Феликс и другие алкоголики

Душная, слишком давящая на разум, обстановка, пьянящий и противный запах дешевого алкоголя и не менее дешёвых сигарет резко сменяется на свежий, пыльный и прохладный уличный воздух. Острый ночной холод быстро и до конца трезвит парня, когда тот поспешно выскакивает на улицу. Ликс оглядывается, хочет найти тех двух, которые уже вышли на улицу перед ним. В его глазах все ещё стоит тот момент, когда Чанбин хватает Хвана за шею сзади и выводит. Феликс находит их и сразу бежит. Он не собирается их разнимать, нет. Он хочет посмотреть на это кровавое шоу. Хотя в душé он беспокоится за обоих, но не хочет это признавать. Он никогда этого не признавал, никому не говорил, что беспокоится и в этот раз не будет. Не его это, показывать свои чувства. Не умеет он и не желает уметь. Несмотря на такое мнение обо всем этом, лицо все же предаёт и показывает лёгкое беспокойство. На самой середине серой улицы, чуть поодаль злощастного клуба, драка в самом разгаре. Толпа пьяных и трезвых людей уже начала собираться, закрывая собою вид и проход. Однако Ли кое-как пробрался и сейчас смотрит на этих двоих с восхищением и страхом, о котором ещё сам не знает. Хван выигрывает, и Ликс это видит, но Чанбин не хочет сдаваться, хоть и сам видит разницу в силе. Хенджин знал с самого начала, что Бину с ним не тягаться. Мужчина лежит на асфальте и пытается отбиться от сильных ударов, пока Хван бьёт в грудь, в лицо, по ногам и рукам. Красная кровь видна на теле обоих, хоть на улице работает один тусклый фонарь, который освещает только пыль. Крики и маты. Рыки и плевки кровью. Феликс не выдерживает, фыркает и бежит разнимать этих двоих. Оттаскивая от Бина Хенджина и напрягаясь до невозможност, чтобы сделать это, он загораживает путь Хвану, не давая тому подойти к лежачему. Чанбин кряхтит и медленно встаёт. Все лицо в крови, губа разбита, висок красный – на нем тоже кровь. Хван не лучше: разбитые бровь и скула красуются на его лице, костяшки кистей в крови. Оба тяжело дышат. Хван смотрит Бину в глаза, пока тот облокачивается руками на свои коленки и сплевывает очередную массу крови. Драчуны начали приходить в себя. — Ну и какого хрена? — толпа медленно расходится, но парни продолжают стоять. Дыхание постепенно приходит в норму, но вот покалеченные места жутко болят, как и голова. Кровь не сходит, бровь Хвана красная, на что он внимание не обращает, но вот Чанбина немного волнует его разбитая губа. Он аккуратно дотрагивается до губы и смотрит, насколько все плохо, после облизывает покалеченное место на губе и опять потирает. Феликс равнодушно и с маленьким раздражением смотрит на еле живого Бина, который и развязал драку, с целью выяснения ответа на свой вопрос. — Да потому что. — Понимая, что такой ответ парня не устроил, Бин продолжает, — Этот мудила тебе наркоту продавал? — Чан смотрит в глаза Хвану. Следующее он говорит ему. — Если ты, — Бин тычет пальцем в Хенджина, — подойдёшь к нему, переводит палец на Ликса, — или продашь ему хоть что-то, живым тебе не быть. Я предупредил. — Чанбин опять сплевывает на асфальт и облизывает уже сухие губы. Хван немного пребывает в шоке. Он смотрит в глаза Бину, из-за чего у того возникает чувство стыда. Почему? Чанбин сам не знает. Эмоции Хвана очень смешанные. — Никому я ничего не продавал. — Хван возмущён, его ещё никто так не унижал. — И не собирался. Я эту дрянь вообще ненавижу и вам не советую. — Хенджин дотрагивается до брови, — ты вообще кто? Чанбин игнорирует вопрос, взгляд мужчины меняется, теперь в нем нет отвращения и желания убить. В этом взгляде непонимание. — Зачем тогда ты просил его танцевать на пилоне? — два удивлённых глаза уставились на Хвана, потом к ним прибавились ещё два возмущенных и слегка смущенных. — Я хотел узнать, почему он плакал. — Что? — Феликс опять начал вскипать. Грозными медленными шагами он начал идти на спокойного Хвана, — И как это связано с танцами на пилоне? Хван закатил глаза и прикрыл их рукой. Вздохнул и посмотрел на Ликса, — Ты бы все равно не станцевал, я это понял спустя некоторое время, после знакомства с тобой, но вот это можно было использовать в другое хорошее дело. Две пары глаз все ещё непонимающе смотрели на Хенджина. Тот ещё раз вздохнул, отвёл взгляд на дом, делая вид, что рассматривает его кирпичные, черные от грязи стены. — Я хотел предложить тебе рассказать мне причину твоих слез вместо танцев на пилоне. Так понятней? Феликс усмехнулся и провел языком по зубам. Его хотели провести и почти сделали это. Он оставил язык на клыке, и странно покосился на Хвана. Немного посмотри на него, он сделал резкое движение головой снизу на левый бок. — Так, сейчас не понял. В каком смысле? Это шантаж? — Нет, ты путаешь понятия. Шантаж, — Хван поднял глаза к небу, — это все таки другое. Например, — он решил посмотреть на Ли, в самые глаза, — если бы ты станцевал, а я заснял, после угрожал постоянно это показать людям, если ты что-то не сделаешь. — Хван сделал паузу, потирая скулу, — А это...замена? — Замена? Это настоящая манипуляция! — Ликс сжал кулаки до белых кончиков, а ногти впились в кожу, — Зачем тебе было знать, почему я, — Ли смялся, он отвёл взгляд и проговорил следующее очень тихо, будто такое слово для него в новинку, — плакал? — парень вернул грозный взгляд, — Что тебе от этого? Хван пожал плечами. Моргнул, немного надул губы, потом очень грустно посмотрел на Ликса, но, увидя грозный, и...запутанный? взгляд младшего, только глубоко вздохнул, растягивая губы в линию и часто моргая. — Знаешь, — Хван облизнул губы, — в детстве я хотел себе брата, и мне кажется, — он осмотрел Ли с ног до головы, и, пряча голову и шею в плечи, параллельно сжимаясь и говоря тише, он поднял брови, — что ты можешь им стать. — Хван испугался, что его слова могут неправильно понять, — Я имею в виду, что мы можем дружить? Я могу помочь тебе выйти в люди. Избавиться от этого. — Хенджин проводит рукой по воздуху, тихо выделяя и растягивая последнее слово. Тут пришло время удивляться Бину, он округлил глаза и угрожающе пошёл на Хвана. — Как брату? Ты думаешь, мы поверим в эту чушь? Давай честно, ты хочешь его? — Со показал пальцем на Ликса. Если бы тот сейчас что-то ел или пил, то точно бы подавился. Глаза младшего заметались. Стало жарко. Хотелось уйти. Парень пошаркал по карманам. Где шприц? Он точно клал его в карман... Две пары глаз: один удивлённый, а другой хотящий убить. И оба уставились на Хвана. Глазные яблоки парня расширились. Он нервно и часто замахал руками и головой. — Что? Нет. Я хочу помочь. Правда. — руки легли на грудь к сердцу. Феликс решил не отмалчиваться, стоя в сторонке, он решительно подошёл к Хвану. Что не сдвигается с места, но иногда пошатывался. — Мне не нужна помощь, особенно от тебя. Уходи. — видя, что парень не собирается уходить, Ликс переходит чуть ли не на крик, — Иди, — Палец Феликса показывает в неопределённость: он крутит им, а позже и сам начинает крутиться в поисках места, куда бы послать Хвана. Глаза парня метаются, а рот так и остается открытым. Он сдаётся и поворачивает обратно. Из-за роста он находится на уровне ключиц Хенджина. — Не важно, куда хочешь. Просто сгинь. — Феликс переходит на обычный тон, даже тихий, и закрывает лицо двумя бледными и худыми ладонями, ведёт ими вниз, стягивая лицо. Чанбин вздыхает, медоенно крутит головой. В голове мужчины много всего. Он подходит к Ликсу, берет парня за руку, смотрит в глаза Хвану, — Даже не думай сделать этому человеку больно. — уводит наркомана. Феликс, на удивление, даже не сопротивляется. Хван продолжает стоять на месте и лишь грустно смотрит в след двум уходящим мужским фигурам. Единственный на улице, и тот тусклый, фонарь гаснет и снова включается. Ветер пробивается под кожу, заставляя ежиться. В голове Хвана опять много всего, слишком. Кажется, что мысли и догадки начали формировать лабиринт, пытаясь запутать парня в нем. Хван поднимает голову к чёрному и тусклому небу. Он стоит в одной майке, от этой мысли на его лице появляется грустная улыбка. На лицо Хенджина падает капля одинокая и мокрая капля. Небо начинает плакать. Парень остаётся один. *** Дверь квартиры Ликса медленно открывается. Первый входит владелец, за ним его друг. Глаза младшего подкатываются, а сам он поворачивается всем телом к Бину. — Спасибо, что довёл до дома, не заблудись по дороге в свой. Пока. Ёнбок пытается выпроводить мужчину за дверь, но быстро сдаётся, так как почти сразу понимает бесполезность этого дела. — Что ещё? — Ли устало потирает глаза рукой. — Я остаюсь жить у тебя. — мужчина сказал это спокойно и непринуждённо, проходя в глубь квартиры и ставя ее хозяина в ступор. — Ну и какого... — Чан уже не слушает Ликса, он погружается в свои мысли. Место, где жил Феликс, выглядело ещё печальнее, чем можно было представить. Обои напрочь отсутствуют, вместо них тут серые, как камень или тлен сигарет, стены. Мебели мало, и она вся пыльная, будто никто никогда не убирал в этой квартире. Бин проходит мимо тумбы, проводя по её поверхности указательным пальцем. Поднимая руку к лицу, он морщится. Вздыхает, воздух тяжёлый и прокуренный. Чанбина начинает тошнить. Он идёт открывать окно, и, как только он это делает, свежий, если сравнивать с комнатным, воздух врывается в помещение. Становится чуть легче. В квартире очень холодно и мрачно. Кровать одна, но она старая, кажется, что постельное белье никогда не меняли, если находящееся на кровати можно назвать постельным бельём. Подходя ближе к спальному месту Феликса, Со стал замечать использованные шприцы, которые валялись около сползшего одеяла. Чанбина пробивает ужас, шприцов было много, очень. Кинув мимолетный взгляд на вдруг замочавшего Ли, на лице которого была написана просьба "не подходи к ней", он идёт к прикроватной тумбочке, открывает. В глазах отражается страх и ужас: там этого "добра" ещё больше. Мужчина вздыхает, к нему подбегает парень и пытается оттащить, но Бин все сгребает в руки и решительно идёт на кухню. Ли следует за ним. Сбрасывает все в пакет и, несмотря на гневного Феликса, что пытается вырвать пакет из рук Со, выходит на лестничную площадку к мусоропроводу и выбрасывает. Феликс зол, многие думают, что в таком состоянии он может и убить. Чанбин заходит обратно, но не встречает в прихожей Ли. Прислушавшись, он обращает внимание на копошение на кухне, сопровождающееся тихим ворчанием. Подходя к кухне, видит Ёнбока, который что-то усердно прячет. — Этой гадости больше не будет в этом доме. Феликс оглядывается через правое плечо. Брови сведены вместе, а губы надуты. Взгляд не обещает ничего хорошего. — Ты должен мне деньги за это. — Нет, не должен. — Должен! Это был мой единственный заработок. А ты его загубил. — Ликс говорит грубо и громко, не волнуясь о соседях. — Найдёшь другую работу. А сейчас идём спать, уже поздно. — Голос Бина тихий и спокойный. Он неспешно подходит к Ли, берет аккуратно, но крепко за руку и уводит в ванную комнату. Ли идёт за ним, хоть и в душе он злится. Как бы Ли не хотел выпроводить Со, это был предел. Мужчина долго терпел это поведение Ликса и теперь отступать не собирается. Феликс знает, что Чанбин уже не уйдёт. Будет жить здесь, пока не добьётся своего, но парень не собирается ему уступать. — Мой руки. С грязными спать не пойдёшь. — Хорошо, пап, а ужинать будем? — Феликс. Парень взыхает и делает, что ему приказали. Он переводит раздражительный взгляд на Бина. Замечает на лице мужчины много садин, царапин и синяков. Выражение лица, как и взгляд, Ликса смягчается. Он отводит взгляд и уходит. Чанбин тоже моет руки и выходит к Феликсу, который уже лежит на кровати лицом от мужчины. Чанбин проходит к нему и садится на край. В комнате темно, на улице тоже. — Кровать одна, делиться не собираюсь, уходи к себе. — Ликс не поворачивается. — Не уйду. А место на кровати хватит на двоих. Двигайся. Чанбин ложится рядом с Феликсом, который пытается выпихнуть мужчину с кровати, но сдаётся и ложится, как и Со, на спину. Немного полежав и подумав о всей этой ситуации, у парня просыпается совесть. Он поворачивается к Чанбину, который уже засыпает. Встаёт и уходит в ванную комнату, чем будет старшего. Возвращается с маленькой сумочкой в руках и включает свет. Чанбин вопросительно и сонно смотрит на младшего. — Садись, раны будем обрабатывать. Со удивляется, но садится и молча смотрит на Ликса. Того это раздражает и он сквозь зубы говорит мужчине что-то гневное. Бин смеётся. — Не смейся, не то сам будешь обрабатывать. — Неужели у Феликса проснулась совесть. — Чанбин рад. Рад, что Ликс начал потихоньку таять. Мужчина засчитывает это, как свою маленькую победу... На улице дождь, темно и холодно. Ли уже спит, а Чанбин лежит лицом к лицу Ёнбока. Он поправляет упавшую прядь на лицо Ликса. — Я обещаю, ты не погрязнешь в этой тине. Мужчина нежно, едва касаясь, целует в лоб парня, улыбается и засыпает.