Незнание есть невинность

*** - Ты когда-нибудь касался других жнецов?.. - сидеть в молчании скучно и демон лениво тянет вопрос, что интересовал его уже довольно давно. Ну как давно... лет триста... точно не больше... И да... зрелище того, как ангел резко давится своим салатом - стоит этого на все сто процентов. - Что это за вопрос?! - кашель перемежается хриплыми словами и ошарашенными глазами на пол лица, - Тебя не учили есть с закрытым ртом?! И не спрашивать ерунду?!! - Ну как же ерунду... - мужчина обманчиво незаинтересованно кладет подбородок на скрещенные в замок пальцы, не сводя глаз с ангела смерти, что, судя по взволнованным движениям, сейчас явно чувствует себя неуютно, - Ты говорил, что ничего о себе не помнишь... но вы можете видеть прошлое людей... возможно касание другого жнеца... - Это не твое дело, демон! - он выплевывает это больше испуганно, чем оскорбительно, как планировал, хватает свою тарелку и, стараясь не смотреть на собеседника, быстро смывается на кухню. Ооооо... Ким Шин едва заметно ухмыляется. Кажется он попал по больному месту. Неужели это осторожное чудо вообще никогда не касалось никого, кроме редких смертных?.. Уж он сам то, на его месте, точно попробовал бы массу разнообразных вариантов. Пусть безрезультатно, но неужели не интересен сам процесс эксперимента? Он уже триста лет наблюдал именно за ним. Этот мужчина мало походил на других жнецов. Они, в большинстве своём, вели себя как обычные люди. Так же свободно общались, смеялись, дружили, ходили вместе есть... встречались... Влюблялись... Многие вспоминали свою прошлую жизнь... Этот же ходил как отмороженный. Ангел был трудоголиком. Как машина - занимался только своей работой. Не интересовался никем и ничем. Спустя много лет наблюдений, токкэби так и не узнал о нем даже крупицы информации. Но кое-что было все же приятным и грело его самолюбие как ничто другое. Все изменения в жизни ангела смерти происходили ЛИШЬ благодаря ему. Как, например, вегетарианство. Время от времени им удавалось столкнуться в каком-нибудь очередном продуктовом заведении. И мужчина сначала из чистой вредности не брал мясо, которое токкэби перед ним демонстративно уплетал за обе щеки. Потом это как-то стало привычкой и жнец, даже в отсутствии раздражающей компании, стал предпочитать зелень плоти убиенных животных. При том, что они оба могли спокойно не есть и вовсе, смена рациона особо не влияла на физическое состояние. Так что это больше стало их маленьким ритуалом. Каждый такой моментик приятно оседал в памяти, что хранила в себе множество веков. И жнец тоже, хоть и без особого желания, но сохранял эти воспоминания. Ведь других у него просто не было. А так, хотя бы, появлялась некая иллюзия нормальной жизни. В которой была работа... и... один... относительно близкий "человек"... *** - Сколько ты еще собираешься сводить меня с ума?.. - губы наконец касаются этой белой шеи, о которой он грезил несколько веков и мужчина почти стонет от ощущения мертвенного холода, вместо привычного тепла человеческой кожи - Еще лет триста?.. Или на этот раз дольше?.. Жнец непонимающе смотрит в потолок широко открытыми глазами, не мигая и даже не дыша. Чужие прикосновения горячие. Слишком обжигающие и непривычные для того, кто давно уже неживой. Даже люди на ощупь для него всегда были слишком огромным напоминанием этого прискорбного факта. Факта собственного несуществования. Но токкэби... С их самой первой встречи буквально плавил своим присутствием и на расстоянии. Внутри начинало теплеть по непонятным причинам. Хотелось кусать губы и мурчать... тяжело дышать, вывалив язык, снять шляпу и обмахнуть горящее лицо хотя бы ею... Ангел смерти редко подходил к нему слишком близко. Но сейчас... заваленный на стол и прижатый сверху... Он мог лишь пытаться сохранить лицо бесстрастным. Токкеби же, судя по всему, абсолютно не планировал быть столь сдержанным. Мужчина тихо урчит, притираясь всем телом и, без всяких стеснений, почти вплотную прижимаясь меж чужих разведенных ног. Тот, кто почему-то еще с утра начал говорить совершенно неожиданные вещи... а к вечеру... Перешел и к неадекватным действиям. Что сейчас казалось не таким уж и удивительным... ведь от него пахло слишком характерно. Забавно... Как одна вовремя попавшаяся на глаза вывеска: "Решайся! Сегодня именно ЭТОТ день!" и алкогольный магазинчик поблизости, могут кардинально поменять планы с его обычного тихого и одинокого вечера с книжкой в руках, на вечер в желанной компании... и кое-кого другого в этих самых руках... - Зачем ты выпил? - голос не дрожит, ведь чего бояться самой смерти, верно? - Будто не знаешь, как алкоголь на тебя действует... Ким Шин глупо хихикает, медленно скользя руками по столешнице в опасной близости от чужих бедер и талии. Ему нравится. Безумно нравится, как ангел смотрится на этом темном дорогом дереве. Между прочим, восемнадцатого века. Еще тогда... триста лет назад, на шикарном балу в Венецианском дворце, когда один из гостей отчалил в мир иной, не выдержав ритм импровизированной активной пиццики... Демону всегда нравился этот страстный испанский танец, что напоминал его мятежной душе о сражениях на поле боя... С другой стороны, он походил на ухаживание, когда дама ускользает, а кавалер старается добиться ее расположения... грацию второго варианта, мужчина и оценил в полной мере в тот раз, когда провожал взглядом ладную чёрную фигуру в шляпе.. Еще тогда... он и решил, что рано или поздно прокатит крепко запавшего в мысли, новенького жнеца на этом самом столе... И надо было видеть, как демон, упившись почти вусмерть дорогим итальянским вином, утаскивал из дворца этот крупногабаритный предмет вожделенной мебели... Жнец сглатывает, ощущая его движения. Ему не нравится. Этот жар чужих пальцев даже сквозь одежду. И клеймом горящий поцелуй на шее. Что вообще нашло на этого ненормального?! - Знал бы ты, как прекрасно сейчас на нем смотришься... - токкэби наклоняется снова, прижимаясь своей шумно вздымающейся грудью к чужой, неподвижной, - Таких изумительных деликатесов на этом столе еще не подавали с самого момента его создания... Так бы и съел... с каким нибудь изысканным соусом... Следом по белой коже проходится язык. Ангел смерти дрожит, но двинуться почему-то не выходит. Ему кажется, что часть кожи тает и стекает вниз от жара, настолько это остро и ярко. От него пахнет не привычным пивом. В воздухе витает густой и махровый, как бархатная обивка гроба, тяжелый и удушающий аромат вина. Будь жнец человеком, его бы наверняка уже скосило опьянение даже от одного запаха, таким тот был интенсивным. Будто демон принял хорошую винную ванну. Что было бы не удивительно, с его-то загонами... Но к счастью, человеком он не был. И проникаться этой странной неадекватной атмосферой не желал совершенно! - Ты! - руки останавливаются буквально в миллиметрах от чужой груди. Жнец по привычке медлит с касанием. Кредо, что он для себя выбрал во избежание неприятных видений, на автомате, стопорит даже сейчас. Но через одежду ведь не должно... - Ты пьян и не понимаешь, что творишь! - ладони с силой толкают в грудь, но демон едва ли сдвигается даже на сантиметр, - Хочешь подраться - так и скажи! Зачем постоянно издеваться?! Тело на ощупь плотное и упругое. Пальцы, все еще упирающиеся в грудную клетку, прекрасно чувствуют напряженные мышцы. И, о Господи, торчащие соски... - А ты не такой холодный, каким кажешься на первый взгляд, да?.. - токкэби едва не урчит, улыбаясь и игриво потираясь грудью о чужие руки, - Нравится?.. Все натуральное... Накачано в многочисленных боях... Во славу моего императора... Ким Шин резко накрывает его ладонь своей и помимо ожога в голове бедного жнеца взрывается вспышка боли. Кожа к коже. Не как с людьми. Намного более ярко и остро. В первые секунды он с силой жмурит глаза, но следом удивленно распахивает их от кардинальной смены ощущений. Перед ним уже не их столовая, залитая вечерним алым светом из большого окна... А темная бархатная атмосфера какой-то вычурной старинной спальни. Ночь? Бойницы вместо окон слегка задернуты тонким тюлем и в комнату не проникает никакого естественного освещения... Лишь лучина рядом с постелью. Которая, кстати, ощущается под лопатками гораздо приятнее, чем твердый стол. Но под пальцами дрожит в предвкушении все та же грудь... Широкая и горячая. Над ним нависает всё тот же мужчина, но его волосы гораздо длиннее, на нем меньше одежды, под пальцами, что так же прижаты в упор - голая кожа, вместо привычного тонкого свитера... А в темных глазах вожделения, желания и обожания настолько много, что жнец буквально давится своим же, непонятно откуда взявшимся, дыханием. Но не от удивления или испуга. А от звенящего во всем, натянутом как струна теле... нетерпения... Картинка исчезает так же внезапно, как и появилась. Жнец буквально благодарит Бога, ведь он не успевает увидеть и почувствовать, куда поползли чужие жадные руки в его видении. И куда начали опускаться его собственные. - ПУСТИ! На этот раз с пальцев срывается уже действительно смертоносный холод. Токкэби вздрагивает и отскакивает от него, недоуменно смотря вниз. Туда, где в месте касания чужих рук расползается ледяное пятно, покрывающее изморозью всю грудную клетку и колющее кожу острыми иглами даже сквозь свитер. Демон слегка трезвеет. Секундная вспышка памяти поражает и его. Тело под ним меньше и совсем другое, но все равно, почему-то... ситуация кажется слишком знакомой... - Прости, я... - в висках стучит и мужчина прикрывает глаза, пытаясь выкинуть из головы давно уже забытый им образ, - Ты... просто очень похож... те же... колебания души... такая странная штука... Жнец быстро спрыгивает со стола. Ноги немного дрожат, но он почему-то не телепортируется. Ни ранее, ни сейчас. А просто идет в свою комнату. По лестнице, ощущая под ногами каждую ступеньку. Под пальцами - гладкую поверхность перил, слыша чужое шумное дыхание и буквально кожей чувствуя на себе цепкий взгляд вслед. Ангел пытается отвлечься на что-то громче и натуральнее того, что происходит внутри. Что угодно внешнее. Слишком по человечески... Кажется... люди так справляются с паническими атаками. Ким Шин делает то же самое. Ерошит волосы, что давным давно уже обстриг и не заплетал в хвост, как делал до своего перерождения. Он слышал, что жнецы могут видеть воспоминания о прошлой жизни... Но чтобы... влиться в картинку... и самому стать их частью... Возможно, это из-за того, что он токкэби... как касание смерти на него должно повлиять, не могли знать они оба... едва ли раньше кто-то вообще делал подобное... По крайней мере демона еще не касались жнецы. Забавно... Ким Шин проказливо улыбается в след медленно сбегающему на второй этаж ангелу, потирая уже оттаявшую грудь. Он не был бы против повторить экскурс в свое прошлое, если оно будет состоять из таких же приятных воспоминаний... Жнец же оказывается не столь окрылен новым открытием. Он видел события не ЕГО глазами. Даже своими лишь на мгновение. Он видел всё со стороны. И тело в ворохе дорогого постельного белья, да еще и погребенное под чужой массивной фигурой, было сравнительно маленьким и изящным. Судя по всему в прошлой жизни он был... девушкой?.. И не просто... А еще и... девушкой этого мерзкого токкеби?! Если оценить убранство вычурной спальни, это точно была древняя эпоха, даже раньше Чосона. И он... она... была богатой, зажиточной дамой. Едва ли обычный вояка вроде Ким Шина мог себе позволить покои, достойные короля. Так что ангел без сомнения причислил владение сей роскошью себе. Но... при всем при этом - у него ДОЛЖЕН, просто ОБЯЗАН был быть хороший вкус! Тогда почему?! В его спальне оказалось настолько отвратительное создание, как генерал Ким?! Воистину... незнание есть невинность и благо... Сам напросился на воспоминания. Как бы он хотел сейчас отмотать время и не знать. Даже обычные люди стараются быть осторожными в своих желаниях. А уж бессмертные, что ближе к Богу, как никто... почему-то глупо и упрямо пренебрегают этой мудростью... Что ж... ангел лишь надеялся, что токкэби как и он решит забыть об этом. Особенно когда протрезвеет. Но, как они уже оба успели понять... и полностью испытать на своей шкуре... У Бога своеобразное чувство юмора. И он просто обожает шутить. Особенно над парочкой своих самых излюбленных... дерзких и непослушных... подопытных. ***