шее и ключицам. У меня не было платка, поэтому оторвал край своей рубашки и протянул ей. Она приняла лоскут, но лишь судорожно сжала его, согнувшись от боли. Кэлен стала кричать так сильно, что, наверное, даже отец это слышал. Я обнял её, но как бы мне не хотелось это не помогало. Когда она смогла немного успокоиться я взял её на руки. И отнёс на моё любимое место на земле, где я любил бывать. На пустынном пляже у самого моря, она лежала у меня на руках и билась в агонии.       — Нуриил, прости меня, прости… Я не должна была… Не должна была оставлять тебя… Это наказание за то, что… За то, что я не приняла твою любовь… Прошу прости меня, ведь я всегда тебя… Всегда любила… Почему же я…       Она закашлялась и запачкала вырвавшейся кровью мой рукав.       — Тише, Кэлен, тебе нужно… Что я могу сделать? Хоть что-нибудь…       — Мне уже ни чем… не… помочь… Я умираю, Нуриил.       Снова жуткий кашель, который высвобождал новые кровотечения.       — Только об одном прошу… я знаю… знаю, что… это больно для тебя… но прошу… не оставляй меня.       Я пообещал ей, что не отойду ни на шаг. Кэлен умирала долго и мучительно, а я не мог ничего сделать. Пытался дать ей воды, но она не принимала ни глоточка. Кровь текла то медленно, то быстро и этот красный шлейф уходил в море бесконечным потоком. Я прижимал её к себе и говорил, как сильно любил, любил с самого детства и никогда в жизни не смогу вспомнить, в какой момент любовь как к сестре переросла в большее. Это продолжалось чуть больше суток. Она стёрла слезу с моей щеки и почти незаметно улыбнулась. Это были её последние силы. Взгляд остекленел, и лицо Кэлен больше не выражало тех мучений, что выпали ей. Она была прекрасна. Я закрыл ей глаза и прижал к себе. Долго плакал, как маленький мальчик, обнимая бездыханное тело Кэлен, и не мог поверить, что её больше нет. Я отнёс её тело к морю и погрузил Кэлен в синеву этой прекрасной воды. Море ласково приняло тело, забирая к себе навсегда. Я долго сидел на том берегу, весь в крови, но это было неважно. Вернувшись на небеса, сразу отправился к себе домой, но представьте моё удивление, когда я увидел отца на своём крыльце.       Он задумчиво смотрел на звёзды, облокачиваясь на руки. Тихо присев рядом, мы не нарушали тишину. Но даже, если я и хотел спросить о причине его визита, то у меня просто не было на это сил.       — Мне жаль, мой мальчик. — Я лишь зажмурился, чтобы сдержать слёзы. Он на мгновение посмотрел на меня, затем вернул взгляд на звёзды. — Я могу лишь восхищаться твоей силе. Пережить подобное не каждый сможет.       — Отец, вы ведь знали, что так будет.       Моя уверенность в этом была абсолютной, и его молчание только доказало мне это. Я не злился ни на Ланселя, ни на отца, если и злиться, то только на себя. Если бы я боролся за своё счастье, всё могло бы быть по-другому. Жаль, что понял я это только сейчас, когда Кэлен больше нет. Отец коснулся моего плеча.       — Я знаю тебе больно, но эта боль сделает тебя сильнее и заставит извлечь урок.       Вот сейчас я испытал секундную злость и гневно посмотрел на отца, но он лишь хмыкнул, улыбнувшись. Я покачал головой и спрятал лицо в ладонях, с трудом сдерживая слёзы.       — Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.       Отец встал и продолжил:       — Я хочу дать тебе совет: не повторяй ошибки Кэлен. Её счастье было у неё перед носом, но она упрямо отказывалась его замечать. Она поняла, что любит тебя, умирая. Это поистине печально, но и весьма поучительно. Не находишь?       Он нежно погладил меня по голове.       — Живи дальше и никогда не забывай, что достоин любви…       — Но что есть любовь? Люди сделали столько открытий, но я не видел ни одного доказательства существования любви…       — Мой мальчик, наука и вправду может рассказать нам о многом, но она не в силах рассказать, что у тебя здесь…       Он ткнул меня в грудь, и мне на секунду показалось, что отец смог дотронуться до моего сердца. Оно забилось чаще, и я не мог унять частое дыхание, это заставило поднять голову вверх к звёздам. Они словно заговорили со мной, и я смог услышать каждую, и это было… прекрасно.       — Ты смотришь вдаль в надежде увидеть желанное, но на самом дело оно у твоих ног.       Он ещё раз коснулся моих волос и спокойным шагом стал уходить за горизонт.       Я любовался звёздами, пока усталость не выгнала меня в постель. Мне хватало сил только скинуть окровавленную одежду, и рухнув на мягкую перину, я моментально отдался царству снов.       Первые несколько месяцев после смерти Кэлен я почти не помню. Я полностью погрузился в работу и почти даже не разговаривал ни с кем. Но в один вечер, когда я возвращался домой, меня догнала молодая девушка-ангел.       — Нуриил, прости, я совсем забыла. Отец просил передать тебе.       Она вручила мне книгу и мило улыбнулась.       — Спасибо… Иллюмиэль, верно?       Она немного смутилась, и кивнула. Затем, пожелав мне доброго вечера, стала идти обратно. Иллюмиэль была так проста, но по своему очаровательна… Эта мысль заставила меня улыбнуться.       Выходной день выдался солнечным, и небесный народ не мог отказать себе в празднике. Но мой интерес к таким дням, как я думал, умер вместе с Кэлен и решил навестить нашу с ней беседку, которая была уже занята.       Иллюмиэль сидела и рассматривала вид, который открывался из той беседки. Пышные облака, среди которых встречаются редкие верхушки гор. Я присел рядом, и посмотрев на неё, увидел как солнце играет на её каштановых волосах, а карие глаза, задумчиво посмотревшие на меня, напомнили мне самого себя. Я накрыл её руку, лежащую на скамье, своей, и спросил:       — Ты тоже хочешь к морю, правда?