❦
- Эллаира Гвеневер Метильда Имери, бывшая королева Треспии, сознательно отказалась от трона и пренебрегла всеми обязанностями, которые поклялась выполнять. Это ознаменовало официальное отречение ее от престола. В связи с этим, она больше не правит как королева Треспии. Кроме того, она объявила о изменении налогового законодательства, без согласия с Советом - что является государственной изменой, как акт саботажа. Учитывая обвинения, Совет приказывает не считать ее более особой королевского рода. Титул дворянки так же утрачен для нее. - Холодный, четко поставленный голос юстициара Треспийского совета отдавался эхом в каждом углу тронного зала. За широкими окнами виднелось серое небо. Ливень разбивался капельками о стекло. Стихия бушевала подобно моему сердцу. - Согласны ли вы с приговором, Эллаира Гвеневер Метильда Имери? - юстициар Вигор смотрел прямо мне в глаза. Подготовка к становлению королевой предусматривало мое нахождение в зале суда на некоторых заседаниях. Я много раз слышала эту фразу. Юстициар всегда произносил ее таким безжизненным, сухим тоном. И сейчас, стоя здесь, посреди тронного зала, под пристальным взглядом пяти монархов соседних государств, родного дяди, вероломно отобравшего мой трон, алчных членов совета, десятка стражников и рыцарей, слушая собственный приговор, мне все еще кажется, будто я нахожусь на заседании как юная принцесса, юстициар обвиняет кого-то другого. Но звук собственного имени между этих слов, член совета стоящий передо мной с книгой закона Треспии - никак не вяжется с воспоминаниями. Реальность похожа на кошмарный сон. Дядя Осмонт восседающий на высоком Треспийском троне, корона на его голове, которая вот-вот еще недавно украшала мою голову, выглядит как ненастоящий, иллюзия. Ведь я помню его совсем другим, человеком утешающим мои горести, научившему меня всему что знаю, помню его человеком, заменившим мне родителей. Но реальность здесь и сейчас, независящая от того что я помнила - жестокая, но правдивая. В воздухе висела тяжелая атмосфера. Предательство, ложь, корысть, алчность вырвавшаяся из тщательно оберегавшихся склепов секретов наполнили темную залу почти физически-ощутимой ненавистью, эпицентром которой стала я. Страшно ощущать, как где-то под ребрами, внутри грудной клетки разливается столь разрушительная эмоция, которую ты так долго отвергал. Ведь я старалась не пускать ее в сердце. Даже когда узнала о том, что дядя отравляет Графа, когда увидела своими глазами как следуя его приказу, с несчастных крестьян собирают последнее серебро избивая немощных, когда видела жестокость, когда видела коварный замысел в договоренностях с Ксаэлем, когда читала дневники Рейнхольда - я искренне старалась найти отговорку, оправдание действиям дяди Осмонта. Но теперь я ясно вижу перед собой Его Величество - нового короля Треспии, кровавого тирана, и ненависть впервые кажется мне правильной. - Да, я согласна с приговором, юстициар Вигор. Что я потеряла? Статус? Жизненную цель? Но был вопрос, на который мне стало страшно ответить перед самой собой. Я чувствую, как из под ног уходит земля. Как внутри меня, где-то в душе погибает, словно нежный весенний цветок под натиском морозов - все то хорошее что с годами там росло. Холодной стужей обжигает сердце. Пустота, мертвая, пугающе-большая, а в ее объятиях только ком ненависти, ядовитый и колючий. И в этих увядающих руинах моей души - вопрос. Один, тот самый, страшный только потому - что решающий. Я боюсь отпустить прошлое, но чувствую - бояться поздно. Я разрушена, а потому...Что осталось от меня?
Темный туман мыслей развеяла новая реплика юстициара. Я не заметила как он подошел к Рейнхольду, стоящему рядом. Под руками Вигора зашелестели страницы книги Треспийского закона. Из легких словно выкачали весь воздух. Я так увлеклась жалея себя, что забыла о тех, кого я подставила своими опрометчивыми поступками. В глазах графа пылал неистовый огонь ненависти. Он не смотрел на юстициара, зачитывающего ему обвинения в сговоре с королевой. Его прожигающий взгляд был направлен на нового короля Треспии, человека, который медленно убивал его ядовитыми пилюлями с самого подросткового возраста, он смотрел на жестокого диктатора, заставившего подчинится и против собственной воли делать ужасные вещи. - Ныне, Треспийским Советом принято решение лишить титула графа Рейнхольда Пиэля, конфисковать земли и имущество всего рода. Рейнхольд Пиэль, согласны ли вы с приговором? - Озвучил юстициар. - Согласен. Я не хочу быть частью этой несправедливости. - Голос графа как и его лицо оставались безразличными, и только его темные глаза, в которых отражалась буря, выдавали его с головой. Осознание собственной вины пришло с уколом вины прямо в сердце. Так и было, только из-за меня он лишился всего. Я разрушила его жизнь. Его, свою. На мгновение я со страшной силой пожалела о том, что сбежала из дворца, за то, что так долго скрывала от Рейнхольда свое происхождение. Зачем все это было? Может, все было только из-за того, что решила доказать себе, что способна на большее? И все происходящее лишь жертва моего эгоизма. В голову вдруг пришел образ рыжей малышки Кэтти - деревенской девчушки. А после балкон и день коронации. К горлу подступил ком. Я взглядом прошлась по бесстрастному лицу Рейнхольда, почему-то вспомнилась его обворожительная улыбка, вспомнилось как он с нерешительностью говорил с крестьянами в Айвилдейле. Сердце сжалось, но сожаление сменилось уверенностью - я старалась сделать что-то для своего народа. Это было утешение, наверняка не только для меня. Я видела как юстициар вновь открывает книгу, и знала что сейчас произнесет. Но его слова все равно были будто нож, они вновь и вновь резали мою душу на части. - Уайатт Ле Ру, вы обвиняетесь в подрыве доходов королевства, сговоре и саботаже. Совет лишает вас рыцарства и титула. Руки непроизвольно сжались в кулаки. В голове творился настоящий хаос. Однако я точно знала, что даже и без титула, Уайатт останется таким же благородным как был. И смотря в его светлые, полные решимости и смелости глаза, я почувствовала себя немного более уверенно. Никто не отнимет нас друг у друга, никто не отнимет нашей памяти, время проведенное вместе, никто не отнимет моего отношения к нему. В голове мелькнула мысль - простая, но она стала для меня якорем, за который можно уцепится и не упасть в пучину отчаяния: даже будучи простолюдинами, не имея ничего, мы есть друг у друга, а это уже много. Тем более, не имея титула, мне не нужно соблюдать приличий и ждать благосклонности монархов, а по сему, я готова была взяться за меч и уронить корону дяди пусть хоть и с его головой и моей последующей казнью. - Теперь же, я оглашу второй и окончательный приговор для Уайатта Ле Ру. - Юстициар перевернул страницу книги, и в его взгляде на миг скользнула странная и весьма пугающая для меня немая боль. Руки похолодели и голова вмиг сделалась пустой. Второго приговора не может быть, ведь у него уже отняли все что есть. В зале повисла такая тишина, что стало слышно как ливень барабанит в окно. Однако вместо любых звуков сейчас, в моих ушах стоял шум крови, собственный пульс был набатом столь громким, что за ним не расслышать и собственных мыслей. - Королевский рыцарь обязан защищать и оберегать королеву. Несоблюдение рыцарской клятвы - великое бесчестие. За подвержение риску жизнь королевы, бывший рыцарь Уайтт Ле Ру, приговаривается к наказанию. - Вигор закончил читать приговор отходя в сторону. Вместо него подал голос советник Золтан, он обращался к капитану королевской гвардии. - Капитан Гиллот, несите золотую плеть. - Он говорил это с улыбкой на лице. Советник вовсе не скрывал своего удовольствия, которое получал от данной сцены. Смысл слов советника до конца не укладывался в моей голове, происходящее было невозможным. Капитан вернулся в залу с подносом, на котором лежало страшное орудие наказания. Его лицо выражало полную опустошенность. В его душе наверняка шел конфликт как отца и рыцаря. Но он выбрал, открывая залу содержимое подноса - металлический хлыст Не нужно было долго думать, чтобы понять, что все это значит. - Вы не имеете права! Эта пытка равносильна медленной казни. Тем более Уайатт только что лишился рыцарского титула, вы не смеете наказывать его. - Задыхаясь от спонтанного приступа страха и злобы я плохо контролировала себя. Слова вырывались быстрее, чем я могла взять себя в руки. - Таков закон. - Отрезал советник. Желудок сдавило спазмом жуткого страха. Я не могла поверить в это. Быть такого не может. Голова закружилась, я еле стояла на ногах. До моего слуха доносились успокаивающие реплики Уайатта. Он согласился на наказание, при этом умудряясь подбадривать меня. Стало страшно смотреть на него. Одна только мысль о том, что может произойти оказалась сравнима с удавкой на шее. Совсем нет времени думать, совсем нет возможности все взвесить. - Но это не он, ведь я заставила Уайатта подчиниться, надавила на клятву и вынудила совершить все это. - Мое заявление заставило замолкнуть всех присутствующих. Делиа нервно дергала меня за руку. Взгляд Рейнхольда выражал полное замешательство. - Нет Эллаира, я нарушил свою клятву сам, это моя вина и я за нее расплачусь. Пожалуйста, будь сильной. - Уайатт нарушил тишину. Его голос был тверд и решителен. Мне потребовались большие усилия чтобы взглянуть на него. И я сразу же поняла почему. Я не могу позволить этому случиться, не позволю причинить ему вред. Официоз собрания не волновал меня, когда я подбежала к нему, цепляясь в его руку. Я плохо видела из-за пелены слез застилающих глаза. Но когда он взял вторую мою ладонь в свою, я будто совсем сломалась. -Нет! Ты не можешь! Не смей! - Мои крики потонули в хоре шагов солдат, звоне броней. Меня пришлось насильно отдирать от Уайатта. Процессия из монархов в сопровождении воинов направилась к лестнице. События развивались слишком быстро. Треспийские стражи с железной хваткой волокли меня следом за остальными, несмотря на мои попытки вырваться. Широкая лестница освещалась одним лишь длинным окном и канделябрами вдоль перил. Мраморные ступени укрытые алым ковром уходили по правую и по левую сторону, оставляя ровную площадку посередине. Ниже на ступеньках остановились монархи. Мы с Рейнхольдом и Делией оказались в самом краю. Путь по лестнице до Уайатта и Гиллота перегородили стражники. - Привести приговор в исполнение. Сто ударов золотой плетью. - Советник дал команду, озвучив количество ударов. По спине побежали мурашки, тело пробила легкая дрожь, а в голове вертелась только одна мысль - сто ударов он не переживет. Командир королевских рыцарей зашел за спину Уайатта, тот послушно опустился на колени. Все замерли. Свет рыжего пламени играл отблесками на белесых волосах Уайатта, сверкал на металлической ручке хлыста. - Чего вы ждете, капитан Гиллот? - В нетерпении заверещал казначей Ксавье. - Исполняйте приговор, иначе это будет расцениваться как предательство. - Продолжил его посыл советник. Опираясь на перила лестницы я таращилась во все глаза на Гиллота. Он не мог избить до полусмерти собственного сына. Этот кошмар должен кончиться. Но я ошиблась. Воздух со свистом рассекла плеть, ударяясь о спину Уайатта. - Один. - Юстициар начал отсчет. Суровая реальность происходящего накрыла с головой. Из собственной груди вырвался невольный вскрик. Ужас парализовал мое тело. Уайатт не произнес и звука, покорно принимая первый удар. Он лишь на миг поднял голову чтобы встретиться с моим взглядом перед тем, как плеть разрезала воздух во второй раз. - Два. Горячие слезы контрастировали с холодной кожей лица. Одна за одной они бесконтрольно катились по щекам. Я дернулась вперед ведомая отнюдь не логикой, однако мой локоть схватила чья-то рука. Обернувшись я встретилась взглядом с обеспокоенным Рейнхольдом. - Даже не думай Эллаира, это не кончится добром ни для тебя ни для него. - Его голос было еле слышно за криком юстициара. - Три. Я повернулась обратно к лестнице. Мое сердце разрывается на кусочки. Гиллот сделав глубокий вдох до того сильно сжал ручку плети, что было видно как напрягаются его руки. Он замахивается вновь, и хлыст со свистом врезается в спину бывшего рыцаря. - Четыре. Измученный Уайатт так и не издал не единого крика. После каждого удара он поднимает голову и смотрит прямо мне в глаза, словно боится, что я исчезну. Прозрачные капли стекают по подбородку, падая на пышную юбку платья. Я усердно смахиваю слезы с глаз чтобы видеть все четко. Крепкая рука бывшего графа все еще сжимает мой локоть. Рейнхольд прав, если я попытаюсь вмешаться - Уайатта могут попросту казнить. Перед глазами встала картина куда более страшная чем та, что я наблюдала - эшафот, голова Уайатта в петле, но он все еще улыбается мне, той самой легкой искренней улыбкой как и всегда когда пытается ободрить. Ноги подкашиваются, я хватаюсь за холодный мрамор лестницы, Рейнхольд пытается помочь, но я отталкиваю его. В голове только счет юстициара. - Пять. Шесть. Этого не должно быть, не он должен быть в петле. Не он должен страдать. Я вырываюсь вперед расталкивая стражей, увиливая от их цепких рук. Они хватают меня за платье и волосы, но я упорно продолжаю вырываться. Монархи в испуге расступаются, позволяя пройти. Пальцы покалывает от страха, в горле тугой ком, но я не вижу ничего кроме Него. По напряженным плечам Уайатта, впитываясь в льняную рубаху ползут алые капельки крови. Он поднял голову и увидел как я прорываюсь сквозь толпу. Его измученное лицо вмиг преобразилось, на нем читался страх. Даже под ударами плети, он боялся за меня. Когда мы бежали из дворца я думала о том, на что способна. Способна ли я пожертвовать своим статусом в замке, расположением дяди и доверием совета, возможно даже здоровьем, чтобы получить свои ответы. Я заплатила большую цену, но попыталась помочь своему народу. Теперь же, стоя перед монархами с опухшим от слез лицом, ужасно растрепанными волосами я задаюсь вопросом о том, смогу ли я пожертвовать жизнью, ради самого дорогого для меня человека. Вместо ответа я упала на колени перед дядей Османтом, глотая ненависть и гордость. - Ваше Величество, как бывшая королева, я имела сильную власть на своего рыцаря. Он вступил со мной в сговор из-за моего прямого приказа, так же по приказу он сопровождал меня во время побега, и только из-за присяги на верность своей королеве исполнял мою волю, считая ее более важной нежели клятва. Ваше Величество, я приказала нарушить клятву. По сему, я прошу Вас, применить данное наказание по отношению ко мне. - Не поднимая головы, я вложила в эти слова последние капли уважения что можно было только найти по отношению к дяде, все убеждение на какое только был способен мой дрожащий голос. Шепот прошелся по рядам монархов, однако молчание тянулось. - Это невозможно, Эллаира. - Произнес король. Его слова для меня стали как удар поддых. Новая волна ярости закипела с неистовой силой. - Вы говорили о законе и правосудии. Так поступите же по закону. Должен быть наказан тот, кто виноват. - Собирая осколки самообладание, я вскинула голову смело глядя в глаза Осмонту. Тот в свою очередь неуверенно покосился на юстициара. Вигор тут же принялся листать Треспийскую книгу закона. Его глаза бегали туда-сюда по одной странице, лицо мужчины было весьма озабоченным. - Я нахожу такое решение действительно более справедливым. Треспия должна соблюдать правосудие ни смотря ни на что, мы не имеем права давать слабину, иначе это станет поводом для других подобных вольностей. - Не дождавшись ответа юстициара высказался советник Золтан. Следом свою поддержку высказал Казначей Ксавье. Вигор лишь опустил глаза не в силах дать ответ. - Что ж, раз участники Совета так считают, значит ваша просьба будет исполнена. - С этими словами Король махнул страже и те в миг схватили Уайатта. Он кричал, протестовал и вырывался, но четно. Двое стражников крепко держали его, отведя чуть в сторону. Встав с колен, я бросила мимолетный взгляд на бывшего графа. Тот отлично все понимал и лишь с грустью глядел на меня, рядом с ним Делию крепко держал высокий стражник, она со слезами на глазах шептала что-то. Шаг за шагом я поднималась на площадку, на последней ступеньке перед ней стояли стражники и Уайатт. Казалось бы все вокруг уже приняли неизбежное - но только не он. Извиваясь и дергаясь с неистовой силой, он кричал, умолял меня не делать этого. Остановившись рядом с ним, я слегка, ледяными пальцами коснулась его щеки и старалась улыбнуться так же как это делал он, сидя на этом полу, понимая как и я сейчас, что сто ударов плетью убьют его. Но сейчас у нас есть хотя бы это мгновение. -Я прошу тебя Эллаира, пожалуйста, не делай этого, прекрати, я смогу вынести это сам, ты же убьешь себя. - Его шепот резко контрастировал с громкими протестами всего секунду назад. И почему-то этот шепот был куда больнее. Мне вдруг вспомнился вечер в поместье Пиэль. Уайатт смущенно, полушепотом задает мне вопрос о том, кто он для меня. Я ведь посмотрела на него так же как сейчас смотрю. "Ты для меня все" - это был, и есть мой ответ. Я проигнорировала его просьбу, просто потому что понимала большую возможность того, что это последний раз, когда я говорю с ним. Я сделала это. Смогла отдать жизнь за самого дорогого для меня человека. - Теперь то мы с тобой не связаны клятвами и обещаниями. Теперь я могу сказать это, а ты услышать. - По щеке потекла предательская слезинка, но она разбилась о растянутые в мягкой улыбке губы. - Я люблю тебя, Уайатт. - Привести приговор в исполнение! Я аккуратно опустилась на колени. Глубокий вдох. Сердце колотится в груди, словно пытаясь пробить грудную клетку. И мне кажется что такой исход был бы куда лучше. Секунды тянутся как патока, бесконечно долго. Над ухом просвистела плеть. Удар. Сквозь плотно сжатые губы вырывается крик. Спину словно обдало кипятком. Счет юстициара утонул в моем крике, но каждый удар отпечатывается в сознании. Один, два, три. Я поднимаю взгляд на своего рыцаря. Он не оставляет попыток сбежать. Стражники усадили его на колени, пытаясь связать. Взгляд его серых глаз прикован ко мне, в них стоят слезы. И это зрелище в разы больнее ударов плети. Спину обжигает боль, и я вновь зажмуриваю глаза. Ладони вцепились в ковер, сильно сжимая и комкая его в кулак. В глазах, за закрытыми веками расплываются пятна. Я не чувствую земли под ногами. Даже крики Уайатта остались мимолетными, как из под толщи воды. В сознании пульсирует только счет. Семь, восемь, девять. Чувствую, как струйками по платью вниз стекают капельки, впитываясь в слои платья. Корсет уже в клочья, и я ощущаю жгучий металл рассекающий кожу. Новый крик вырывается из груди от неистовой боли. Кажется что плеть ударила в то же место что и секунду ранее, а может на спине уже не осталось живого кусочка кожи. Волосы пропитанные потом липнут ко лбу, от крика залетая в рот. Даже не пытаюсь открыть глаза. Чувствую как начинает сильно тошнить, внутренности сворачиваются в трубочку. Пятнадцать, шестнадцать... Из последних сил цепляюсь ногтями к ковер, по рукам словно щупальца ползут мокрые дорожки крови, платье влажное. Подбирается обморок. Едва ли отсчитав двадцатый удар я падаю всем телом на пол. Спина в огне, громкий шум пульсирующий в ушах переходит в неразборчивое шуршание. Силюсь приоткрыть глаза - все вокруг как в белой дымке. В полузабытьи слышу как Гиллоту отдают приказ закончить на этом Не очень доверяю своим ушам, но реальность оценить не получается, тело проваливается в долгожданную темноту забвения. Из под прикрытых век вижу очертания Уайатта, кажется он держит меня на руках. Однако тень перекрывает все силуэты, утягивая за собой. Ужасная агония утихает. Остается только одна мысль и кромешная тьма:Что осталось от меня?
Ничего. Цель моей жизни рассыпалась, я не в силах помочь народу теперь. Мой дом отверг меня. Единственный родственник предатель. Мои воспоминания - сказка. Эллаиры Имери больше нет. Ничего не осталось, пепелище. А по сему, когда я вновь открою глаза, меня больше ничего не остановит. Ничего не осталось, значит самое время - начать сначала.