Кровь дракона

- Зачем тебе крылья? – две пары зеленых глаз встретились в почти яростном поединке. Две пары так похожих друг на друга глаз с вертикальными зрачками. Только одни из них - широко распахнутые, немного наивные, грустные, и чуть восторженные. А другие - полные вековой мудрости, знания и… печали? Первые глаза опустились раньше, смущенно и растеряно. - Зачем? Я… если у меня будут крылья, я смогу… - ..? - Летать… - А мне они нужны просто для того, чтобы жить, - тихий вздох. – Впрочем, если тебе так сильно нужно… - Нет! Что ты! – тонкая кисть, сжимающая судорожно сведенными пальцами рукоять огромного нодати, разжалась и меч с жалобным звяком упал на камни. …Так они и сидели молча, в полумраке древнего грота, друг напротив друга. Стараясь не смотреть друг другу в глаза. Стараясь не дышать, чтобы не разрушить странное хрупкое равновесие, царившее здесь. Невольный охотник и его жертва. Высокий тоненький подросток с печальным, ангельски прекрасным бледным лицом, полускрытым слишком длинными серебряными волосами, и юная девушка, почти ребенок, с копной непослушных рыжих кудрей… …Доктору Ходжо для нового эксперимента нужно было ни мало ни много - кровь Древнего дракона. Поэтому он и вызвал свой драгоценный подопытный экземпляр к себе в лабораторию. Сефирот явился на его зов с самым обреченным видом, справедливо полагая, что, впрочем как и всегда, ничего хорошего его не ожидает. Предчувствия и опасения опять таки подтвердились, и эксперимент с драконьей кровью профессор собирался ставить именно на нем. Но когда подросток уже собрался уходить, профессор, заметив его подавленное состояние, кинул ему вслед: - Если эксперимент пройдет успешно, у тебя вполне могут появиться крылья, и ты даже сможешь летать… Крылья! Летать! Какие магические слова! Даже для обычного человека. Для одиночки, проводящего все свое свободное время за книгами и мечтами, эти слова вносили в жизнь новый смысл. Как глоток долгожданного свежего ветра в затхлом помещении тюремных казематов. Как дыхание свободы. Крылья. Воплощение тайных ночных мечтаний, когда часами бессонной ночи сидишь на подоконнике, смотришь в бескрайнее, прекрасное и безжалостное в своей красоте и безбрежности звездное небо, и выть хочется от тоски, одиночества, недопонятости, недосказанности и отчаяния. Если ему повезет, у него будут крылья, и он сможет летать. Пусть даже лишь в рамках эксперимента, пусть это будет призрак свободы от связывающих его нитей долга перед Корпорацией, но это будет его побегом из извечной клетки, рывком навстречу солнцу и звездам из душных, прокуренных помещений лабораторий. И нужна всего лишь малость, безделица, пустяк. Найти и убить Древнего дракона и принести его кровь профессору. Найти дракона оказалось совсем не легко, ибо те твари, что в огромном количестве водились в лесах и болотах возле Мидгара и Нибельхельма, были всего лишь какими-то мутировавшими ящерами, которые отличались от настоящего дракона ровно настолько, насколько зубочистка отлична от меча. Пусть и прекрасно сделанная, усовершенствованная, покрытая дорогими сплавами и драгоценными стразами, она в итоге может вызвать лишь некоторую гадливость и отвращение, ибо всего лишь зубочистка, а меч, даже старый и ржавый, внушает долю уважения и почтения, ибо он – оружие, несущее смерть... Так что пришлось порядком побродить по окрестностям Мидгара, расспрашивая каждого встречного-поперечного, а потом месить высокими сапогами вековую грязь мидгарских болот, глотать пыль и ледяное дыхание вечных снегов гор Нибель, продираться сквозь мертвые заросли того, что раньше звалось лесами, обдирать ногти и ладони в кровь, из последних сил карабкаясь по острым выступам выветрившихся древних скал, блуждать по сырым и темным душным лабиринтам гротов и пещер, проверяя обрывки слухов, сплетен и явных вымыслов… Впустую. Все напрасно. Древние драконы, либо вымерли задолго до его рождения, либо просто смеялись над тщетными попытками простого и наивного человечишки, почти ребенка, верившего в старые сказки, найти их. Да и зачем, в сущности, им было открываться? Ведь, в случае встречи их ждала смерть… Но наконец капризная дамочка Удача улыбнулась ему призывным оскалом. Он, кажется, нашел то, что искал. Пара недомолвок, какая-то смутная древняя легенда, байки нетрезвого фермера в Нибельхельмском баре, странные наблюдения местных ребятишек. Осталось сложить два и два и уточнить примерное местоположение искомого феномена, и молиться всем богам и богиням, о которых он читал в древних легендах, чтобы то, о чем ему рассказывали все эти люди, наконец-то оказалось правдой. Молиться он не умел, но боги неожиданно явили ему свою милость в виде маленького и прохладного полутемного грота высоко в горах Нибель. Там, где ледяной ветер поет свою тоскливую песнь одиночества, где древние силуэты гор и скал тянутся к туманному небу рваными краями, пытаясь поймать пролетающие тучи и остановить их бесконечный бег. Неимоверно устав, задыхаясь под порывами пронизывающего ветра, цепляясь за камни окоченевшими от холода, сведенными судорогой пальцами, он нашел слезящимися от поцелуев мороза глазами высокий сводчатый вход и с каким-то облегчением тихо вздохнул. Слегка пошатываясь от усталости, подросток вошел в грот и настороженно положил руку на рукоять своего длинного меча. Воздух в гроте был чист, прозрачен, и словно наэлектризован присутствием чего-то, что не вмещалось в рамки обычного человеческого понимания. Здесь все дышало этим ощущением иного, и юноша весь подобрался, не зная, к чему ему быть готовым. В конце концов, он ведь пришел сюда с конкретной целью. Увидеть то, что обитает здесь. И, если оно именно то, что он ищет, убить его. Глаза, привыкнув к полутьме грота, внезапно широко раскрылись, словно их обладатель не мог поверить в реальность того, что только что увидел. А еще точнее, понял, ЧТО он уже давно рассматривает. С того самого момента, как вошел в небольшую пещеру. Зрелище, явившееся подростку из таинственной электрической тьмы, было поистине внушительным и…нереальным. То, что глаза, привыкая к полумраку после сияющих отблесков на льду и снегу снаружи пещеры, отыскали в синеватой мгле, не могло принадлежать ЭТОМУ миру. Он видел немало так называемых «драконов». Немало и погибло их от его длинного меча. Но все они были Другие. Просто ящеры. И только. Большие, грозные, злые, свирепые… звери. Не более. Но сейчас перед его изумленным взором из тьмы вырастало нечто Иное, совсем другое. Не менее огромное, но не уродливое и неуклюжее, несмотря на свои исполинские размеры, а изящное и прекрасное в своем невозмутимом спокойствии. Создание, которому место было в древних рыцарских легендах, песнях, сказках, но не здесь, не в это время, и не в этой пещере. Его просто не должно было существовать, если руководствоваться логикой. Слишком это существо было идеально, сказочно, и разительно отличалось от всего того, что он успел повидать за свою короткую еще, но очень бурную жизнь. Таких он видел только на картинках прекрасных и грустных детских сказок. Видел, и не верил в их существование, ибо не место им в реальности. И вот сейчас одно из таких нереальных существ стояло перед ним, и молча разглядывало его своими удивительно человеческими, бесконечно мудрыми и печальными глазами и… не знало, что сказать нахальному, дерзкому незнакомцу, без спроса вторгшемуся на его территорию, в это запретное святилище древних легенд. Ибо Сефирот почему-то был уверен, что Это создание не менее разумно, чем он сам, и просто должно уметь говорить. Изящная голова существа медленно качнулась, и подросток явственно услышал тихий вздох. Дракон был совершено черным, только глаза его сияли, словно два драгоценных изумруда с вертикальными змеиными зрачками. Почти такие же глаза, как у него самого. В полутьме таинственно блестела вороненая чешуя, а за спиной тихо шуршали мирно сложенные кожистые крылья. Вид крыльев вернул юноше былую решимость и напомнил, зачем он явился в это всеми богами потерянное место. Облизнув пересохшие от волнения губы, Сефирот довольно громко проговорил, обращаясь к существу: - Я пришел убить тебя! – почему-то он считал, что просто обязан сказать об этом дракону. Он должен знать, зачем к нему явился этот странный хрупкий подросток с неимоверно длинным мечом и восторженным огнем невинного восхищения в глазах. - Зачем? – тихий, почти неслышный голос, словно вздох, разнесся по гроту. Сефирот в душе не ожидал ответа на свои слова, поэтому немного удивился. Действительно: зачем? Что такого это существо сделало лично ему, или человечеству вообще? Насколько он помнил из тех крупиц интересующей его информации, этот дракон жил вполне мирной жизнью, никого не убивал, ничего не разрушал и не крал, не пугал людей и вообще сторонился их общества, появляясь лишь изредка на горизонте, росчерками крыльев прорезая пылающее море заката. И все… Действительно, а за что? Только потому, что какому-то ученому ублюдку, от которого это самое человечество вообще, и сам он в частности, никогда ничего хорошего не видели, понадобилась мензурка его крови? Как мало нужно для того, чтобы решить чью-то судьбу, оборвать чью-то жизнь. Всего лишь нажать на курок, просто, бездумно, автоматически. Воткнуть лезвие в тело, ощущая слабое сопротивление взрезаемых мышц и сухожилий, сказать одно неосторожное слово. Много ли надо для того, чтобы подарить кому-то смерть? Чтобы подарить смерть всему человечеству? Сефирот не нашел, что ответить на такой простой вопрос, и поэтому изрек лишь общепринятую формулу, давно прочитанную в каком-то рыцарском романе: - Ты должен умереть, потому что ты всего лишь зверь. - Ты, знаешь ли, тоже! – горько усмехнулся странный собеседник. – Все мы - Дети этой Планеты, этого мира. Все мы - звери. Только одни из нас имели глупость возомнить себя намного выше и разумнее остальных. И ты - всего лишь маленький человеческий звереныш. Такой же, как и все остальные. Такой же, как и я. Сефирот подавлено молчал. Дикий звереныш. Именно им он себя чаще всего и чувствовал. Не такой, как все. Одиночка. Изгой в человеческом обществе. Сколько себя помнил. Всю жизнь он жил в человеческом обществе, но вне его. Для сотрудников Шин-Ры и лабораторий он был лишь подопытный экземпляр. Не более. Его мнения никто и никогда не спрашивал. Его никто не жалел и не любил. Просто заботились о нем, так же, как заботились бы о лабораторных кроликах и мышах, не потому что они дороги, как существа, а потому, что без этой заботы эксперимент не удастся. Сверстники… С ними он начал общаться совсем недавно. Точнее говоря, пытался общаться. Не получалось. Слишком он был необычен для них. Слишком умен и независим. Слишком… Да мало ли, чем он еще отличался от них? Главное – он был ДРУГОЙ, а люди живут по законам волчьей стаи, и травят всех, кто на них не похож, кто выбивается из этого стада. Он в стаю не вписывался. И его не приняли. С его присутствием мирились. Его способностями тайно восхищались и завидовали им. Но все равно для них он был изгоем. Существом другого мира. Инопланетянином. Зверем. Одиночкой. Люди часто так жестоки к окружающим их, и нетерпимы ко всему отличному от них… Кажется, он произнес это вслух, потому что Дракон вдруг фыркнул: -Только человеческие дети… Существа моей расы ценят друг друга такими, какие они есть. Потому что мы знаем, как мало нас осталось. Нам дорог каждый из нас. Вы же - другие. Саморазрушение у вас в крови. Созидая новое, вы не боитесь идти по трупам и ломать старое, вы не понимаете, что сами старательно приближаете ваш конец. Мы же стараемся сохранить то, что такими стараниями создавали год за годом, век за веком. Сохранить то, что вы так бездумно растрачиваете, уберечь этот мир от гибели и запустения. В этом наша разница. - Все равно, я должен убить тебя, - тихо произнес подросток, задетый за живое словами странного существа. - Хорошо! – раздался снова тихий вздох и что-то зашуршало во тьме. – Убивай! Если сможешь… После этих слов юноша был готов к чему угодно: защищаться, сражаться, атаковать. Только не к тому, что произошло потом… Потому что тьма вдруг осветилась мягким синим свечением, и вместо громадного Зверя подросток увидел… юную девушку. Почти девочку. Длинное черное платье струилось по ней, плавно перетекая, в такт ее грациозным движениям. Мягкие золотисто-рыжие кудри обрамляли немного странное, не совсем человеческое лицо. Только глаза остались такими же - два глубоких зеленых озера, во влажном блеске которых плавали два резких росчерка узких зрачков. Не по возрасту мудрые, усталые и всепрощающие. Глаза того, кто выше человеческих притязаний на главенствующее место в ступенях эволюции. И Сефирот вдруг понял, что ни за что на свете не сможет убить Это создание. Даже если от этого будет зависеть не новый эксперимент Ходжо, а его собственная жизнь. Нет, даже не так! Даже, если от этого будет зависеть жизнь всего человечества. Пальцы предательски задрожали, сжимая рукоять. И сам того не понимая, зачем ему это надо, он неожиданно спросил: - Как тебя зовут? - Мортис, - раздался шелестящий смешок. Мортис? Странное имя. Для Дракона. Имя Смерти. Оно так не вязалось с хрупким изящным существом, что так доверчиво и вызывающе смотрело на него сейчас, ожидая своей участи. Но кто из нас видел Истинное лицо Смерти? Она может явиться и старухой в саване с косой в костлявых руках, и юной прекрасной девой. Но сейчас, похоже, Судьба смеялась над двумя своими пешками, что были так ловко сведены ею в это время и в этот час в этом месте. И Смертью была не странная девушка с вызывающим именем, а молчаливо взирающий на нее с благоговейным восторгом и замешательством юный подросток. - Итак, ты собирался меня убить, - тихо произнесла девочка. – Но ведь должна быть причина, ради которой ты решился на такой поступок. Мы с тобой прекрасно понимаем, что эта причина довольно серьезна, и касается тебя лично. Иначе, я думаю, ты не стал бы искать смерти тех существ, которыми так восхищаешься. - Но… откуда?.. - юноша был искренне удивлен ее словами. Как она смогла прочесть в его душе? Откуда она смогла узнать его настолько хорошо, насколько он сам еще не осознал себя? - Ты открыт и чист, тебя легко прочесть, как книгу, - грустно улыбнулась девушка. – Если бы все люди были, как ты… Но это ненадолго: пройдет немного времени, и ты, скорее всего, станешь таким же, как и остальные. Это закон вашего общества. Вирус бездушия и разрушения есть в крови каждого человека, и вся проблема только в том, как скоро закончится инкубационный период и этот вирус выйдет наружу, заставляя его стремиться причинять себе подобным боль и страдания, чаще всего просто беспричинно. Но вернемся к нашему разговору: у тебя есть причина, ради которой ты пришел сюда и нашел меня. - Да, причина есть, - признался юноша. – Я… у меня… мне сказали, что твоя кровь подарит мне крылья! – с жаром выпалил он. - Понятно, - кивнула девочка. – Но скажи мне, для чего тебе нужны крылья?.. ...Хрупкое ли равновесие, непрочный ли мир – все это так быстротечно и проходяще. То, что тонко, обычно рвется, там, где хрупко - ломается. И важно успеть, не допустить, предпринять что-то, если это возможно. И не требуется особых титанических усилий - ведь иногда всего лишь одно слово может связать сильнее самых крепких стальных оков. А может и разрушить, разбить вдребезги… Иногда мало простых и понятных слов, и требуется нечто большее - единение душ и сердец, ободряющий взгляд, пожатие руки, присутствие рядом. А иногда простое молчание сближает настолько, что кажется, ближе и роднее этого существа нет для тебя никого во всей Вселенной. Но даже такое молчание не может длиться вечно. Мортис первой его нарушила: - Крылья, хммм... Знаешь, дитя, признаться честно, ты меня немного удивил. Ты любишь мечтать? - Люблю, - тихо вздохнул Сефирот. - А читать книги? – девушка испытующе смотрела в душу, и мальчик честно признался: - Люблю. Книги – это единственное, что у меня есть... - Странно! – тонкие брови Мортис взлетели ввысь. – А как же твои родичи? Семья? - Нет у меня никого! – насупился мальчик. – Я – сирота. Живу в лаборатории. За мной присматривают сотрудники, но лишь потому, что я – подопытный экземпляр. -?.. – девочка молча вскинула руки к лицу в удивленном жесте, а потом вдруг невесело улыбнулась: - Знаешь, а я ведь тоже сирота. Последняя, в своем роде. Мои родичи вымерли: их убила ваша цивилизация, их убили люди. Просто потому, что боялись. И не понимали. А ведь мы никому не причиняли зла! Мы всего лишь хранили знания, накопленные веками памятью Планеты. Умножали и записывали их для потомков. Пытались сохранить хрупкое природное равновесие, которое царило здесь, пока не вмешались вы, люди. Но вот Хранителей не стало – я последняя из нашей расы. И теперь, с моей смертью, Планета и природа будут обречены, тайные знания – забыты. Мне некому их передать, а стало быть, мое существование в какой-то мере обречено и бессмысленно. И потому я могу позволить тебе уничтожить себя. Будущего-то у этого мира все равно нет. - Почему ты так говоришь? – вскинулся подросток. – Будущее есть! Возможно, люди одумаются, если им рассказать о тебе, и... Девушка засмеялась тихим и горьким мелодичным смехом: - Боги! Какая невинная наивность! Какой идеализм! Мальчик, неужели ты так всерьез считаешь, что увидев меня, люди одумаются, позакрывают фабрики и заводы, и начнут восстановление Планеты? Скорее всего они просто закроют меня в такой же лаборатории, как и тебя, и будут мучить и изучать, пока я сама по себе не умру от тоски по воле. Ведь ты прекрасно понимаешь, что так и будет. Но продолжаешь верить в добрые сказки. - Продолжаю, - согласился мальчик. – И иногда они имеют обыкновение сбываться. Я же поверил в тебя, и нашел тебя. Оба промолчали, старательно избегая изначальных мотивов поисков Сефирота. Что значит «Убить Дракона?». В представлении человечества, Дракон – это зло. Но если Дракон - не зло, если он не сеет смерть и разрушения, а хранит и приумножает мудрость и красоту этого мира? И нельзя ли назвать в таком случае Драконом не его, а того, кто пришел убивать эту мудрость и Красоту? Ибо самый страшный Дракон живет в душе каждого из нас. И имя ему – жестокость и равнодушие, неприятие и стремление к разрушению. Имя ему – Танатос, и он есть суть человеческая. - Пойдем! – тонкая кисть осторожно легла на тяжелый массивный мифриловый браслет, охватывающий узкое, почти нечеловечески хрупкое запястье. – Я покажу тебе мои знания и расскажу те сказки, которые ты еще никогда не слышал, и больше никогда не услышишь, потому что они умрут вместе с моим народом, вместе со мной. А потом я подарю тебе то, что ты так хотел. Я отдам тебе свою кровь и свои крылья. Девушка увлекла присмиревшего подростка за собой, в глубь пещеры. Туда, где хранились все тайны этого мира. ...Обычно одинокие, всеми отверженные люди плохо сходятся с другими людьми, потому что боятся, что их не так поймут, не примут такими, какие они есть, вновь причинят боль и страдания их уже и так истекшей кровью душе. Они мечтают о друге, но боятся его обрести, потому что уже привыкли доверять лишь себе, потому что боятся непонимания и предательства, боятся, что их вновь оттолкнут, снова плюнут в распахнутую навстречу со всей доверчивостью душу. Но очень редко бывает так, что всего однажды увиденный нами человек становится дорог нам на всю оставшуюся жизнь, что одно - два добрых слова рождают в нас странное и спонтанное желание открыть всего себя этому человеку, подарить ему все свои мысли и чувства, ради него перевернуть всю Вселенную, и все драгоценности мира бросить к его ногам. И это, наверное, нельзя назвать любовью в том смысле слова, к которому все привыкли. Это чище, чем плотская любовь, и больше, чем простая дружба. И нет имени этому чувству. Чувство-молния, возникающее почти с первого взгляда, оно не сжигает, как страсть, а греет израненную душу, и дает ей силы, которых она почти лишилась. Это чувство такого глубокого родства душ, словно два существа - одно единое и неделимое. Не удивительно, что два существа – последний представитель своего рода и первый опытный экземпляр, почувствовали друг к другу странное расположение души. Конец и начало... Круг замкнулся. Две недели два одиночества, слившись в единую на обоих душу, жили только общением друг с другом. Все свое время они тратили на изучение древних манускриптов и бесконечные разговоры обо всем на свете. Можно сказать, что каждый из них наконец-то обрел то, что давно искал: то душевное тепло и понимание, чувство дополненности и единства. Нет, любовью это не стало. На это просто не хватило времени. Но и того бесконечного светлого счастья понимать и принимать другого человека таким, какой он есть, делиться с ним самым сокровенным, вполне хватило, чтобы чувствовать себя самыми счастливыми во всей Вселенной. Каждый из них понимал, что у него наконец-то появился друг и ради него он готов на любые жертвы. И мальчик с серебряными волосами больше не мечтал о крыльях, ибо они сами по себе проросли в его душе. Невидимые обычным глазом, но зримые любящим сердцем. Только вот вся беда в том, что Судьба никогда ничего не оставляет безнаказанным и недоделанным: ведь не зря же свела она именно их в роли палача и жертвы. Не стоит уповать на милость Судьбы, хотя бороться с ней, наверное, стоит пытаться. ...Доктор Ходжо был взбешен, когда ТУРКи, посланные наблюдать за ценным подопытным объектом (как бы чего не вышло – ведь в проект вложены такие огромные средства!!!), сообщили ему, что объект нашел искомый предмет, но вовсе не торопится его уничтожить. Мало того, похоже, что он вообще не собирается этого делать, и вместо того, чтобы помогать ходу эксперимента, занят тем, что общается с предметом и плюет на задание Корпорации. - Я всегда подозревал, что у этого мальчишки слишком много своеволия, и ветер в голове! –рявкнул Ходжо, выслушав сбивчивые объяснения ТУРКов. – Гораздо проще было бы, если бы я изначально создал его тупым и бездушным роботом! Так саботировать ход великолепного и дорогого эксперимента и опозорить Корпорацию! – с этими словами он схватил свои папки с документацией и, хлопнув дверью, направился прямиком в офис Президента Шин-Ры. Судьба Мортис была предрешена. Впрочем, таковой она была изначально. Круг замкнулся… Они скорее почувствовали приближение вертолета, чем увидели или услышали его. Девушка, сидевшая на камне и рассказывающая очередную древнюю легенду, вдруг замерла, закрыла на миг свои пронзительно-зеленые глаза и тихо выдохнула: - Я… вижу смерть. Сефирот вскочил и машинально сжал рукоять Масамунэ, заметно побледнев, но Мортис властным жестом его остановила: - Я всегда знала об этом! С того самого момента, как увидела тебя, входящего в мой грот. Мне было предсказано при моем рождении, что вестником моей смерти явится юноша с белыми, как снег, волосами и душой чистой, как горный воздух. Юноша, который настолько верит в сказки, что однажды найдет мое тайное убежище. Ты пришел, как и предсказывали мои предки. Но я не виню тебя в том, что вскоре случится. Это Судьба, и от нее нельзя убежать. Я вижу и твой путь, он тернист и ужасен. Но я не имею права рассказать тебе о том, что тебя ждет, ибо мы не одной крови. Я хочу лишь попросить тебя об одном - не забывай о том, что я рассказывала тебе все эти дни, оставайся таким же чистым душой, и так же верь в добро и сказки. Тогда ты, возможно, еще сможешь избежать того кошмара, что ждет тебя. И еще, я очень прошу тебя, НЕ ВМЕШИВАЙСЯ в то, что должно произойти сейчас. Это тоже предопределено и записано в древних свитках Драконов. Меня ты не спасешь, но я буду рада, если ты будешь меня помнить. -Я не дам им убить тебя, Морти! – горячо воскликнул юноша, бросаясь драконице на шею. –Я… …Над головой застрекотал вертолет. Из динамиков донесся голос сидящего в вертолете ТУРКа: - Сефирот! Отойдите от объекта! Это приказ Президента Шин-Ра! Зеленые глаза с кошачьими зрачками гневно сузились, и подросток дерзко заявил, закрывая собой сидящую в оцепенении на камнях девочку: - Пошли вы со своим Президентом! Я не дам ее убить! - Это приказ! – голос говорившего был холоден, как лед. – Вы не подчинитесь приказу? - Да! – с вызовом в голосе ответил подросток. – Неужели Вы не понимаете, как Она уникальна?! Ее нельзя убивать! Убивая ее, вы убьете и душу этой Планеты, ее живую память. Ведь не только Лайфстрим хранит ее… - Об этом разговора не было и не будет! – ТУРКу, похоже, было на все плевать, кроме приказа Президента и его выполнения. – Все, что вы здесь сказали - полная и антинаучная чушь! С вашим-то образованием и в вашем возрасте пора увлекаться не сказками, а наукой, и думать не о глупостях разных, а о своем долге перед Корпорацией и Мидгаром! Отойдите от объекта! - Нет! – юноша выхватил меч, но тут тяжелая драконья лапа коротким ударом опустилась на его затылок. Мир взорвался мириадами огней и последнее, что он услышал, был тихий шепот: - Прости, дитя! Так надо. Для твоего же блага!.. Милосердная тьма поглотила его, и он не слышал ни звука сухих выстрелов, обрывающих жизнь последнего представителя племени Хранителей Планеты, ни предсмертного хрипа и конвульсий огромного угольно-черного тела… - Что будем делать с ним? – кивнул один ТУРК другому, вылезая из вертолета. Второй немного замешкался, сцеживая драгоценную густую алую жидкость в баллон, а потом пожал плечами: - Мальчишку надо привести в чувство и доставить доктору. Эксперимент не терпит отлагательств. Только одного не пойму, что он нашел в этой мерзкой скотине? – ТУРК с раздражением и злостью пнул мертвое тело и полез в аптечку, за нашатырем… …Резкий запах привел его в себя. Запах нашатыря и чего-то металлически-пряного, тяжелого и сладкого. Запах крови. Запах смерти. Как смерч, взвился он с камней, на которых лежал, оглядел все вокруг себя растерянным взглядом и замер, увидев… совсем рядом, на камнях… изящное тело в черном сверкающем платье, рыжие локоны, разметавшиеся в луже ало багровой крови. Ее крови. И дикий, нечеловеческий вопль заставил ТУРКов, склонившихся к нему в безучастном любопытстве, отпрянуть назад, когда тонкая фигурка в черном кожаном плаще метнулась в последнем порыве отчаяния и безграничного горя к тому, что еще недавно жило и дышало, к тому, что недавно он рад был бы назвать другом. Словно безумный, мальчик повис на жуткой туше дракона, и без конца повторял: - Зачем? Скажи, зачем ты принесла себя в жертву, Морти? Не нужны мне ТВОИ крылья! Я всего лишь хотел, чтобы ТЫ ЖИЛА!!! - Сефирот! – Ходжо попытался встряхнуть мальчика за хрупкие плечи, но тут же выпустил его из цепких пальцев. Скверно: мальчишка слаб, и почти совсем не подает признаков жизни. Словно бездушная кукла. Когда его привезли ТУРКи, два дня он выл и метался по комнате, как дикий звереныш, а потом впал в прострацию, отказывался от еды и питья, и совсем ни с кем не говорил. Ходжо это мало волновало - он знал, что объект достаточно силен и вынослив, чтобы пережить новый эксперимент. Тот самый, для которого и нужна была эта проклятая кровь дракона. А то, что он словно в коме, только на руку экспериментаторам - меньше будет сопротивляться при проведении опыта. Опыт закончился успешно: генетические выкладки и схемы говорили о том, что у объекта появились новые пригодные для целей Корпорации функции - он стал более вынослив, силен, у него появилась внутренняя броня, а самое главное - Астральные крылья и способность трансформироваться в существо, боевая мощь которого почти безгранична. Странный гибрид человека и чего-то крылатого. В своих записях доктор назвал существо Сейфером. Плохо только то, что мальчишка почти сразу же после эксперимента, осознав, что с ним произошло и почувствовав присутствие астральных крыльев, стащил скальпель и попытался покончить с собой, устроив истерику и крича, что он не имеет права на эти крылья и на ту кровь, что течет сейчас по его венам. Он довольно удачно ткнул себя скальпелем в грудь, и Ходжо пришлось попотеть, реанимируя подростка. Спасти этого маленького психопата удалось, но одного астрального крыла он лишился - повредил какой-то нервный узел, отвечающий за его появление. Черт с ним, даже однокрылым этот сопляк стоит всей боевой мощи армии Шин-Ры. Вот только что делать с его психозом. Придя в себя, парень снова ушел от реальности, словно в какой-то кокон. Живой труп, да и только. Нужно как-то его встряхнуть, вернуть к прежней жизни. То, что мальчишка не сопротивляется, конечно, хорошо, но то, что он не хочет жить… - Я понимаю, - вкрадчиво проговорил профессор. – Эта твоя, э-э, подружка… Была бы интересна для Корпорации. Мы могли бы ее изучать. Знаешь, мне никто ничего не сказал… «Ложь…» - Я мог бы придумать что-то, чтобы оставить ее в живых… «Снова ложь» - Я сказал бы о ней Президенту и он… «И опять - только ложь. Все это - ложь. Она была права…» -…Изучили бы их и может… «Она права - в людях заложен смертельный вирус саморазрушения. Они уничтожают, как скверна, то, чего касаются. Они - самый страшный дракон на свете… Я… наверное, я…ненавижу людей, но я… я… должен жить. Чтобы однажды отомстить за нее. За ее крылья. За ее кровь. За свою мечту… Я… так хотел, чтобы она жила, а они, люди, убили ее. Убили сказку. Растоптали ее гордый полет. Я должен… Прости, Морти!» - Я… - мальчик открыл глаза и спокойно, ледяным взглядом, глянул на доктора. И в глазах этих была пустота. И смерть. – Я… со мной все в порядке. Теперь. И доктор, не разглядев на дне узких зрачков безграничное отчаяние, боль и наступающее безумие, не увидев в них пожарища, кровь и смерть, вздохнул с явным облегчением и довольно улыбнулся: эксперимент удался на славу, а самое главное, мальчишка повзрослел и выбросил наконец из головы свои глупые детские фантазии и сказки. Теперь можно не бояться, что он уронит престиж Корпорации… А где-то глубоко в душе тихий нежный голос шептал с обреченной горечью, предвидя дальнейшее, что надвигалось уже безвозвратно: «…не забывай о том, что я рассказывала тебе все эти дни, оставайся таким же чистым душой и так же верь в добро и сказки. Тогда ты, возможно, еще сможешь избежать того кошмара, что ждет тебя...» PS: Древние Драконы иногда умеют внушать своим собеседникам иллюзию, и являться в виде прекрасных юношей и девушек.