связь.

— как глупо, — парень поправляет воротник белой отутюженной рубашки, позволяя кашемировому жилету сползти с плеча, — он даже не будет знать, какой кофе ты любишь… — …а если и будет, благодаря «невероятным магическим силам вселенной», — это все равно не важно, потому что впервые я его попробовал уже в отношениях с тобой, — акааши утыкается носом в шею своего парня, вдыхая аромат его кожи, — мы обсуждали это тысячу раз, кей. чужое лицо остается совершенно холодным, и даже чуть насмешливым, но акааши слишком хорошо понимает тсукишиму, замечая мельчайшие признаки волнения в мелочах: пальцах, что несколько раз проводят по ткани, хотя достаточно одного, и неподвижных глазах, будто игнорирующих существование зеркала напротив. — нет, кейджи, в прошлые разы это было гипотетически, а сегодня твой соулмейт придёт на съёмку. — кей резко разворачивается, вперяя взгляд светлых глаз в синие глаза акааши, — я надеюсь ты помнишь о соглашении. — только не начинай… — если ты почувствуешь что-то, неважно что, я не против остаться друзьями. — он опускает голову, — к счастью, мы никогда не были друг на друге помешаны. все будет в порядке. — ты не смотришь на меня, — холодные пальцы акааши проводят по щеке тсукишимы. — ты ведь сам всегда говоришь, что мои глаза, не скрытые стеклами очков, единственное, что выдает мои реальные эмоции, — он чуть усмехается, — вероятно, я буду грустить, что совсем не странно, учитывая, что мы встречаемся чуть больше восьми лет. акааши опускает руки, незаметно сжимая ладони в кулаки. он не хочет знать, каково это, остаться без кея. он не хочет, чтобы кей оставался без него. он не хочет грусти ни для кого из них. акааши тихо втягивает носом воздух. его взгляд падает на часы, которые стоят на комоде позади кея. — мне нужно идти. — я надеюсь, ты меня услышал. акааши не отвечает. он разворачивается и выходит из комнаты. тсукишима не отводит глаз от его удаляющейся спины, от синего пиджака, идеально резонирующего с цветом чужих глаз. модный фотограф и искусствовед-выходец из семьи известного японского коллекционера картин, чья галерея является одной из самых известных и посещаемых в городе. их союз является одним из самых скандальных и обсуждаемых в кругах, которые часто нарушают нормы морали и никогда заветы судьбы. тсукишима выглядывает в окно: сквозь густые ветви деревьев пробиваются лучи яркого солнца. на небе ни облачка, и наблюдать за этим могло бы быть сплошным удовольствием — они с акааши очень долго выбирали район и квартиру, когда наконец решили съехаться, — но тсукишима вздыхает, прислоняясь к стеклу. судьба — абстрактная сволочь, решившая, что может подбирать людям пары самостоятельно, отталкиваясь от лишь ей ведомых требований и характеристик. почему вселенная просто не могла сделать их — так идеально подходящих друг другу — соулмейтами? как сильно бы это все упростило, и как сильно метка на коже, призванная подсказать, кто чей соулмейт, все усложняет. тсукишима поднимает телефон, жужжащий на комоде у окна: — алло? кейджи? это очень срочно? да. — кей проводит подушечками пальцев по закрытым векам — я скажу акитеру, чтобы он подъехал вместо меня. хорошо. не переживай. все нормально. в студии у акааши как всегда царит идеальная тишина — он никогда не мог работать в слишком суетливой обстановке. поэтому появление энергичного и крайне активного молодого человека воспринимается как гром среди ясного неба. по глазам акааши, неотрывно смотрящим на пришедшего, тсукишима понимает, что он — тот самый. они разговаривают довольно долго, и за это время громкий голос бокуто котаро — он представился акааши так, что его услышал даже тсукишима, сидящий в другом конце комнаты, — успевает выбить кея из колеи. тсукишима терпит еще несколько мгновений, кажущихся вечностью, а затем не выдерживает, подходя к акааши. одежда, в которой он снимается сегодня, чуть развевается с каждым его шагом, обдувая кожу и охлаждая запал. тсукишима выдыхает, надевает на лицо самую фальшивую улыбку, что есть в его арсенале, и отводит кейджи на несколько шагов. — он действует мне на нервы своим шумом. акааши тихо смеется, проводя большим пальцем по щеке кея: — он уже уходит. — кейджи разворачивается к парню, не утруждаясь вернуться на прежнее место, и говорит — медленно, вежливо и спокойно, — большое спасибо, что пришли. всего доброго. тсукишима не слушает ответных слов бокуто, он смотрит. смотрит на акааши, на человека, ближе которого у него нет, и ему кажется, что сейчас, когда их отношения угрожают закончиться, он видит его впервые. студийный свет, падающий на мягкие темные волосы, заставляет вспомнить, как кей пропускал сквозь них пальцы, к бархатной коже хочется прикоснуться, чтобы никогда больше не убирать рук, в глазах, что смотрят сейчас на другого человека, как ни банально, хочется утонуть. тсукишима представляет своё мёртвое опухшее тело, плавающее в этой бескрайней синеве. это не кажется мерзким, если этого достаточно, чтобы в чужих глазах всегда отражался только он. тсукишима готов на это пойти. он трясет головой, выгоняя оттуда ненужные мысли, а потом слышит голос акааши: — мы можем возвращаться к съемке, прости, что пришлось задержаться, — он берет ладонь кея, сцепляя их пальцы, — я знаю, что ты сегодня должен был быть с дедушкой, помогая ему заключить сделку. я закажу столик в ресторане, чтобы загладить свою вину. — там ничего слишком важного, к тому же, я уже попросил акитеру приехать вместо меня. — тсукишима отводит взгляд: визажисты на съемке сняли с него очки, — как прошел ваш разговор? — я ему все объяснил, — акааши замолкает на несколько секунд, — пожалуйста, не переживай из-за этого. мне не нужен никто, кроме тебя. он чуть приближается к кею и, не встретив сопротивления, нежно его целует. — у нас выставка на следующей неделе, ты же придешь? — ореховые глаза кея будто покрывает пелена после их поцелуя. он выглядит более мягким, чем обычно. акааши не может удержаться, опять легко касаясь его губ своими губами. — обязательно. спустя неделю проходя вдоль стены, увешанной картинами, акааши вдруг слышит звонкий голос своей ассистентки, что-то упорно кому-то доказывающий: — нет, мистер куроо, я не понимаю, что имел ввиду ваш друг. я говорю то, что знаю сама: не может быть, чтобы мистер акааши был добрее и мягче мистера тсукишимы. — она начинает говорить чуть тише, — поверьте мне, за этой доброй улыбкой скрывается сам дьявол. и он вряд ли отдаст вам мистера тсукишиму. а уж если тот сам вам отказал, то и надеяться не на что! — она поправляет огромные круглые очки, норовящие сползти с маленького носика, а потом икает, замечая взляд глубоких синих глаз, — ну, я побежала. много дел. — погодите, девушка! хотя бы скажите, где искать вашего мистера акааши? — я здесь. — акааши подходит чуть ближе, пока парень в костюме в тонкую полоску разворачивается на пятках, обнажая зубы в широкой улыбке, — и я думаю, вам стоит послушать мою ассистентку. — да что вы! — парень протягивает ему большую, чуть шероховатую ладонь, — здравствуйте, я куроо тетсуро, соулмейт тсукишимы кея. — моего парня, — это звучит тяжело, с нажимом. акааши вежливо улыбается, легко пожимая протянутую руку, но его глаза остаются совершенно холодными, — акааши кейджи. — да-да, бо, кхм, мой друг и ваш соулмейт мне много о вас рассказывал, — он хочет продолжить что-то говорить, но акааши неожиданно перебивает. — просто ваш друг. напоминать, что он мой соулмейт, необязательно, — его губы все еще улыбаются, — извините, продолжайте. — так вот, сразу к делу: я несколько месяцев назад связывался с тсукишимой. чтобы рассказать ему о том, что мы соулмейты, но он отказал мне во встрече. из-за вас. — куроо смеется, — глупость, скажите? разве разумно отказываться от соулмейта ради временных отношений? я бы хотел, чтобы вы организовали нам встречу. — то есть вы хотите, чтобы я добровольно отдал вам своего парня, только из-за того, что вы, я полагаю, виноваты в черной кошке, изображенной на его теле? — взгляд акааши становится еще более пронзительным, чем раньше, — знаете, мне плевать, какой на вашей коже рисунок, связанный с ним: очки, динозавры — он их любит, но вам откуда знать, или размер его члена с точностью до миллиметра; кей мой. нас достаточно, чтобы послать вселенную к чертям. акааши пытается успокоиться: несколько бессонных ночей слишком сильно сказываются на его и без того непростом характере, но мысли, что парень напротив него прямо сейчас ни во что не ставит их с кеем связь, не позволяют потушит огонь ярости, горящий в его душе. горящий с тех самых пор, как таинственная связь душ впервые стала причиной головной боли кея, переживающего за их будущее. — послушайте… — нет, мистер куроо, вы послушайте. — акааши улыбается чуть шире, — я срать хотел на вашего друга с морем на руке. на вас, кем бы вы ни были. и на вашу судьбу. человек, общающийся с гостями выставки прямо сейчас, тот, кого я люблю. и тот, кто из-за переживаний, связанных с вами обоими, несколько раз отказывал мне в помолвке, опасаясь, что я буду несчастен с ним, хотя он единственный, кто делает меня счастливым. — акааши разводит руками, чуть взмахивая свободными рукавами черного свитера, — в общем, мистер куроо, идите к черту и никогда, я вас очень прошу, не появляйтесь ни перед кеем, ни передо мной. большое спасибо, что пришли, всего доброго.