Последний бал

      Серый. Этим словом можно было описать существо этого человека. Сигма — невзрачный и вечно уставший владелец казино, не отличающийся от массы таких же людей. Окружающие никогда не замечали его, да ему это было и не нужно, Сигма привык и в принципе не желал выделяться. Ему было достаточно чашки кофе в одиночестве с утра, кипы бумаг на работе и крепкого сна, лишённого всяких красок. Парню слишком редко что-то снилось, а если такое и происходило, то на утро он чувствовал себя измотанным, словно и не спал, и ничего не помнил. Может только мелькающие картинки, да и те не имели чётких очертаний и напоминали холст на который вылили ушат воды. Эта ночь должна была быть такой же, как и остальные, но к сожалению, или может быть к счастью таковой не была.       Лампады ярко освещали богато обставленную комнату, Сигма обнаружил себя сидящим на роскошном бархатном кресле с золотыми вставками, видел парень себя со стороны, хоть и не мог разглядеть лица Сигма прекрасно понял, что это точно он. Раздался тихий стук и в комнату вошёл пожилой, лет шестидесяти, мужчина. Одет с иголочки, не было видно ни единой складки на явно дорогостоящей форме. В руках он держал серебряный поднос, на нём лежал конверт с ярко-красной, восковой печатью на которой виднелся какой-то, неизвестный парню герб. Как только он оказался в руках его безликого прототипа, Сигма проснулся.       Шум городской суеты резал уши, медленно втянув воздух парень потёр переносицу и подумал о том, что не помешает купить беруши. После сна, который он к своему огромному удивлению помнил досконально, Сигма находился в некой прострации. Парень не помнил, как дошёл до собственного кабинета, как сел разбирать столь приевшуюся бумажную волокиту. Лампады, дворецкий и письмо были такими, Сигма не мог объяснить, слишком реальными что ли. Он кончиками пальцев ощущал шероховатость конверта и рельеф печати. Сигма мотнул головой отгоняя лишние мысли, заставляя мозг переключиться на бумаги. Закончив примерно с половиной, он откинулся на упругую спинку стула, руки болели, пальцы отказывались держать ручку, голова начала болеть ещё сильнее, ощущалось словно в неё вбивают раскалённые спицы. Не оставалось ничего кроме как передать все бумаги заму и сославшись на боли смыться домой.       Обезболивающее наконец начало действовать, и парень обмяк на застеленной кровати, сил хватило только на выдернуть из-под себя одеяло и закутаться в него. Веки будто налились свинцом, сознание затягивало в сон словно в зыбучие пески, сопротивляться парень и не собирался вскоре полностью засыпая.       Высокие потолки, столы вдоль стен с напитками и закусками и люди в пёстрых нарядах переговаривающиеся друг с другом. Сигма поднял руку и ущипнул себя за щёку, не чувствуя никакой боли. Сон. Подумал он облегчённо вздохнув. Сигма не сразу осознал, что на его лице находилась маска. Плотная и яркая, с перьями, по краям обрамлённая драгоценными камнями. Она закрывала верхнюю часть его лица, парень попытался снять её, но она словно припаянная отказывалась отлипать от кожи. Списав это на очередные причуды сна, Сигма не стал предпринимать повторную попытку и просто оставил маску в покое. По залу начала разливаться музыка, народ оставив напитки и разбившись по парам они направились в центр зала, только сейчас он обратил внимание, что все: музыканты, дирижёр, гости и дворецкие стоявшие поодаль были без масок, так что он с легкостью мог разглядеть их счастливые лица. — Не обращай внимание, просто не обращай внимание. — говорил он себя.       Сердце пропустило удар, когда прозвучала первая нота следующей мелодии. Кровь, казалось, начала закипать по позвоночнику пробежали мурашки, сделать хоть один вздох сделалось непосильной задачей. Люди закружились в танце, быстро переставляя ноги, выгибаясь в спинах, хватали друг друга за руки и так же быстро отстраняясь меняя партнёра. Ещё одна серия быстрых поворотов и мелодия стала в разы спокойнее и слишком резко оборвалась. Зал погружается в тишину, в которой слышится лишь шуршание нарядов и лёгкое постукивание обуви. Народ, что совсем не выдохнулся от такого жаркого танца, вновь встали лицом к лицу друг перед другом.       Сигма не обратил особого внимания на человека, вставшего около него он вглядывался в спину, дирижёра, который перелистовал партитуру подыскивая что-то подходящее. Его резко дёрнули и теперь он сам стоял с краю толпы и во все глаза рассматривал человека напротив, чуть ниже его самого. Белоснежные, неровно-стриженные, с одной чёрной прядью волосы и поистине удивительные глаза — радужка где фиолетовый перетекает в жёлтый — они сверкали будто драгоценные камни.       Парень, не отдавая себе отчёта подхватил чужую очень тёплую ладонь притягивая неизвестного ближе. Английский вальс, Сигма раньше никогда ни с кем не танцевал, даже на импровизированном балу, устроенном его сокурсниками в университете, он стоял в сторонке с ещё несколькими энтузиастами, парень всегда был простым наблюдателем. Первый шаг, глаза партнёра прикрылись, он не смотрел и при этом чувствовал себя очень уверенно чем восхищал Сигму, он бы так не смог. Парень невесомо касался прямой спины, с немого одобрения опуская руку ниже и прижимаясь чуть плотнее. С каждым новым шагом они прижимались плотнее друг к другу, так не касались временных партнёров из-за чего Сигма чувствовал себя немного сконфуженно. Так странно, так волнующе и так интимно, в голове Сигмы даже промелькнула мысль, а точно ли они незнакомцы. Нежные черты лица начали становится знакомыми, но он быстро одёрнул себя, этого не может быть. Это сон, они ну никак не могут быть знакомы, сказочный незнакомец нереален и никогда не будет таковым.       Парень резко подскочил, на лбу выступила холодная испарина, голова уже не болела, но вот тело до сих пор ломило. — Работа, — только это и смог изречь он. Поднявшись на ноги Сигма вытер краем одеяло лицо, внезапно цепляясь за собственное отражение в зеркальной дверце шкафа. Пропала строгая, серая рубаха, сейчас на нём была белоснежная рубашка с широкими длинными рукавами, поверх которой находился лиловый галстук и пиджак без рукавов удлинённый сзади, цвет которого был как его волосы, может только, немного ярче. А на лице красовалась маска, та самая маска из сна, но как такое вообще возможно? Буквально секунду назад он касался лба. Да и сейчас прикасаясь к ней парень ощущал её как собственную кожу. — Сон, я до сих пор сплю? — Сигма попятился к двери — Так ведь?       Щелкнула дверная ручка, парень пошатываясь пересек квартиру остановившись напротив входной двери. Натянув сапоги на небольшой платформе, которые точно не были его, парень вышел из квартиры не удосужившись закрыть её и даже не взяв с собой ключ, он в принципе не взял с собой ничего, но это его не волновало.       Не дожидаясь потрепанного временем лифта, Сигма быстро спустился к парадному, вынырнув из подъезда его голову заполнил гул оживающих, утренних улиц. Люди, чьи лица были размыты так что углядеть можно было разве что полоску губ. Подобная картина вызвала нервный смешок. Сигма чуть ли, не переходя на бег, направился по проторенной дорожке, прямиком к единственному месту которое он посещал помимо дома, не считая магазины, к казино, к месту своей работы. Других вариантов просто не было.       Сигма был буквально в нескольких метров от него, осталось только перейти дорогу и завернуть за угол он бы так и сделал если бы только не толпа, расположившаяся на дороге и окружившая машину и кого-то ещё, авария. Протиснувшись сквозь незамечающих его людей, к парню наконец пришло если можно так сказать озарение, сердце успокоилось, маска упала на асфальт и он вышел из толпы останавливаясь чуть поодаль. Серость, истекающая кровью и уже потерявшая всякую жизненную теплоту, валялась на асфальте, серость, сливавшаяся с этим неприглядным миром, теперь будет им похоронена. А Сигма? А он просто уйдёт, под руку со своим прекрасным спутником с нежными чертами лица. Уйдёт в более яркое и более прекрасное место, в котором он сможет ещё раз пригласить на танец прекрасного юношу и более не волноваться ни о чём.