***
Бешеная круговерть прорыва слилась перед глазами в один поток крови, звона мечей, криков, рычания и Моргот знает, чего еще. Эстель пришла в себя, когда клинок ее меча легко, будто масло, рассек физиономию орка. Рядом кто-то упал, но у нее нет даже возможности посмотреть. Нужно как можно скорее расчистить коридор и провести по нему тех, кто не в состоянии держать оружие. Женщин, немногочисленных детей, раненых. Всех, кого еще можно спасти. Крепость позади все еще огрызается, но это уже агония. Они все уже мертвы. Пусть пока и пытаются сражаться. Когда Эстель пришла в себя снова, она бездумно сидела на камне в небольшой долине. Вэон, глава разведчиков, что-то негромко говорил ей. Усилием воли Эстель сбросила с себя оцепенение и прислушалась. Надо отступать. Только куда? И что, Моргот подери, происходит сейчас на Анфауглит? Что сейчас с мамой и сестрой? Нет ответа. У нее нет ответа.***
Финрод сражался отчаянно. Так, как не довелось в Дагор Браголлах. Косил вокруг проклятую нечисть, из-за которой нет на свете больше его братьев. Его маленьких братьев. Из круговерти схватки вынырнула вдруг дева в доспехах со звездой Феанаро на груди. Ловко подсекла ноги здоровенному орку с железной дубиной, отскочила в сторону, чтобы падающая туша ее не придавила, и одним ударом отрубила твари башку. Вскинула голову в высоком шлеме, и Финрод отчетливо увидел знакомое улыбающееся лицо. Эдара. Против воли король Нарготронда улыбнулся сам. Вот и свиделись. Пусть кругом выжженная пустошь, под ногами лужи черной крови, а в воздухе царит смрад. Они все-таки встретились. Эдара отсалютовала королю мечом, звонко крикнула: −Айя Финдарато! И скрылась где-то в сутолоке боя. С утроенными силами Финрод бросился следом. Меч в его руке сиял не хуже Сильмариллов. Легкий удар в бок заставил его пошатнуться. Финрод недоуменно обернулся. Он так и не понял, кто же его достал. Не почувствовал боли. Ноги внезапно подкосились, и король упал на колени. Рядом закричал кто-то из Верных, но сделать ничего не успел. В открытое горло хищно впилась черная стрела. Финрод широко распахнул глаза, в последний раз глядя на темное низкое небо Эндорэ. Беззвучно повалился на спину и застыл. По измазанной грязью еще теплой щеке соскользнула одинокая слеза.***
Эдара брела, толком не разбирая дороги. Над полем боя висела тишина. Оставаться здесь было смертельно опасно. Орки рыскали повсюду, добивая выживших. И все-таки она шла. Неясное ощущение, как на аркане, влекло ее сюда, на выжженную землю близ Топей. Мама… Мамочка… −Мама? – прошептала Эдара, увидев знакомый даже под таким слоем копоти доспех. Земля вокруг почернела. В центре этого смертного круга лежали два тела. Их изувечили так страшно, что нельзя было толком понять, где заканчивается одно и начинается второе. Эдара медленно приблизилась и склонилась над ними. Мама в своем крепком доспехе лежала на животе и была разрублена пополам от плеча до середины спины. Левая рука почернела и обуглилась. Шлем частично расплавился. Эдаре показалось, что в ее голову набили весь туман Эндорэ, потому что весь ужас этой картины никак не хотел доходить до нее. Внизу лежало еще одно тело в светлых доспехах. Из-под разрубленного шлема выбились длинные черные волосы с мелкими косичками. Перевитыми золотистыми лентами. Эдара опустилась на колени, бережно погладила эти неожиданно чистые волосы, срезала кинжалом одну из косиц, и вдруг наткнулась рукой на что-то острое. На ее ладони лежала Звезда Феанора. Почерневшая, с оборванной цепочкой, но целая. Эдара стиснула обе вещицы в кулаке и поднялась на ноги. Верная Первого Дома Налия из рода Бельги и Верховный король нолдор Финдекано Нолофинвион упокоились рядом. Все еще слабо понимая, что делает, Эдара достала из поясной сумки последнюю бутылочку жидкого огня, облила сплетенные смертью тела и одним резким движением высекла искру. Пламя охватило доспехи, будто бумагу. Взвилось к небу, унося прах погибших прочь. Эдара отвернулась и медленно двинулась прочь. Черная косица с золотой ленточкой и почерневшая звезда жгли ей ладонь. О гибели короля Нарготронда она еще не знала.***
Маэдрос вскинул голову, когда к костерку бесшумно подсела Эдара. Темные глаза дочери Налии смотрели куда-то далеко-далеко, за пределы мира. Аданет обеими руками прижимала что-то к груди. Узкие плечи вдруг дрогнули. По лицу пробежала короткая судорога, и Эдара наконец заплакала. Никто из воинов не обратил на нее внимания. В лагере потерпевших поражение рыдали в эти дни много и часто. Маэдрос закусил губу. Пожалуй, слезы сейчас – это не так уж и плохо. Лучше пусть плачет, чем смотрит в пустоту мертвыми глазами. И все же… Маэдрос с трудом поднялся со своего места рядом с притихшим Келегормом и тяжело опустился около пропадавшей несколько дней Эдары. Та подняла на него красные от лопнувших сосудов глаза и разжала руки. Сперва Маэдрос не понял, что именно видит. В грязных покрытых кровавой коркой ладонях Эдары лежала потемневшая от копоти звезда и косичка черных волос. С вплетенной золотой лентой. Маэдрос протянул руку, кончиками пальцев касаясь тугого плетения. −Это же… − сдавленно проговорил он. О гибели Финьо Маэдрос знал. И все же доказательство его смерти ударило так сильно, что хотелось разодрать себе грудь и вырвать из нее сердце, только бы не чувствовать больше. В глазах Эдары сын Феанора увидел отражение собственного горя. Слезы чертили на грязных щеках светлые дорожки. −Мама пыталась защитить его. – прошептала Эдара. – Я нашла их вместе. И предала огню. Тонкие пальцы вновь судорожно сжались, и притихшая было Эдара разрыдалась вновь. Маэдрос низко опустил голову. Волосы упали ему на лицо, пряча слезы от посторонних.***
−Эстель. – за плечом бесшумно возник Вэон. – Впереди нас – лагерь. Похоже, это те, кто уходил на битву. Я видел знамена Второго Дома. Они разбиты, Эстель. Битва проиграна. Эстель сжала губы и стиснула кулаки так, что выступила кровь. −Как и мы. Вышли пару разведчиков. Пусть предупредят этот лагерь о нашем появлении. Из двух посланных вернулся только один. Эстель не помнила его имени. Знала только, что он был из тех, кто пошел за Феанором совсем юным по меркам нолдор. −Это действительно часть дружины короля Фингона и остатки наших войск. – доложил разведчик, глядя себе под ноги. – Все, как мы думали. Битва проиграна. Король Фингон пал в бою. Король Нарготронда тоже погиб. Государь Маэдрос с братьями живы. Сколько всего павших – не сосчитать. −Ты видел моих мать и сестру? – тихо спросила Эстель. Разведчик молча покачал головой. Эстель сжала зубы, запрещая себе плакать. Надежда еще есть. Еще есть.***
−Эдара! Эстель рывком бросилась на шею старшей сестре. Сжала изо всех сил, бегло ощупала в поисках ранений и снова прижалась лбом ко лбу. −Ты жива, Дари. Жива. Я уж не надеялась. −Я жива, Эстель. – прошептала Эдара, крепко прижимая к себе младшую. – И ты тоже. Но мы проиграли, Эстель. Проиграли… А мама… −Что? Эстель отшатнулась, широко распахнув глаза. −Мама? – шепотом спросила она. −Мама погибла, защищая короля Фингона. – тихо ответила Эдара, косясь в сторону лорда Маэдроса. – И он тоже погиб. Многие погибли. Эстель ее уже не слышала. −Мама… − растерянно повторила она. – Нет… Мамочка! Выходит, все было зря?! Она погибла зря?! Весь этот морготов союз был зря?! Эдара увидела, как дернулись плечи государя, сгребла Эстель в охапку и прижала к груди, зарывшись лицом в волосы сестры. −Тихо, Эстель, тихо. – шептала она. – Тихо, родная. Мне тоже очень-очень больно. Не кричи, родная. Эстель дернулась пару раз, но вырваться из крепкой хватки сестры не смогла. Уткнулась лицом ей в шею и расплакалась.***
−Лорд Маэдрос? Маэдрос поднял голову от карты. В дверях наскоро сколоченной времянки стояла Эдара. −Я пришла просить у вас прощения за слова моей сестры. – негромко проговорила дочь Налии. – Она не представляла, что говорит. −Я не сержусь. – тихо ответил Маэдрос, кивнув Эдаре на походный табурет, но та осталась стоять. – Горе дочери, потерявшей мать, слишком велико. −Как и потерявшего друга и брата. Левая рука Маэдроса невольно взлетела к груди, где в сшитом Эдарой мешочке покоилась косичка Финьо. −Мы все потеряли слишком многое. – проговорил Маэдрос. Эдара молчала. В неверном свете свечей на ее груди блеснула серебром очищенная звезда Первого Дома. Маэдрос прикипел к ней взглядом. Эдара все поняла верно. −Что бы ни случилось, мой государь, я все равно остаюсь с вами. Моя мать погибла, а значит, я займу ее место. Если вы примете мою службу. −Я давно уже принял ее. – проговорил Маэдрос. – Ты моя Верная, Эдара. Теперь, пожалуй, самая верная из всех. Эдара коротко поклонилась в ответ.***
Эстель подняла голову, глядя на вошедшую в палатку Эдару. Сестра молча опустилась на кое-как сколоченный топчан и замерла. Эстель села на корточки перед старшей. −О чем ты говорила с лордом Маэдросом? −Я займу место мамы. – тускло ответила Эдара. – Здесь мы пробудем еще неделю, а после выступим на Амон Эреб. Это единственная крепость, что у нас осталась. Нарготронд без короля долго не простоит. Дориат и Гондолин не примут нас. Эстель ничего не сказала, глядя на подвеску на шее сестры. −Что лорд поручит мне? – наконец, спросила она. Глаза Эдары обрели некоторую осмысленность. −Ничего. Ты уже сделала все, что могла. Эстель сжала кулаки, резко поднялась на ноги и вышла из палатки, хлестнув пологом. Да, она сделала все, что могла. Потеряла Химринг. Остановиться удалось только под окнами времянки лорда Маэдроса. Эстель перевела дыхание и заставила себя замереть. Не дело врываться к государю, даже не зная толком, что ему сказать. Что у нее было выхода? Что она смогла вывести хотя бы пять сотен? Он знает это и сам. Из раскрытого окна вдруг донесся негромкий голос лорда Маэдроса. −Не надо сравнивать, Кано. В Дагор Браголлах Химринг устоял. У тебя и младших было, куда отступить. Теперь мы идем в неизвестность. −Мы всегда идем в неизвестность, Нельо. – голос Менестреля звучал ровно и спокойно. – Да, Химринг – это огромная потеря. И все-таки часть его гарнизона удалось сохранить. Не понимаю, как Эстель это удалось. Она же совсем дитя. −Эстель повезло. – хрипло оборвал его государь. – Остается надеяться, что нам тоже повезет. Аданет попятилась и тихонько пошла прочь.***
Разведывательный отряд возвращался в крепость под утро. Эстель, чтобы не уснуть, иногда пинала притороченного к ее седлу пока живого орка. Судя по золотому кольцу в носу, эта тварь занимала далекое не последнее место среди командиров. Имело смысл взять живым. Дальше пусть лорд Маэдрос разбирается. Из всех обитателей Амон Эреб только он в достаточной мере владел Черным Наречием. Ехавший рядом лорд Келегорм покосился на замычавшего от пинка орка и перевел усталый взгляд на Эстель. Верная с заметным усилием держала глаза открытыми. Спать отряду не доводилось больше четырех суток. Зато удалось не только захватить ценного пленного, но и перебить вот уже месяц не дававшую спокойно жить орочью банду. Эстель встряхнула волосами, давно выбившимися из косы, и вдруг стала до боли похожа на свою прабабку Маэдру. Келегорм даже губу прикусил, чтобы избавиться от наваждения. Вздор. Маэдра умерла. Как и все смертные на службе Первого Дома. Мысль почему-то оказалась с колючками и отцепляться никак не желала. Келегорм невольно вспомнил всех потомков Бельги и задумался еще крепче. Бельга прослужила их Дому или, что вернее, Нельо, почти сорок лет и погибла в стычке с орками, когда ей было пятьдесят четыре года. Ее единственная дочь Маэдра прожила шестьдесят лет и тоже погибла. И у нее тоже была всего одна дочь – Кейра. Ее Келегорм знал плохо. Помнил только, что ее не стало еще до Внезапного Пламени. Погибла в бою. Налия осталась лежать на поле Битвы Бессчетных Слез. В тот год ей должно было исполниться, кажется, сорок четыре. Так и не исполнилось. Получалось, что четыре потомка Бельги прожили по меркам эдайн не так уж много и умерли не своей смертью. Ни у одной из них не было законного мужа. И почему-то рождались только девочки. Келегорм снова покосился на Эстель. А ведь они с Эдарой мало похожи. Темноволосая и темноглазая старшая и русая голубоглазая младшая. Значит, и отцы у них были разные. Когда только Налия успела? Эстель мерно покачивалась в седле и, кажется, все-таки дремала. Келегорм не отрывал от нее взгляда и думал, что, похоже, Рок Первого Дома дотянулся и до смертных из рода Бельги. Иначе как же выходит, что у каждой из них жизнь такая… Искаженная.***
Барт приподнялся на локте, глядя, как окно его комнаты тихонько растворяется. На пол бесшумно спрыгнула фигура в коротком плаще, принеся с собой запах весеннего ливня, мокрой земли и леса. −Ты опять игнорируешь двери. – усмехнулся Барт, вставая навстречу ночной гостье. Эстель сбросила на пол плащ, тряхнула расплетенными русыми кудрями и принялась привычно деловито и быстро раздеваться. Барт накрыл ее руки своими. Коснулся легким поцелуем виска со свежей ссадиной. −Не спеши, Эстель. – прошептал мужчина. – Ты вечно куда-то спешишь. Словно боишься, что не успеешь. −Это правда. – усмехнулась уголком рта Эстель. – Я действительно боюсь, что однажды не успею. Барт прижался губами к кривящемуся в ухмылке, но такому желанному рту. Медленно распустил шнуровку рубахи. Нехотя отстранился, стягивая с Эстель одежду. Замер на мгновение, любуясь золотистой кожей, кое-где расчерченной давними шрамами и свежими синяками. −Ты так и не скажешь мне, откуда приходишь? – тихо спросил он. Голубые глаза сверкнули весело и лукаво. −Не скажу. Тонкая рука с неженской силой толкнула его в грудь, роняя на кровать. Барт горящими глазами следил, как Эстель избавляется от остатков одежды и все так же уверенно и деловито усаживается на него верхом. Улыбается как-то по-кошачьи и гибко прогибается в спине. Это все слишком хорошо, чтобы задавать вопросы. Утром Эстель, как всегда, уходит до рассвета. Как кошка, которая сама по себе.***
Эстель бесшумно проскользнула в комнату сестры и остановилась на пороге, прислушавшись к сдавленным стонам. −Опять. – тихо пробормотала она, зажигая лампу на тумбочке. Эдара спала беспокойно. Сбитое одеяло валялось на полу. Сама Верная негромко жалобно стонала, шептала что-то то на синдарине, то на квенья. Глаза под закрытыми веками бегали, а пальцы судорожно скребли шею. Эстель опустилась на кровать рядом сестрой, сжала ее руку в своей, отводя от горла, и тихо запела колыбельную. Эдара притихла. Веки дрогнули. На Эстель смотрели перепуганные карие глаза. −Сестренка? – прошептала Эдара, все еще во власти кошмара. −Я здесь, сестра. Что на этот раз? Эдара бессильно запрокинула голову и прошептала: −Финрод. Я опять видела его смерть. Уже другую. Эру, если бы я только была с ним рядом… Я бы хоть знала, как он погиб. А теперь он умирает у меня во снах сотнями разных способов. И это невыносимо. Эстель вытянулась на кровати рядом с Эдарой и тихо спросила: −Ты любила его, да? −Его нельзя было не любить. – с легкой улыбкой отозвалась Эдара. – В нем как будто сошелся весь свет Анора. Эстель промолчала, только крепче сжала руку сестры. Эдара стиснула ее пальцы в ответ. Это был их извечный пароль-отзыв. «Ты как?» − «Держусь».***
В день, когда не стало Эдары, шел дождь. Лорд Келегорм ехал с охоты и нашел ее с черной стрелой в горле. Эстель видела, как он привез ее. Передал на руки оказавшемуся во дворе лорду Маэдросу. А она стояла и отказывалась верить, что эта безвольная кукла – ее сильная и отважная сестра. Эстель сама обмывала и одевала ее. Вплела в косу серебристую ленту. Поправила высокий воротник синей туники, чтобы не было видно зашитой раны на шее. Слез почему-то не было. Может, потому, что на губах у сестры застыла легкая улыбка. Будто по ту сторону ее встретил тот, кому она обрадовалась. Наверно, мама. Вряд ли это был король Финрод. Лорд Маглор рассказывал, что у эльдар и эдайн после смерти разные дороги. Скрипнула дверь. Эстель в последний раз расправила несуществующие складочки и обернулась. На пороге стоял лорд Маэдрос. Эстель чувствовала, что должна сказать хоть что-то, но молча поклонилась и отвернулась. Пальцы невольно замерли на подвеске на груди сестры. Звезда Первого Дома поблескивала в свете ламп. Лорд Маэдрос ничего не сказал, глядя, как Эстель снимает цепочку и застегивает ее уже на своей шее. −Когда умирала Бельга, я пообещал ей, что дам ее потомкам лучшее будущее. – глухо проговорил лорд. – Кажется, я не выполнил своего обещания. Эстель кончиками пальцев погладила руки сестры, сложенные на ее верном мече, и только потом ответила: −Мы сами выбрали свою судьбу. И никто из нас не отрекся от нее. Значит, все идет так, как должно. −Эстель. – серые глаза лорда Маэдроса смотрели прямо и открыто. – Я хочу, чтобы ты знала. Для меня жизни эдайн действительно быстротечны. Как искры на ветру. И все же мне очень больно терять вас вот так. Эстель выдержала его взгляд, хотя для того, чтобы смотреть высокому лорду в глаза, ей пришлось задрать голову. −Мне тоже очень больно терять сперва маму. Теперь сестру. И все-таки у меня есть надежда, что они сейчас вместе. И подождут меня, сколько надо. Живая ладонь Маэдроса легла ей на плечо и цепко сжала. −Могу я попросить тебя не слишком торопиться туда? −Я не буду спешить. – нашла в себе силы улыбнуться Эстель. – Только не теперь. Теперь у нее будет слишком много дел.***
В Дориате отчетливо пахло смертью. Это чувствовала даже Эстель. Лицо стоявшего рядом с ней лорда Куруфина и вовсе кривилось в отвращении. Смерть уже побывала здесь не так давно. И теперь вернулась. Смерть сияла на мечах нолдор, второй раз поднявших оружие против сородичей. Эстель дралась скупо, почти небрежно. Нападение было слишком внезапным, в разгар какого-то праздника. У синдар были прекрасные наряды и совсем не было оружия под рукой. Даже под ударами смертной они падали, как колосья под серпом. На круглую залитую светом Итиль площадь Эстель вырвалась внезапно и не сразу смогла понять, что тут случилось. У внешнего круга колонн лежали вперемежку тела синдар и нолдор, а в центре, у большого фонтана из белого мрамора, еще двое, почти обнявшись. Итиль сверкала в длинных светлых волосах. −Келегорм! – вырвалось у Эстель, бросившейся к третьему лорду. Тот тихо застонал, попробовал подняться и не смог. Рядом с ним смотрел вверх пустыми глазами черноволосый мужчина в темных одеждах. В груди у него зияла рана. Эстель упала на колени перед еще живым лордом Келегормом и до крови прикусила губу. Нагрудник был разворочен. Кровь сочилась сквозь осколки металла, пузырилась на красивых губах сына Феанора. Которому уже ничем нельзя было помочь. Эстель разжала его пальцы, все еще державшиеся за меч, прижала холодную руку к своей груди. Серебристо-серые глаза сверкнули. −Маэдра… − слабо улыбнулся Келегорм, глядя Эстель в глаза. – Здравствуй. Ты уж прости… Прости меня… По мертвенно бледному лицу медленно поползли слезы. Келегорм сердито сморгнул и взглянул уже осмысленно. −Эстель. – прошептал он. – Ты жива. А я, кажется, нет. Намо… Зовет… −Ты увидишь отца. – тихо ответила Эстель, сама не зная зачем, растирая холодные разжимающиеся пальцы. Келегорм тихо и светло улыбнулся. −Да… Прощай, Эстель. Береги себя. И их тоже. Третий сын Феанора судорожно вдохнул и затих. Эстель провела ладонью по бледному лицу, закрывая ему глаза. −Диор! – раздался совсем рядом женский крик. Эстель вскочила на ноги, хватаясь за меч. Как раз вовремя, чтобы отразить размашистый удар черноволосой эллет в белом платье. Глаза эллет пылали жуткой смесью ярости и безумия. Эстель взмахнула клинком, не подпуская ее к телу Келегорма и его противника. Диор? Выходит, Тьелкормо сразил короля Дориата. Сына Берена и Лютиэн. Снова зазвенела сталь. Эстель попятилась, понимая, что ей не хватает сил совладать с впавшей в безумие эллет. И как назло никого рядом. Дориат словно вымер, а время замерло. Еще один удар едва не оставил Верную без половины черепа. Упала на землю отсеченная коса. Глаза эллет слегка прояснились. −Смертная… − прошипела она. – Ты не уйдешь отсюда живой. Ее клинок проворно, как змея, обогнул блок Эстель и хищно впился в незащищенный бок. Эстель захлебнулась воздухом, пошатнулась, но все же успела в последний раз ударить левой рукой, с зажатым в ней кинжалом. Прямо в грудь эллет. Они упали рядом, почти так же близко, как Келегорм и Диор, едва ли не обняв друг друга. Эстель видела перед собой светлые глаза эллет, очевидно, королевы Нимлот. Рука аданет так и лежала на плече синдэ. −Ты тоже не уйдешь. – хрипло засмеялась Эстель. – Мы обе тут останемся. Ей вдруг сделалось так смешно, что она расхохоталась, не обращая внимания на разлившийся внутри холод, на клекот крови в собственном горле. Нимлот смотрела на нее широко распахнутыми глазами. −Над чем ты смеешься, смертная? −Как это все глупо. – сквозь смех проговорила Эстель. – Особенно мое имя. Меня зовут Эстель. Какая, к балрогу, тут может быть эстель? Нимлот закрыла глаза, не в силах видеть искаженное мукой лицо этой уже немолодой аданет. Фэа рвалась прочь. И королева впервые в жизни позволила себе сдаться. Отсмеявшаяся Эстель посмотрела на мертвую эллет. Тяжело вздохнула, словно закончила с долгой и трудной работой. Оттолкнулась от брусчатки слабой рукой, отползая в сторону, и, наконец, опустила голову на плечо Келегорма. Глаза сами собой закрывались. Безумно хотелось спать. И никуда больше не спешить. Потому что спешить Эстель, дочери Налии, уже некуда.***
Маэдрос стоял, оперевшись о фонтан, и смотрел на сплетенные смертью тела. Диора и Нимлот он словно не видел. Перед глазами был только Келегорм со сквозной раной в груди и удивительно спокойным мирным выражением лица, какое было у него разве что в Амане. У Тьелко на плече лежала голова Эстель. Тронутые сединой волосы рассыпались крупными кудрями. Она тоже выглядела очень спокойной и безмятежной, словно только что уснула. Им повезло больше, чем Курво и Морьо. Маэдрос закрыл лицо рукой. Курво был изранен так, что не осталось живого места. Когда Маэдрос склонился над ним, попытавшись коснуться лба поцелуем, оказалось, что голова держится лишь на тонком клочке мышц и кожи. Морьо сражался рядом с братом до последнего, но и он пал, пронзенный десятком стрел. Над телами братьев стояли на коленях Амбаруссар. Плечи младших судорожно дрожали. Маэдрос отвернулся к чаше фонтана. Сжал пальцами ее край. Из-под протеза посыпалась мраморная крошка. Все было зря. Тьелко, Морьо, Курво, Эстель и Верные погибли зря. В Дориате сильмарилла не было. −Мой лорд. – негромко обратился к нему один из верных Кано. – Кано Маглор просит вас срочно выделить поисковый отряд. −Зачем? – бесцветно спросил Маэдрос. −Верные кано Келегорма бросили в лесу маленьких сыновей Диора. – тихо отозвался эльда. Где-то глубоко внутри словно оборвалась последняя струна, больно ударив по внутренностям. −Проклятье… − прошептал Маэдрос. – Проклятье! Чаша фонтана разлетелась под ударом неживой руки. −Сколько же еще надо крови? – спросил у пустоты Маэдрос. – Сколько, чтобы ее наконец хватило? Никто ему не ответил.