***
Учиха Таджима — суровый мужчина, чудом не поседевший в своём почтенном возрасте, и даже не обзаведшийся «Озером надежды» на макушке, хмуро осматривал чёрную землю, местами поросшую не то одуванчиками, не то мать и мачехой. От воспоминаний о том, как в прошлом году мужчина, почти не разгибаясь и надрывая спину корячился в этой земле, становилось не по себе и левый глаз начинал дёргаться. Взгляд против воли скользнул на соседний участок. Участок Сенджу всегда был усажен цветами и прочей зеленью. Таджима считал это бесполезной тратой места, однако стоило заметить, что на контрасте с этим цветущим раем, его огород выглядел, как насмешка над прекрасным. Дополняло негодование Учихи ещё и постоянное мелькающее улыбчивое лицо одного из сыновей хозяина соседнего участка. Пожалуй, наличие помощи и было основной причиной зависти Таджимы. Ведь его закинули за город, как ненужный хлам и тешили лишь звонками раз в пару месяцев. Мадара, в отличие от Хаширамы, бросать работу и помогать рыхлить землю не торопился (скорее всего потому что, пока Хаширама сажал цветочки, Мадара работал за него), а остальные, кажется, совсем забыли об отце, деде, двоюродном дяде и кем кому он только не приходился. Но в этом году Таджима решил, что пора бы напомнить отпрыскам о том, сколько он для них сделал тем, что в основном, не вмешивался. Зайдя в дом, где было ещё прохладно он взял в руки телефон. Предпоследняя модель, подаренная его старшим сыном, по которой он научился только звонить, и то с трудом. Набрав единственный номер, что ему удалось запомнить, старший Учиха вслушался в гудки. — Говорите, — ответил знакомый хриплый голос. — Мадара, сынок, не узнал, что ли? — жалостливо сказал Таджима. — Нет, узнал, — Мадара тяжело вздохнул, в его голосе промелькнула обречённость, — что-то случилось? — Случилось, — сказал Таджима таким трагичным тоном, что поверил бы и Станиславский, а судьи «Голоса» страны Огня обернулись в слезах. — Я стал так стар, спина уже не та, руки трясутся, а мне ведь сажать, полоть и окучивать. — Не напрягайся мы всё купим, — слишком равнодушно ответил Мадара, которого явно отвекли от работы или у него всегда был такой голос? Таджима уже не помнил. — Так в магазине — химия, а тут своё, родное, трудом добытое, — так же жалостливо продолжил Таджима. — Мне бы кого-нибудь, что бы помогли. А то мне, старому трудно. — Отец, ты же знаешь, я занят, — судя по звуку Мадара что-то печатал и на разговор настроен не был. Хотя, он просто стучал по клавиатуре выключенного компьютера создавая вид бурной деятельности. — Знаю-знаю, — горько вздохнул Таджима, — никому нет дела до старика, бросили все. — Не начинай, пожалуйста, нам не всё равно. — Я понимаю, молодая жизнь — она, ведь, интереснее, что вам со старостью возиться, а я ведь помню, когда ты был маленьк… — Я приеду на выходных, — оборвал его Мадара и, вздохнув, добавил, — с Изуной. — Спасибо, сынок, на тебя вся надежда, — Таджима даже улыбнулся своей игре. — Не скучай, — сбросил вызов Мадара.***
Мадара отложил в сторону телефон и глубоко вздохнул, пытаясь успокоится. Плакали его планы на выходные горькими слезами. Сообщив Изуне об очередном приступе ненужности у отца, Мадара, не имеющий желания копаться в земле с раннего детства, когда нашёл там страшного жука и заимел инсектофобию в лёгкой форме, решил заручиться поддержкой родственников, попутно жалея, что курить в офисе было нельзя. Первыми в списке***
Следующий потенциальный грёбщик навоза находился у Мадары дома, в статусе чердачного овоща. Перед тем, как войти, наученный горьким опытом Мадара, постучал. Входить сразу в это святилище девственности было не только дурным тоном, но и было чревато временной потерей зрения от увиденного. — Что? — недовольно пробурчали за дверью. — Обито, — Мадара с напускной улыбкой открыл дверь, — давно не виделись. — Пару часов, если быть точным, — Обито изогнул бровь и отвернулся обратно к монитору. — Тебе чего? Роутер перезагрузить опять не можешь? Мадара оглядел комнату: темно, душно, на столе небольшая рота кружек и разведотряд тарелок. Шторы Обито, кажется, запрещала открывать религия, а окно закон. Про пыль, вытанцовывавшую в воздухе кордебалет Мадара не хотел даже заикаться. — Обито, как давно ты был на улице? — не самым довольным тоном спросил Учиха. Обито посмотрел на потолок и, судя по лицу, начал самые сложные на сегодня мыслительные процессы. — Х-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м, — тянул родственник, прищуриваясь. — В общем, неважно, завтра едешь со мной к моему отцу, — Мадара уже хотел было удалиться. — Что?! — Обито мгновенно растерял былую лень и теперь непонимающе хлопал глазами. — Какой отец? У тебя есть отец? — Обито, — выдохнул Мадара, уже открыв дверь, — а кто меня воспитывал по-твоему? — Кони, — Обито посмотрел на него с невозмутимым выражением лица, — это объясняет зачем ты такую гриву отрастил и почему копытами так стучишь по утрам. — Обито, — грозно произнёс Мадара. — Я не поеду, — так же грозно ответил ему Учиха, — у меня планы. — Сидеть и тупить в монитор — это не планы. Ты едешь. — Нет, — Обито, как ребёнок мотнул головой. Мадара вздохнул, принял обречённый вид. — Хорошо, — он говорил с грустной интонацией своего отца, — как пожелаешь, — Мадара посмотрел на него. — Вот и славно, можешь поплакать в подушку, — Обито с чувством победы повернулся к монитору. — Думаю, твоя бабушка будет рада узнать, что ты бросил университет, — с лица Мадары слетела маска обречённости, теперь уже он победоносно ухмылялся. Обито снова повернулся к нему, теперь насторожившись. — С козырей пошёл? — он промямлил что-то явно нецензурное в сторону дяди. — Ладно, я поеду, но не надейся на какую-то пользу. — Вот и славно, — Мадара вышел, специально оставляя дверь широко открытой. — Мудак, — выдохнул вслед родственнику Обито и почесал шрам, поднимаясь с места, чтобы закрыть дверь.***
Следующим утром, почти в двенадцать у него уже был укомплектованный «отряд» для борьбы с сорняками, сухой землёй и разного рода насекомовидными тварями. Невротик со склонностью к перфекционизму, подросток со всеми вытекающими, хикка видевший солнце только на заставках игр и Мадара — при виде такой команды любой нормальный человек сначала умер от смеха, а после поседел от страха или наоборот. К счастью, количество нормальных людей на планете стремительно катилось к нулю (отчасти, благодаря им). Мадаре оставалось заехать лишь за Изуной. Дождавшись, пока Итачи и Саске завершат свой спор, кому же ехать у окна (окно слева занял Обито, которого по невнимательности можно было легко принять за тюк вещей), Учиха тронулся с места. — Так значит, мы едем загород? — Саске разматывал наушники. — Да, — Мадара даже не посмотрел на него. — Круто, — раздражённый подросток резко выдохнул, едва не разрывая наушники и без всякого энтузиазма продолжил, — и зачем? — Давай помогу, — Итачи повернулся от окна к нему. — Я сам, — Саске уже и забыл о заданном вопросе. — Ты порвёшь, — Итачи попытался перехватить проводки. — Нет, я сам, — Саске дёрнул их на себя. — Ты сломаешь! — Нет, отстань, — Саске пихнул Итачи. — Отдай, я сам всё сделаю. — Нет. Мадара глубоко вздохнул. — Да ёб вашу мать, — зашевелился недовольный Обито, к своим годам уже обладавший голосом Мадары. Младшие Учихи синхронно вздрогнули. Обито снял капюшон и посмотрел на них сонным и раздражённым взглядом. — Если вы сейчас же не успокоитесь… — Видишь, Саске, просто отдай и я распутаю, — Итачи повернулся к брату. — Я. Сказал. Нет. — Отдай, — настаивал старший брат. — Нет, я распутаю их сам. Обито обречённо взвыл и, как рыба об лёд, стукнулся о стекло. — Отдай. — Я сам решу, что мне с ними делать. Мадара цыкнул. — А ну тихо! — рыкнул он на детей так, что дёрнулся даже Обито. — Вот видишь, — шепнул Итачи младшему брату. — Итачи, — Обито вздохнул. — Отдай Саске его наушники и замолчи во имя Джашина. Итачи протянул брату девайс и обиженно сложил руки на груди, уставившись в окно. Обито снова прикрыл глаза. — Блять, — выдохнул Саске, всё-таки порвавший наушники. — Я же говорил, — Итачи снова уставился в окно снизу вверх осмотрев брата. — Цыц, — шикнул Обито и снова прикрыл глаза. Мадара притормозил возле брата с двумя спортивными сумками. — Ну что? — улыбнулся Изуна. — Все готовы? — В багажнике места уже нет, — вздохнул Мадара. — Готовы к чему? — Саске, теперь слушавший какой-то метал через единственный уцелевший наушник посмотрел на Изуну. — Так, подвиньтесь, — Мадара нахмурился. — Может, посадишь Итачи на колени, Обито? — с издёвкой спросил Мадара, зная, как Обито ценит личное пространство. Правда, ценитель этот съезжать не хотел и нагло отжевал часть пространства самого Мадары. — Итачи, Саске, впихнитесь как-нибудь, — Изуна всё пытался поставить сумки. — Да что у тебя там? — Обито был вжат в дверь двумя подростками. — Саске, сядь к брату. — Я не буду, это слишком тесно, — пробубнил самый младший из Учих. — Саске, ну что ты, как, — Мадара вздохнул, вспомнив, что это ребёнок и реплика «как анал в первый раз пробуешь», будет крайне неуместной, — это самое. — Саске, — Итачи хлопнул по бедру. Брат перебрался на него. Изуна наконец-то впихнул сумки и занял место спереди, после чего пристегнулся. — Так, к чему мы должны быть готовы? — Саске по-детски раздражённо нахмурился. — К работе, — солнечно улыбнулся Изуна, — нам предстоит копать, садить и поливать, все выходные. «Вам,» — про себя поправил Мадара и улыбнулся, немного прибавляя скорость автомобиля. — В смысле? — синхронно спросили младшие Учихи. — Физический труд на свежем воздухе — то, что вам нужно, — Изуна улыбнулся. — Нет-нет-нет, так мы не договаривались, — Итачи запротестовал первым, — мне нужно готовится к экзаменам, какой ещё труд? — Физический, — Мадара благоразумно заблокировал двери. Саске насупился. — Эксплуатация детского труда — это незаконно, — вспомнил Саске то, что обычно говорил Итачи на просьбу помыть посуду. Обито ничего не сказал, но по его взгляду было понятно, что он глубоко солидарен с общим желанием никуда не ехать. — Отставить разговоры, — Мадара свернул на трассу. Итачи обречённо вздохнул, а Саске прибавил музыку. — Это будут худшие выходные, — пробубнил подросток и прибавил громкость.***
Как ни странно, но доехать им удалось почти без приключений, если не считать постоянного чьего-то нытья. В этом плане по плавности перехода Учихи опередили даже спотифай: в ту же секунду, как только затыкался один, начинал другой и так два часа с перерывом на попить и поссать у кустов. К концу пути, Мадара был готов высадить огородный десант и убраться восвояси или даже в соседний город, а желательно сразу в другую солнечную систему. Но вот малая часть мучений была окончена и Мадара притормозил у дома. — Ну, подрастающее поколение, вываливайтесь, — Мадара разблокировал двери. — А мы можем остаться? — с надеждой спросил Изуна. — Нет, я же говорю: выходим. По сравнению со мной вы все — подрастающие, — Мадара вышел. — Лошадь старая, — прошептал Обито и вышел из машины. Следом, едва не падая на затёкших конечностях, в прямом смысле слова вывалились Итачи и Саске. — Саске, у тебя всё в порядке? — брат заметно волновался. — Да отстань ты, — Саске жмурился от солнца. Обито засунул руки в карманы, Изуна вытащил спортивные сумки. — Природа-а, — мечтательно потянул он и вручил одну из сумок Мадаре. — Что у тебя там? — мужчина только сейчас смог почувствовать её вес. — Всё самое необходимое, — брат, в то время, как другие Учихи осматривались, постучал в дверь. — Мои любимые дети, — дверь открылась незамедлительно и на пороге появился Таджима. — Ага, — Мадара не разделял энтузиазма отца. — Итачи, Саске, Обито, знакомьтесь. Таджима нахмурился, но тут же расплылся в улыбке. — Какие чудес… — он увидел Обито, — …ные дети. Мадара вручил Изуне его вещи, с лицом явно уставшим от всего этого лицом. Саске был явно не в восторге от происходящего. Он поднял телефон и помахал им перед собой. — Здесь нет покрытия? — он раздражённо посмотрел на небо. — Конечно, откуда оно здесь? — Обито говорил так, будто был самым умным, хотя и сам обнаружил это только сейчас. — Так, дети, — Мадара забрал у Саске телефон. — Это я забираю, вам не понадобится здесь телефонная связь. Только связь с природой. — Трава и знак «пис» прилагаются? — Обито шмыгнул носом, когда у него забрали телефон. Телефонов лишились вообще все, за исключением Мадары. Он вообще-то большой начальник и… дальше он не придумал. — Здесь есть трава? — Саске посмотрел на Таджиму с надеждой. — Ценю энтузиазм, ты ей и займёшься, малыш, — Таджима махнул ему за собой, что бы проводить. Саске понял эти слова неправильно, Итачи тоже, поэтому увязался следом. Таджима улыбнулся, проходя мимо забора, что бы сосед-Буцума увидел, сколько помощников к нему приехало. Трава действительно была, много, только жёлтая и дурманящая разве что притоком крови к голове, которую оба Учихи скоро получат потому что им дали задание по вырыванию этой самой травы. Обито же попытался сбежать, но был пойман за шкирку тяжёлой рукой Мадары. Учиха отнёс его к земле и вручил тяпку в руки, наказал ему работать, как рабы на галерах и отошёл в сторону, игнорируя какой-то бред о свободе и что-то там про норму рабочего дня. Остался только один, почему-то уверенный, что его не коснётся. Изуна закинул за плечо сумку направился к домику. Кажется, он хотел отдохнуть. Отдохнуть на выходных? Немыслимо. С этим девизом Мадара остановил Изуну. — Тебя это тоже касается, помоги Обито. — А ты что делать будешь? — Я буду вам помогать — возглавлю и буду руководить. — Надзиратель? — Обито резко опустил тяпку в землю. — Почти, сейчас найду у отца кнут и перейду к телесным наказанием, если ты не продолжишь работать молча. Солнце поднималось всё выше, позволяя рекам пота стекать с мужских уставших тел. Мадара исполнял роль проверяющего то стоя за спинами младших Учиха и указывая им на не содранный сорняк, то сверля взглядом затылки старших просто действуя на нервы. Как хороший владелец маленькой плантации, он следил, что бы никто не отлынивал. Единственным по истине счастливым был разве что Таджима, уютно устроившись в доме и включив себе старый телевизор. Действительно, стоило так расплодить семью ради помощи. Может быть, внуков он заставит ему забор красить… но до этого ещё надо дожить. Хотя, учитывая занятость Мадары, то внуков он получит только если лично украдёт генетический материал и впихнёт в какую-нибудь женщину. За всю свою жизнь сын так и не познакомил его ни с одной девушкой. Конечно, Таджима подозревал, что сын просто не знает, как, что и куда надо запихнуть, что бы получить ребёнка на выходе, но ведь у них у всех был «Итырнет» или как там они называли эту штуку. Саске очень тихо матерился. Его вся эта ситуация не устраивала с самого её начала и он не собирался это терпеть. Правда, из всех доступных ему проявлений протеста было лишь продолжение работы, но с более недовольным лицом, которое со временем превратилось в мину великомученика не меньше. Итачи молча сочувствовал, чем раздражал только сильнее. — Ты срываешь неправильно, давай, я научу, как. — Отстань. — Ты же так только хуже сделаешь. — Я сам знаю, как делать отстань. — Саске т… — Обед, — слово, прервавшее страдания и ласкающее уши, как песнь ангелов прозвучало от Мадары в шесть часов после полудня. Каким оно было ожидаемым и манящим. Кажется, от одного произнесённого Учихой слова земля участка напиталась слюной так, что всё лето могла бы плодоносить, как после обработки пестицидами. Тяжёлая работа тел, не привыкших к поднятию ничего тяжелее компьютерной мыши, заставила изголодаться ещё в первый час. А через два живот уже начинал полноценно урчать напоминая, что он не студент на практике и бесплатно работать не будет. Вот только Мадаре на это было, самую малость, всё равно. Дети здесь, что бы дышать свежим воздухом, Обито, чтобы страдать и услаждать этим взор Мадары (честное слово, если бы не бабушка парня, то Обито давно бы уже катился в сторону общежития, где населения наркоманов могло конкурировать разве что с фракцией тараканов под предводительством клопов), а Изуна… Мадаре было с какой-то стороны его жаль, но командовать мог только один. Мадара проверил, что бы все помыли руки. Он перегородил проход в дом и пока лично не убедился в чистоте есть работяг не пропустил. Было ли это тиранством или заботой он ещё сам не определился. Новая проблема возникла сразу же: кухня была не предназначена для наличия в ней такого количества людей. Пятеро (один немаленький два средних и два небольших) людей не очень хорошо умещались в ней. Саске снова посадили на колени Итачи, потому что детей просто запугать. Мадара путём психологического насилия отвоевал место во главе стола и отсутствие притеснений, а вот Изуна и Обито пытались поделить один стул. — Что это? — Саске посмотрел на, по его скромному мнению, бурду из блевоты кота на терелке. Она была жёлтой, в ней плавала морковка и горошек и ещё ряд овощей, наверное, ещё неизвестных науке. Обито понюхал это творение чумной домохозяйки и, подвинув Изуну вопросительно посмотрел на Мадару. «Лучше бы я просто остался дома. Если притвориться пылью, то он вообще не узнает, что я существую. Или можно меньше двигаться, тогда я срастусь с полом и стану единым целым с домом и перестану быть движимым,» — Учиха взял кусочек хлеба. — Это есть? — даже Изуна сомневался С одной стороны Изуна был рад, что Мадара не исполнил своё коронное блюдо: сварить в одной кастрюле всё, что в холодильнике и дать попробовать Хашираме — если не помрёт, то есть можно. С другой стороны, есть это всё равно не хотелось, несмотря на голод. По мнению Изуны, Мадаре становиться поваром можно было только в качестве киллера — смерть была бы быстрой и весьма болезненной, а зловонные миазмы добили бы свидетелей. Остался бы один Мадара с половником и удивлённым выражением лица. Он бы и тогда был искренне уверен, что это можно есть. — Да, для вас готовил, Саске не куксись. Это нормальная, а главное здоровая еда, — говоря это Мадара сам не пробовал. — Почему у меня в тарелке плавает рыбий хвост? — спросил Обито, надеясь, что это было частью химеры, потому что в тарелке Изуны была куриная ножка. Ему было проще думать, что это были части одного существа, чем то, что Мадара просто сварил курицу и рыбу в одной кастрюле, приправив это всем, что нашёл. — Это мясо — основа любой кухни и вообще, не хочешь — не ешь, я не заставляю. Итачи посмотрел на свою тарелку. В ней, помимо мешанины из овощей, сбоку притулилось маленькое волокно мяса. «Ладно, это надо просто сделать. Я мужчина, я смогу,» — Итачи взялся за края тарелки и выпил всё содержимое, стараясь жевать поменьше, что бы не гадать, что именно находилось там. Саске молча ждал эффекта. Ему даже стало жалко брата. Итачи, конечно, бесил, но смерти ему Саске не желал. Прошла минута молчания, вторая, даже Мадара наблюдал, что бы будущее поколение не свалилось с заворотом кишок. Ничего не произошло, Итачи облегчённо выдохнул, сдерживая рвотные порывы — вкус у этой бурды был слишком специфичный. То, что Итачи не валялся на полу с пеной у рта и не просил передать родителям, как сильно любит их, стало знаком того, что содержимое тарелок съедобно (по крайней мере в краткой перспективе). Обито был следующим. Он не ел ещё со вчерашнего дня, поэтому, тихо помолясь кровавому богу, который бы с превеликим удовольствием записал Мадару себе в адепты, выпил всё разом, как Итачи и прикрыл рот. Саске решил, что жизнь ему дороже и он слишком молод умирать, от еды отказался, как и Изуна, который предпочёл уйти и продолжить самозабвенно махать тяпкой в надежде, что это утолит голод. Или он просто потеряет сознание от изнеможения. Хотя, эта перспектива была ещё ужаснее, ведь тогда заботливый Мадара просто зальёт***
Первым проснулся Саске по причине того, что задыхался и пытался выбраться из этой подделки материнской утробы, чем разворошил Итачи. Тем не менее, Саске выбрался, наступил на Изуну, тут же дёрнувшегося и ставшего причиной утреннего знакомства с полом у Саске. Пол был этому не рад и решил драться. Саске, возможно смог вы выдержать бой и выйти победителем, вот только, утро, ещё подёрнутое туманом было разрезано криком. — Саске! — отчаяние, боль утраты и пустота от потери звучали в голосе. — Итачи! — прозвучал рёв дикого зверя, загнанного в ловушку и испускающего последний вой перед смертью. Это был Обито к утру он только-только устроился поудобнее и смог даже уснуть, но тут сначала грохот, потом этот чёртов Итачи… Обито со скрипом костей поднялся с кресла, оно сохранило в себе вмятину в виде его тела. Бешенным взглядом Обито смотрел на Итачи, прикрывшегося одеялом — единственной защитой. Саске сидел на полу и держался за лоб Изуна запутался в спальном мешке, абсолютно не понимая, что происходит и думая, что это всё — сон. Тот самый сон в котором ты не можешь бегать, драться и выбраться из спального мешка. Грозный шаг в сторону забившегося в угол кровати Итачи, который сейчас растерял уверенность и вообще чувствовал себя тараканом перед ликом тапочка, был прерван сначала Саске, который встал на защиту брата, всё ещё держась за лоб, а уже после открывшейся дверью, сбившей у Обито весь убийственный настрой и фокусировку зрения по причине удара по лицу. Мадара так же проснулся от криков, но вместо массового убийства решил, что это продуктивное начало дня и если они закончат пораньше, то доспать можно будет вечером. Учиха открыл дверь, получил моральное удовлетворение от звука удара о чью-то голову и провозгласил начало дня. — Похвально, что вы проснулись, идите заканчивать работу, — Мадара посмотрел в комнату. Изуна четырхался в спальном мешке, как рыба в сетях. Итачи сидел под одеялом, видимо, получив ещё одну травму уже от другого родственника, Саске героически стоял перед Итачи. Обито же держался на лицо, теперь поскуливая, как битая собака. Мадара покачал головой и закрыл дверь. В принципе, ничего нового и всё в порядке. Про то, что от утренних криков Таджима едва не получил сердечный приступ, он не знал. Про завтрак никто не спросил, начиная боятся готовки Мадары на уровне подсознания. Изуна вылез из мешка, как бабочка из куколки — замок от его возни заклинило окончательно. Обито, обиженный судьбой сел обратно в кресло и накрылся тонким пледом. — Итачи, вот надо было тебе свой рот открыть, — Обито зевнул. — Н-но… Саске же, — Итачи высунул голову, всё ещё испуганный и, на всякий случай вспоминающий, как правильно вести диалог с психически нестабильными людьми, которые хотят тебя убить. — Просто помолчи, — Саске натягивал на себя футболку. С одеждой проблем не возникло — Изуна взял с собой запасные комплекты на всякий случай. Случай наступил, правда, теперь Учиха были разодеты в растянутую и непригодную одежду, которую Изуна наказал не пачкать. Задание было успешно провалено уже заранее, ведь клубни картофеля, которые, казалось, угрожающе смотрели на них своими глазками и шелестели переговариваясь, заимели свой собственный план. План негодных овощей состоял во внесении в ряды противника смуты. Хотя их человеческие враги и сами с этим справлялись на «ура». У Изуны болела спина и наклоняться он отказывался. Обито послал его на хер и кинул в него картошку. С настроем камикадзе и, кажется, криками о свободе своего вида от человеческих интервентов, картофелина угодила в его плечо. Изуна не остался в стороне и отомстил тем, что в Обито теперь полетели три картошки и лопата в количестве одной штуки. Это могло закончится смертью, но закончилось тем, что у Обито теперь была лопата и три новых синяка. — Ты этого не сделаешь… — Изуна отступил на шаг. — Не сделаю, иди поближе, — Обито медленно подходил к Изуне, — давай просто обнимемся, — он занёс лопату Саске следил за Обито и, подняв картошку, подбросил её в руке. — Ставлю на Обито, — произнёс он. — У Изуны лучше аэродинамика засчёт шорт, — Итачи посмотрел на брата и, взяв другую картошку решительно сказал, — на дядю Изуну. Обито махнул лопатой, но промахнулся, Изуна отскочил назад, забрав ещё картошки и принялся обкидывать ей Обито, махающего лопатой. — Мы семья, Обито! — Это будет убийством чести, — Обито кинул ком земли в Изуну и попал, но не увернулся от картошки, вторую он отбил лопатой. — Круто, — Саске усмехнулся. Мадара, греющий им еду, снова высунулся в окно и завершил всё веселье рыком: «Успокоились!» С одной стороны, никто не проиграл, с другой никто и не победил и ещё какое-то время Итачи и Саске пытались понять, кто мог выиграть по очкам. Сейчас у них было достаточно времени это обсудить, потому что Обито стоять раком кверху отказался, а Изуна был достаточно сильным, чтобы отвоевать у детей лопату, при этом ссылаясь на возраст, больную спину, уважение старшим и, почему-то на конституцию страны Огня. Итачи решил перечитать её, потому что статью про уступание лопаты тому, кто старше тебя больше, чем на пять лет и по званию выше, он не помнил и какое звание Изуна имел ввиду не знал. Но родственник вещал так уверенно, что лопаты добился и теперь меньше напрягал спину и больше плечи. Обито же вовсе абстрагировался от них и думал о том, что жизнь ему не мила и вообще после этого он от Мадары съедет хоть в коробку из-под холодильника, разорвёт с семьёй все контакты, а потом свалит на остров жить дикарём и трахать кокосы и жевать бананы или наоборот, если захочется разнообразия. Жаль, правда, что денег на это не имелось. Работы на этот день было поменьше и это не могло не радовать. Саске уже предвкушал, как завалится домой и наестся маминой еды до отвала. Он и не знал, что такую простую вещь надо ценить и что так легко её могут отнять. Мадара, довольный сплочённостью семейного коллектива, разливал им еду из кастрюли, куда вчера было помещено недоеденное и разбавлено водой, что бы было не таким густым. Учиха не любил, когда добро пропадало. «Эх, остальных бы сюда и вот тебе семейная работа, на свежем воздухе, разве не чудесно?» — Мадара откусил яблоко, но тут же выплюнул — оно оказалось кислым. Как хороший начальник Мадара вышел к концу работы, посмотрел, покивал с умным видом. пролил пару будущих кустов из лейки и огласил завершение. — Даже не ожидал, что буду вас хвалить, — Учиха осмотрел чумазых и потных родственников с огоньком ненависти в глаза. Наверное так выглядели их далёкие предки — могучие воины. Вот уж не думал Мадара, что работа поближе к земле пробудит в них древние гены. — А премия будет? — Обито с хрустом разогнул спину. — Конечно, ждёт вас на кухонном столе, только отмойтесь, для начала, — Мадара осмотрел ровный и теперь засеянный огород, готовый плодоносить. — Это больше на увольнение по средством смерти похоже, — Изуна воткнул лопату в землю. — В следующий раз готовлю я. — Нет, нет, нас всё устраивает, — Обито тут же изменил свою позицию. — Более чем, дядя Мадара прекрасно готовит, — тут же поддержал его Итачи. — В смысле в следующий? — Саске кое-как разогнувший спину и не подозревал, что даже молодость не может победить у тяжёлого труда. — Это всё ещё собрать надо и ухаживать, — Таджима, умел появляться в нужное время, высовываясь из окна. Кажется высовываться из окна и портить всем день умели все старшие Учиха. — Я-то стар уже, спина болит, ноги не держат и сердце слабое. «Тогда нахер тебе всё это надо?» — риторический вопрос, который никто не задал, но все подумали, кроме Таджимы. — Идите есть и поедем домой, — сказал Мадара, порадовав почти всех, кроме Саске, всё ещё напуганного перспективой повторения этого опыта. На этот раз, что бы свалить побыстрее еда была уничтожена настолько быстро, чтобы даже желудок не понял, чем его накормили на самом деле. Телефоны Мадара вернул и даже более того, оказалось, что в доме связь была. У Саске за это время накопилось около тысячи сообщений, большая часть с содержанием: «?» и «Ты где?» от двух контактов. Итачи пропустил очередной около экстремистский монолог от Нагато, длящийся три часа в голосовых, а Обито все очень ждали, но не дождались и, судя по содержанию сообщений прекрасно провели время и без него в онлайн рпг. Изуне же написал только Тобирама. Прислал всего одну фотографию без слов, где Учиха получает ком земли на голову. Так или иначе впихнулись в машину без каких-либо вопросов, даже Саске молчал, слушая свой любимый металл и залечивая раны души, сидя на коленях Итачи, ностальгирующего по детству и по тем времена, когда брат ещё не реагировал бурным раздражением на все его слова и действия. Изуна доехал молча, осознавая тленность бытия, относительность времени и свою ненависть к природе. Он даже не попрощался, поскорее стремясь вымыться в нормальных условиях с сотней гигиенических средств. Следом должны были их покинуть Саске и Итачи. Мадара подвёз их к дому. Впервые за свои подростковые годы отрицания и чёткой уверенности, что родители ничего не понимают, Саске кинулся к ним с объятиями. — Мама, я так тебя люблю, ты так хорошо готовишь, я от вас в жизни больше не уеду, — говорил он. «Не дай бог,» — подумал его Фугаку. Итачи отделался лишь простым приветствием. — Я их ещё летом заберу и ближе к осени, — произнёс Мадара, потому что знал — отец непременно позвонит. — Конечно, — улыбнулась Микото, — как хорошо влияет на детей природный воздух, даже щёки порозовели. Пока женщина чмокала Саске, который вспомнил, почему он не хотел общаться с родителями в будущем, Мадара уже отъезжал домой. — Наконец-то спокойствие, — он откинулся назад. — Ага, — вторил ему Обито. «Блять, этот же ещё,» — Мадара закатил глаза, захотелось расплакаться или выехать с моста в реку. Обито он не мог сдать его родителям, по причине их отсутствия в мире живых. Хотя он бы его рядом прикопал, даже смерти не дожидаясь. — Надо было оставить тебя у отца, — Мадара хрустнул шеей. — Вот ещё, твой отец, ты там и работай, — Обито цыкнул и откинулся назад. — Точно, ты же не работаешь и не учишься, не стану больше детей мучить, привезу туда летом тебя, — Мадара и сам поразился решению проблемы. Надо было ещё вчера Обито там оставить и уехать. — Нет! Не смей! Я восстановлюсь! — Обито даже отстегнул ремень, что бы активнее жестикулировать. — Не трогай бедного студента! Пока в машине шёл спор о том, что из Обито студент, как из дерьма покрышка, Итачи и Саске наконец смогли поесть нормальной еды, которая не просилась наружу при входе в организм. — А почему ты сказал Изуне, что Мадара хорошо готовит? — спросил Саске у Итачи мучавший его вопрос. — Потому что Изуна готовит ещё хуже. — Разве это возможно? — Для Учиха нет ничего невозможного, — произнёс Итачи, доедая уже вторую порцию. А Изуна… Изуна на следующий день выяснил, что болеть может всё тело и разом, что наклониться, что бы зашнуровать обувь то ещё испытание и кажется, у него в организме болело больше мышц, чем должно было находиться по информации с медицинских источников. Таджима оглядел прилизанный и красивый огород, вылил бурду, оставшуюся после Мадары в холодильнике, и был горд за то, что теперь есть те, кто может ему помочь. Главное, в конце картошки каждому дать.***
Как оказалось, простая поездка, повторяемая в будущем, имела более дальние перспективы воздействия, чем могло показаться. Засчёт стряпни Мадары, как выяснилось, можно укрепить желудок. Обито вернулся в университет, который теперь оплачивал Мадара, что и позволяло ему исправно таскать за собой Обито и заставлять махать лопатой. Изуна выдумал с пару сотен заболеваний в связи с которыми он никак ни в коем случае не может участвовать в жизни огорода и да, они определённо у него есть. Теперь его заменой выступил Шисуи. Саске же оценил жертву брата и начал немного лучше относиться к нему. Ну подумаешь, гиперопекает, иногда от этого даже польза случается. Итачи об этом ничего не думал, он просто был счастлив от того, что ему давали целые выходные не занятые учёбой, чтобы поняньчить братишку. Таджима же теперь мог хвастаться и счастливо поедать урожай.