hurt for me

Стоит ли? Уилл не знает. Он ломается, трещит с каждым словом. Чувствует, что срывается. — Я не думаю что ты мне нравишься, — задумчиво отвечает Майк. Байерс знает что будет. Он думает трезво, он может: дальше он скажет что возможно стоит общаться меньше, через время. А потом вовсе уйдёт из его жизни. Останется ярким воспоминанием, которое Уилл будет задумчиво прокручивать дни и ночи напролёт. Останется чем то светлым, хорошим, что приносило улыбку и заставляло смеяться. Байерс ненавидит себя за это. За то, что скорее всего отпустит. За то, что его глупые чувства мешают. За то, что из всего что он сохранил в себе после стольких кошмаров, это возможность любить настолько искренне и чисто. Любить, будто бы боли в жизни не было, будто никогда он не думал о том что бы покончить со всем этим. Будто все кошмары сошлись на точке, где он смотрел Майку в глаза. Сошлись и разбились. Больше всего Уилл Байерс ненавидит себя за то, что эту чистую любовь он отдал именно Майку, у которого та будет пылится в полочке «нейтрально-негативно». Он вдыхает поглубже, поправляет волосы и смотрит Уиллеру в глаза, уверенно и беззаботно: — Мне не мешает совсем, если тебе нет, то предлагаю просто забить. Идёт? Майк улыбается. — Конечно чувак. Из-за такой глупости прекращать дружбу тупо. Мне в общем домой надо, предлагаю обсудить всё уже завтра. Глупость. — Не, обсуждать то и нечего, говорю ж, всё окей. Всё окей. — Отлично, тогда увидимся завтра. Бывай. Майк улыбается искренне, дружественно. Разворачивается, отводя взгляд, садится на велосипед. Разворачивается ещё раз махает, а затем уезжает. Во взгляде Уиллера разбивались кошмары Байерса. Он думает, что с таким же звуком разбиваются надежды. Уилл делает шаг. Выдыхает. Он дышит, двигается. Он видит силуэт Майка в конце дороги. Слышит птиц, которые в это время, вечером, всегда появляются. Раз так, значит функционирует. Значит он в порядке, ничего ему не угрожает. Значит он сможет пойти домой, сказать что всё хорошо, поесть и лечь спать. Как и всегда. Но почему-то ему больно. Внутри медленно, будто издеваясь, с каждой минутой что-то давит всё сильнее и сильнее. Чувствовать что-то, значит жить. В таком случае, Байерс думает, что хотел бы не чувствовать. Он всё же возращается домой. Делает всё по сценарию: всё хорошо, поел, пошёл спать. Только в кровати даёт себе волю и понимает, что не может даже плакать. Не потому что не хочет, потому что его чувства стали такими сокровенными, что делиться ими с миром в виде слёз выдаётся слишком некрасивым. Но всё же, скупая слеза скатывается по щеке и капает, впитываясь в подушку. Как знак того, что он живой. Что он всё ещё мыслит и ощущает. Что всё, будто бы, впереди. «Впереди» без Майка с его приключениями на задницу, порой глупыми диалогами и привычками кажется очень некрасивым. Уилл не хочет что бы оно наступало. Он жмёт одеяло ближе к груди, пытаясь сдвинуть противное ощущение что бы уснуть. Утро которое вчера являлось «Впереди» действительно некрасивое. До ужаса некрасивое. Слишком будничное. Обычное. Неправильное. В этот же день, когда они с Майком пересекаются взглядами Уилл уже не разбивается. Ему приятно, что он в крайнем случае это может себе позволить. А ещё может позволить обнять Майка при встрече или прощании. Этого, кажется, достаточно что бы не сойти с ума. Достаточно ли этого будет для того, что быть счастливым? Нет. Разве что, удовлетворёным. Уилл себя знает, он большего не захочет и не позволит. Слишком ценно. Байерсу хотелось бы, что бы Майк нашел себе девушку. В таком случае, он хотя бы будет знать что тот нашёл себе кого-то ближе и лучше чем Уилл. Этого хватит что бы быть относительно счастливым. Наверное, это жалко. Жалко и отвратительно с его стороны. Смотреть, как собственное сердце медленно горит. Наслаждаться собственным, слишком медленным падением. Но Уиллу достаточно. Это всё что он мог получить в любом случае. Зато теперь он не наделает глупостей Спустя месяц Майк уезжает. Байерс узнаёт тривиальным способом — получает от того письмо, даже не звонок. В ответ пишет что будет скучать и что они обязательно ещё встретятся. Уилл больше никогда не посмотрит Майку в глаза.