Останься

— Честно говоря, я совершенно не понимаю, как и почему это происходит настолько часто... — Чимин открывает дверь, взъерошивая волосы и немного виновато смотря на пришедшего. — Ты уж прости, — вздыхает, оставляя уже знакомого молодого человека в коридоре и скрываясь в кабинете. За дверью по соседствую слышится тихий смех. Чонгук уже привык к подобному: у Чимина трое замечательных детей. Потеря матери, кажется, не сильно омрачила их жизни, хотя, возможно, все дело в их еще совсем малом возрасте. — Все в порядке, это ведь моя работа, — Чон быстро разувается и проходит следом за старшим, уже по привычке склоняясь над ноутбуком, стоящем на рабочем столе Пака. — Так... Что тут у нас... Чимин с выдохом поворачивает экран, на котором высвечивается очередная ошибка. Он уже хотел было что-то сказать, но детский плач из недр немаленькой квартиры заставляет незамедлительно подняться и поспешить на помощь. — Располагайся, я сейчас вернусь, — бросает Пак, на что Чон лишь улыбается мягко — все понимает. Он устраивается в кресле и принимается за починку не перестающего уже неделю выдавать различные поломки систем и программ компьютера. Но не проходит и пяти минут резко наставшей тишины, как Гук замечает выглядывающую из-за двери девчушку лет пяти-шести. Парень отрывает взгляд от монитора и вновь улыбается уже знакомому ребенку; он слегка машет ладонью в знак приветствия. — Привет, Ёнхи. Как дела? — Привет, — хихикаяет малышка, заходя в отцовский кабинет и вставая ближе к старшему, заглядывая в монитор; она, как и присуще многим детям, игнорирует чужие вопросы. — Ты уже починил? — интересуется, складывая губки бантиком и будто расстраиваясь. Детские округлые глазки теперь печально смотрят на Чонгука. — Да, тут не было чего-то сложного, — отзывается спокойно, вновь приковывая внимание к экрану ноутбука, быстро закрывая все программы и включая перезагрузку. — Что за грустный вид? — Я надеялась, что ты будешь долго возиться с этим, — вздыхает девчушка, поджимая губки и опуская голову. Она недолго думает, резко поднимая взгляд на Чона. — У тебя ведь сегодня выходной! Останешься на чай? Пожалуйста! — Откуда ты знаешь? — удивляется Гук. — Я нашла тебя в Инстаграм, — спокойно отзывается ребенок, словно это обычное дело для того, кто еще толком не научился читать. — У тебя там расписание. Так ты останешься? — Думаю, об этом стоит спросить у твоего папы, — мягко отвечает парень, все еще пребывая в небольшом шоке от того, какая смышленая, оказывается, эта малышка Пак Ёнхи. В голове сразу складывается паззл: должно быть, девчушка насмотрелась видео в интернете, где рассказывали о простейших ошибках, которые можно вызвать в компьютере, и ловко применила свои новые познания на практике. Чон подозревает, что мог просто понравиться ребенку после первого прихода, когда Чимин вызвал его для починки действительно масштабного происшествия: нужно было восстановить огромное количество данных, необходимых Паку для работы. Но теория Гука рушится уже в следующую секунду. — Ты похож на мою маму, — выдает Ёнхи, отводя взгляд к двери и еле слышно всхлипывая. — Не хочу, чтобы ты тоже уходил. И папе ты нравишься, точно-точно! Он часто говорит о тебе и хвалит! Останься, пожа-алуйста! У Чонгука сердце замирает и больно сжимается. Кажется, он совсем не так понял действия взрослого не по годам ребенка. Возвращение Пака отрезвляет. — Солнышко, не смущай Чонгука, ты не думаешь, что отвлекаешь его от работы? — У Чимина на руках крепко спящий младший сын, еще совсем маленький; последняя радость, оставшаяся от любимой жены. Чонгук никогда ее не видел, но почему-то уверен, что девчушка перед ним очень похожа на свою мать. — Папочка, можно Чонгук останется на чай? — интересуется с надеждой в глазах ребенок, поворачиваясь, чтобы взглянуть на родителя. Чимин вздыхает как-то обреченно. — Разбуди Хаджуна, пожалуйста, — походя ближе, отец ласково гладит дочку по голове с самой прекрасной улыбкой на свете. Чонгуку нравится... — Прости ее за это все, — тихо просит Пак, немного удобнее перехватывая спящего на руках сына и подходя ближе к вставшему из-за стола младшему, как только дочурка уходит в соседнюю комнату, к брату. — Кажется, ты ей понравился. Если ты на сегодня свободен, то оставайся на чай, правда. Ты у нас уже чаще, чем дома, бываешь, мне как-то уже не по себе из-за частых встреч по таким пустякам... Чимин красивый до ужаса, он старше лет на пять точно, с двумя высшими образованиями, тремя детьми и стабильным немалым доходом. Чонгук же только ВУЗ окончил и максимум его ответственности в жизни — это подработка компьютерным мастером и оплата съемного жилья. Но отчего-то ему кажется, что он мог бы неплохо справляться с детьми и с домашним хозяйством. Возможно, все дело в словах хитрой девчульки. — Ёнхи красавица, — неловко отзывается Чонгук, так глупо пытаясь вывести старшего на более откровенный разговор. — Да, — улыбается снисходительно Пак. — Она вся в маму. Ты правда чем-то похож на нее, — не скрывает, что слышал чужой разговор. — Но ты мне не поэтому понравился. Не знаю, почему конкретно, но точно не поэтому, — усмехается, поджимая губы и отводя взгляд ровно так же, как делала его дочка минутами ранее. — В общем, прости. Если тебе неловко из-за этого всего, ты не стесняйся и скажи, хорошо? Чонгук смущен. Он улыбается совсем слегка, но блеск в глазах выдает весь спектр эмоций — отвращения там нет совершенно. Отрицательно качнув головой, Чон на мгновение закусывает губу и обращает взгляд к ребенку, что неожиданно проснулся и теперь внимательно смотрит на незнакомца. — Можно... Можно я подержу его? — совсем тихо спрашивает, поднимая глаза на старшего лишь на мгновение, тут же получая положительный ответ. — Как его зовут? — осторожно беря еще совсем маленького человека на руки и выдыхая из неопределенности чувств. — Ханыль, — отвечает Пак, почему-то совсем не беспокоясь за ребенка, что оказался на руках еще совсем не знакомого мальчишки. — "Небо", — печально улыбаясь и удивляясь, как спокойно ведет себя сын. — Привет, Ханыль, — тихо проговаривает Чонгук, открыто улыбаясь малышу. Тот звонко хихикает в ответ, но уже через несколько секунд прикрывает глаза и засыпает с улыбкой на пухлых, прямо как у отца, губах. В груди Гука разливается тепло и он поднимает взгляд на Пака. — Чимин, — тот слегка вздергивает бровь в вопросительном жесте. — Я останусь на чай. — Отлично, — выдыхает облегченно старший, даря Чонгуку ту самую, действительно прекрасную, важнейшую теперь для младшего улыбку на свете.