1. ГДЕ? 2. КТО? 3. ЧТО ДЕЛАЛИ? 4. Детали. 5. Эмоции. 6. Финал.
Кто-то снова заикается о том, что он буквально фотографичный гик, а Никита вертится рядом и старается влезть в каждый кадр. «Блять, Никита, опарыш ты ёбанный, если ты щас свою рожу не уберёшь от этого кактуса, я тебе в ебало дам!» У Димы выходит несколько серий кадров, а именно:СЕРИЯ ОДИН: Изображения каждой комнаты данной квартиры. СЕРИЯ ДВА: Изображения всех людей, находящихся в данной квартире. СЕРИЯ ТРИ: Изображения определённых действий, исполняемые данными персонажами, а именно: а) Курение чего-то табачного. б) Выпивание чего-то спиртного. в) Душевные разговоры о чём-либо. д) Прослушивание музыки в приятной компании. СЕРИЯ ЧЕТЫРЕ: Изображения некоторых деталей, а именно: а) Большой неискусственный кактус. б) Подоконник с растениями. в) Вид из окна. г) Компьютерный стол на котором расположились: а) Стаканы. б) Выпивка. в) Прочая еда. СЕРИЯ ПЯТЬ: Изображения персонажей, испытывающих разный диапазон эмоций, главным из которых является радость.
А на финалочку он лишь сфоткал себя, показывающего средний палец, явно намекая на то, что он в рот ебал концовку, а после следует кадр звёздного неба, который он сделал на улице при неплохой и чёткой видимости. Через полгода Королёв всё же решает приобрести плёночный фотоаппарат. Обязательных условий о том, что у каждого, кто обучается в фотографическом кружке, должен иметь все камеры мира не было, но это было его личным желанием. Удачно оказалось то, что не у него одного было такое ебанутое желание, поэтому для них выделили маленькую комнату в кабинете химии, где можно было проявлять кадры с плёнки, даже закупили и намешали специальные расстворы для проявки. Но к великому несчастью это оказалось ебучей мозгоёбкой. «Дима приобрёл плёночный фотоаппарат и теперь долбится с ним в жопу!!!» А ебучая проблема начинается с того, что мало того, что сам фотоаппарат стоит не дёшево, так и сама плёнка пиздец дорогостоющая. Но это было лишь пол беды. Парень собирается поснимать что-то в лесу и за компанию зовёт Святковского, который лишь обеими руками «за» за его любые, порой даже импульсивные, идеи. Всю дорогу Королёв молчит, пытаясь сконцетрировать внимание на окружающую его природу этого прекрасного места, в то время, пока Никита что-то рассказывает, иногда подпинывая что-то, что мешает ногам, а также влезая в некоторые кадры, которые Дима так тщательнно пытался настроить, ведь сейчас был май, в котором, по скромному мнению Королёва, было сложно что-то адекватное запечатлить, и относительно всё уже зацвело, поэтому распространилось куча ебучих насекомых, которые раздрожали своим присутствием и жужанием. Никита был бдителен в этом и предполагал, что младший, который в данный момент был занят съёмкой травы и загадочного пенька, явно не подумает о том, что нужно взять с собой хоть какую-то защиту от москитов (спасибо и на том, что в повседневной жизни он собирает волосы в хвост и носит кепку, не забывая взять кофту). Никита достаёт защитное средство и начинает его рассыплять по своему телу и одежде, расстирая. Едкий запах и распространяющаяся диффузия не были замечены юным фотографом, поэтому резко оборачивается на шум и запах, за что получает средством в глаз. — БЛЯ-Я-Я-ЯТЬ, НУ И ГАНДОНИЩЕ! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ, ХУЕСОС НЕУКЛЮЖИЙ! — тот не забывает про свою камеру в руках и кладёт её на землю, прежде чем схватиться за правый глаз, матерясь под нос. Ну, а кому же приятно будет, когда тебе брызнут чем-то ядовитым прямо в лицо? — Бля, Дима, извини, пожалуйста! — достаёт бутылку воды из рюкзака и протягивает Королёву, который если честно не обратил на это внимания, так как тот зажмурил свои глаза до разноцветных звёздочек в темноте, стараясь избавиться от болевых ощущений. — Я тоже хотел тебя опрыснуть, пока ты был занят, я ж откуда знал, что ты развернёшься! — а после в знак утешения приобнимает. — О таком предупреждают, долбоёб, — еле раскрывает глаза, замечая бутылку. Дима незамедлительно её берёт, начиная промывать глаз. Ну, заебись, теперь будет долго щиплеть, ещё и краснющий весь! — Я правда не хотел! — но Дима это никак не комментирует, лишь смахивая рукой, мол, забей. Когда боль в глазу стихла, парни продолжили свой путь дальше. Никита, прежде который активничал, теперь шёл в неловком смущении, по скольку он поранил глаз чужому человеку, так на него ещё и накричали, хоть и не совсем со зла, но зато по делу. Спустя время, те пришли к пруду, на котором совсем не было людей, но зато какая красота-то была. То, что темноволосый и искал. Этот пруд окружали высокие сосны, а землю покрывала высокая зелёная трава, и где-то вдалеке стояла поломанная лавочка, которую желательно было бы отремонтировать, а солнечные лучи проходили через кроны деревьев и являлись единственным ярким источником света в этой условной, но жесть какой превосходной темноте. Но единственная проблема была лишь в том, что кроме них здесь буквально никого не было, кроме самих ребят. Кадр получался неживым... Дима немного призадумался, а после со вздохом развернулся к Никите, сам не веря тому, что произносит это. — Побудешь главным объектом на моих кадрах? — глаза напротив буквально засияли не только под светом солнца, но и от радости, а лучезарная улыбка лишь добавляла позитивных красок этой картине. — Ты же знаешь, я с огромной радостью готов принять эту должность! По скольку тот всегда старался влезть в каждый кадр, он получал лишь предложения пойти на хуй, поэтому услышав, что его наоброт же просят поучаствовать в съёмке, тот конечно же не может не согласиться. Но даже так, он умудрился «всё испортить». Безумно красивым был пейзаж на заднем плане, сам Святковский был чертовски эстетичен, но тот лишь кривлялся, изредка выдавая серьёзное лицо. «Ты, блять, селёдка с лимоном внутри, если не прекратишь корчить рожицу, я тебе зубы выбью!» Съёмка на пруду подходит к своему логичному концу, и не то чтобы Дима был недоволен съёмкой, с одной стороны ему было бы также забавно, если бы не ебучий глаз и не ебучий настрой на что-то серьёзное, а не на смехотворство. Он почти что складывает камеру в портфель, как получает: — А можно мне сделать одну фотку? Ну, пожалуйста? — он колеблется между тем, чтобы произнести «пошёл нахуй, раньше нужно было спрашивать» и «пошёл нахуй, хоть себе камеру забирай», но по итогу выдаёт: — Ладно, но только одну, блять! Плёнка не пять копеек стоит. Светловолосый интересуется, как настроить камеру и ещё о некоторых технических штучках, иногда что-то сверяя. — Ты, типа, селфи хочешь сделать? — Ээ, не совсем. Встань со мной рядом. Да, вот сюда. Дима встал напротив старшего, ожидая узнать то, чего от него хотят. Никита снимает с того кепку и откладывает куда-то на землю, не слыша даже возражений о том, что головной убор будет весь в пыли. Парень поправляет септум, а после волосы Димы, что лезли тому и так на его бедные глаза. Святковский вытягивает на нужное расстояние руку с камерой, а после неожиданно впивается в губы младшего. Королёв шокированно, но рефлекторно отвечает ему, слыша щелчок затвора. Затёкшая рука опускается, а Никита отстраняется также внезапно, как и вовлёк младшего в короткий поцелуй. — Извини за глаз, детка, — и целует в наболевшее место, а после в щёку, поглаживая по плечу. Диме хочется скинуть руки Святковского, но конкретно сейчас это оказывается слишком приятно, и он просто не может слишком долго дуться на него. Вместе покидают лес, Никита уверенно ведет вперед, будто бы знает, откуда они пришли, и в какой-то момент берет за руку темноволосого паренька, слишком уж похожего на цыгана. Дима колеблется сильно, и нервничает, но все, что ему остается делать, как протирать наболевший глаз, и держаться рядом. На следующий день они после уроков проявляют фотографии в тёмной комнате, освещаемая лишь специальным красным светом. И вот именно сейчас Королёв узнал, что это ещё сложнее, чем он представлял, а представлял он себе это и так не очень радужно. В какой-то момент у него вообще застревает плёнка, на что он кричит: «Блять, я даун ебанный!», а потом кричит на Никиту, который посчитал, что будет ахуенным решением пощекотать Диму, занятым важным делом. Также Святковский не упустил шанс поотвлекать того страшилками о том, что существуют монстры, которые приходят к обозлённым фотографам, запирают их в тёмном холодном подвале, а потом через неделю устраивают пир, где главным блюдом является человечина, с удовольствием пожирая злых фотографов. После проявки они внимательно рассматривают каждый кадр, подмечая, что особенно понравилось на той или иной фотокарточке, посмеиваясь с уж реально неудачных кадров. И Дима неожиданно, как казалось Святковскому, вставляет посреди перелистывания фотографий, свои пять копеек: — А знаешь, фотографии где, ты кривляешься мне даже больше нравятся, потому что ты на них настоящий. А Никите остается лишь глазками лупить, смотреть на юношу, и крепче прижать к себе. Поход в лес оказался... Стоящим?