Изгнанный в рай

      - Зачем Вы здесь, принц?       - Из-за сестры. Она хочет, чтобы я помогал людям исполнять их мечты, и умножал счастье в мире. И я тоже этого хочу       - Ох, Селена... Юноша, Вы же понимаете, что именно она добивается?       Стоящий на берегу озера и разговаривавший с ветром (буквально: Иллюзион имел обыкновение общаться с немногочисленными посетителями) паренек в белом кителе задумался. Хотя он всегда был эмпатичным, и чужие чувства и мысли никогда не были для него секретом, но свою старшую сестру он так и не научился понимать. Всегда собранная, с четко выверенным и рассчитанным выражением лица, ровным голосом, сестра умела добиться своего от кого угодно. И часто никто даже много времени спустя после достижения ей цели не понимал, чего именно она хотела.       - Не знаю. Зато знаю, чего она не хочет. Она не хочет меня видеть, не любит меня, я ей мешаю. Поэтому мне совершенно все равно, куда идти, раз уж быть рядом с родным человеком мне нельзя. Прийти сюда - не худшая из возможных судеб.       Установилась тишина, нарушаемая только плеском воды и стрекотанием сверчков. В этом прекрасном месте (хотя в Иллюзионе понятие места было лишено смысла) хотелось находиться вечно, и воспоминания о счастливых годах детства во дворце, а также скорбь от расставания, которое, как понимал паренек, окажется вечным, несколько притупилось       - Да будет так! - прозвучало вокруг - Ты годишься. Ныне ты станешь Садовником Мечт и Хранителем иллюзиона. Нарекаю тебя Гелиосом, ибо твоя душа будет обогревать других, подобно теплому солнцу! *** Обучение на священника пришлось новоявленному послушнику по вкусу. Понимание стремлений и чувств, сопереживание, исцеление ран и травм души - все это нравилось юноше, придавало смысл его бытию. Он научился входить в сны людей и успокаивать мятущиеся души, отгонять дурные мысли. А многие картины желаемого будущего, те чувства, что Гелиос разделял, будучи во сне. делали его счастливее. И он еще усерднее учился взращивать и защищать мечты человеческие, что подобно цветам рождались, роси, и иногда умирали в Иллюзионе. Но были и не очень приятные стороны. Одним из таковых было почти полное одиночество. Кроме нескольких менад - послушниц, помогавших в уходе за мечтами, но не принимавших сан священниц - Гелиос мог поговорить только с одним человеком. Сейлор Плутон, Вершительница Судеб время от времени заглядывала в Иллюзион с сугубо деловым вопросом: проверить чистоту помыслов и мечт конкретной души. А затем решить, стоит ли вмешиваться в судьбу этого человека. Гелиос однажды спросил, что бывает с тем, чью судьбу Вершительница принудительно меняет, и получил ответ. "Он перестает быть. Его характер, его память, его стремления, становятся другими, чтобы полностью соответствовать новой судьбе. Однажды ты тоже будешь отвечать мне на эти вопросы, Гелиос. В этот день будь очень осторожен. Не навреди.". Эти слова остались в памяти послушника надолго. *** Когда обучение закончилось, Гелиос едва ли смог бы сказать. В какой-то момент он просто понял, что никого в Иллюзионе кроме него самого не осталось более знающего и умелого в своем деле. Плутон не соврала: раз в некоторое, никогда не предсказуемое время, она приходила и показывала тот или иной цветок мечты, прося сказать мнение о нем. Она показывала разные цветы: тюльпаны, лилии, розы, ромашки... Завязи, бутоны, раскрывшиеся и увядающие. И иногда, направив внимание и волю на познание сущности этой мечты, Гелиос с тяжким сердцем говорил, что это мечта злого человека. И тогда Плутон грустно кивала и уходила обратно. А чуть позже названная мечта рассыпалась в прах, что говорило о том, что души, породившей ее, больше нет. Гелиос иногда задумывался, что за судьбы меняла Плутон, но всегда боялся спросить. До сего дня. Сегодня Вершительница пришла с очень необычной просьбой. Она хотела проверить сразу две мечты. Показанный ей первый образ вызвал у Садовника стойкое неприятие. Засохший терновый куст, покрывавший собой целый садовый участок, подавляющий и убивающий множество других цветов, стремящийся ввысь и жадно пьющий воду из колдовской почвы, он казался сорняком в чудесном саду. Но священник уже давно знал: в Иллюзионе ничего не бывает без причины. Такие стремления могли быть только у очень злого человека, а засохшее растение говорило о полном отсутствии сострадания. Второй образ заинтересовал куда сильнее. Маленькая хризантема черного цвета, начинающая увядать, росшая в тени того самого терновника, и будто бы убиваемая им. При взгляде на нее возникало желание защитить этот цветок, уберечь его от палящего солнца, жуков-паразитов и злобных сорняков. Это была мечта доброго и очень ранимого человека, уставшего бороться и жить. Именно эти мысли Садовник и выразил вслух ожидающей приговора Плутон. Та, услышав вердикт, очень помрачнела.       - Гелиос, ты не можешь ошибиться?       - Нет. Душа - это не математика, ее нельзя извратить или придать ей иной смысл. В душе или есть зло или его нет. И тут нельзя ошибиться       - И что же тогда там есть, в этой злой душе? - взгляд Плутон был точно направлен в пустоту, а голос совершенно мертвым       - Жажда. Ненасытная жажда обладания чем-то       Плутон надолго замолчала, смотря в никуда, и, очевидно, что-то решая для себя       - Надеюсь, ты не прав - наконец сказала она, и исчезла       Однако Садовник Мечт уже не мог сдержать любопытства. Стоило Плутон исчезнуть, как он отправился туда, где по его ощущениям и произрастали две искомые мечты. И действительно: и терновник и хризантема были на месте. На деле все было еще резче, чем показала Вершительница. Терновник умудрился выпить из почвы всю воду, которая там была, оставив прочие цветы высыхать - медленно или быстро. Выругав себя за халатность, Гелиос прикоснулся к ветке растения для лучшего контакта. Первым же ощущением была боль. Казалось, каждая частица Садовника воспылала неугасимым пламенем. Но тот не разрывал связь и направлял внимание и волю все глубже и глубже, как и во многих случаях ранее. Наконец, боль улеглась, и Гелиос в образе бесплотного и незримого духа, очутился в Лунном Дворце, где как раз принимали бал. Незаметно скользя вокруг и отстраняясь от большинства людей, от которых веяло такой же жаждой, как от мечты, что привела его сюда, Садовник пытался найти того, кто сотворил в его саду такой ужас. И, к сожалению, он нашел его достаточно быстро.       Селена с царственным и равнодушным видом стояла на балконе и скучающим взором смотрела на танцующих и рассыпающихся в любезностях людей внизу. И именно от нее и веяло этой ненасытимой жаждой, которая причиняла боль даже на расстоянии. Как теперь понимал, Гелиос, в его сестре не осталось ничего кроме описанной некогда земным философом воли к могуществу. Священник подумал, что ему было бы положено заплакать от сострадания той, кто была его сестрой. Но сострадания не было, лишь отторжение. Неприкаянным духом Садовник отправился бродить по дворцу, и внезапно был остановлен восклицанием       - Дяденька, Вы кто?       Источником вопроса оказалась маленькая девочка, одетая в шикарное темное платье со множеством украшений и заплетенными в оданго волосами цвета летней ночи. Ее карие опухшие от слез глаза неотрывно и с удивлением смотрели на Садовника, отметая все сомнения: девочка видела мир мечт наяву, хотя почти все люди этого не умели.       - Здравствуй, дитя - Гелиос опустился на колени перед ней - Меня зовут Гелиос, я Садовник Мечт и священник в Иллюзионе. Прости, если напугал.       - Меня Нехой зовут. Или Нехеленией, как королева всегда говорит - выражение лица малютки сменилось на любопытное - Вы меня не напугали, нет. Но почему никто вас не видит? Вам, наверное, безумно одиноко?       -Нет, дитя, мне не одиноко. Я всегда рядом с любым человеком, всегда помогаю им исполнять их мечты, защищаю их и берегу. И каждый человек - мой друг, для каждого у меня найдется лучик света. А не видят меня лишь потому что я так захотел. Узреть Садовника за работой могут лишь те, чье сердце не отравлено злобой. Хотя я удивлен, что ты меня видишь... Хотя ты ничуть не злая - поспешил исправиться Гелиос, поняв свою оговорку.       - Я умею разговаривать с мертвыми - робко улыбнулась девочка - Скажите, а Вы можете стать моим другом? А то мне очень тоскливо здесь и одиноко. Мама куда-то пропала, а королева постоянно говорит, что она была плохой женщиной, желавшей зла ей... Я даже начинаю забывать, какой была моя мама... - в глазах Нехелении снова появились слезы, но она стряхнула их, помотав головой - а вокруг люди какие-то пустые, словно не наполненные чем-то очень для них важным. Они не играют, не говорят со мной, не улыбаются, и все время заняты какими-то своими важными делами...       Гелиос направил внимание в душу малютки и узрел отражение той самой черной хризантемы, что некогда привлекла его внимание в Иллюзионе. Значит, вот о чем ты мечтаешь...       - Конечно, дитя, я буду твоим другом - и садовник протянул девочке руку *** С тех пор и повелось что после забот о саде мечт Гелиос незримым духом спешил в Лунный Дворец. Нехеления оказалась милой и доброй, хотя и очень мечтательной девочкой, оторванной от окружавшего ее мира и не понимавшей людей совершенно. Вдвоем они говорили обо всем подряд, играли в разные игры, делились переживаниями. И им было хорошо друг с другом.       - Когда я вырасту, я выйду за тебя замуж. Я стану такой красивой, что ты глаз от меня оторвать не сможешь! - заявила однажды Неха, ввергнув священника в ступор - И не спорь, я уже все решила!       В тот раз Садовник как-то неуклюже отшутился. А по возвращении в сад его ждали два необычных гостя       - Здравствуй, Селена       - Не могу сказать того же, братец - лунная королева была сердита и не собиралась скрывать этого - Скажи мне на милость, ты зачем ставишь мне палки в колеса?       - В смысле? Я покинул мир живых давным-давно, мне уже все равно, что там происходит. Хотя я и вижу, как твоя жажда власти убивает мечты, я не вмешиваюсь. Оставь меня в покое, та, кого я звал сестрой       - Не вмешиваешься, значит - Селена со стороны напоминала грозовую тучу - Тогда зачем, скажи на милость, ты постоянно навещаешь наследницу Мертвой Луны? Не поверю, что просто так? Хочешь меня свергнуть и посадить на престол марионетку?       - ты бредишь, Селена - бросил священник презрительно - Возвращайся обратно. Изыди!       - Как ты смеешь приказывать мне, правительнице всей Солнечной системы, и самому могущественному человеку во Вселенной?       - А вот так - ответ Гелиоса был даже несколько скучающим - Мечты людей неподвластны никому из земных владык. Изыди, пока мне не пришлось тебя изгонять       - Вот, значит, как - теперь взгляд Лунной Королевы, казалось, мог сжечь - Тогда больше не будет мечт! Не будет никаких мечтаний у моих подданных, кроме мечтаний о их королеве. И да не будут они желать чего-то кроме счастья владычицы, да не будут они иметь кумира, отличного от владычицы и да не познают они желаний, отличных от моих! - и Селена исчезла       - А я говорила, Гелиос - грустно произнесла Плутон, исчезая следом - Лучше бы ты ошибался. Что же, я исправлю судьбу, как и положено. *** Падение Серебряного Тысячелетия прошло для Садовника болезненно. Гибель каждого человека, затронутого этим конфликтом, отражалась для него непереносимой болью, будто бы кусок за куском отрезали части его тела. Но в какой-то момент и это закончилось. Гелиос вновь остался один наедине с Садом, и даже Плутон перестала приходить к нему, должно быть, ужаснувшись последствиям своего последнего вмешательства в судьбы людей. Оставались только мечты, Иллюзион и яркие воспоминания о маленькой черноволосой девочке, полюбившей его, для которой он стал другом. Гелиос иногда спрашивал себя, что стало с той малюткой, и с горечью понимал, что, скорее всего, она умерла. Это состояние длилось целую вечность, пока в какой-то момент с неба Иллюзиона не полетели потоки тени, разрушая и уничтожая мир мечт. Садовник не смог, не успел защититься, и связанный крепко-накрепко паутиной, был доставлен в помещение, похожее на шатер цирка пред светлы очи той, увидев кого, он охнул       - Ну здравствуй, друг мой - произнесла Нехеления, прежде чем накрыть уста затянутого в паутину священника страстным поцелуем - Я же говорила, что стану такой красивой, что ты дар речи потеряешь. И что я выйду за тебя замуж       - Ну вот и твоя мечта исполнилась - промелькнула последняя ясная мысль в голове Садовника, прежде чем он погрузился в романтический дурман