Просто история

Маленькие хрусталики воды, принявшие форму прекрасных снежинок, медленно опускались на землю, украшая ее в белый цвет. Зябко кутаясь в осеннею куртку, рассматриваю небо над собой, откуда летят эти маленькие чудеса, созданные природой. Люблю зиму. В это время года природа «украшает» мир в прекрасное кружевное платье, переливающиеся бриллиантами на солнце. Взгляд невольно зацепился за небо. Где-то там мой папа. Мне не хватает его любви и тепла. Очень скучаю по тебе папочка! Если бы мог, то обязательно бы был рядом с тобой, но не для этого ты мучился девять месяцев с огромным животом. Руки замерзли, однако все равно, сейчас я чувствую себя очень хорошо, чего не было уже очень давно. Теплое дыхание мало помогало в роле обогревателя. Грустно улыбаюсь, в последний раз бросая взгляд на небо. - Я скучаю, папочка! *** Постепенно, солнце садиться за горизонт, а луна вступает в свои права, возвышаясь серебряным диском на небосводе. Домой идти не хочется, там вечно пьяный отец. Он совсем расклеился после твоей смерти, но я его не виню. Он ненавидит меня, считая, что именно из- за меня ты умер, папа. Врачи говорили, что у тебя слабое сердце, и ты не выживешь, но ты был тверд. Ты любил нас... Я знаю. *** Открыв дверь квартиры, стараюсь не шуметь. Отец, видимо, опять сидит на кухне... В квартире ощущается стойкий запах алкоголя, табака и сильного альфы, которого сломала смерть любимого. Рыбкой просачиваюсь в свою комнату, не хочу лишний раз попасться ему на глаза. Я – всего лишь омега-подросток, который и постоять за себя не может, случись что. Тихо закрываю дверь на щеколду. Знаю, слабая защита, но это дает некую надежду и уверенность. Не хочу снова тряпичной куклой мотаться по квартире от ударов отца. Мое, и без того тщедушное, тельце напоминает один сплошной синяк. В школе всегда стараюсь держаться тени, боюсь прикосновении и вздрагиваю от громких голосов. Дикий страх не отпускал ни на секунду. Аккуратно ложусь на кровать, заворачиваясь в одеяло. Она старая и односпальная, с полинявшим выцветшим постельным бельем. Ноги уже не держат, словно ватные, легкая слабость во всем теле. Неужели заболел? Завтра в школу, не смотря, на свое состояние все равно пойду, уж лучше она, чем отец. Прикрыв глаза, сворачиваюсь клубочком. Привычные темные точки перед ними уже не пугают, медсестра говорит, что это от недоедания. Но я не жалуюсь, привык. Сам не заметил, как уснул. *** Ночью проснулся от неясного зуда ниже поясницы. Тело горело, одеяло причиняло лишь дискомфорт. Выгнулся, стоило только чуть задеть кожу. Слегка поерзав попой по простыне, с ужасом почувствовал, что она намокает. Течка! Моя первая Течка! Но мне же всего пятнадцать! А половое созревание начинается в семнадцать-восемнадцать! Постарался сделать глубокий вдох, а зря. Запах альфы ударил по оголенным нервам сильнее, чем молот по наковальне, и тело снова выгнулось. Сквозь плотно сжатые губы проскользнул тихий стон. Господи помоги! Сильный удар в дверь, заставил покрыться холодным потом. Отец. Из-за двери пахло сильным альфой, а альфа у нас в доме один - отец! Снова удар в дверь и она не выдерживает. Звук удара металла о дерево приводит в чувство. С ужасом понимаю, что щеколда вырвана с «мясом». Поднимаю глаза на мужчину в проходе. Карие глаза горят похотью, темные, давно не мытые волосы и борода делали его похожим на разбойника, а двухметровая фигура убивала последний шанс. Я со страхом осознаю всю степень своей беспомощности. Кроме жалости к этому человеку ничего не испытываю. Жалость и страх причудливо перемешались, порождая первобытный хаос в голове. - Нет... отец… - как-то заторможено наблюдая за приближающейся фигурой. Разум судорожно бился в истерике, а тело тянулось в сильные объятия отца, которые стальными тисками обвились вокруг меня, до рези глазах. - Сучка, такой сучка. Как и весь ваш блядский род! Сегодня я удовлетворю твое желание, - хрипло рассмеялся альфа, наклоняясь ближе. Он провел рукой по животу вверх, задевая соски, от чего тут же бросило в жар, пробуждая сладостное томление. - Хм... Хочешь меня, сучонок? Глубокий голос волнует меня все сильнее, не смотря на запах острый запах перегара. Альфа не целует, нет. Отец просто прижимает меня к кровати, рывком снимая шорты, держа руки одной своей лапой над головой и, больше не размениваясь на мелочи, входит одним движением. Больно! Я кричу, но пощечина заставляет замолкнуть и лишь тихо поскуливать. Мужчина не давал даже привыкнуть к своему размеру, начиная тараниться в меня, буквально прошивая насквозь. Боль режущая и острая стреляет каждый раз, когда он входит в тело раз за разом, ломая что-то во мне. Подхватив под колени, отец увеличил темп. Я уже не кричу. Слезы тихо катятся по моим щекам, руки судорожно цепляются за простынь, фактически разрывая тонкую ткань. Но телу этого не объяснить и вот, сгорая от стыда, я активно начинаю ему подмахивать, стараясь хоть немного добиться чертовой разрядки. Громкий рык и альфа выходит из меня, кончая на живот. Несколько секунд у мужчины уходит на отдышку, а после, усмехнувшись, родитель покинул комнату. *** Через несколько часов приходит осознание всего случившегося и я, не выдержав, извергаю все, что есть в желудке, так как желчный ком слишком быстро подкатил к горлу. В любом случае, не успел бы добежать до ванной. Стараюсь сесть, позвоночник и поясницу тут же простреливает новая порция боли, и, шипя сквозь зубы, встаю. Медленно, цепляясь за стену, двигаюсь по направлению ванной комнаты. Из зала слышится храп, значит, можно не бояться попасться на глаза альфе. *** Обычная, ничем не примечательная ванна наполнена водой. Осторожно опустив свое тело в горячую воду, замечая покраснение кожи. Это хорошо. Задницу щиплет, от чего втягиваю воздух со свистом, забывая на секунду, как дышать. Вода немного розовеет. Отец порвал меня. Омегу. В течке. Порвал. Тело расслабляется спустя несколько минут и мозг начинает работать с удвоенной силой, приправленной кристальной ясностью ума. Нужно бежать и, как можно дальше здесь, я больше не задержусь. Приняв решение, вылезаю из ванны, с твердым намерением уйти из этого ада. Не важно, куда, лишь бы подальше. В старый рюкзак помещается весь мои скудные пожитки, в виде нескольких рубашек, маек и джинс. Фотографию, где родители ещё счастливы, прячу в потайной карман, как напоминание. Тихонько захожу в зал. Альфа спит на диване, сжимая в руках горлышко бутылки из-под пива. Стараясь ступать, как можно, тише, подхожу к шкафу, доставая свои документы, и, чуть позже, кладя их в портфель. Надев куртку, забирая вязаные перчатки с трюмо в ванной. Я не знаю, куда пойду, и где буду жить, но явно не здесь! Жизнь дороже, пусть тело и болит. *** Вдыхаю морозный воздух, оглядывая улицу, освещенную высокими фонарными столбами. Я свободен.