Нормальная

Не отвечайте зеркалу на вопросы

Женское крыло обдает обилием запахом, стараюсь не дышать полной грудью, удушающая сладость духов оседает в легких подобно сигаретному дыму. Шагаю быстро, игнорируя косые взгляды Рыжей и Русалки, перезвон колокольчиков догоняет меня у двери в кабинет воспитателя, но я уже шагаю в другую реальность, на сегодня мне будет достаточно одного сомнительного разговора. — Садись. Крестная в серой униформе кажется частью интерьера, кивая, стараясь, лишний раз не раздражать ее голосом или мимикой, хочется вернуться в шестую, а не застрять в Клетке, иначе Черный разнесет ту половину Дома, что не пострадала в прошлую драку со Слепым. — Мы дозвонились до твоего отца. Она поджимает губы, пытаясь что-то рассмотреть на моем безучастном лице. После смерти мамы нас перестали связывать какие-то узы, он пытался забыться в бесчинном количестве алкоголя и женщин с силиконовыми губами, для меня место в его забытье не нашлось. Я напоминаю ему ее, и с каждым днем это раздражение росло. Мама ушла, оставив меня, как немой укор мужчине, которого она любила. Когда я замолчала, игнорируя внешний мир, какая-то добрая душа подкинула ему буклет Дома, и отец не задумываясь скинул меня сюда, как ненужный груз с своих плеч. Тогда я и познакомилась с Крестной, и тогда она уже видела это выражение лица. — Он не сможет забрать тебя раньше. Придется провести в стенах этого заведения еще какое-то время. Но он очень просил тебе передать тебе, что впечатлен твоими результатами. Киваю головой, это информация явно обрадует Черного, у нас еще будет время, что мы проведем вместе. Крестной нужны слова, но сегодня я не могу дать ей желаемого. Дверь тихо скрипит, нужно повернуть голову, показать, что я заинтересована в данном акте, но откровенно говоря мне плевать, гораздо важнее то, что Курильщика оставили в Могильнике, в ужасном месте, где пахнет скукой и лекарствами. — Проходи, мы закончили. — Спасибо, - кивает Р Первый, и Крестная, окинув меня грустным взглядом уходит из собственного кабинета. Смотрю на воспитателя четвертой сквозь опустившуюся челку. Мне нравится Ральф, но совсем не в общепринятом смысле. Мне нравилось слушать его рассказы о том, что происходит за стенами дома, в так называемой наружности. Он устраивается у окна, закидывая в рот орехи, которые предлагает мне, вежливо отказываюсь. — Я хотел с тобой поговорить, - окидываю его взглядом, как бы выражая свою заинтересованность в происходящем. — Это касается Курильщика. Тут я уже встрепенулась, долго немой притворяться не получится, мы уже имели опыт частных бесед, поэтому увильнуть от диалога кивками головы не получится. — Почему его оставили в Могильнике? Новостей было мало, Пауки молчали, сколько бы мы не обивали пороги их кабинета, в последний раз нам пригрозили, что устроят на соседние кровати в палате Курильщика, раз мы с Черным так печемся о его здоровье. — Это обычное обследование. Для него это полезно. — Он больше не Фазан, чтобы так переживать. Здоровье Курильщика вполне удовлетворительно. Осмелиться говорить с воспитателями о стаях дело гиблое, но нужно играть по их правилам, если хочешь что-то вытянуть. Первый Р застывает, переводят взгляд с окна на меня, и явно замечает футболку, что на пару размеров больше. — Про Фазанов говорить не тебе, в твоем случае гораздо ближе Псы. Тушуюсь под его взглядом, и он заостряет взгляд на шее. Конечно, девушки Псов предпочитают носить ремешки, как бы показывая свое единение. Черный же никогда этого не предлагал, мол решай сама, а вот вещами делился вполне охотно, и меня это устраивало. — Что тебе известно о смерти Помпея? — То же, что и всем, - пожимая плечами. Ральф наивно думает, что кто-то станет болтать о прошлом вожаке Псов, или точнее о его глупости. Порой Лес может открыть глаза на произошедшее, но эта стихия воспитателю не подвластна, тут я начинаю ему завидовать. — Тогда подскажи, пожалуйста, почему все говорят только эту фразу? — Потому что все в Доме питаются одними и те же слухами. Хотите больше – интересуйтесь у Логов, - откидываюсь на спинку дряхлого стула. В футболе Черного можно найти не только спасительные объятия, но и силу вожака, что сейчас весьма, кстати. — Иди, скоро ужин, - Ральф кивает на дверь, и я подрываюсь, слишком радостно, что не может укрыться от его глаз. — Стоит хоть иногда ночевать в своей комнате, чтобы не было лишних вопросов. — Разве кто-то посмеет перечить вожаку? – интересуюсь больше в воздух, тихо закрывая за собой дверь. Проскальзываю в коридор, торопливо преодолеваю путь до шестой, но без приключений не обходится. Встречаюсь взглядом со Сфинксом, Сфинкс встречается взглядом со мной. Опускаю глаза, - он в футболке Чёрного. Видно замечая мое удивление, Лысый охотно делиться. — Теперь будем играть с тобой в одной команде. — Что-то я не нахожу тебя фанатом капитана этой команды, - язвить в ответ не хочется, но получается как-то само по себе. На помощь приходит Чёрный, который удивлён не меньше. Они ведут неторопливый диалог, я посылаю блондину улыбку, и спешу покинуть это место встречи, им есть о чем поговорить, и вряд-ли этому разговору нужны свидетели. В шестой пусто. Псы, как и все обитатели Дома, пытаются насладиться компаниями перед вынужденной разлукой. Не нахожу ничего лучше, чем навестить Курильщика. Тот немного веселеет, когда я опускаюсь на его кровать, мед сестры недовольно смотрят мне в след, снова пришла нарушать их идиллию. — Привет. — Привет, Клео. Сегодня он хотя бы улыбается, а не строит вымученный оскал. — Ты сегодня одна. — Чёрный подрабатывает психологом для Сфинкса. Курильщик удивляется, даже он знает, что эти два человека не могут находиться в одном помещение без перепалки. — Разве им есть о чем говорить? — Не думаю, что они будут говорить, а скорее будут пить. Спирт, разведенный яблочным соком - знаменитое пойло Псов, наверное, тоже самое, что и еловая настойка Табаки в четвёртой. В каждой стае найдется свой любитель экспериментов. — Им не нужно говорить друг с другом. В юности они получили страшные раны, и здесь они как раз для того, чтобы наносить их другим. Не знаю, зачем я это говорю, Курильщик строит удивлённый взгляд. Наверное думает, что сейчас я говорю как Сфинкс. — Даже Чёрный? — Даже он. Возвращаюсь в шестую лишь, когда один из Пауков в третий раз напоминает об отбое. Сую ноги в ботинки, после обещания Курильщику, что вернусь завтра. Чёрный улыбается, протягивает мне пару бутербродов, с чувством благодарности принимаюсь за еду, думая о том, что в следующий раз нужно принести Курильщику что-то из съестного. Не спрашиваю про Сфинкса, и тем более про одежду Чёрного на нем. Рассказываю о новостях от отца, и блондин веселеет. Едва я успеваю покончить с едой, как парень тянет меня на кровать. Пора спать. Чёрный во сне бормочет что-то о параллельных мира, и я гадаю, о чем же они говорили в этой тесной коморке? Пытаюсь уснуть, прислонив голову к сильному плечу, под тихое сопение его состайников. Сквозь пелену маячащего сна, я слышу голос, что зовёт меня по имени. Широко открываю глаза лишь, когда тихий шёпот достигает моих ушей. — Клео. Иди сюда. Шумно сглатываю, вжимаясь в потертую футболку. Зовущий голос принадлежит Сфинксу. Жмурю глаза, нащупываю под подушкой ошейник Черного. Теплая кожа душит, но зов не уходит. Провожу пальцем по ошейнику, я всегда могу вернуться назад. У меня всегда будет выбор. Я уже сделала его, когда выбрала Черного. С этими мыслями я проваливаюсь в темноту. Темнота пахнет сосновыми шишками, дождем и сигаретным дымом. Скидывая с носа ботинок пожухлую траву, иду к закусочной. Ее белый свет подобен маяку, а мы сбиваемся вокруг, как мотыльки. В закусочной многолюдно и шумно, но того, кто меня звал, я замечаю почти сразу. Пальцы непроизвольно тянутся к ошейнику, что перекочевал в мой карман, так проще ощущать связь. С шумом падаю на свободное сиденье, оповещая о свое присутствие. Слепой вскидывает голову, его руки скользят в миску, что полна штукатурки. — Зачем звал? На Сфинкса стараюсь не смотреть, мои пальцы тянутся к его чашке, по аромату определяется кофе, позволяя себе наглость, и делаю пару глотков. Лысому, кажется, все равно, что я позарилась на его напиток. — Поговорить хотел. — Мы могли поговорить и там. — Да ладно тебе. Можешь считать, что у нас свидание. Зеленые глаза смотрят с интересом, ожидает моего выпада, а я лишь расслабленно растекаюсь на обивке диванчика. — Решил посветить Черного в мире Изнанки? — Беру на себя твою ношу, ведь ты не спешишь этого сделать. — Что ты хочешь от меня услышать? – закрываю глаза. Я могу уйти. Могу сделать это прямо сейчас. — Ничего, - его слова пахнут честностью. — Просто решил проверить, не разучилась ли ты путешествовать в параллельные миры. Он выуживает из кармана потертую пачку сигарет, и толкает мне. Черными ногтями я вытягиваю одну сигарету, подношу к губам Лысого, Слепой уже греет огонек. А я спешу прикончить кофе в его кружке, отставшей эту бурду пить невозможно, даже с двумя ложками сахара. — Мы с тобой, словно египетские древности, - тихо проговаривает парень, выпуская дым в форточку. — Сфинкс и Клеопатра. — Просто древности, - уточняю я, и ежусь, откуда-то приходит сквозняк. — Которые больше никому не нужны. Которых списали в утиль за профнепригодность. — У тебя есть Черный, - напоминает Сфинкс, сигарета из его губ кочует к Слепому, и я вообще не понимаю, что делаю за этим столом? Но не понимает и Лысый, или хорошо делает вид, Дом - это свалка, куда отправляют подобных нам. Мы не нужны реальному миру, не нужны ебаной Наружности, раз уж на то пошло. С улицы дует холодный ветер, пронося по залу опавшие листья. Здесь осень, и холодно, а на мне лишь старая футболка и теплый ошейник, который липнет к моему бедру сквозь тонкую ткань пижамных штанов. — А у тебя Русалка, - парирую в ответ, ставя пустую чашку на стол. — Прошу, не надо меня больше звать сюда. — Ты и так слишком долго.. Я не решаюсь дослушать его нравоучения, и снова проваливаюсь в тьму. Рука под подушкой расслабляется, вжимаюсь в грудь Черного, и держу глаза открытыми. Хочется разбудить парня, и сказать ему, что люблю, но вместо этого просто вожу пальцем по его плечу. Это вполне может подождать до утра, решаю я, наконец-то, проваливаясь в сон.