прочь из моей головы.

- уходи. уходи, покинь эту комнату и мою жизнь навсегда. испарись, скройся, растворись, что угодно, но, пожалуйста, не возвращайся, ни в коем случае. я устал. устал ненавидеть тебя, устал любить. я не могу дышать, когда ты рядом. я не хочу существовать, когда ты бегаешь от даши к лере и обратно. я хочу умереть от разрыва сердца, когда ты говоришь со мной. я у с т а л. я плачу, словно мне снова четыре, когда дверь за тобой закрывается. реву навзрыд, ничего не стесняясь. а чего? я чувствую, что ты встал перед жалюзи и наблюдаешь. и мне не стыдно. я же слабак. ты сам так говорил, помнишь? меня всегда это очень ранило. я потом еще долго думал над этим, хотел стать сильнее. хотел перестать выражать эмоции. хотел быть как ты. издеваться над людьми и не мучиться угрызениями совести. хотел быть уверенным, не теряться, понимаешь? нет, ты не поймешь. потому что я хотел быть тобой. потому что ты бы не растерялся, если бы я сорвался на тебя ни за что. ты бы не нагрубил мне, не заревел так по-детски от обиды. потому что ты - не я. а я не ты. и я, наверное, даже жалею об этом. я правда восхищаюсь тобой. ты такой сдержанный и холодный, что я на твоем фоне кажусь импульсивным ребенком. ты столько всего пережил, что тебе хочется подарить вообще всю любовь, которая есть в этом мире, потому что ты заслужил. подарить, а потом отправить нахуй, потому что вы, «артем александрович», такая мразь иногда! и ты заходишь. а я отворачиваюсь в сторону окна, потому что не хочу тебя видеть. на самом деле - очень хочу, но мне обидно, что ты так со мной поступаешь. внешнее холодное спокойствие отражающегося в окне стрелецкого рушится к чертям. - матюш... и ждет, зараза. хочет, чтобы я обернулся на его голос. ну уж нет, спасибо. сейчас снова скажет, что я слабак. - прости. что? стрелецкий? признает вину? - за что? да, матвей хочет, чтобы он сформулировал все словами через рот. он не экстрасенс, придумывать смысл словам артема - не его прерогатива. - я идиот. и мы оба это знаем. матвей, прежде стоявший спиной, как мраморная статуя, обернулся и заинтересованно поднял брови. - и ты, матюш. тоже не лучше. кривая ухмылка пронизывает губы матвея. да, он идиот, раз влюбился в рандомного мужика из самолета, а потом улетел за ним в москву и живет теперь в офисе. даже спорить не с чем. - подойди ко мне. мешкается секунду, но, кажется, чисто для приличия. между ними около одного метра, но и этого достаточно, чтобы опустить голову под натиском внимательных светлых глаз. артем делает еще один шаг. полметра. матвей почти на 100% уверен, что чувствует его каждой клеточкой тела, слышит сердцебиение и ощущает внимательный взгляд. матвей на 200% уверен, что готов прямо сейчас помереть. - мы оба с тобой последние идиоты. артем делает еще шаг. десять сантиметров. «поднять голову» становится наистрашнейшим испытанием, но матвей справляется. и хочет прямо сейчас провалиться под землю. во взгляде у стрелецкого - такая нежность, что голова кружится и ноги подкашиваются. и даже если это все - провокация, то матвей готов на нее повестись, только бы это продолжалось еще несколько минут. пожалуйста. а потом и десять сантиметров между ними перестают существовать.