Братья.

      Шээр сидел на пороге тента с кувшином особого степного вина — кумыса. Рядом стояло ещё два таких сосуда, полностью опустошенных. Красные, печальные глаза Шада смотрели на большую Луну. В степях она была необыкновенно красивой. Ни в одном округе Тан не увидишь её так близко.       — Шад.       К Шээру подошёл его советник и, положив руку на сердце, поклонился. Предводитель Волчьего войска даже не взглянул на него.       — Катунь зовёт вас к себе.       Снова не последовало никакого ответа. Советник снова поклонился, намереваясь уйти, но голос Шада остановил его.       — Постой.       Шээр не удостоил взглядом своего подчинённого, однако поставил кувшин и заговорил.       — Ты веришь, что Сунь умер?       — Солдаты Волчьего войска своими глазами видели его тело.       — Он — Бог войны в степях. Сунь не мог погибнуть в Северной пустыне. Он всегда побеждал! Выживал даже после самых СМЕРТЕЛЬНЫХ РАН!!! — Шээр сорвался на крик и в приступе ярости разбил пустой кувшин из под вина.       Советник вздрогнул, но не тронулся с места. Он стоял, склонившись в уважительном поклоне.       — Ты рядом со мной с малых лет... — Шад устремил взгяд в даль ночных степей. — Помнишь, как мы с ним соревновались... Стреляли из лука на приз. Дядя наблюдал за нами и вручал то яблоко, то козу, то лошадь. Я почти всегда получал награду, потому что жульничал, а затем ходил с синяками, потому что меня из-за этого бил Сунь. Интересно... Знал ли дядя? Хотя... Думаю, он знал. Но всё равно отдавал приз мне. Среди всех представителей из рода Ашилэ Сунь был единственным человеком, не способным на подлость, — Шад грустно улыбнулся своим воспоминаниям и сделал глоток вина. — Потом мы подросли и уже соревновались в охоте! Верхом на конях, с луками и стрелами носились по степям, заезжали в лес ради лучшей добычи. Тут уже обмануть Суня у меня не получалось. Тогда он стал возвышаться в глазах дяди. Его назначили Тегином Соколиного войска, которое стало сильнейшим, а я... Начал жить в его тени.       Шээр запрокинул голову, вливая в себя вино. Часть попадала в рот, другая лилась по подбородку, шее и впитывалась в одежду. Советник выпрямился, но никуда не ушёл. Шад продолжил рассказ.       — Я стал предводителем Волчьего войска только через полгода. Великий Хан стал посылать нас на битвы. Мы сражались бок о бок, но во мне всегда горела ненависть к Суню. Я не раз приказывал своим солдатам убить брата в пылу битвы, но ни одна попытка не увенчалась успехом. После этого он тоже старался убить меня... Прошло время, и у дяди появился план по захвату Тан. Я и Сунь по отдельности отправились на разведку. Мы столкнулись там несколько раз, и я лично постарался перерезать ему глотку, но чуть не умер сам. Но Сунь был великодушным! Он только защищался и ни за что бы не убил меня! Если бы я не старался убить его, у нас сложились бы хорошие отношения, — по щекам Шээра покатились слёзы, и с каждым последующим словом его голос повышался, — Даже когда я убил ЕГО МАТЬ, ОН НЕ ПРИСТРЕЛИЛ МЕНЯ! Я УБИЛ САМОГО ДОРОГОГО ЕМУ ЧЕЛОВЕКА, И ЗНАЕШЬ ЧТО ОН МНЕ СКАЗАЛ?! "Твоя смерть не вернёт мою мать". И оставил меня в живых. СУУУНЬ! — теперь Шээр рыдал на взрыд, — СУУУНЬ!!! ТЫ ДОЛЖЕН ВЕРНУТЬСЯ! ТЫ ДОЛЖЕН ОЖИТЬ! Я ЕЩЁ НЕ ПРЕВЗОШЁЛ ТЕБЯ!!! ТЫ ДОЛЖЕН ОЖИТЬ И УВИДЕТЬ, КАК Я ОСТАВЛЮ ТЕБЯ ПОЗАДИ!!!       Шээр кинул кувшин с вином, и тот разбился, врезавшись в стоящий рядом столб со знаменем Волчьего войска. Шад плакал и кричал, захлёбывался в воспоминаниях и чувстве вины. Советник потянул его за локоть, и он послушно встал. Даже если бы его сейчас повели на казнь, Шээр послушно шагал бы рядом, погрузившись в себя.       Советник завёл рыдающего Шада в его тент и, уложив на кровать, снова поклонился и ушёл. Шээр умолк и закрыл глаза.       — Сунь... — тихо прошептал он, — Ты должен вернуться... Я ещё не извинился перед тобой.       По щеке пробежала одинокая слеза и упала на мех на кровати.       — Шээр! Шээр!       Шад услышал женский голос. Голос его матери. Он открыл глаза и увидел её, сидящую рядом с ним с обеспокенным лицом.       — Это ты, мама... Зачем ты убила Суня? Я знаю, что это был твой приказ.       — Шээр, я сделала это ради тебя! Великий Хан слишком любил своего сына. Он бы сделал Суня следующим правителем степей! Но теперь... Теперь Сунь мёртв, а Великий Хан болен. Скоро ты сможешь стать Великим Ханом!       — Замолчи!!!       Шээр резко сел, отчего у него закружилась голова. Но он смотрел в глаза матери и плакал.       — Ты должна была спросить у меня, прежде чем убивать Суня! Хочу ли я становится правителем таким образом!? Никто не воспримет меня в серьёз! Никто не подчинится мне!       — Шээр! Ты не понимаешь! Сунь был препятствием, которое нужно было устранить уже давно. Подумай обо мне. Мы не смогли бы видеться и дальше, если бы я этого не сделала. Если бы...       — Перестань! Перестань... — Шад тяжело дышал, — Я. Не желал. Смерти. Своему брату. Я бы превзошёл его сам, своими усилиями! Я бы добился того, чтобы все преклонили перед мной головы! А ты!.. Ты!...       — Шээр, тебе нужно отдохнуть. Ты слишком пьян.       Катунь попыталась уложить сына и укрыть меховым одеялом, но он вскочил на ноги. Его лицо исказилось злостью.       — Уйди. Уйди отсюда! Я не хочу никого видеть!       Катунь встала и пошла к выходу, но прежде чем выйти, обернулась и сказала:       — Однажды ты меня поймёшь.       И она вышла, оставив сына одного. Шээр стоял в середине палаты и всё смотрел на выход, где только что была его мать. Его сердце бешенно билось, а из глаз лились слёзы.       — Сунь... Даже после своей смерти, ты останешься в сердцах многих людей. Мне никогда не превзойти тебя...