Кукла

      В детстве мистер Джек Фавелл очень любил игрушки. Он обожал оловянных солдатиков, самолёты, особенно ему нравилась длинная железная дорога, подаренная на Рождество заботливыми родителями. Что сказать, ту же страсть питала к игрушкам и его кузина. Вместе с Ребеккой он часто играл в саду. У неё были куклы, чайные сервизы, словом, всё, что только может пожелать девочка в девять лет. Джек был очень изобретателен. Все отмечали его находчивость, когда в новой игре он изобретал самое необычное применение самым обычным вещам. Ребекка смеялась и хлопала в ладоши, когда кузен сажал её кукол на вагончики игрушечного поезда и они забавно падали в пропасть, специально созданную путем изъятия из конструкции одной детали рельс. Он услужливо отдавал Ребекке своих солдатиков, когда она хотела «немного их «подправить». В итоге оловянные воины оставались без конечностей. В сражении с Ребеккой ни один из них не оставался целым.       Они росли, и игры становились другими. Куклы без голов и выпотрошенные медведи были неотъемлемой частью их взросления. Дети просто игрались, ничего больше.       Но вот пришло время отказаться от детских игр. Ребекка легко вышла из возраста розовых платьев и бантиков, но в её жизни появились новые игры. Игры с мужчинами, с их чувствами, с их эмоциями. Играя, она вышла замуж. Она легко играла своим кузеном. Так она и умерла — заигралась.       Джек тоже легко отказался от железной дороги и солдатиков. Теперь главными приоритетами его жизни были лишь три вещи, которые доставляли ему какую-никакую, но радость. Сигареты, алкоголь и женщины приносили ему низменное счастье. Он им был вполне доволен, когда выполнялся хотя бы один пункт из небогатого списка его потребностей, однако, когда он был лишён всего, что так грело его прокуренное и проспиртованое сердце, Джек Фавелл готов был на всё, лишь бы вновь сделать затяжку, опустошить бокал шерри и поцеловаться с какой-нибудь легкомысленной красоткой, обдурённой его росказнями о богатой и успешной жизни, которая может ждать её с мистером Джеком Фавеллом после одной страстной ночки.       Естественно, никакой богатой и успешной жизни у Джека Фавелла не было. Если бы была, стал бы он тайком прокрадываться в Мэндерли и переворачивать вверх дном комнату покойной кузины в поисках её ценностей? Определенно нет. Но жизнь такова, что за всё следует платить, и, увы, новые игрушки Джека Фавелла стали ему не по карману, а хотелось их ему много и часто. Легко промотать все деньги, если ни дня не можешь обойтись без алкоголя, сигарет и плотских утех. Джек на мели. Его не заботила цена, когда он купался в распутстве и похоти. Зачем волноваться о такой мелочи — он заплатит любую сумму. Волновался он только тогда, когда, протрезвев, понимал сколько вновь должен занять у банка, чтобы расплатиться за свои ночные приключения. Удивительно, как он до сих пор умудрялся уговоривать банкиров давать ему кредиты. Они ведь наверняка понимали, что от Джека Фавелла денег им не увидеть. Вот и сейчас, когда ночной угар стал немного выветриваться, Джек понял, что пора платить по счетам, иначе однажды, возвращаясь с очередной пьянки, может встретить своих же приятелей, которые всё ещё держат на него обиду из-за какого-нибудь дурацкого случая, в котором Фавелл занял у них круглую сумму и совершенно случайно забыл её вернуть. Но чем ему платить, когда у него нет ни гроша за душой? Найти себе работу мистер Джек и не думал — не пристало достойному джентльмену, коим он сам себя определённо считал, гнуть на кого-то спину за копейки. По правде сказать, сейчас «достойный джентльмен» был бы рад любой работе, ведь копейки всё же лучше, чем пустой кошелек, однако никакой пристойной должности он себе найти так и не смог. Увы, его таланты строить глазки и болтать без умолку не пригодились ни одному работодателю. Что ж поделать, иногда мир так несправедлив.       В Мэндерли в тот день было тихо. Вторник, как никак. В этот день Максим де Винтер уезжал по делам до вечера, да и гостей в этот день никогда не ждали. Фавеллу ничего не стоило незаметно прокрасться в поместье. Риск попасться, конечно, был, но мужчина по этому поводу не сильно волновался. Он неприменно уговорил бы слуг держать рот на замке. Хорошо быть с ними на короткой ноге. Удивительно, но такой распутный гуляка, как Джек Фавелл, водил знакомства с весьма интеллигентными людьми и был в общении весьма приятен. Люди любят льстецов, они тешат самолюбие.       Джек перевернул вверх дном комнату кузины, но так и не нашел ничего ценного. Он искал её шкатулку с украшениями. Их можно было бы выгодно продать. За некоторые можно было бы не стыдясь просить и двойную цену. Только вот злополучная коробочка была спрятана очень надёжно. Фавеллу было вовсе не стыдно. Он не считал что делает что-то плохое: в конце концов Ребекки больше нет, а её украшения есть. Она же любила Джека, так что не была бы особо против, если бы кузен позаимствовал её безделушки, большинство из которых она и не носила, чтобы немного подправить своё материальное положение. — Да где же эти… Черт, Дэнни слишком хорошо их спрятала, — бормотал он себе под нос, роясь в тумбочках трюмо.       Да, теперь только она и знала, где искать злополучные украшения, так необходимые Фавеллу. Миссис Дэнверс бережно хранила каждую вещь прежней хозяйки Мэндерли. Слишком бережно. Настолько, что теперь Джек без её помощи никогда не найдет шкатулку. При мысли о шкатулке он подумал, что и саму коробочку можно было бы всучить за довольно неплохую цену. Сказать, например, что крышка инкрустирована драгоценными камнями, и плевать, что это обычное крашенное стекло. Кто будет проверять? А если и будет, Джек сделает вид, что жутко обидится, ведь ему, подумать только, не верят на слово. А обижать продавцов такого ценного товара не стоит, ведь когда тебе ещё выпадет шанс отковырять от крышки подобной шкатулки пару рубинов на сережки для своей пассии? Она бы очень расстроилась, если бы узнала, что такая возможность выскользнула из твоих рук. Джек Фавелл давно знал все эти хитрости. Он знал, как направить мысли человека в нужное русло. В нужное ему русло. Он в рекордное время избавился бы от шкатулки и ушел бы от обманутого, но вполне довольного покупателя с парой хрустящих бумажек в кармане. Ах, как же ему не хватало этих бумажек! А конкретнее, не хватало ему всё же того, что на них можно было себе позволить. Выпивка, курево и женщины — главный интерес Джека Фавелла. И плевать ему на долги. Если он успеет донести деньги до первого же кабака, не встретившись ни с одном из своих «хороших знакомых», то сразу станет понятно, что с долгами он разберётся когда-нибудь потом. Но увы, ничего стоящего он по-прежнему не нашёл. Утомившись от поисков, мужчина по-хозяйски открыл окно. Джек почти забыл, что сегодня он здесь нежданный гость. Прохладный воздух ворвался в комнату, покачнув полупрозрачные тюлевые шторы. Фавелл подошёл к открытому окну и нервно побарабанил пальцами по подоконнику, украдкой взглянув на бушующее внизу море, бьющее своими волнами об стену особняка. Эх, Ребекка, как же так случилось, что так горячо любимое тобой море и унесло с собой твою жизнь?       Из раздумий Фавелла вырывает мягкий стук, с которым закрылась дверь. Кто-то вошёл. — Что вы здесь делаете? Вы должны уйти, Фавелл! — слышит он знакомый женский голос.       Джек оборачивается. Дэнни. Та, кто ему сейчас и нужна и нет. Она может помочь в поисках, но станет ли? Мужчина мысленно успокаивает себя: кто посмеет отказать такому очаровательному джентльмену? Тем более, она. Почему Джек вообще решил, что Дэнни не согласится ему помочь? Она потакала всем капризам его кузины, значит и ему станет. — Я тоже рад видеть тебя, дорогая, — улыбается ей Фавелл. Он всегда умел располагать к себе людей. Что сделаешь, природа одарила мерзавца очаровательной улыбкой, которой он умело пользовался. Сколько женских слёз было пролито, когда дамы понимали, что обладатель этой улыбки нагло воспользовался их доверчивостью.       Однако женщину его улыбка не успокоила. Она нервно теребила в бледных пальцах подол своего платья. — Не надо так переживать, Дэнни, — с нарочитой беззаботностью говорит ей Джек, подходя к секретеру покойной кузины. Он уже смотрел в мелких ящичках и ничего в них не нашел, однако решил проверить ещё раз. — Макс сейчас в Лондоне, так что вряд ли увидит меня. Или ты боишься, что к нам может наведаться твоя новая мадам? — Она не посмеет, — говорит миссис Дэнверс, рассматривая беспорядок, учинённый сегодняшним незваным гостем. — Она знает, что эта комната — святыня Мэндерли. Она и шагу не сделает в обитель Ребекки.       Джек не вслушивается в её слова. Ему важнее сейчас то, что в ящичках стола действительно нет ничего ему полезного. Что ж, вариантов, где может прятаться драгоценная шкатулка, остаётся всё меньше. — Где шкатулка, Дэнни? Куда ты её спрятала? — спрашивает Фавелл, беря в руки какую-то книжку со стола бывшей миссис де Винтер и лениво пролистывая несколько страниц. — Я на мели, так что она пришлась бы мне весьма кстати. — Руки прочь от её вещей! — внезапно миссис Дэнверс подбегает к мужчине и выхватывает блокнот у него из рук.       Она лихорадочно принимается собирать раскиданные по комнате вещи, трепетно прижимая к груди книжку, едва ли по-настоящему заинтересовавшую Фавелла. Джек улыбается, наблюдая за ней. Дэнни так волнуется о вещах Ребекки, так бережет их. Разве это не забавно? Ей так важны все эти безделушки. — Да брось, Дэнни, — Фавелл вальяжно подходит к женщине и вырывает книжку из её дрожащих пальцев. Ему смешно. Ему хочется посмотреть, как она будет пытаться вырвать из его рук несчастный блокнот. Так интересно наблюдать за ней. Хм… Джек ловит себя на неоднозначной мысли. Ему интересно наблюдать за ней? И вправду забавно.       Миссис Дэнверс возмущённо смотрит на него. Джеку кажется, он увидел, как в её глазах блеснуло что-то розовое. Нет, её глаза, естественно, светло-серые и ему лишь показалось. Просто игра воображения. Фавелл задумался. А точно ли он знает, какого цвета её глаза? Мужчина так часто видел её, но никогда не рассматривал. Да и зачем ему было заострять на ней своё внимание? Это же Дэнни. Просто Дэнни, а не очередная «подружка на ночь», заслужить поцелуй которой можно лишь оценив её наряд, в которых, к слову, Фавелл вовсе не смыслит, но делает вид, что высоко ценит шелка, в которые облачена его сегодняшняя дама, или сравнив цвет её глаз с чарующей синевой моря или свежей зеленью деревьев. Фавелл и не помышлял рассматривать женщин, если не имел на них определенные планы. Зачем? Зачем тратить своё внимание на Дэнни? Будь её глаза серыми или голубыми, он никогда не скажет ей, что в них отражается утреннее небо или сияют глубины океана. Джек давно уяснил, женщины любят подобные бредни. Они считают их романтичными. По мнению мистера Фавелла, все эти слова были лишними, но раз дамам подобное нравится, он готов был вспомнить все те немногие романы, что когда либо читал и подобрать нужные слова, лишь бы добиться желаемого. Благо, болтливостью мистер Фавелл обделён не был. Больше того, за словом в карман он не лез и мог позволить себе пошло подшутить над через чур капризной дамой. Да, вгонять в краску он умел и не стеснялся при случаи показать всё своё остроумие, отпустив в адрес какой-нибудь леди непристойный, но точно бьющий по её самолюбию комментарий. А Дэнни? Какой резон ему смотреть в её глаза? Что он там увидит? Он не увидит там согласия, не увидит желания, не увидит обожания. Он не увидит ничего, ради чего обычно лез из кожи вон, так зачем?       Миссис Денверс протягивает руку, намереваясь выхватить из пальцев Джека несчастную книжку. Мужчина лишь усмехается. Забавно наблюдать за ней. — Ну всё, хватит, — вспоминает он истинную цель своего визита в Мэндерли, ловко уворачиваясь он цепких пальцев женщины. — Ты поможешь мне найти шкатулку.       Не вопрос. О, совсем не вопрос. Джек уверен, что она поможет. С какой стати ей отказывать? Кто сказал, что у неё вообще есть выбор? Он слишком хорошо знает Дэнни. Она не станет перечить ему, ни в коем разе. — Нет, — она таки дотягивается до блокнота и трепетно прижимает его к груди. — Это вещи миссис де Винтер…       Последнюю фразу она произносит с обожанием и скорбью.       Губы Фавелла невольно растягиваются в насмешливой улыбке. Да она, верно, шутит. Дэнни думает, что вещи Ребекки следует хранить после смерти бывшей хозяйки Мэндерли. Как мило. Однако Джек такой позиции не разделяет. Следует напомнить женщине, кем он был для покойной, неужто она забыла? — Перестань, Дэнни, — мягко говорит он, глазами обводя помещение в поиске возможных тайников. — Ты же знаешь, Ребекка любила меня. — Любила? — высокомерно вскидывает она голову. Невольно Фавелл замечает, как мимолётно сверкнули в лучах неяркого солнца её аккуратные сережки. Он ловит себя на мысли, что сегодня вообще слишком многое в ней замечает.— Она презирала мужчин! Она игралась ими! Мужчины теряли голову от одного её взгляда. Она была не просто красива — в ней таилась какая-то особая магия, манящая всех, кто хоть раз её увидит, я это чувствовала.       Миссис Дэнверс вдохновенно смотрела куда-то вверх. Она придавалась воспоминаниям о бывшей миссис де Винтер, упивались ими, наслаждалась. Фавелл улучил момент и вырвал книжку из её ладоней, когда она, забывшись, всплеснула руками. — Но меня она любила! — перебил женщину Джек, бросив бесполезную книжку на трюмо. — Вспомни! Тебе ли не знать о тех вечерах в домике у моря, что мы проводили с ней вдвоем.       Его начало раздражать упрямство Дэнни. Да как она смеет ему перечить! Помыслить о таком преступно, не то, что осуществить. Джек не привык слышать отказов. — И что из этого? Она имела право развлекаться как угодно, — скрестив руки на груди, миссис Дэнверс приблизилась к Джеку. — Она привыкла быть любимой, но не дарить любовь взамен. Каждый мужчина хотел быть любим ей, но знал, что никогда не заслужит такого щедрого подарка от судьбы.       О, Фавелла она уже действительно раздражала. Как она вскидывает голову, как скрещивает руки, как высокомерно говорит. Её уверенность в таких бредовых словах. Этого не может быть! Глупая Дэнни, как ты можешь в это верить? — Но я не «каждый мужчина», — говорит Джек, неожиданно схватив её за руку. Ему захотелось встряхнуть женщину, чтобы привести её в чувства. Ему показалось, Дэнни не в себе. — Я был для неё больше, чем просто кузен.       В её глазах он увидел мелькнувший страх. Он блеснул так же быстро, как и луч солнца в камне её серёжек. Ему понравился этот блеск. Притянув её ближе, он стал смотреть, как Дэнни пытается вырваться, как она извивается в его руках, как пытается его оттолкнуть. Джек услышал, как женщина еле слышно удивлённо вскрикнула, когда он повернул её лицом к себе. Ему понравился её невольный вскрик. Он был таким непроизвольным, таким… ей несвойственным. — Тише, тише, Дэнни, — успокаивающе погладит он её по спине, невольно нащупав застёжку на платье. Да, Фавелл определенно сегодня уделяет женщине слишком много внимания, замечая в ней всё больше волнующих мелочей. — Ты же знаешь, эти украшения должны быть моими. Им будет гораздо лучше со мной, чем в пыльной шкатулке где-то в темноте тайника. Так где они?       Миссис Дэнверс подняла на него глаза. Невольно Фавелл отметил, насколько она ниже его ростом. Странно, ему всегда казалось, что Дэнни довольно высокая. Он вновь нахально улыбнулся. Так близко она стояла. Теперь он точно видит, какого цвета её глаза. Да, они определенно светло-серые, но где-то в глубине радужки блестит что-то розоватое. Нет, это лишь игра фантазии.       Но не игра фантазии то, что он чувствует, держа руки на её спине. Тепло человеческого тела под одеждой… Как давно он не чувствовал скользящей под пальцами ткани, как давно не оставлял отпечатков своих пальцев на обжигающе горячей коже… Боже, эти чувства пьянили его сильнее самого дорогого вина.       Она смотрела на него секунду, может, две, но Джек во всех деталях запомнил её лицо. Да, он знал, как выглядит Дэнни, но раньше не утруждал себя разглядыванием её черт. Сейчас же он отметил, что его старая знакомая не так уж и стара, у неё вполне симпатичное лицо, а тёмные волосы ещё не тронула седина. Она не скрывала своего возраста под тонной косметики, как делала это кузина или другие дамы, с которыми Джек Фавелл имел честь быть знаком. Она довольно бледна, у неё острые скулы… Джек вдруг понял, что думает о ней как о женщине. Нет, этого не может быть. Дэнни не женщина, она… Она… Она же просто Дэнни, вот и всё! За ней не надо ухаживать, не надо целовать ей руку, открывать перед ней дверь. Ей не надо говорить комплиментов, не надо дарить цветов. Не надо аккуратно придерживаться всех этих прелюдий, чтобы она соблаговолила остаться с ним на ночь. Как вообще можно думать о Дэнни, как о женщине, готовой остаться с кем-то на ночь? На неё и не посмотришь. Она затеряется на фоне молодых красоток в ярких нарядах с богато украшенными веерами.       Но Джек не мог сказать и того, что экономка Мэндерли некрасива. Нет, что-то в ней притягивало взгляд. Может, та самая розовинка в глазах? — Этого хотела бы Ребекка… — Нет! — она резко дёргается и таки вырывается из объятий мужчины. — Я знаю, чего бы она хотела! Я слишком хорошо её знаю!       Женщина обхватывает себя руками за плечи и нервно гладит по ним, словно пытаясь стряхнуть с себя руки Фавелла, его прикосновения. Джека вновь забавляет подобная картина. Неужели ты испугалась, Дэнни? — Хорошо, — потирает он переносицу, словно только что обдумывал в голове какой-то очень важный вопрос и наконец нашел решение. — Тогда… Знаешь ли ты, чего хочу я?       Его лицо разрезает кривая улыбка. Улыбка, не сулящая ничего хорошего. Мужчина вновь приближается к миссис Дэнверс, протягивает руку и кладет ладонь ей на плечо. Сжимает резко, крепко. Пальцами он чувствует, как напрягаются её мышцы, как из-под тонкой кожи выпирает острая кость. Джек чувствует, насколько плотна ткань её платья. Такую непросто будет сорвать. — Вы не получите ни единой вещи миссис де Винтер, — спокойно говорит она, хотя по лицу её вновь тенью скользнула паника. Женщина была готова начать вырываться, но тут Фавелл притянул её ближе, обхватив свободной рукой за талию.       Джека захлестнуло желание, когда он ощутил, как грудь Дэнни упирается в него, его рука невольно скользнула ниже по её талии. Так близко находилось желаемое тело, так было оно горячо, так приятно на ощупь. — Ну-ну, успокойся, Дэнни, — шепчет он ей на ухо, когда женщина вновь принимается безмолвно протестовать. — Неужто ты боишься, что я …даже не знаю… надругаюсь над тобой?       О да, ей бы стоило бояться, ведь Джек сегодня был не готов уходить из Мэндерли с пустыми руками. Если денег ему не видать, он получит хотя бы удовольствие. Хотя бы одна его потребность должна быть удовлетворена.       Но Дэнни лишь презрительно фыркнула. Такая мысль показалась ей просто смешной. Оскорбительной, но всё же довольно бредовой. Зачем она Фавеллу? Некрасивая экономка Мэндерли и местный гуляка, промотавший последний грош? Увольте. Джек Фавелл тратит своё внимание исключительно на дорогих женщин. На дорогих и молодых женщин. Миссис Дэнверс прекрасно знала, что это лишь слова. Фавелл часто кидался пустыми обещаниями. Язык у него был острым. А ещё у него напрочь отсутствовала совесть. В довершению к портрету мистера Фавелла стоит сказать, что и безбашенные поступки были для него не редкостью: он поддавался моменту и чего только не творил, и для этого ему даже не нужно было быть пьяным. Такое сочетание, стоит признать, довольно опасно. Особенно, если вы пытаетесь встать на его пути в тот момент, когда его захлёстывает очередной порыв сиюминутной прихоти.       Сейчас же его прихоть — женское тело, так близко стоящее рядом. Ему плевать, кто она. — Перестань, Дэнни… — шепчет он ей на ухо, руками гуляя по её спине. Носом он зарывается в её волосы, вдыхает их запах. — Тебе должны быть ясны мои намерения… — Да что ты о себе возомнил! — возмущённо говорит миссис Дэнверс убирая его руки со своего тела. — Как ты смеешь, дерзкий мальчишка! Прекрати это немедленно!       Она с силой отталкивает его, отвешивая звонкую пощечину. Вновь женщина нервно поправляет платье, тяжело вздыхает. Дэнни напугана. Ей правда было страшно, когда руки мужчины двигались ниже её талии, как они сжимали её плечи. Отвратительно.       Улыбка не сходит с лица Фавелла. Ему кажется, Дэнни ломается ради приличия. Воспитанные дамы не отдаются кавалерам сразу. Это негласное правило, но его соблюдают все. Конечно она не будет против. Это же Дэнни, разве может она быть против? Она потакала любым прихотям его кузины, какими бы они не были, так чем он хуже? Джеку понравилось не только касаться её. Он почувствовал, что Дэнни напугана, он видел, как она прижимала руки к груди, как опускала голову, как дрожала. Фавелл пугал бы её так снова и снова, лишь бы вновь увидеть такую прекрасную картину. Восхитительно. — Убирайся! Немедленно убирайся из Мэндерли, — зло прошептала она, уже поворачиваясь к выходу. — Как невежливо, Дэнни, — сказал Фавелл, явно не собирающийся её отпускать. — Кажется, ты забыла своё место в этом доме. Пора тебе напомнить.       Джек усмехается. Ему кажется, Дэнни и в самом деле забыла, кто она, и кто он. Кем он приходился Ребекке. Он — её любимый кузен, а значит имеет власти не меньше погибшей кузины. Как Дэнни может думать о том, чтобы ему перечить? Просто немыслимо. Её дело — подчиняться, а не ставить условия. Так было всегда, это незыблемое правило! Если Джек чего-то хочет, он неприменно это получит.       Он быстро подходит к ней и берёт за руку, тянет за собой. Миссис Дэнверс пытается вырвать руку, но Фавелл держит крепко. — Да как ты смеешь! — вскрикивает она, когда Джек вновь обхватывает её за талию. — Тише, тише, дорогая, — недобро улыбается он, касаясь пальцами щеки Дэнни, отчего она брезгливо морщится. — Мы же с тобой взрослые люди. Ты и сама понимаешь, чего я хочу, так почему ты противишься?       Джек нагло ощупывает руками тело женщины, непристойно открыто рассматривает её лицо, грудь, скрытую чёрным платьем. Дэнни отчаянно вырывается. Мужчина не понимает, почему она не хочет ему отдаться. Джек не привык слышать отказов, тем более от миссис Дэнверс. Она прислуга, а значит обязана подчиняться! Обязана выполнять любое указание, любое распоряжение, так почему же сейчас она так отчаянно вырывается? Да ей должно льстить, что такой импозантный мужчина, как Джек Фавелл, обратил на неё внимание. На неё, такую невзрачную, неприметную. Для неё — подарок судьбы быть затащенной в постель к молодому джентльмену, так чем же она недовольна? Наверняка Дэнни уже отчаялась когда либо предаться плотским утехам, так почему же она так рьяно отказывается от шанса вновь насладиться постыдным удовольствием? Глупая. Она не понимает, чему противится. Благо, Фавелл понимает. Он очень хорошо понимает желания женщин. Но прежде, конечно же, прислушивается к своим. — Хватит, Дэнни. Ты — увядающая орхидея в этом саду жизни, давай это признаем. Тебе должно льстить, что кто-то до сих пор хочет тебя, — лицо Фавелла стало серьезным, когда миссис Дэнверс так и не прекратила попытки освободиться из его навязчивых объятий. — Кажется, ты и в самом деле забыла, кем здесь являешься. Мне думалось, прислуге не пристало перечить. Она, насколько я знаю, должна выполнять любое распоряжение. А теперь поцелуй меня, дорогая, или я передумаю и приносить удовольствие буду лишь себе.       После этих слов он бесцеремонно провёл ладонью по её бедру, приподнимая подол чёрной муслиновой юбки. — Наглец! Да как ты смеешь так думать обо мне. Если такова моя работа, это не значит, что можно не считать меня за человека и всячески издеваться надо мной! У меня тоже есть чувства и желания, да будет тебе известно, и я требую, чтобы с ними считались! — выпалила миссис Дэнверс, с ненавистью глядя на ухмыляющегося Фавелла.       Джека рассмешили её слова. Какие чувства, какие желания могут быть у Дэнни? Она чего-то требует? Что за ерунда. Она должна лишь слушаться и безропотно выполнять, это всё, что от неё требуется. Подумать только, у неё есть чувства! Да разве? Разве может она обидеться, может плакать, кричать? Бросьте, конечно нет.       Миссис Дэнверс возмущена. Зарвавшийся юнец, как он смеет! Как смеет думать о ней так. Как он смеет присматриваться к ней, словно решая, достаточно ли она хороша для того, чтобы завалить её на кровать и подмять под себя, или всё же следует поискать вариант получше. Если она всего лишь прислуга в Мэндерли, это не значит, что можно относиться к ней как… Как к кукле, с которой собирались сыграть в новую игру. К концу этой игры кукла могла лишиться головы.       Джек Фавелл так и не избавился от детской страсти к игрушкам. Только вот теперь он вырос, и его игрушками стали не оловянные солдатики, сломанные пополам. Хотя свою новую игрушку он тоже в скором времени может сломать, если она так и не заведётся.       Мужчина наклоняется к лицу Дэнни, опаляя его горячим дыханием. Он с остервенением впивается в её губы требовательным поцелуем.       Подумать только, за этот поцелуй ему не пришлось платить ни комплиментами, ни цветами, ни дорогим вином. И почему он не рассматривал её в качестве потенциальной любовницы. Некрасива? Нет, это неправда. Стара? Нет, так тоже о ней не скажешь, пусть Дэнни и правда старше Джека лет на десять, а, может, и больше. Фавелл уделял внимание только дорогим женщинам. Дорогим и продажным женщинам. Они были не против, их интересовала лишь цена вопроса. Его же старая знакомая не относилась ни к одной из этих категорий и была категорически против близости с ним.       Джек требовательно наступает, вынуждая женщину пятиться назад. Она по-прежнему сопротивляется, но оттолкнуть наглеца у неё не выходит. Дэнни натыкается ногами на кровать бывшей миссис де Винтер. У неё сжимается сердце. Сейчас, сейчас Джек толкнет её, а после навалится сверху и обесчестит. И никто её не спасёт. Кто может придти ей на помощь? Остальная прислуга редко заходит в это крыло, а девчонка, возомнившая себя новой хозяйкой Мэндерли, вряд ли вступится за неё. Никогда ещё миссис Дэнверс не чувствовала себя настолько беспомощной и безвольной.       Ее ноги предательски подкашиваются, и Фавелл придавливает женщину к постели, осыпая её лицо грубыми поцелуями. — Хватит. Будь послушной девочкой, Дэнни, какой ты всегда и была. Расслабься, и ты тоже получишь удовольствие, — говорит Фавелл в каком-то безумии, разрывая ворот её платья.       Миссис Дэнверс чувствует себя униженной. Она не может терпеть его прикосновений, его мерзких поцелуев, его рук, блуждающих у неё под юбкой. Пересилив себя, она истерически кричит: — На помощь! Кто-нибудь, пожалуйста!       Женщина не надеется, что её услышат, но просто смириться со своей участью не может. Она будет кричать, царапаться, кусаться, звать на помощь — всё, лишь бы прекратить эту пытку. — Перестань противиться своим желаниям, Дэнни. Мы оба знаем, что другого шанса тебе может и не представиться, — шепчет на ухо Фавелл, сжимая её руки над головой.       Джек искренне не понимает, почему Дэнни так напугана. Он же хочет подарить ей удовольствие, что в этом плохого? Обычно дамы с радостью отдавались ему, опьянённые дорогим алкоголем и лживыми, но сладкими обещаниями лучшей жизни. Его знакомой не нужно ни первое, ни второе, так чем же её прельстить? Какая-то Дэнни неправильная женщина.       Фавелл уже готов сорвать с себя ремень, но тут за дверью послышались осторожные шаги. — Ну вот, Дэнни, ты всё испортила. Тебя кто-то услышал, — раздражённо произносит мужчина, вставая с кровати.       Миссис Дэнверс облегчённо выдыхает. У неё появился шанс на спасение. Кем бы не был человек за дверью, она безгранично ему благодарна. — Вставай, ты же не хочешь, чтобы наш незваный гость увидел тебя в таком виде? — издевательски говорил мужчина, поправляя помявшийся костюм.       Женщина чувствует себя опозоренной. Ей мерзко думать о том, что бы произошло, не приди её неожиданный спаситель так вовремя. Она еле поднимается с кровати Ребекки, торопливо застёгивая ворот платья. Увы, Фавелл таки оторвал несколько пуговиц. Полностью преступление скрыть не удастся. — О, простите, я не напугал вас? — говорит Фавелл пришедшему, закрыв собой дверной проем. — Я извиняюсь.       Джек умело переменился в лице. Теперь он галантно целует руку растерянной девушке, что показалась на пороге. Миссис Дэнверс старается не смотреть на неё. Ей трудно держать себя в руках, она хочет отвернуться, скрыться где-нибудь, чтобы о произошедшем никто не смог догадаться. Она не может. Порванное платье и предательски краснеющие щеки говорят сами за себя. — Я услышала голоса, миссис Дэнверс, — обращается к ней новая хозяйка Мэндерли. Женщина чувствует, от светлых глаз её новой мадам не укрывается ни одна деталь почти случившегося преступления.       В воздухе подвисает неловкая пауза. Новая миссис де Винтер обеспокоенно рассматривает экономку, словно пытаясь прочитать по её лицу, почему же она звала на помощь. — Ты не представишь меня, Дэнни? — нахально спрашивает Фавелл, лукаво ей улыбаясь.       Женщина вскипает от злости. После того, что он чуть не сотворил с ней, он ещё смеет о чём-то просить? — Не стоит, — вдруг подаёт голос девушка, подходя ближе к миссис Дэнверс. — Прошу прощения, но, кем бы вы не были, сегодня вы здесь незваный гость. Моветон — врываться в чужой дом без приглашения.       Женщина удивлена. Она никогда бы не подумала, что ненавистная ей девчонка решиться выпроводить Фавелла, пусть она и правда имела на это полное право. — О, ну раз так, — ничуть не смутился мужчина, повернувшись к дамам, — поспешу откланяться. — До свидания, дорогая, — произнес он, напоследок подойдя к миссис Дэнверс. Она с презрением посмотрела ему в лицо, но не сказала ни слова.       Игра окончена, мистер Фавелл. К счастью, сегодня вы не вышли из неё победителем. Кукла осталась цела. — Он больше здесь не появится, — вдруг произносит новая миссис де Винтер, когда шаги мужчины в коридоре совсем стихли. — Он не навредил вам?       Она с беспокойством смотрит на женщину. Неужели девушка правда тревожится о ней? — Сядьте, — девушка подводит экономку к постели, а после протягивает ей стакан воды, стоящий на прикроватном столике.       Женщина неверяще смотрит на новую миссис де Винтер. Она присаживается рядом, а после убирает со лба миссис Дэнверс прядь волос, выбившуюся из строгой прически. — Теперь всё хорошо, подобного не повториться, — успокаивающе девушка приобнимает её за плечи, прижимая к себе.       Миссис Дэнверс ошарашена. Она не понимает, почему новая жена Максима так добра к ней. Почему она проявляет столько заботы, она же должна ненавидеть экономку Мэндерли. Миссис Дэнверс знает, что девчонка её боится, так почему же сейчас она обнимает её? Но больше этого она не понимает, почему самой ей так нужны эти объятия, эта забота. Почему ей хочется прижаться к плечу девушки и разрыдаться. Миссис Дэнверс кажется, что новая хозяйка поместья теперь не такая и плохая. Она не заменит Ребекки, но стоит ли её винить? Может, следует дать ей шанс? — Не беспокойтесь обо мне, мадам, — женщина пытается взять себя в руки. Её всё ещё бьёт дрожь, а в горле застрял непроглатываемый ком обиды и унижения. — Вы уже решили, в каком костюме пойдете на предстоящий бал?       Девушка помолчала, всё ещё прижимая к себе экономку, но после неуверенно ответила: — Вообще-то… Я рассматривала картины наверху, и мне очень понравилась одна. На ней изображена дама в белом платье. Я подумала, может, одеться так же? Как считаете, Максиму понравится? Хочу удивить его. — Кэролайн де Винтер — сестра прапрадеда вашего мужа… — севшим голосом произнесла миссис Дэнверс.       Она хорошо знала эту картину. Именно в таком платье Ребекка была на своём последнем балу. Она была красавицей. Все взгляды были прикованы к ней. Новая миссис де Винтер даже в таком платье не будет настолько же хороша. Миссис Дэнверс и сама хотела предложить ей скопировать то платье с картины. Она хотела выставить на посмешище новую хозяйку Мэндерли, хотела, чтобы она опозорилась на глазах целой толпы приглашенных гостей, чтобы Максим возненавидел свою новую жену. Хотела, но делать этого не станет. Девушка так добра к ней, женщина не станет так подло поступать с ней. Не её вина в том, что Ребекки не стало.       Миссис Дэнверс чувствует, как девушка с нежностью поглаживает её по волосам. У неё сжимается сердце. Теперь женщине стыдно за то, что она собиралась сделать. Девушка не хочет занять место Ребекки, не хочет, чтобы о прежней хозяйке забыли. «Надеюсь, мы станем друзьями, миссис Дэнверс», — проносятся её слова в голове экономки. Она правда искренне пыталась подружиться, правда хотела этого. Как женщина могла быть так ослеплена ненавистью, чтобы правда этого не видеть… — Если позволите, — неуверенно произносит миссис Дэнверс, прикусывая нижнюю губу, — я бы посоветовала вам присмотреться к другим портретам. Та картина не очень нравится вашему мужу.       Женщина опускает голову на плечо девушке и позволяет себе расплакаться. — Простите, мадам… Девушка безмолвно обнимает её крепче, не подозревая, что извиняется миссис Дэнверс вовсе не за свою минутную слабость.