Больше ночи такой не будет
Слабый, неуверенный, но достаточно четкий, чтобы антенны смогли его уловить, сигнал импульсной стрелой пронзил мозг.
Крик о помощи.
Что?! Неужели опять?!..
Перед ним возвышалось старое заброшенное здание бывшей больницы. Десяток этажей уходил в темное безлунное небо, а окна с давно разбитыми стеклами напоминали пустые глазницы, и от их вида становилось неприятно и жутко. «Ну и местечко! Вполне в духе предыдущих похищений: каждый раз она попадает в самые гадкие места», — подумал Троттл и еще раз сверился с координатами в телефоне. Все верно, девушка должна находиться где-то внутри. Он оставил байк в квартале отсюда, чтобы шум мотора не привлек ненужного внимания, и остаток пути преодолел пешком. Здание окружал высокий забор, явно поставленный здесь для того, чтобы посторонние не смогли попасть на территорию заброшки. Разбежавшись, Троттл ловко перемахнул через металлическое ограждение и мягко приземлился на полусогнутые ноги. Выпрямившись, он осмотрелся. Территория освещалась единственным фонарем, который ничего не стоило вывести из строя брошенным камнем. Что Троттл и сделал. Двор погрузился во тьму. Троттл прислушался, и, не уловив ничего подозрительного, двинулся в направлении главного входа, бесшумно ступая по некошеной траве. Сколько раз он, обуреваемый тревогой и страхом за ее жизнь, вот так шел на звучащий в голове голос, ехал, бежал, искал, преодолевая препятствия, рискуя собственной жизнью, но все же находил ее раньше, чем случалась беда и приходили другие, в чьих жестоких руках она являлась просто игрушкой… Несмотря на теплую летнюю погоду, внутри здания стояла прохлада, пахло сыростью и плесенью, от чего Троттл еще сильнее забеспокоился, что Джослин удерживают в столь отвратительном месте. Впрочем, бывало и не такое: подземный бункер, старая бойлерная, дом терпимости… Порой ему начинало казаться, что похищают ее не столько ради какой-то цели, сколько ради самого процесса. Тряхнув головой, словно желая отогнать эти мрачные воспоминания, он вытащил фонарик и направил его луч вперед, чтобы немного сориентироваться в пространстве. Он находился в просторном фойе, из которого выходило несколько коридоров. Он не имел ни малейшего представления, где искать девушку в этом огромном здании. Подай голос, Джослин! Не молчи!!! Времени, как всегда, в обрез, надо торопиться, пока другие за ней не пришли. Троттлу всегда удавалось быть на шаг впереди. Удавалось найти ее раньше и уберечь от того, что они могли с ней сделать. Что именно — об этом не хотелось думать. Он направился вперед по коридору, ведущему в левое крыло, светя себе под ноги, чтобы не споткнуться о наваленные повсюду старые книги, журналы, какие-то склянки и железки. Все это покрывал толстый слой пыли и грязи. Да, видимо, давно здесь никого не лечат. Скорее, наоборот… Справа и слева шли двери в пустые помещения. Некоторые из них стояли открытыми, другие просто выбиты и валялись тут же поверх мусора на полу. Пройдя через весь коридор, Троттл был вынужден вновь вернуться в фойе. На этот раз он пойдет направо. Там, помимо дверей, ведущих, возможно, в бывшие здесь когда-то лаборатории, есть лестница. Решив начать с нее, Троттл поспешно сбежал вниз, однако вскоре натолкнулся на ржавую металлическую дверь, давно и прочно заваренную. Чертыхаясь и сожалея о потерянном времени, он стремительно вернулся назад, чтобы подняться на этаж. Внезапно ему послышался какой-то невнятный шорох, доносящийся откуда-то сверху. Поведя ушами, он прислушался. Сомнений не оставалось: там явно кто-то есть! Может, это Джослин или некто, у кого он намеревался узнать, где она. Любым способом. Джослин, это ты? Пожалуйста, ответь… Взлетев на третий этаж, Троттл решительно устремился на звук. Остановившись перед дверью, к его удивлению, запертой на ключ, он явно ощутил признаки чьего-то присутствия. Но это мог быть и случайно забредший сюда зверь, и ночная птица, влетевшая в разбитое окно… Толкнув посильнее плечом, он с легкостью выбил дверь и оказался в небольшой душной комнате с единственным окном, заколоченным ставнями. Луч фонарика выхватил сидящую на полу девушку. Ее длинные рыжие волосы спутались и падали на лицо, однако он сразу заметил кляп, закрывавший ее рот. Девушка со связанными за спиной руками сидела на коленях. Ее белая футболка, безжалостно изодранная в клочья, обнажала, собственно, все, что должна была скрывать, а светлые джинсы, тоже кое-где порванные, запачканы кровью. Гневно взмахнув хвостом, Троттл кинулся к ней. — Джослин… Первым делом он вытащил кляп, затем развязал руки. Девушка издала глухой стон и подняла на него испуганные глаза, в которых стояли слезы. — Идти можешь? Нужно выбираться отсюда, — Троттл протянул ей руку и помог встать. — Что… ты… здесь делаешь? — отрывисто проговорила она. — Я тебя не звала! Уходи! Я должна остаться! — В смысле «что»?! — непонимающе выдохнул он. — Что они с тобой сделали? Они не… — он не договорил. Девушка отрицательно мотнула головой, но с места не сдвинулась. Он, признаться, не ожидал подобной реакции. Обычно она всегда испытывала облегчение, плакала, когда он вызволял ее, и торопилась поскорее сбежать с ним. Что же случилось на этот раз? Может, ее чем-то накачали, и она не ведает, что несет? — Нет. Со мной все в порядке, — тихо проговорила она. — Просто теперь я знаю, зачем я здесь. — Отлично! Значит, ты мне все расскажешь, — заявил Троттл. — А пока убираемся отсюда. Еще раз оценив ее внешний вид, он поспешно скинул куртку. Девушке нужно одеться. Больно видеть ее в этих лохмотьях. Джослин, после недолгих раздумий, все же взяла протянутую Троттлом футболку и неловко натянула ее на себя. Так-то лучше! Схватив девушку за руку, такую холодную и липкую, он устремился к выходу. — Быстрее. Они могут вернуться в любой момент… — говорил он, увлекая девушку за собой. — Они не вернутся. Придут другие… — ответила она, покорно следуя за ним. Троттл чувствовал, что она как будто делает это против своего желания. Но почему? Он очень надеялся получить объяснения, но сейчас не время. Потом. В следующее мгновение мысли его приняли иное направление: каким образом они смогут вдвоем миновать высокий забор. Если ему ничего не стоило перемахнуть через него, то как быть с ослабленной и травмированной Джослин? — Стой здесь! — приказал он, подтолкнув ее в тень от стены, где она была наименее видима, а сам отправился исследовать ограждение. Ему повезло: всего в нескольких метрах обнаружился небольшой лаз, проделанный, вероятно, теми, кто часто сюда наведывался. Он обернулся и махнул Джослин. Она насколько могла быстро направилась к нему. Выбравшись на улицу, они огляделись. Тихо. Ничего подозрительного. Благополучно добравшись до байка Троттла, они почувствовали себя практически в безопасности. — Держись крепче, — сказал он, выкручивая газ. — Куда мы поедем? — спросила Джослин, обвивая руками его торс. — Пока не знаю. Нужно где-то переночевать, а завтра подумаем, куда отправиться дальше… Домой тебе больше нельзя. Он вспомнил, как она исчезла в первый раз. Но он нашел ее и привез домой. Откуда она была похищена снова. А потом еще и еще. Обращения в полицию ничего не дали. Из-за отсутствия состава преступления. Похитили — спасли. Снова похитили. Больше похоже на розыгрыш или хулиганство. Но кто и почему раз за разом с определенной периодичностью забрасывал Джослин в очередную страшную локацию — Троттл не понимал. Они пытались прятаться, уезжать подальше от дома, но ее все равно вычисляли. И снова он мчался за ней, боясь не успеть… — Я так больше не могу, — сказала она ему, когда в прошлый раз Троттл вытаскивал ее из старого колодца. — Пусть лучше они меня убьют, чем вот это все. Они мчали по ночному шоссе, все дальше и дальше удаляясь от города. Чувствуя, что руки Джослин, державшиеся за него, слабеют, Троттл направил байк в сторону неоновой вывески ночного мотеля. За стойкой дежурил сонный портье. Не задавая лишних вопросов, почему Троттл в мотоциклетном шлеме, а девушка в крови и синяках, он протянул им ключ с массивным деревянным брелком. — Номер четыре. Прямо по коридору до конца. *** Ему не спалось. Он ворочался в постели, несколько раз вставал, переживая, что потревожит Джослин, заходил в ванную, чтобы выпить воды и ополоснуть мохнатое лицо. В комнате стояла духота, и он рискнул приоткрыть окно, что было небезопасно в таком месте. На улице шел дождь, и Троттл улыбнулся его шуму и прохладе. Он думал о девушке, сейчас свернувшейся калачиком на жесткой постели и забывшейся в тревожном сне. — Троттл… Что-то не так? Они… Пришли за мной? Он обернулся. Джослин, укутанная в серый гостиничный халат, присев на постели, смотрела на него. Ее волосы, все еще влажные после душа, струились по плечам, а темные выразительные глаза на бледном лице сейчас казались еще больше и испуганнее. — Все в порядке, не беспокойся, — Троттл подошел к ней и опустился рядом на кровать. — Я разбудил тебя? Несколько секунд они молчали, глядя куда-то в пустоту безликого номера и думая каждый о своем, после чего Джослин повернула к нему лицо, и он увидел, сколько тоски было в ее серых уставших глазах, как дрожали ее сухие разбитые губы, как пульсировала жилка на виске, чуть скрытая медной прядью. Он провел ладонью по ее щеке, а она в ответ на этот жест опустила веки и тяжело вздохнула. — Они все равно найдут меня, — прошептала она и, словно повинуясь внезапному порыву, прильнула к покрытой рыжеватой шерстью груди Троттла. — Или забросят в такое место, где ты никогда не сможешь меня достать. А они смогут… — Почему ты, и как они находят тебя каждый раз? Она ткнула себе в лоб указательным пальцем и произнесла лишь одно короткое слово: — Чип. Троттл нервно сглотнул. Как и когда он там оказался? Если чип действительно в ее голове, то они ничего не смогут с этим поделать. Не всякий хирург возьмется за поиски и извлечение микросхемы. Куда уж ему?.. — А почему я?.. — она грустно усмехнулась, а затем провела руками по лицу и груди. — Из-за этого. Он понял, что она имела в виду. Джослин, такая красивая, чувственная, живая… Ее привлекательность стала для нее роковой, сделала ее желанным объектом для похитителей, которые явно жаждали не просто ею обладать, иначе давно бы сделали это. — Кто и зачем? — сдавленно спросил он. — Что тебе известно? Расскажи мне, пожалуйста. — Это квест, — ответила она, не глядя на него. — Игра. За участие в которой клиенты платят бешеные деньги. Я — просто добыча и приз для их перехода на следующий уровень. Одни меня похищают, бросают в локацию, а другие ищут по координатам и делают со мной все, что пожелают. — Что?.. — Троттл не верил тому, что слышал, настолько это было чудовищно и неправдоподобно. — Они меня предупредили: если я еще раз исчезну из локации, то они меня убьют. Меня и того, кто помогает мне бежать, — ее голос дрогнул. Опустив глаза, девушка принялась рассматривать свои руки, а Троттл не сводил с нее взгляда, не решаясь что-либо произнести. — Еще они сказали, что если я больше не буду сбегать, то они потом меня отпустят. И я стану свободной… — Потом? После того, как эти звери вдоволь тобой наиграются?! — воскликнул Троттл. Его охватило отчаяние. Он готов находиться с ней днем и ночью. Оберегать. Не спускать с нее глаз. Но теперь это казалось таким же невозможным, как и возвращение к прежней жизни. Где когда-то они были вместе и счастливы… До того, как ее втянули в этот чудовищный по своей жестокости квест. Нет, он больше не позволит никому прикоснуться к ней. Они будут бежать, прятаться, если нужно — под землей и под водой, — но больше никаких игр! Если придется столкнуться лицом к лицу с этими нелюдями, он сможет собственноручно убить их, уничтожить, разорвать, чтобы ни Джослин и никто другой больше никогда не оказался в подобной ловушке… Кто дал им право так обращаться с живыми людьми? Неужели деньги на Земле настолько всемогущи? Он обнял ее, коснулся губами макушки, которая пахла шампунем и чем-то еще — новым, незнакомым, но очень приятным. — Этого не случится. Пока я рядом с тобой — точно, — прошептал он, целуя ее волосы и проводя руками по спине. Зачем он снова говорит ей это? Ведь это неправда. — Ты не должен рисковать ради меня. Кто я тебе? — она грустно усмехнулась и уткнулась носом в рыжую шерсть, покрывающую его грудь. — Ты… Ты… Джослин… — он не находил слов, чтобы дать ей вразумительный ответ. Взяв в ладони ее лицо, — бледное, но безукоризненно красивое, несмотря на многочисленные ссадины, — он заставил ее посмотреть на него, а затем коснулся ее сухих губ легким поцелуем. Почувствовав ответное движение Джослин, Троттл поцеловал ее уже более откровенно и красноречиво. Девушка чуть отстранилась, повела плечами, и мешковатый халат, скрывавший ее хрупкую фигуру, сполз на кровать, открывая взору Троттла ее бледно-мраморные округлые плечи. — Иди сюда… — проговорил он и, ухватив ее за талию, усадил к себе на колени. Охваченная волнением Джослин задрожала и крепко обняла Троттла за шею, так, словно боялась упасть. Заведя руку за ее спину, Троттл расстегнул застежку черного бюстгальтера, и такая ненужная сейчас деталь туалета полетела на пол. Он поднял на нее глаза, словно желая убедиться, что она не против того, что происходит между ними, и тоже жаждет продолжения. Девушка коротко кивнула. Он прильнул губами к ее полной груди, осыпая ее поцелуями и стараясь делать это как можно нежнее. Она застонала, и Троттл не сразу понял, было ли это от удовольствия или от боли. Взглянув на нее, он встретился с ее затуманенным взглядом. — Мы теряем время… — прошептала она. На пол полетели остатки белья, после чего девушка вновь оказалась сидящей на Троттле. Стиснув зубы, чтобы не издать привычный рык в момент слияния с ней, Троттл обхватил ладонями ее бедра, позволяя ей двигаться так, как она больше всего любила. — Если завтра не наступит, то хотя бы сегодня я не буду ни о чем жалеть, — пробормотала она, и Троттл уловил нотки обреченности в ее голосе. — Больше ночи такой не будет. — Перестань… — начал он, но она приложила указательный палец к его губам, призывая к молчанию. — Ты нужен мне, и потому ты должен жить, — шепнула она. Он ничего не ответил. Опрокинув ее на постель, долго смотрел на ее лицо, словно силясь запомнить каждую черту, каждую веснушку, перечеркнутую царапинами… Все в ней, — в тонких пальцах, нетерпеливо теребивших его рыжий загривок, в прерывистом дыхании, в полуоткрытых ищущих губах, во взгляде устремленных на него дымчатых глаз, — кричало об одном: о желании здесь и сейчас ему принадлежать. А он упивался этим, все сильнее утверждаясь в стремлении остаться с нею навсегда. Они слились в единое неразрывное целое, охваченные страстью и отчаянием, лаская и целуя друг друга так, словно это было в последний раз. Казалось, что время замерло, и ничего не существовало за окнами этого маленького мотеля, отгороженного от мира стеной дождя. *** Проснувшись утром, Троттл первым делом хватился Джослин. Ее не оказалось рядом с ним, хотя он прекрасно помнил, что засыпали они вместе в одной постели. Не было ее и в ванной. Одевшись, он метнулся к портье. — Где девушка из четвертого номера? Рыжие длинные волосы… Но тот лишь неопределенно пожал плечами. Троттл выбежал на улицу. Уже совсем рассвело, на все еще влажном асфальте стояли лужи. Дождь шел всю ночь и смыл любые следы… Ушла. Оставила его. Почему? Неужто поверила похитителям, что однажды они, наигравшись, отпустят ее? Ох, Джослин… Зачем?! Где ты? «Неужели она это из-за меня?.. Ушла, чтобы избавить от возможной опасности?..» — от этой мысли больно защемило в груди. Он глубоко и обреченно вздохнул, после чего натянул шлем и упрямо вскинул голову. Джослин, кричи! «Я снова найду тебя! — подумал Троттл, вскакивая на свой байк. — И больше никогда не отпущу, чего бы мне это не стоило!» Взревел мотор, и черный «Харлей» сорвался с места, унося своего рулевого в тишину и бесконечность… Где-то месяц плывёт во ржи, Где-то плачут от счастья люди. Удержи меня, удержи, Больше ночи такой не будет. Будет просто алым рассвет И закаты как все закаты Что-то главное в нас умрёт, Будем сами в том виноваты. Очень просто, а не понять. Очень просто, а не ответить. Почему даже в двадцать пять Мы доверчивы словно дети… Видишь, месяц плывёт во ржи. Слышишь, нет в тишине покоя. Удержи меня, удержи И погладь по щеке рукою… (Эдуард Асадов)