На вершине

      Пот заливал глаза. Девушка левой рукой на ощупь достала бутылку из бокового кармана рюкзака и сделала несколько глотков тёплой воды, отерла лоб. До вершины было ещё далеко, лямки рюкзака неприятно оттягивали плечи, и в левый ботинок, кажется, попал небольшой камешек. Девушка сделала несколько шагов в сторону от тропы. Подстелив пенку на ближайшей ровной поверхности, она села, сняла ботинок и сейчас мрачно рассматривала крупный налившийся кровью волдырь на большом пальце. Пластырь с собой она, кажется, не взяла. И кто первый придумал, что тащиться нужно в такую даль? Со стороны тропы послышался хруст камешков под тяжёлыми подошвами. Девушка спешно стала натягивать носок и обуваться. — Какая жара! Надо было выйти раньше! — светловолосый парень со стоном уселся на землю, игнорируя пенку, скинул тяжёлый рюкзак. — Сейчас бы в душ!       Он снял солнцезащитные очки, достал из кармана голубую бандану и вытер вспотевшее лицо. — В душ и я хочу, — пробурчала девушка и постучала пальцем по смарт-часам, вызывая время и пройденное расстояние. По всем прикидкам, оставалось пройти около шести часов. Она полезла во внутренний карман рюкзака, перебрала блистеры, но не нашла даже простого пластыря. Аптечку собирала под себя, и пластыри для нее обычно не были предметом первой необходимости. — У тебя есть с собой аптечка?       Как бы она ни злилась на своего спутника за опоздание, идти все же предстояло вместе, а подобная неприятность могла их задержать.       Парень приподнял брови: — А разве ты не брала? У меня еда и спальник, — он на мгновение призадумался, хмыкнул. — И коньяк. — Прекрасно… — девушка простонала и опустила лицо, уткнулась лбом в колени.       Ну почему выбрали именно ее?.. Раз в год двое, обычно парень и девушка, поднимаются на гору, проводят там от одной до трёх ночей, затем возвращаются. Никто из вернувшихся в открытую не рассказывал, что происходило на вершине горы. Никому никогда не сообщали о цели этого ритуала.       Поначалу, когда её выбрали, София даже обрадовалась. Письмо со своим именем восприняла как знак. У нее появилась ясная цель. Наконец-то она сможет совершить что-то значимое! Но когда девушка добралась до места сбора у подножия горы, энтузиазм поугас. Она пришла одна, её спутника ещё не было. Им полагалось встретиться утром и начать подъём вместе. Девушка ждала больше часа. Когда она была готова плюнуть на всё и отправиться к вершине одна, подъехало такси. Из машины вышел последний, кого она ожидала увидеть — её бывший одноклассник. — Да что ты сразу злишься! Зачем тебе аптечка? Поранилась?       Парень посмотрел на хмурую девушку. Они почти не общались в школе. София всегда казалась ему… Пожалуй, неинтересной. Она не бывала на вечеринках и общих попойках. С такой не пофлиртуешь на перемене, даже списать не допросишься! Хотя внешность у неё что надо. Приодеть, накрасить. И почему некоторые люди такие серьёзные, словно на их плечах лежит тяжесть всего мира?       С ритуалом идиотски получилось. Он подозревал, что его однажды выберут — чёртово «везение», но до последнего надеялся, что обойдётся. Как же! — Ногу натёрла, — неохотно признала девушка. — Не знаю, как дойду. Нам далеко ещё? Глянь по карте.       Раздражение от ситуации сходило на нет, зря она вспылила. — Сейчас, — парень открыл приложение на смартфоне. — Так, нам нужна вот эта точка… Мы здесь…       Он горестно вздохнул: — Тебе хорошую новость или похуже?       Софи мысленно застонала, ответила довольно резко: — Давай, удиви меня.       Нога продолжала болеть, а цветущий вид парня не способствовал вежливости. Черт возьми, сколько она его не видела? Три года? Пять?.. Девушка искоса рассматривала одноклассника. Возмужал, вытянулся — в старшей школе был чуть ниже среднего роста. Мускулатура развитая. Вон, плечи как вширь раздались. Выгоревшие светлые волосы казались мелированными. Симпатичный, одним словом. — Нам осталось километров пять. Если по прямой, — парень посмотрел в сторону вершины, прищурился. — Но прямого подъёма, конечно же, нет. Так что повезёт, если доберёмся засветло. А с твоей ногой это будет сложно.       Он полез в рюкзак. Минусы того, что вечно влипаешь во всевозможные истории — постоянные неприятности. Плюсы — ты всегда готов, что они с тобой случатся. Пластыри и бинты обнаружились между сменной одеждой и банками с консервированной кашей. — Держи! — он протянул спутнице упаковку и лучезарно улыбнулся. — Не жди, что я буду признаваться тебе в любви, — недовольно пробурчала девушка.       Она взяла пластырь и скинула ботинок. Залепив волдырь, поправила носок так, чтобы не давил шов, затем зашнуровала обувь и прошлась пару шагов по поляне вперёд и назад. — Сойдет, спасибо.       Она застегнула на талии резинку с пенкой и надела рюкзак. — Идем? — Идти нам еще долго, — хмыкнул он, поднимаясь следом. — У тебя как раз будет время, чтобы сочинить признание, которое тронет моё каменное сердце.       Кажется, она больше не сердилась за утреннее опоздание, что делало утомительный путь менее тягостным.       Софи фыркнула: — Боюсь, ты устанешь ждать.       Девушка вышла на тропу и продолжила шаг за шагом идти наверх. Возможно, им удастся благополучно добраться и не убить друг друга по пути. — Кстати, а на кой черт тебе коньяк? — Поверь, коньяк всегда уместен!       Парень снова надел очки, а голубую бандану повязал на голову. Солнце пекло нещадно.       Идти в молчании не хотелось, поэтому девушка на пробу спросила: — А как вообще у тебя жизнь после школы сложилась?       Он призадумался. Пнул камешек, подвернувшийся под ногу. Тот с негромким стуком запрыгал по склону вниз. Посвящать бывшую одноклассницу в бурную жизнь своей семейки не хотелось. Два года назад отец ушёл ради молоденькой модели из Милана. Страсти ещё не улеглись. Мама ударилась в саморазвитие, сестра бросила работу и уже год строит отель на Гоа, родня бесконечно лезет с бесполезными советами и сочувствием. — Да так. Учусь на последнем курсе, международное право. На выходных выбираюсь куда-нибудь с друзьями. Раз в год покупаю билеты и еду в страну, в которой никогда не бывал. А ты?       Девушка пожала плечами. Говорить о том, что жизнь как-то не сложилась, не хотелось. В карманах дыра, над головой звёздное небо, в холодильнике мышь повесилась. — Закончила педагогический, работаю. Летом планировала поступать в магистратуру, — она вдруг усмехнулась. — Поездки раз в год это уже неплохо. Я в последний раз на море была лет восемь назад. Здорово, конечно.       Разговор не задался. Он не видел её лица, но по тону догадался, что София снова хмурится. Приехали. Парень снял очки и сунул в карман, с раздражением отёр вспотевшее лицо.       И как их угораздило оказаться на этой чёртовой горе вдвоём? Он понятия не имел, чем она живёт, как с ней говорить. Девушки обычно начинали расспрашивать о путешествиях, он травил дежурные дорожные байки, они смеялись. Было просто. Но не с ней.       Софи продолжала упорно шагать. Она чертовски устала, но понимала, что до темноты им придется либо добраться до вершины, либо разбить лагерь по пути. Но оттягивать «удовольствие» не хотелось. И так не очень понятно, что ждет их в самом конце.       Она пошарила в карманах и достала горсть мятной карамели в бумажных фантиках. Машинально прихватила, выходя из дома. Раньше мама всегда клала ей парочку в карман, потому что её часто укачивало в школьном автобусе и длительных переходах пешком — особенности вестибулярного аппарата, какие-то проблемы с таламусом. Мама верила, что однажды они проблему найдут и смогут вылечить. А пока делала, что могла. Мама… Её нет уже четыре года, а София все также покупает мятную карамель в бумажных обертках. Она помедлила, но протянула ладонь парню: — Будешь? Меня просто начинает укачивать. — Спасибо, — он взял конфету, случайно задев кончиками пальцев тёплую ладонь. — Укачивает? Мы же просто идём. И высота пока небольшая. — Это… — девушка замялась. — Моя особенность, что ли?.. Проблемы с головой, — она нервно засмеялась и покрутила пальцем у виска. Затем махнула рукой. — Постой — парень поравнялся с ней. — Проблемы с головой, это забавно, конечно, но если ты в какой-то момент рухнешь и скатишься вниз, то наша маленькая экспедиция затянется.       Он внимательно посмотрел на неё, заметив, что девушка слегка побледнела и часто дышит. — Знаешь, — решил он, — давай-ка сюда свой рюкзак. — Забей, — она снова издала нервный смешок. — Все в порядке, не переживай.       Она крепче перехватила лямки рюкзака.       Но спутник преградил ей дорогу. — Рюкзак, — сказал он твёрдо, протягивая руку. — Если станет легче — заберёшь.       Софи остановилась и прямо посмотрела парню в глаза. — Нет, — тихо, но твердо возразила она. — Мы идем, и идем нормально. Не будем об этом спорить. — Я просто хочу побыстрее с этим покончить!       Парень начинал злиться и с трудом сдерживался, чтобы не выругаться. Нашла время быть сильной и независимой! — Ты бледная и дрожишь. Будет отлично, если сможешь идти вперёд. И ничего хорошего, если героически навернёшься вместе со своими вещами на полпути к цели. Ну же! Мы здесь одни. Я никому не расскажу, что однажды ты разрешила себе помочь. — Нам пара часов осталась. С двумя рюкзаками ты будешь идти медленнее. Давай лучше посмотрим, как мы можем сократить путь. Я уже готова пойти напрямую через кусты.       На самом деле не настолько ей было плохо, как могло показаться со стороны. Ментол приятно пощипывал язык, унимая противную фоновую тошноту, и девушка чувствовала себя намного лучше. — Ну уж нет! Продираться сквозь кусты — гиблое дело! Эти ребята борются за своё существование с горой, гравитацией, ветром и солнцем.       Её спутник потянул ветку ближайшего куста к земле, отпустил. Та хлёстко, со свистом распрямилась, обронив пару пожухлых листьев. — Раз тебе нравится проверять себя на прочность, мешать не стану. Спасибо за конфету.       Парень отправил карамельку в рот, развернулся и пошёл вверх по тропе. Почему он чувствует себя бесполезным идиотом?       Девушка догнала и пошла с парнем наравне. Уж что-что, а независимость свою она собиралась отстаивать до последней капли крови. В просвещённый век феминизма было бы глупо полагаться на рыцарей в сияющих доспехах. Нынче доспехи носят женщины.       Спустя всего полчаса девушку окончательно отпустило, и она попыталась снова начать разговор. — Что будешь делать, когда это все закончится? Ты думал о том, что там наверху? — Ну, если нас не принесут в жертву и не заменят злобными пришельцами, спущусь с горы и вернусь к обычной жизни. Скоро экзамены, — светловолосый вытащил бутылку с водой, сделал большой глоток. — Я расспрашивал одного парня, который там был. Бесполезно — он сказал, ничего интересного, просто старая дурацкая традиция. Но я, хоть убей, не понимаю, как мы догадаемся, что пора возвращаться? Нам даже инструкцию не дали! — Интересно… — протянула девушка. — Я как-то связывалась с одной из девчонок, правда, на условиях полной анонимности. И она поделилась, что им пришлось очень непросто. Без конкретики, к сожалению. — Что же! С моей удачливостью, боюсь, нас ждёт именно такой вариант.       Парень поправил лямки рюкзака, достал из кармана телефон. — Предлагаю сделать привал вот тут, — он указал точку на карте. — Будем там минут через сорок. Надо бы поесть.       Девушка приложила ладонь ко лбу и посмотрела на запад. Солнце клонилось к закату. Все время, пока они шли, деревья закрывали обзор. Но стоило повернуть и пройти ещё чуть дальше, как их взглядам открылся потрясающий вид на долину и лежащий внизу небольшой поселок. Блестела голубая лента реки. Воздух заметно посвежел, подул резкий ветер. Девушка вдруг рассмеялась. Она почувствовала себя частью огромной вселенной, живой и дышащей. — Идем скорее!       Парень с недоумением посмотрел на неё. Интересно, с чего столько радости? — Куда? — К привалу же, ну?       Она зашагала вперёд, как будто забыв об усталости.       До нужного места добрались довольно быстро. Одежда, сырая от пота неприятно липла к телу, кожа зудела. Ветер усилился, до вершины было недалеко.       Парень с наслаждением скинул на землю рюкзак, посмотрел на свою спутницу: — Будем разводить огонь или так поедим?       Эйфория немного подотпустила, и девушке стало неловко за своё поведение. Что это на неё нашло?.. — Нам бы побыстрее наверх, чтобы огонь развести на месте будущего лагеря. Скоро стемнеет. — Сытыми сделать это будет проще. Тем более, мы не знаем, что там. Уверена, что поднимемся на вершину и спокойно ляжем спать? — По крайней мере, нам точно нужно успеть поставить палатку и разжечь костёр.       Девушка ответила довольно уклончиво. Она все еще надеялась на благополучный исход. К вечеру нервозность только нарастала. Вспоминались истории о тех, кто пытался подняться на гору в другое время. Ни одна из них хорошо не закончилась. Лет десять назад даже собралась группа сопровождающих из пяти человек. Кто-то говорил, что ни один домой не вернулся. Кто-то — что это все обычная утка и группа благополучно побродила и вышла через сутки. На форуме мнения разделились, а достоверной информации не было. Уютная поляна тут же потеряла свою привлекательность. — Успеем, — беспечно отмахнулся её спутник. — Перекусим и двинемся дальше. Что будешь? Крекеры? Бутерброд? Шоколадку? — Давай бутерброд.       Девушка скинула рюкзак и развязала тесемки, достала из него термос, открутила крышку и налила в неё травяной чай. Она протянула крышку своему невольному спутнику. — Может всё-таки коньяк? — с надеждой спросил тот, но чай взял. — А если нам потребуется трезвое мышление? — она укоризненно посмотрела на парня.       Ну да, не признаваться же, что от алкоголя тебе сносит крышу. — Как знаешь! Надеюсь, нас не заставят разгадывать ребусы.       Он достал бутерброды, завёрнутые в бумагу: — Этот с курицей, этот с колбасой. Помялись, правда, немного. — Все равно! Давай, — девушка цапнула бутерброд с колбасой, развернула блестящую промасленную бумагу и впилась зубами в хлеб. — Вкуснотища.       Какое-то время на поляне царила тишина, только пел ветер и шелестела листва кустарников, упорно цепляющихся за склоны. Когда от скромного обеда остались только крошки, да промасленная бумага, парень встал, отряхнул ладони, довольно потянулся. — Вот это другое дело! Теперь я готов к чему угодно, даже к ребусам. Идём на вершину? Девушка старательно свернула бумагу так, чтобы не запачкать рюкзак, убрала мусор в боковой карман, спрятала термос. Солнце почти коснулось линии горизонта, нужно было спешить. Софи встала и отряхнула колени от листвяной трухи. — Конечно, идем.       До цели они добрались, когда закат окрасил склоны алым. В отблесках гаснущих лучей спешно ставили палатку, впотьмах с фонариками искали хворост на растопку. Совершенно измотанные и усталые они уселись у огня.       Над костром подвесили небольшой котелок, который девушка в последний момент сунула в рюкзак. Парень вкопал в землю найденную корягу, которая сошла за отсутствующую треногу. Сутки они проведут на вершине, или трое, а есть все равно будет хотеться. Остатки взятой из дома воды сейчас медленно закипали над костром, от поверхности тянулся сизый дымок. На бревне, которое они приспособили под скамейку, стояла пара банок с консервами. — Что будем делать дальше?       Парень пожал плечами и взъерошил волосы: — Ждать. Если ночь пройдёт спокойно, завтра осмотримся, попытаемся понять, что делать. Девушка высыпала в котелок заварку и, подумав, сорвала возле костра веточку какого-то растения, понюхала и тоже сунула в котелок. — Хорошо бы поспать хоть немного. И я вот думаю, мы по очереди будем дежурить, или просто ляжем, а там будь что будет? — Хороший вопрос, — её спутник смотрел в окружающую их ночную темноту. — Отправляют обычных людей, они возвращаются. Вряд ли тут происходит что-то опасное. — Не знаю, сколько ещё смогу просидеть, — девушка зевнула, закрыв рот рукавом кофты.       Окончательно стемнело. В тишине сверкнула одинокая цикада. За ней ещё одна, другая. Как будто передавали какую-то информацию по цепочке. Лес потихоньку пробуждался от дневного оцепенения, шелестел ветвями деревьев ветер.       Девушка сняла котелок с огня, разлила импровизированный напиток по кружкам, а остатки перелила в пустой термос, на утро. — В крайнем случае, нас сожрут во сне, — парень не смог сдержать зевок. Звуки леса должны были пугать, но вместо этого убаюкивали. Он через силу выпил чай, вяло сжевал ужин. Глаза слипались. — Хоть бы походный душ установили, — пробормотал он. — Будешь переодеваться? Я подожду снаружи.       Девушка залезла в палатку, сменила футболку, закинув старую в рюкзак, джинсы сменила на трикотажные штаны. Пластырь на пальце перекрасился от носков и обуви, снимать его не хотелось, хотя и стоило. Она вылезла из палатки, перетащив за собой рюкзак в тамбур. — Иди, я всё.       Он нырнул в палатку, с наслаждением стянул пахнущую потом и пылью одежду, надел чистую. Выглянул наружу: — Я собираюсь спать. Затушим костёр, или ты будешь ещё сидеть? — Нет, я тоже спать, — девушка задумчиво смотрела в темноту. В кустах что-то зашуршало. На мгновение ей показалось, что там засело какое-то животное. Они загасили костер, котелок убрали к рюкзаку. Девушка помедлила, присматриваясь, но шорох не повторялся, и она забралась внутрь палатки.       Парень прислушался, как Софи устраивается в спальнике, тихо вздыхает, укладываясь. — Я не хотел сюда приходить, — сказал он в темноту палатки. — Почему все так носятся с этой глупой традицией?       Девушка задумалась. — Наверное, людям важны символы, нечто постоянное. Все знают, что раз в год двое всходят на гору. Возможно, в этом и нет никакого смысла. Но два человека, иногда из разных концов страны, приходят к этой горе и идут на вершину. Год за годом. Десятилетиями. Это же можно рассматривать именно как символ? — Символ чего? — Перерождения, испытания. Да чего угодно! Я не сильна в философии.       Он перевернулся на спину, положил руки под голову: — Или люди уже не помнят, зачем это надо, но боятся нарушить привычный порядок. Не понимаю.       Глаза слипались. Он чувствовал себя странно, хоть и не хотел признавать. Где-то в глубине сознания он всё же знал, что должен был прийти сюда, это было необходимо и правильно. — Но раз ритуал до сих пор существует не только в народной памяти, как милая историческая традиция, но и поддерживается, он нужен. Это… — она немного помолчала, пытаясь подобрать слова. — Если он служит для чего-то важного, то не нам его отвергать. — Какие-то сложные у тебя мысли, как и ты сама, — пробормотал парень, проваливаясь в сон. * * *       Когда девушка проснулась, в палатке она была одна. Возле кострища лежала груда сушняка. Ее спутника нигде не было видно. Она решила обойти их маленький лагерь по периметру и осмотреться. Отойдя буквально с три сотни метров по склону, девушка обнаружила родник. Холодная прозрачная вода наполняла каменную чашу, явно рукотворную, но очень старую. Местами камень потрескался и крошился. Девушка огляделась, запоминая место, и отправилась обратно в лагерь за бутылками.       Её спутник уже ждал возле палатки. — Вот ты где! Кажется я нашёл место для ритуала! Пойдёшь посмотреть? — Ты еще спрашиваешь? Конечно!       Софи облегченно выдохнула, что не укрылось от парня. Он едва заметно усмехнулся уголком рта. — Давай только сначала воды наберем на обратную дорогу. Я нашла родничок. Надо будет её перекипятить. Не люблю дезинфицирующие таблетки. — Ты нашла воду? — парень оживился, — Неужели я смогу нормально умыться?       Он на секунду скрылся в палатке и появился с полотенцем в руках. Девушка с сомнением на него поглядела. — Источник маленький и холодный. Так, лужица, не обольщайся. Идем, нам туда. Идея была неплоха, странно, что она сама об этом не подумала. Собрав пустые бутылки, Софи прихватила и небольшое полотенце.       «Лужица» привела парня в полнейший восторг. Он взял бутылки из рук девушки. наполнил их водой. Затем бросил полотенце на траву и начал стягивать свободную серую футболку. — Что ты делаешь?       У девушки был ступор. Во-первых, кто его знает, что там за вода. Даже природные источники небезопасны. Соли тяжелых металлов, кишечная палочка, амебиаз… Во-вторых, какого черта?! Он что, правда думает, что это хорошая идея? Софи сердито отвернулась. — Я весь чешусь и воняю потом.       Парень опустился на колени возле источника и с довольным фырканьем принялся умываться. Вода была холодной и чистой, пахла чем-то металлическим. Он смывал пот, колючую дорожную пыль, чувствуя, как кожа покрывается мурашками под ледяными каплями.       Слух девушки улавливал соблазнительный плеск воды. Но раздеться… при нём?! Нет уж. Она потерпит, пока он не уйдет в лагерь относить воду.       Наплескавшись, он встал, накинул на мокрые плечи полотенце. Настроение было отличным. — Эй, Софи! Иди!       Парень отошёл на пару метров от источника и уселся на траву. Искоса поглядел на девушку, пытаясь сдержать смех. — Ты не мог бы отнести бутылки к лагерю? А я скоро приду, — голос девушки прозвучал почти жалобно.       Парень с хитрой улыбкой подпёр щёку рукой. — Ну что ты! Я подожду! Тут такой вид открывается, — он провокационно уставился на девушку, видя, как та меняется в лице. — Тогда отвернись, пожалуйста.       Светловолосый фыркнул: — Да шучу я! Мойся спокойно. А если на тебя нападут местные чудовища — кричи погромче.       Он поднялся, подхватил бутылки с водой и свою футболку. — Встретимся в лагере. — Спасибо… — выдохнула она в удаляющуюся спину. Выждала буквально с полминуты и сбросила футболку, обнажая грубые шрамы от ожогов на спине и животе.       Софи стыдилась себя. Неловкая, неказистая, ещё и это… Она не любила, когда на неё смотрели с сочувствием, когда пытались жалеть. За годы настолько обросла панцирем, что как будто бы сама поверила в то, что другой её — без брони, щитов и противотанковых ежей — просто не существует.       Девушка наспех умылась, обтёрлась полотенцем, старательно отгоняя мысли о возможных бактериальных инфекциях и, надев футболку, поспешила к лагерю.       Когда она подошла к палатке, парень возился у кострища, укладывал сухие ветки, поставил котелок. — Может поедим? Подождёт ритуал, никуда не денется. — Давай.       Девушка даже расслабилась, когда поняла, что её спутник не обиделся из-за произошедшего у родника. — Держи, — она вытащила из рюкзака полотняный мешочек с сушеным мясом. — Давай бросим к каше, сытнее будет.       Ветер усилился, пламя костра под его порывами судорожно дёргалось и разлеталось искрами. Цикады и кузнечики оглушительно верещали. Над головой величественно проплывали белые кучевые облака. Покончив с обедом, парень лениво наблюдал за их движением. — Как тебе тут? — спросил он Софию. — Чувствуешь что-то необычное?       Девушка неопределённо пожала плечами. Было очень спокойно сидеть вот так у огня. Двигаться не хотелось. Чего от них ждали, она не понимала. — Вроде бы все как обычно. Ты говорил, что нашел место для ритуала. Это далеко? — Нет. Совсем рядом, ближе к склону, — парень махнул рукой в сторону. — Вид там открывается шикарный! — Покажи! — девушка легко вскочила на ноги. — Идём! Только огонь затушу.       За кряжистыми деревьями, росшими возле лагеря, открывалось небольшое плато, поросшее жёсткой высокой травой. В центре расположился круг камней. Мелкие стелющиеся побеги с ярко-розовыми цветочками, оплетали старые, сглаженные ветром и дождями булыжники. Парень осторожно подошёл к кругу. — Ни крови девственниц, ни костей, ни таинственных рун. Как-то скучновато. Я даже поначалу не понял, что это. — Обалдеть… — выдохнула Софи.       Здесь все ощущалось совершенно по-другому. Ветер растрепал и так спутанные волосы, но девушка даже не обратила на это внимания. Она опустилась на колени и коснулась одного из камней ладонью. Он был удивительно тёплым, как будто нагрет солнцем. В глубине его девушка на мгновение почувствовала пульсацию, словно биение сердца. Испугалась, отдёрнула руку. Из норки рядом с камнем высунулась острая морда ящерки и тут же спряталась обратно. Девушка присмотрелась. — Кажется, это гранит, но я могу ошибаться. — Возможно, — тихо сказал парень. — Посмотри, как красиво! — Очень!       Вид действительно открывался потрясающий. Лента реки, изгибаясь, бежала на восток. Вокруг, насколько хватало взгляда, лежали лоскутным одеялом поля. Городок, из которого они вышли, остался в стороне и не был виден.       Девушка встала с колен и присмотрелась. Камни образовывали почти ровный круг, казалось, что она видит только внешнюю его часть, не весь. Интуиция подсказывала, что нужно войти внутрь, но София медлила, раздумывая. — Смотри, это же лабиринт! Вон тот камень — его начало, и дальше идет по кругу, виток за витком. Кажется, раньше здесь была полноценная спираль, но потом её разобрали. Интересно, кто и почему? — Это не важно, Софи, — он обернулся. — Я знаю, зачем мы здесь.       Ветер трепал светлые волосы, раздувал рукава футболки. Парень посмотрел ей в глаза и грустно улыбнулся. — Зачем?.. — голос прозвучал с неожиданной хрипотцой. По позвоночнику пробежала россыпь мурашек. Она одновременно хотела знать ответ и не желала его слышать. — Ты помнишь… — он сбился, спрятал руки в карманы, — помнишь моё имя?       Девушка нахмурила лоб. Что-то вертится на языке, что-то знакомое… — Нет, — с удивлением признала она. — Я тоже не помню. Утром, когда набрёл на это место, словно что-то щёлкнуло. Будто голографическая картинка. Сначала видишь одно изображение, но стоит посмотреть под другим углом, оно меняется. Не смог вспомнить собственное имя. Не помню, когда последний раз был дома, когда говорил с мамой. — Сколько тебе лет? — Двадцать один.       София изумленно молчала. Слов не осталось. Налетевший ветер ударил ей в спину, заставив качнуться в сторону круга, но границ его девушка так и не переступила. — А мне двадцать шесть. И мы учились вместе.       Слова прозвучали и камнями рухнули под ноги. Осознавать, что именно происходит, было сложно. Голова была абсолютно пустая. В ушах все еще звучало «двадцать один».       Светловолосый невесело хмыкнул: — Значит, правда. В детстве бабушка рассказывала мне легенды о том, что умершие люди не всегда понимают, что умерли. Они остаются бродить по земле и бесконечно грезят прошлой жизнью. Ходят по улицам, сидят за столиком в кафе или читают книги в библиотеке. Не могут уйти. Им кажется, что они живы, выглядят, словно живые, говорят, едят спят. Но если спросить у них о том, как их зовут, они не смогут ответить. Никто из тех, кто знал их раньше, не вспомнит имени. Это потерянные души, которые заблудились. Похоже, я заблудился, Софи. И ты должна меня проводить. Происходящее отдавало сюрреализмом. — Можно к тебе прикоснуться?..       Девушка отошла от круга и приблизилась к парню. Он протянул ей раскрытую ладонь, она с опаской вложила свою руку в его. Сжала. Под пальцами она чувствовала обычную теплую — живую! — ладонь. Мозг от волнения выхватывал из общей картины малозначимые детали. Ногти обрезаны неровно, на большом пальце небольшой заусенец, который его владелец имел неосторожность оторвать. На тыльной стороне небольшая подзажившая царапина как от кошки. Она посмотрела ему в глаза. — Пошли к центру?.. — Успеем! — он беспечно тряхнул головой, — Что я зря коньяк тащил? Идём. У нас есть ещё время.       Парень потянул свою спутницу в сторону лагеря. — О господи! И как мне теперь к тебе относиться? Я ничего не понимаю. Почему ты такой… живой?       Девушка шла за своим спутником, даже не отставала ни на шаг. — Понятия не имею. Я даже не знаю, как я…       Парень резко остановился. София, не успев затормозить, налетела на него, ойкнула. — Это была авария. Неужели так банально? Я умер в автомобильной аварии! — Ты хотел что-то сделать, и не сделал? — девушка внимательно смотрела парню в лицо. Взгляд его блуждал по сторонам и ни на чем не останавливался. — Если ты не можешь уйти, значит, наверное, чего-то не сделал. — Вроде ничего особо важного.       Парень взъерошил волосы, зажмурился, пытаясь вспомнить.       Семья, университет, поездки. Его жизнь была интересной, он был рад тому, что было, но не сожалел. — Идём уже! — Идём, идём…       Девушка не пыталась сопротивляться и пошла за парнем к лагерю. Все происходящее было откровенно странным, но она чувствовала, как это меняет её, её мировоззрение. — Интересно, а мои вещи исчезнут, когда я уйду? — задумчиво пробормотал светловолосый, извлекая из рюкзака тёмную флягу с алкоголем. — Так это странно, согласись! — Думаю, что это сейчас совершенно неважно. Исчезнут ли… Время покажет.       Софи уселась на бревно в лагере, открыла рюкзак, но поняла, что с собой почти ничего и не брала из еды. Осталась только пара яблок. — У меня тут ещё вяленое мясо и шоколадка. Будешь?       Парень сел рядом, протянул угощение, отхлебнул большой глоток из фляги. Внутри разлилось тепло, стало спокойнее. Он всё понял утром, когда шагнул в круг камней. Осознание обрушилось неподъёмным грузом. Обрывки воспоминаний, дни, месяцы, правда и собственное имя, которое он не смог вспомнить, как ни старался. В походном рюкзаке не оказалось ни одного документа, а на телефоне открывался только навигатор, он указывал единственную точку на карте.       Было странно и немного страшно. — А давай, — расхрабрилась девушка. Она сделала большой глоток и с непривычки закашлялась. Взяла полоску мяса и отправила в рот.       На вершине установилась необычайная тишина. Даже утренний ветер, казалось, стих. Где-то в отдалении вскрикнула какая-то птица и тут же смолкла. — Так странно… Я вообще ни с кем не общалась из одноклассников в последние несколько лет. Училась, работала. Пыталась как-то разумно выстроить свою жизнь. Все это казалось таким важным… Куда ты ехал тогда, когда все это… случилось?..       Парень оценивающе посмотрел на девушку. — Меняю откровенность на откровенность, идет?       Дождавшись кивка, продолжил: — Я рассказываю, куда ехал, а ты рассказываешь, почему ты такая закрытая. Почему не принимаешь помощь и так боишься показаться слабой?       В конце концов не то, чтобы это была тайна, но… Сглотнув стоящий в горле комок, девушка решилась. Она приподняла майку, открывая его взгляду шрамы на животе. — Четыре года назад при пожаре погибла моя мама. Я сильно обгорела, врачи не давали на мой счёт оптимистичных прогнозов, но мне удалось выжить. Ну, и насколько это возможно, восстановиться.       Признание тяжело далось ей, слишком привыкла к тому, что нужно быть сильной. Сначала ради мамы. Потом, когда её не стало, по привычке продолжила держать лицо. Но это признание своей беды, своей слабости, как будто надломило в ней что-то. Как будто треснул кокон, в котором она долгое время находилась. Но выйдет ли из него бабочка, все ещё понятно не было. — Паршиво. Мне правда жаль, что твоя жизнь сложилась именно так, Софи. Мы не особо общались в школе, но я всегда думал, что ты из тех, кто многого добьётся. Серьёзная, умная. Чёрт возьми, ты и сейчас всё можешь! Единственное, что для этого надо, — он горько усмехнулся, — быть живым.       Парень снова отхлебнул из фляги. Внутри отсчитывал секунды невидимый таймер. Скоро надо будет уходить. — Я ехал из аэропорта домой. Гостил у сестры на Гоа. Сумасшедшее место! Как и моя сестра. Она бы тебе понравилась, тоже тащит тяжесть всего мира на плечах. За всё и всех беспокоится. — Не сомневаюсь, что понравилась бы, — подумав, девушка добавила. — Особенно, если вы похожи. Знаешь, это удивительно, я вообще мало с кем общаюсь. И мне жаль, что мы сумели откровенно поговорить только сейчас. Я вернусь домой, брошу надоевшую работу и, пожалуй, рискну ещё что-нибудь поменять. Вспомню, о чем мечтала, на что надеялась. Так что спасибо тебе. — Знаешь, ты могла бы поехать к ней. Там сказочное море и никому нет дела до того, насколько ты преуспела в карьере, учёбе и прочем. Хотя, можешь меня не слушать. Правильно будет, если сама решишь, что делать.       Он внимательно посмотрел на Софи. С неё словно спала маска вечной настороженности и серьёзности. Складка между бровей разгладилась, на губах играла лёгкая улыбка, глаза блестели. — Не думаю, что просто так из ниоткуда появиться в жизни другого человека не очень разумно. Но за предложение спасибо.       Девушка опустила глаза, отчего-то усмехнулась. — Оставишь мне что-нибудь? Ну, на память. — Конечно! Что хочешь!       Софи задумалась, но ненадолго. Она посмотрела на фляжку в его руке, которую он все еще в рассеянности крутил. — А подари мне свою фляжку. Не обещаю, что начну пить коньяк, но с собой носить буду. — Бери!       Металлическая поверхность ещё хранила тепло его рук. — Нам пора, Софи. Сейчас, только соберу вещи. Как думаешь, успеешь сегодня спуститься вниз? — До темноты точно успею! Давай помогу.       Они в четыре руки убрали спальники, сложили палатку. В его движениях она пыталась увидеть признаки тревоги, но не могла. Он казался спокойным и даже умиротворенным, и Софи перестала об этом думать. Приняла происходящее.       По пути к кругу они молчали, только у самых камней парень спросил: — Можно я возьму тебя за руку? — Конечно.       Девушка протянула руку и сжала его ладонь в своей, надеясь этим простым жестом показать ему, что он не один в своём путешествии.       Они осторожно вошли в круг. Ветер всё так же шелестел в листве, пели цикады. Не происходило ничего сверхъестественного. Спутники остановились в центре. — Спасибо, Софи, — парень притянул её к себе и крепко обнял, шепнул: — Живи. Будь счастлива!       И в этот момент Софи поняла, что её руки касаются пустоты. Она осталась одна. Ветер разметал по плечам волосы. Убирая их, девушка поняла, что плачет. Она все еще держала в руке его фляжку. В тишине наконец прозвучало имя.       Его имя.