Кристина

      Открытый красный "форд" подъехал к дому Майка Клэнси. Это произошло без четверти час: предыдущие сорок пять минут Кристина сидела в кафе, вне себя от нетерпения. Она пыталась звонить Майку, но к телефону никто не подходил. Тут девушка по-настоящему забеспокоилась. К тому же у нее не шел из головы сегодняшний ночной кошмар. "Я так надеялась, что с этими кошмарами покончено! Так действительно можно свихнуться!"       Входная дверь была приоткрыта. Совсем не похоже на Майка: он - такой аккуратист. Замирая от дурных предчувствий, Кристина позвонила. Ответа не было. Тогда она толкнула дверь и вошла.       ...Майк был распят на стене в своем кабинете - пригвожден двумя кинжалами с рукоятками в виде распятий. Кинжалы были вонзены в запястья с такой силой, что пробили и плоть, и деревянную стену. Тело его безжизненно обвисло, посиневшее лицо было искажено страшной гримасой, глаза вылезли из орбит. На стене, на полу - везде бурели пятна засохшей крови.       Детская мечта благочестивого католика исполнилась - он погиб смертью мученика.       В это время Ричард Грэхем привычным движением открыл потайную дверь. Перед ним была довольно большая комната с низким сводчатым потолком, поддерживаемым шестью черными колоннами. У западной стены стоял большой пятиугольный алтарь, выкрашенный в черный цвет. Боковые грани его были украшены витиеватыми еврейскими надписями. Справа от алтаря стоял жертвенник, слева - распятие. Странное распятие, совсем не каноническое: Христос на нем был обнажен и распят лицом к кресту, его лицо искажено страданием. Повсюду были зажжены черные свечи, ярко пылал огонь на жертвеннике.       Грэхем аккуратно закрыл за собой дверь, затем обошел святилище, привычным движением поправляя свечи. Перед алтарем он осенил себя перевернутым крестом, пробормотав какие-то слова, затем медленно и величаво опустился на колени. Через несколько минут глаза его затуманились, дыхание стало ровным и глубоким. Он распростерся на полу и погрузился в медитацию.       Кристина остановила машину у развалин собора святого Георгия. Тяжелая, обитая железом дверь долго не поддавалась ее усилиям, но наконец Кристина сумела приотворить ее на узкую щель и протиснуться внутрь.       В соборе было темно и сыро, пахло плесенью. Посреди огромного пустого пространства лежал навзничь, раскинув руки, почерневший скелет. Между ребер у него торчал тонкий и острый кинжал с рукояткой в виде распятия.       Все эти годы, когда она мечтала о своем отце - так ли Кристина представляла себе эту встречу?       Усилием воли девушка подавила нахлынувшие на нее чувства. Твердым шагом она подошла к скелету и вытащила кинжал. Он не заржавел, хотя весь, до рукоятки, был покрыт бурыми пятнами.       Внезапно ее охватило почти непреодолимое желание вонзить этот кинжал себе в грудь. Забыть обо всех ужасах, что произошли с ней за последние дни, избавиться от всех проблем... Нет! Она пришла сюда не за этим! Девушка перекрестилась - наваждение исчезло. Медленно, как сомнамбула, она двинулась к выходу.       Вдруг тяжелая дверь собора с грохотом захлопнулась прямо перед ее носом. Кристина навалилась на дверь всем телом - и тщетно. Дверь не открывалась. Все произошло за несколько секунд. Прежде чем Кристина поняла, что она в западне - такой же, только еще более громкий лязг раздался у нее за спиной. Она обернулась - и увидела.       ...Это был огонь: темный огонь, рождающийся из пустоты, ничего не греющий и не освещающий. Языки пламени, висящие прямо в воздухе, образовывали круг диаметром в несколько метров. Чем-то невыразимо страшным и чуждым веяло от этого огороженного клочка пространства. Казалось, даже воздух там был другим: вязким и непроницаемым. И в центре круга стоял тот, кого Кристина называла своим отцом.       Много раз в жизни Кристина пыталась вообразить себе эту встречу. Но такое не мерещилось ей даже в кошмарном сне. Призрак, стоящий сейчас перед ней, был неописуемо страшен и отвратителен.       - Уже уходишь? - поинтересовался он с мрачной иронией. Кристина видела, как шевелятся его губы, но не слышала голоса: слова звучали прямо у нее в мозгу. - Ты ведь, кажется, собиралась из любви ко мне покончить с собой. Или передумала?       Кристина вжалась в стену.       - У меня изменились планы, - она пыталась держаться смело, но смелого и вызывающего тона у нее совсем не получилось.       - Ты боишься? - голос его стал мягким, даже нежным. - Не бойся. Этот огонь не так страшен, как ты думаешь.       Кристина заметила, что огненное кольцо не стоит на месте. Оно медленно, но неумолимо расширялось, двигаясь прямо к ней.       - Боль всеобъемлюща, - продолжал Дэмьен. - Рождение - это боль. И смерть - это тоже боль. И любовь - это тоже боль. Если ты любишь меня, ты должна разделить эту боль со мной.       Кристина медленно, как зачарованная, сделала несколько шагов навстречу огню.       - Ты научишься превращать боль в наслаждение. Я люблю тебя, дитя мое, я дам тебе все. Я уничтожу всех, кто встанет у нас на пути.       Вдруг Кристина остановилась, как вкопанная. Ее пронзила страшная догадка.       - Ты убил Майка?!       - Он был обречен, - пожал плечами призрак. - Нет, сам я не убивал его - но ускорил его смерть.       - Зачем?!       - Чтобы никто не стоял между мной и моей дочерью, - его голос снова стал властным. - Иди ко мне!       Огонь, словно по команде, рванулся к ней. Кристину охватила ярость. В конце концов, у нее в руках смертоносное для него оружие! Сжимая кинжал, она кинулась прямо на огненную стену.       Языки пламени радостно заплясали у нее перед глазами. Призрак страшно оскалился.       - Отлично! Так еще лучше! - прорычал он, протягивая к ней руки, покрытые кровавой слизью.       Только чудом Кристине удалось вовремя отпрянуть к стене. Огонь подступал все ближе, и все сильнее становилось желание броситься в бездну и покончить со всем этим. Силы Кристины были на исходе, она почти теряла сознание. Через несколько минут она не сможет больше сопротивляться...       Отчаянным движением Кристина выставила перед собой кинжал. Костяное распятие тускло заблестело в свете адского огня. Пламя как будто вздрогнуло.       "Господи, помоги мне! - отчаянно взмолилась Кристина. - Ведь это же мой отец, которого я так любила все эти годы! Господи, сделай же что-нибудь!!"       - Я люблю тебя, - прошептала она - и огонь немного отодвинулся, и ей стало чуть легче дышать. - Я люблю тебя. Я хочу тебя спасти.       На страшно изуродованном лице Дэмьена Торна отразилось беспокойство.       - Выкинь из головы эту чушь! - крикнул он.       Но Кристина уже поняла, в чем ее сила.       - Я люблю тебя! - повторила она, вкладывая в эти слова всю душу.       Кольцо адского огня стремительно сжималось - словно живое существо, в панике убегающее от опасности.       - Я убил твоего дружка! - злобно завопил призрак. - Твоего ненаглядного Майка! Ты что, забыла?       Кристина стиснула зубы.       - Сейчас это неважно. Я люблю тебя!       Огненная стена взметнулась, загородив от девушки все пространство круга. Огонь страшно гудел, языки пламени словно бились в конвульсиях. Омерзительный смрад наполнял собор. Кристина задыхалась, глаза ее слезились, но она повторяла, как заклинание, эти три слова.       Кристина не знала, сколько времени прошло, минуты это были или часы. Для нее время остановилось. Вдруг она услышала - или скорее почувствовала - резкий звук, как будто лопнула натянутая до предела струна. Кристина отбросила кинжал. В тот же миг круг разорвался, и адское пламя погасло.       Теперь они стояли совсем рядом. Зловоние стало невыносимым - но Кристина, казалось, не замечала этого. Она протянула руку и осторожно дотронулась до лица своего отца, как будто надеялась, что ее прикосновение уничтожит эти страшные язвы.       - Я люблю тебя, - шептала она. - И все, что я делаю, я делаю для тебя. Я хочу тебя спасти. Поверь мне, так будет лучше. Сейчас ты не понимаешь этого, но, может быть, потом поймешь. А сейчас, пожалуйста, поверь мне, просто поверь!       Рыдания сдавили ей горло, и она не могла больше говорить. Наступило долгое молчание.       - Все равно ничего не выйдет, - сказал он наконец, так тихо, что Кристина скорее угадала, чем услышала эти слова.       Она улыбнулась сквозь слезы.       - Это уж моя забота.       Снова долгое молчание.       - Хорошо, делай как знаешь.       Он повернулся и исчез во тьме.       Грэхем по-прежнему лежал навзничь перед черным алтарем. Но теперь его тело было напряжено, как струна, а где-то в глубине души рождались слова, исполненные силы.       - Отец мой Сатана! - молился Грэхем. - Вложи в меня свой дух, дух силы и власти - и, клянусь, я буду достоин тебя. Да, я не рожден Антихристом - но, скажи, чем я хуже твоего сына? Он поддался искушению и бесславно погиб - а я завоюю для тебя мир. Я уничтожил всех, кто стоял на моем пути, и последний из них сейчас лежит связанный за этой дверью, как баран, обреченный на заклание - так же я поступлю и со всеми твоими врагами. Войди в меня, отец мой, дай мне силу! Я хочу стать одним целым с тобой! Войди в меня!       Вдруг как будто огненная стрела пронзила его тело. По позвоночнику прошла дрожь. Грэхем застонал и изогнулся от боли, странно похожей на наслаждение.       Так же ярко и ровно горели свечи. Ни один звук не нарушал больше мертвую тишину святилища. Но Грэхем знал, что его молитва услышана.