Нормальная

С момента принятия Закона, а если быть точнее, с проявления Габи в спальне Четвертой, атмосфера изменилась. Черный и Сфинкс изредка перебрасывались едкими фразочками, пока первому это не надоело, и белобрысый в компании Горбача капитулирует на улицу. Сфинкс скалится и подходит к окну. Снег плотными хлопьями опускается на осиротевший двор Дома, толпа из представителей женского и мужского крыла смешивается воедино. Македонский помогает мне забраться на подоконник, заботливо оставляя на коленях серый потертый плед. На языке вертится вопрос, и я знаю, что Сфинкс это чувствует, и лишь по этой причине его лицо приобретает земельно-надменный оттенок. — Спрашивай, Курильщик, твои мысли проще услышать, чем угадать, - произносит мой крестный. Обиженно соплю пару секунд, которых обычно хватает, чтобы нрав Сфинкса сменился на тот милый лик, о котором так любит трепаться Табаки. Поправляю плед, и мечтаю о чашке горячего какао, как в детстве, когда мама была жива. На горизонте снова появляется зевающий Македонский, и буквально впихивает в мои руки чашку с кофе, услужливо киваю, молчание - его лучшая благодарность. Сфинкс по-прежнему ждет, что я открою ему свою душу, хоть и не одна эмоция на его лице не выдает этого. Цепкий взгляд блуждает сквозь толпу заснеженных лиц, интересно, эмоция радости ему подвластна? — Что у вас с Черным? – наконец, когда чашка пустеет наполовину, я, набравшись смелости, озвучиваю свой вопрос. — Такие выражения используют для любовников, Курильщик, а мы с Черным даже не друзья, - в привычной манере отвечает Сфинкс, изобразив слишком мудрый вид. — Ты понимаешь, о чем я, - смелости перебить его мне еще не хватает. — У вас ведь нет видимых причин для ссор. И если тебе не нравится вопрос, я его перефразирую – почему вы с Черным враждуете? — Все ответы кроются в детстве, и если бы ты попал сюда раньше, возможно, не стал бы задавать такие вопросы. — И вот снова! Все упирается в то, что я – новичок, - недовольно бурчу, падая на пол, до кровати всего ничего, но услужливый Македонский тут же отрывает свои бесцветные глаза, и спешит мне помочь. Отмахиваюсь от него, как от назойливой мухи, с кроватью я в состоянии справится самостоятельно. Сфинкс наблюдает за актом немой сцены цинично и хладнокровно. Нет, я не жду от него помощи, но хоть капля сочувствуя должна быть в этом существе. — Если тебе не нравятся мои ответы – то может пора перестать задавать дурацкие вопросы? – интересуется Лысый, и несчастная кровать продавливается под весом двух худощавых тел. — Прекрасно, - выуживаю из под подушки потрепанный Толстым блокнот. — Тогда я избавлю тебя от этой ноши, и буду молчать. — Сделай одолжение, - а затем поворачивает лицо к Македонскому, совсем теряя интерес к моей скромной персоне. — Сыграем в шахматы? Карандаш, заточенный столовым ножом, скользит по бумаге, оставляя после себя черные линии, которые, в скором времени, складывают в могучего дракона. Разговоры стаи плохо на меня действуют, и вот один из их «плодов». Привыкая к их сказкам, начинаешь впускать в свои сны незамысловатые образы, которые, подобно рою пчел, вьются над несчастным сознанием, пока не выпустишь их наружу. Табаки, что пару раз заглядывал на страницы моего блокнота, сказал, что будь я в Наружности, то порекомендовал бы мне посетить психиатра. «— Но какое счастье, что мы в Доме, правда? – и его лицо буквально искажается приступом истерического смеха». Тогда я впервые задумался, что, если кому и надо к психиатру, то точно не мне, ну быть может, в первую очередь, не мне. — Кипяти воду, - неожиданно произносит Сфинкс, убирая черную пешку с доски. — Скоро они явятся, начнут скулить, требовать чай и загоняют тебя до смерти. В мыслях злорадно мелькает, что лучше бы они загоняли до смерти Сфинкса, но молчу со своими замечаниями, продолжая усердно разрисовывать дракона в черный цвет. Он оказался прав, как только чайник закипел, в комнату тут же ввалилась толпа белых снеговиков, в которых я с трудом угадывал своих соседей по комнате. Но они были не одни, вместе с ними были девушки. В прошлый вечер наиболее положительное впечатление на меня произвела Клео. И какая радость была встретить ее снова, сейчас когда она посещает четвертую с другими представителями женского крыла, после зимней битвы. Чёрный галантно пропускает её вперёд, и даже предлагает свою лучшую толстовку. Мне нравится Клео, она носит чёрные футболки и смешные носки, которые промокли от обильного снегопада. Бледное лицо меняется в счастливой улыбке, и фигура, облаченная в одежду моего состайника, плюхается рядом. На ее лице немой вопрос: «Можно ли воспользоваться твоим одеялом?». Я молча киваю, и Клео с удовольствием сует босые ступни в мое одеяло. Из разговора узнаю, клички двух других девушек, что уже заняли место на полу, ожидая чашки чая. Рыжая и Муха, сидят рядом, с любопытством разглядывая наше жилище. Черный и Горбач мечутся по комнате, пытаясь найти более менее чистые чашки, пока Македонский заваривает чай. — Можно посмотреть? - взгляд Клео падает на мой блокнот. Снова киваю, с опозданием понимая, что лучше было бы отказать, но со словами, иначе она подумает, что я немой. — Очень красиво, - темноволосая снова хвалит мой талант к рисованию. — А почему дракон черный? — Черный – Дракон? – настороженно восклицает Табаки, словно материализовавшись в дверном проеме. — Она говорит про цвет, - непонятно зачем объясняю я, и возвращаюсь к вопросу Клео, — Из всего обилия цветов у меня есть лишь – черный. — Жаль, - Клео улыбается, возвращая мне блокнот, и мы вместе сползаем на пол, присоединившись к компании девушек и Табаки. В блаженной тишине, которую Табаки, со всех сил пытается нарушить своим пением, мы пьем чай. Черный пристраивает с другой стороны от Клео, грея озябшие пальцы о края чашки, Клео, как бы само собой говорит о том, что ему было бы неплохо обзавестись перчатками, но блондин лишь отмахивается, пряча довольную улыбку в горячем напитке. — Почему Клеопатра? - неожиданно произношу я. Девушка дергается, это в четвертой к моим вопросом привыкли, остальные с насторожённостью относились к моему излишнему любопытству. — В детстве увлекалась Древнем Египтом, - она дёргает плечами, словно не желает возвращаться в прошлые воспоминания. От её увлечения не осталось из следа, только кличка, которая со временем сложилась в более простой, и удобный вариант - Клео. — Кто дал тебе кличку? – продолжаю я допытываться, как бывший Фазан. Девушка ласково щёлкает меня по носу, и нутром я чувствую, как Сфинкс устремил на меня свой гневный взгляд. Кажется, я опять нарушил какое-то негласное правильно Дома. Лихорадочно пытаюсь порыться в своих мыслях. О крестных, как в частности и о Сфинксе, разговоры заводили часто, когда они успели наложить табу на эту тему? — Ты слишком юн, чтобы его помнить. — Я старше тебя, - недовольно бурчу, допивая остывший чай. Смена моего настроения вызвала лишь улыбку на ее лице. — Да, - соглашается со мной Черный, — Но в Доме Клео живет дольше. Клео, наконец-то, выпутывается из моего одеяла, и ее тонкая рука тянется к батареи, на которой целая армия носков. Табаки, замолкает на полуслове, и в комнате нависает неожиданная тишина, до сели невиданная и пугающая. Краем глаза замечаю, что все внимание Шакала приковано к силуэту девушки, словно он впервые ее видит. — Ты выглядишь, как нормальная! - восторженно воскликнул Табаки. — С твоих уст звучит, как оскорбление, - смутившись произносит Клео, и вернувшись назад, в компании желтых носков, снова кутается в одеяло. Табаки снова переключается, и теперь все цело поглощён разговором с Рыжей, кажется, они старые друзья. Клео, после замечания Шакала, чувствует себя неуютно, Черный упорно пытается ее разговорить, но натыкается на глухую стену, мне это знакомо. Темноволосая улыбается Македонскому, когда тот решается подлить в ее чашку горячего чая, но до конца вечера чашка остается нетронутой. Запрыгивая в меховые ботинки, девушка быстро прощается со всеми, Черный едва поспевает за ней, и с приоткрытой дверью в комнату влетает порыв холодного ветра, заставляя присутствующих вздрогнуть. — Ты ее обидел, - сухо произносит Сфинкс. И я замечаю, что он по-прежнему наблюдает за всем происходящим в комнате, с каким-то сонным видом. — А что я такого сказал? – озадачился Шакал. Для него сравнение с нормальным звучало бы равносильно вызову на дуэль, никак не меньше. — Клео отходчивая, - словно пытаясь успокоить Сфинкса, произносит Рыжая. — Да, - Муха противно хихикает. — Поэтому ее и любят Неразумные.