Было невозможно смотреть на больничные коридоры, заполненные людьми, на бледных медиков, которые бегают один за одним, прося подать всё необходимое для операции.
Томас не знает, что он здесь делает. Пару часов назад умерла его сестра-близнец, попала в автокатастрофу.
Брюнет ходил вдоль стены, как цепной пёс, лишённый покоя и частично разума. Он буквально гипнотизировал двери палаты, он прекрасно знал, что за ними происходит. Внутрений голос кричал ему:
—
Что ты забыл здесь, Томас?
С каждым словом он становился громче.
—
Убирайся, Томас. Ты не имеешь к этому абсолютно никакого отношения.
Игнорировать это становилось
труднее, практически невозможно.
За каждым его шагом внимательно следили люди; родные и близкие оперируемого человека. Никто из них не знал, кто он такой. Он не числился ни в списке родственников, ни друзей, ни даже просто знакомых.
Всё взгляды были прикованы к нему, но Томасу было всё равно. Он даже не знал имени человека, которому сейчас пересаживают сердце его сестры. Его погибшей сестры…
Воспоминания трёх часовой давности вспыхнули в голове.
На фоне бледного предрассветного неба горели голубые и красные огни. Томас слышит обрывки фраз врачей. И слова, которые врезались в его память особенно ярко: «Черепно-мозговая травма. Смерть на месте».
Сквозь радиопомехи продолжали звучать голоса врачей, но Томас уже не слышал. Он приковал взгляд к незнакомой женщине. Она захлёбывалась рыданиями. Брюнет и сейчас не знает, кто она вообще такая.
В воспоминаниях всплыл её белый джип: капот скрывался в погнутых стеблях и погубленных цветках подсолнухов, которые росли вдоль дороги. Томас помнит сломанный в щепки забор. Помнит асфальт, густо усеянный осколками стекла, словно гравием. Помнит кровь. Слишком много крови. И окровавленный шарф сестры, лежавший в самом центре этой суматохи. Он показался парню таким невесомым, когда тот поднял его.
Он помнит руки в перчатках, которые крепко держали его, не давая броситься к ней.
Его не пустили. Не хотели, чтобы он её видел. Он в одиночестве стоял на обочине, ещё раз осматривая картину произошедшего, затем не выдержав, прыгнул в свою машину и помчал в сторону больницы.
Появление врача отвлекло парнишку от своих мыслей. Седовласый пожилой мужчина в голубом врачебном костюме сразу привлëк к себе всеобщее внимание.
Остальные присутствующие мигом бросились к нему, облепив врача со всех сторон, посыпались многочисленные вопросы, касающиеся состояния пациента.
Томас терпеливо выждал, пока врач ответит на всё вопросы и останется один. Парнишка подошёл к мужчине, косясь на счастливых людей; на людей, которые узнали приятную весть; на людей, чьего родственника только что спасли. Спасли ценой чужой жизни.
— Вы что-то хотели, молодой человек
? — поинтересовался доктор, заметив растерянного юношу.
— Да, я бы хотел узнать имя человека, которому сейчас пересадили сердце.
— Я не могу разглашать конфиденциальную информацию о своих пациентах.
— Как же так? Я имею право знать, кому вы пересадили сердце моей сестры — Томас стал ещё более угрюмым, ему становится не по себе, хочется стереть весь этот кошмар из своей памяти. Но не выходит, придëтся смириться с мрачной безысходностью.
— Вы брат Терезы Эдисон? — взгляд врача помрачнел, он печально посмотрел на юношу — Примите мои соболезнования.
Затем достал из кармана своего халата ручку и клочок бумаги, игнорируя вопросительный взгляд карих глаз, он начал быстро выводить корявые символы. Вложив в руку Томаса записку, мужчина сочувственно похлопал его по плечу и удалился.
Тереза была ангелом, обожала животных. Старалась обогреть лаской всех, кого могла. Она мечтала лечить детей, поступив в медицинский, закончила второй курс на отлично. Томас знал, что она могла пожертвовать собой даже после смерти, чтобы спасти других.
— Даже после смерти ты готова подарить себя миру, мой светлый ангел. Если ты смотришь на меня с неба и слышишь, я хочу чтобы ты знала. Я буду беречь и охранять твоë сердце, сестрëнка — С этими словами Эдисон устало потëр руками лицо и покинул больницу.
Пора ехать домой и чуток подремать, он валился с ног, ещё сегодня нужно было встретить родителей на вокзале. Как он посмотрит им в глаза? Он же обещал беречь свою единственную сестру. Не уберëг.
***
Члены семьи находились на кухне. Мать всхлипывала, отец утирал ладонью слëзы.
— Сынок, мы деньги привезли, если нужно — прошептала мать, обращаясь к Томасу.
— Ничего не нужно, мам — печальные глаза юноши взглянули на мать, которая даже в такой ситуации посмела заикнуться о деньгах — Сейчас должен агент из похоронного бюро приехать. Выберем всё для неë, не хотелось ничего без вас решать. О деньгах даже не думайте, выбирайте для неë самое лучшее.
У калитки уже стоял похоронный агент, мужчина средних лет, обыкновенной внешности. Томас пропустил его во двор. Полчаса они сидели и выбирали всё необходимое для похорон.
***
Похороны пришлись на тëплый солнечный день. В ногах у Терезы лежал ворох цветов. Томас положил охапку сирени, а стоящая рядом мать две скромные розы.
Мать пришла в вычурном чëрном платье и шляпке с вуалью. Отец оделся скромнее, чëрная рубашка и такого же цвета костюм. Подруги Терезы тоже в тëмном, с траурными кружевными полосками гипюра на голове.
После окончания церемонии всё разошлись, один Томас остался стоять рядом с могилой.
Рассматривая лицо сестры на фотографии, он вспомнил про записку в своëм кармане.
Утерев слëзы, парень развернул записку и прочитал заветное имя.
Ньют Паркер
Ещё несколько минут он всматривался в эти буквы, произнося это имя снова и снова.
