Однажды под дубом

Разочарование. Оно ощущается почти физически, оседает металлическим привкусом на кончике языка. Или это всё же кровь? Плевать. Просто выкинуть из головы эту грёбаную сцену осознания, что его наставница — Великая Елена Мортинова — просто использовала Марка в своих грязных играх. Марк проигрывает в голове момент, когда она обещала ему власть, богатство и, что самое главное — свою любовь. Давно пора бы принять, что в мире часовщиков обещания — пустой звук. Даже фейра это уяснила, а он держался за наставницу, как за спасательный круг. И не так давно он услышал разговор, который слышать не надо было и понял, что его верность — всего лишь разменная монета. Ненужная пешка на столе гроссмейстеров этого мира. Выходить из замка было тяжело, но холодный ноябрьский воздух отрезвляет мысли и заставляет задуматься: "а ты сам всё ещё привязан к Елене, или просто отрицаешь нечто, из-за чего не хочешь её отпускать". Марк тряхнул головой. Что за идиотская лирика? И давно он стал таким мягкотелым? Внутренний голос ехидно подсказывает ответ на второй вопрос, а в голове всплывает только улыбка и ямочки на щеках. Ах ну да, Фэшиар Драгоций. Циничный, по скромному мнению Ляхтича, мальчишка, спасший его от зачасования. Спас и кинул в Змиулан, откуда Марк теперь не может выбраться. Не то что бы сам Марк рвётся на свободу, но ощущение, что ты заперт определённо давит на мозг. Змиулан после победы над Астрогором стал казаться не таким пугающим, пусть и не менее величественным. В какой-то степени это помогало, но призраки прошлого всё ещё парили над замком невидимой тенью. Невидимой, но ощутимой. Марк сел под каким-то дубом с широкими ветвями. Ноябрьский мороз прошёлся по коже, оставляя табун мурашек и, возможно, скорую болезнь. Но сейчас холод был необходим, чтобы не натворить лишнего. —Значит, — рядом с Марком, прикрываемый ветвями дуба, уселся некто. — Она приходила к тебе в воспоминаниях, — Фэш с их последней встречи толком не изменился, только мешки под глазами стали ещё выразительнее. —Тебе какое дело? — Марк ощущал себя побитой собакой. Он не хотел ощетиниваться, но инстинкты сейчас диктовали свои правила. —Мне? — Драгоций рассмеялся почти искренне. Фэш дураком никогда не был — как минимум потому, что дураки у Астрагора не задерживаются в живых. И благодаря своей выработанной внимательности он понимал, что оставлять один на один со своими мыслями Ляхтича нельзя. Ни к чему хорошему это не приведёт. — Мне почти никакой разницы, кроме той, что я тебя вроде как спас и должен нести за тебя ответственность. —Будто ответственность тебя ебала когда-то, — ядовито проговорил Марк. — Уж не тебе, сбежавшему предателю, говорить мне об ответственности. —Уж не тебе, предателю Леночки, говорить мне об измене дядюшке, — Фэш чувствовал, что Марка всё ещё задевает тот факт, что он бросил наставницу и переметнулся на другую сторону. — Что, бросил любовь всей своей жизни и теперь сидишь, не имея возможности сделать лишнее телодвижение. Но ты вроде и не против, — Драгоций развернулся и своими ярко-голубыми глазами изучал каждую эмоцию на лице Марка. Он аккуратно взял его за подбородок и развернул к себе: —Что, нравится, когда над тобой доминируют, да? Предпочитаешь пожёстче? — грубые слова, сказанные с неизменной идиотской ухмылкой, не имели ничего общего с нежными прикосновениями рук. Однако присутствовало и то, и другое. Одновременно. И во всём этом было так много противоречий, что Марк не мог сделать даже вздоха. Дыхание просто перекрыло. Он почти задохнулся от переполнявших чувств, глядя в глаза напротив. Любое неправильное движение, казалось, может разрушить этот образ Фэша в голове. Такой тёплый, слишком притягивающий. Где этот ноябрьский ветер, когда он так нужен? Неужели он не может пройтись по коже из-за множества ветвей? Стоило выбрать другое дерево... Драгоций, казалось, забавлялся со всей ситуации. На глубине глаз плескался азарт, желание ещё больше ввести человека напротив в заблуждение, заставить поддаться его своим мимолётным эмоциям. Как сам Фэш тогда, когда спас злейшего врага от Часовой Стрелы, а потом ещё спорил с Роком, что этот парень может остаться в замке и Фэш лично будет за ним приглядывать. —Ты что творишь, — Ляхтич шипел, как самая настоящая змея, но он всё ещё не мог оторваться от разглядывания человека, который одним своим присутствием внушал то ли неприязнь, то ли восхищение, то ли нечто другое. — Отпусти меня, идиот. —Но ты сам не вырываешься, — улыбка Фэша, наконец, вышла не ядовитой, а самой настоящей, с милой ямочкой на щеке. И в мыслях Марка некстати пролетело, что Фэшу идёт искренняя улыбка, а вот мешки под глазами — нет. —Поспи, — вдруг вырвалось само собой, и Марк ощутил прилив смущения, которого не испытывал, кажется, лет с восьми. Заболел всё-таки, что ли? Драгоций вдруг ухмыльнулся, наклонился совсем близко — слишком близко даже для друзей, не то что для врагов, и, заправив выбившуюся прядь за ухо, резко отдалился. —Так и поступлю, — в голосе Драгоция не было привычного ехидства или желания посоревноваться. Скорее, сейчас его голос звучал устало-благодарно, как у каждого взрослого человека с миллионом проблем и тяжёлой работой. И Ляхтич, в который раз, совсем не вовремя подумал о том, что не хочет делить такого открытого Фэша ни с кем. Пусть секундная слабость всегда идеального Драгоция останется только между ними. — Собирай уже свои волосы в нормальный хвост, а не в это подобие пучка, — совсем невпопад сказал Фэш. — А то я подумаю, что это Леночка собирала тебе по утрам хвостик, и теперь ты без неё не справишься, — фантазия Марка вдруг выдала сцену, где Елена расчесывает ему волосы розовым гребешком, по пути обрабатывая их бальзамом с радужным пони, которым часто пользовалась Резникова. Смешок вырвался сам собой. Драгоций и Ляхтич посмотрели друг на друга и вдруг рассмеялись. Кажется, их фантазия подкинула примерно одинаковые сцены делания причёски, и они, резко ощутив себя двенадцатилетними детьми, не смогли сдержать порыв смеха. Фэш кинул взгляд на наручные часы и помрачнел. От улыбки не осталось даже следа. Его образ, такой грозный и величественные, навсегда застынет в голове Ляхтича. Будто даже ветер успокоился, когда увидел хмурого Короля. —Мне пора, — выдохнул он как-то безысходно и, нахмурившись своим мыслям, взглянул на Марка. Фэш взмахом руки создал огненную лестницу прямо рядом с Ляхтичем и, перед самым своим уходом накинул на плечи подопечного свою, между прочим, любимую кофту, даже не взглянув на Марка, а потом величественно шагнул в пламя, напоследок только обронив: —Не замёрзни, а то кого мне потом доставать? Марк так и остался сидеть, не чувствуя мороза или холода. Мурашки по телу были вызваны явно не ветром, как было вначале, а человеческой заботой, возникшей Время знает откуда. Мысли Фэша тоже были слишком смешаны. Но, по крайней мере, он убедился, что Марк точно не вернётся к змее-Мортиновой. А о дико стучащем сердце при виде заклятого врага в прошлом, он подумает потом. Завтра. Или послезавтра. Или через недельку. А может, он просто в очередной раз, как сейчас, сбежит с собрания и метнётся в Змиулан, потому что перед глазами только светло-пепельные волосы и чёрные глаза. Кажется, многовеквой дуб увидит ещё немало интересных разговоров, ибо единственное в чём сошлись мысли двух парней: "стоит почаще сидеть под деревом".